Пылающая звезда

Глава 18

Несколько раз моргнув глазами, я сунула руку под подушку.

Я подняла голову к окну в потолке. Несколько минут неприятная прохлада щекотала мое тело. Я смотрела на небо, которое почему-то встретило меня. Оно напоминало мою душу. Ни облачка, ни легкой дымки… Ничего не было. Просто пустота.

По телу пробежала дрожь, и стало ясно, что это ощущение осталось со вчерашнего вечера. В ту же секунду я поняла, что это происходит… Вчера вечером Седат позвонил и отпросился, используя теплую погоду как предлог.

У меня было открыто окно. Ну, я не была достаточно высокой, поэтому, когда ночью мне становилось холодно, у меня не было возможности его закрыть. В результате – дрожащее тело, не более, чем больная душа. Встречайте, ненависть, которая приходит с весенними холодами. Этот холод я почти не чувствовала.

Сейчас я вытру с глаз слезы, которые еще не успели высохнуть. Я попыталась немного посидеть, пока собиралась. Мне нужно было идти в школу. Я должна была встретиться с этой мучительной болезнью.

Как только я встала, у меня закружилась голова, глаза остекленели. Мне пришлось сесть на кровать, я не могла даже встать. Как я могла пойти в школу в таком состоянии?

Потерев лицо руками, я попробовала еще раз. Мне удалось удержать равновесие и встать с кровати. Когда я посмотрела на это, то поняла, что боль, пронизывающая мое тело, я поняла, что это не просто маленькое пятно крови на простыне. Как я могла игнорировать свою боль? И теперь, после всего, что произошло, самое ли подходящее время для того, чтобы заболеть? Спасибо, как раз вовремя(!).

Когда я посмотрела на часы на столе, я поняла, что мое время ограничено. Я поняла, что надо действовать быстро, и поэтому быстро подошла к шкафу. Я достала чистую простыню и снова подошла к своей кровати. Мне хотелось сделать приятное тете Зехре – она всегда организовывала наши кровати, но я не хотела заставлять ее работать сегодня. Я не хотела откладывать чистую простыню в сторону и снимать с кровати грязную.

Когда я услышала резкий и неожиданный звук, я поняла, что старая фотография, о которой я думала, упала к моим ногам.

Отбросив в сторону грязную простыню, я медленно нагнулась и села на пол, взяв в руки фотографию, упавшую к моим ногам. Я со слезами на глазах смотрела на фотографию, о которой совсем забыла, что взяла ее с собой, – она вылезла из-под кровати, и теперь как будто резала мое сердце. Поскольку тетя Зехра все это время наводила порядок в наших комнатах, она, видимо, оставила фотографию в моем тайнике и ничего мне не сказала. Ну а я, приехав сюда, столько всего пережила, что уже забыла, где спрятала ее.

– Мама… – прошептала я, не в силах остановить капли, падающие на щеку, – где ты? Почему мне так больно? Как бы я хотела, чтобы ты была рядом со мной, чтобы ты могла облегчить мою боль. Как бы я хотела укрыться в твоих объятиях, мама.

Поговорив с фотографией на коленях, я вытерла щеки тыльной стороной ладоней, поднялась с места и положила фотографию на прежнее место. Теперь я знала, где находится единственная фотография этого человека, которую я прятала от всех.

Застелив постель, я сразу же направилась в ванную и вымыла тело теплой водой. Несмотря на то что это был последний учебный день, я не любила мешкать. Закончив с уборкой, я взяла со стула свою выглаженную форму и, встав перед зеркалом в полный рост, посмотрела на девушку, чье лицо было преисполнено грусти.

Глаза были красными, а под глазами набухли мешки от двух ночей бессонницы и рыданий в подушку. Что же произошло после той ночи? Я просто убежала, как будто у меня не было другого выхода, от правды, от того, что я хотела, но не могла признать, от того, что должно было произойти, от всего… Я не хотела ни с кем разговаривать. Что мне нужно было сказать? У меня были глубокие чувства к парню, в которого якобы была влюблена моя лучшая подруга, а моя подруга стояла передо мной и говорила, что она спит с этим парнем. Вот это?

Я представляла себе, что в субботу вечером найду Сенем совсем другой. Может быть, было ошибкой даже ожидать ее в таком виде, но, когда я думала о том, что мне пришлось пережить, моя логика концентрировалась только на одном. Ей будет грустно, ей будет больно, но я останусь рядом с ней, поддержу ее, сделаю все, чтобы она простила меня, и буду умолять ее, если потребуется. Но девушка, которая пришла ко мне в комнату в тот вечер, была совершенно другим человеком. В тот вечер Сенем превратилась в незнакомку, которую я никогда не встречала, лица которой никогда не видела, а имени которой даже не слышала. Что случилось с той моей невинной блондинкой? Что случилось с девушкой, которая излучала свет и жизнерадостность? Как за короткое время мой многолетний друг превратился в такого человека?

Когда в тот вечер она встала передо мной и сказала: «Мы были вместе, Ниса», – я даже не успела отреагировать. Я не знала, что сказать, как себя вести, я просто смотрела в ее лицо и слушала ее волнение, волнение, которого я никак не ожидала, но которое ей было очень приятно испытывать…

По ее словам, Демир, забрав ее из дома, повез на пляж и хотел сделать ей подарок на день рождения за неделю до него. Вот это подарок… Потом они немного поговорили, а потом… От одной мысли об этом мне стало плохо.

В тот вечер он был так зол и взбешен тем, что я вступила в нежелательную близость с Огузом, что решил ей все рассказать. И настроен был очень решительно. Когда я поняла, что уговаривать его бесполезно, я разрешила ему это сделать. Но что произошло на самом деле, я не знала. Поскольку я не могла больше слушать, что говорила Сенем, я сказала ей, что очень устала в тот вечер и что мы можем поговорить об этом позже, и заставила ее выйти из моей комнаты. Ее реакция была такой, что она тоже очень устала.

В воскресенье все стало еще сложнее. Единственное, что я могла сделать – это убежать, но в доме рядом с Сенем мне было трудно это сделать. После завтрака я заперлась в своей комнате и несколько часов просто решала тесты и читала книги. Потому что так обычно и бывает. Когда у меня была депрессия и скука, я запиралась где-нибудь, сидела там часами и делала все что угодно, лишь бы отвлечься. Так было даже в приюте. Так и вчера: я не выходила из комнаты, в которой заперлась на несколько часов, читала и перечитывала книгу, попавшую мне в руки. Поняла ли я что-нибудь из прочитанного? Скорее нет.

Каждый раз, когда Сенем стучалась в мою дверь, я говорила, что занята, и придумывала причины, чтобы не оказаться с ней бок о бок. Я даже чистила стебли цветов в саду вместе с дядей Орханом, но все равно не хотела слушать, что она скажет. Я все еще не хотела. Кто знает, как далеко заведет меня то, что я услышу?

Мое сердце кричало внутри: «Он не делал этого. Демир не мог этого сделать», а мозг говорил: «Зачем моему лучшему другу врать?» Я не знала, какой стороне верить. Хотя мне было интересно, что скажет Демир, я не могла найти в себе мужество выслушать его. Мне было так страшно, что я даже не открыла и не посмотрела на свой телефон, который зарядила вчера.

Что, если это действительно произошло? Что, если они действительно переспали? Как я могу снова смотреть на его лицо? Как я могу снова поверить в реальность любви в его глазах? И как я могу еще хоть секунду стоять в этом большом доме с чувством вины перед своей лучшей подругой?

И хотя втайне мне хотелось, чтобы это была всего лишь большая ложь, моя логика практически кричала: «Не жди, что тот, кто переспал с Айбюке от злости, будет добр к Сенем».

– Ниса, моя овечка! Завтрак готов.

По зову тети Эсмы, доносившемуся снизу, я опомнилась и надела форму, которую уже несколько минут держала в руке. Я не могла больше откладывать некоторые дела. Что бы ни случилось, это случится, но мне все равно придется столкнуться со всем этим.

Надев форму, я собрала волосы в беспорядочный хвост и, хотя и нанесла легкую пудру в надежде замазать синяки под глазами, ничего хорошего не вышло. Я все равно выглядела как человекоподобный зомби, но мне было все равно. Я взяла свою сумку, которая лежала на полу рядом с моей кроватью, не проверяя, что внутри, и вышла из комнаты.

Когда я спускалась по лестнице, довольно тяжело, словно на мне был огромный груз, то потеряла равновесие и чуть не упала. В последний момент мне удалось удержать равновесие, ухватившись за перила лестницы.

Услышав милую беседу, доносившуюся из-за стола, я хотела было изменить направление, решив, что мне там совсем не место, но, увидев тетю Эсму, которая указала мне взглядом садиться за стол, оставила сумку в гардеробе, прошла и села на свободный стул рядом с Сенем. Тетя Зехра, видимо, заметила мой приход, потому что сразу же поднялась со своего места и налила мне чай. Затем она продолжила свою милую беседу с тетей Эсмой. Хотя я была очень раздосадована тем, что не увидела за столом дядю Деврима, но старалась этого не показывать – у него была важная операция, над которой он размышлял уже несколько дней.

Пока Сенем с аппетитом ела свой завтрак, я продолжала играть с тем, что лежало на моей тарелке, и перекладывать оливки. Хотя вчера я почти ничего не ела, я не была голодна, у меня не было аппетита. В этой ситуации даже аппетита не было. Пока Сенем продолжала поглощать то, что лежало у нее на тарелке, мне пришел в голову еще один вопрос, от которого у меня заболел живот. Интересно, они предохранялись?

– Ниса, что с тобой?

Когда тетя Зехра позвала меня, я отвернулась от Сенем и повернулась к ней.

– Почему ты не ешь?

Я пожала плечами, пытаясь улыбнуться в ответ на ее вопрос. Мне все равно нечего было сказать. Я положила в рот маленький кусочек сыра, лежавшего на моей тарелке, и попыталась его прожевать, но бесполезно. Мне действительно ничего не хотелось, а желудок ужасно болел.

– Ты заболела, моя дорогая? У тебя такое бледное лицо.

В ответ на обеспокоенный тон тети Эсмы я быстро замотала головой: «Нет». Не стоит никого пугать.

– Просто у меня слабость по понятным причинам, – пробормотала я, и тетя Эсма кивнула, как будто поняла.

– Если у тебя месячные, можешь остаться дома.

На самом деле, хотя ее предложение было невероятно заманчивым, я не могла больше откладывать некоторые вещи на потом.

– Есть немного, но я справлюсь, – пробормотала я, и она отпустила меня, не став настаивать. С чувством некоторого облегчения я снова принялся играть с едой на своей тарелке, но не прошло и нескольких минут, как на улице раздался гудок. Я быстро встала со своего места и пошла прямо в сад, прихватив с собой сумку, чтобы не заставлять Якупа ждать.

– Почему ты всегда убегаешь от меня?

Сенем шла за мной с сумкой в руках и догнала меня, действуя быстро.

– Ты не хочешь, чтобы я рассказала тебе подробности? – спросила она, схватив меня за руку и развернув к себе. Я снова не смогла сдержать свой язык.

– Мне очень интересно, Сенем. Как ты можешь получать от этого удовольствие?

В ответ на мои слова она быстро отпустила руку, которую держала, и встала прямо передо мной. Должно быть, она поняла, что я начинаю злиться, потому что теперь она смотрела на меня с тем же ровным выражением лица.

– Мне не весело, но я не жалею об этом. Почему я должна жалеть?

Она сложила руки на груди и говорила уверенно. Как она могла не жалеть об этом? Неужели она сошла с ума? Как она могла так поступить со своим молодым телом?

– Ты слишком молода, Сенем, – зашипела я сквозь зубы, и она закатила глаза.

– Может быть, но я не так наивна, как ты думаешь, Ниса, – ответила она, и напряжение между нами достигло пика.

Как она могла так глупо и нерационально мыслить? Я не могла этого понять. Я вообще ничего не могла понять. Может быть, она специально хотела еще больше испытать меня?

– Ты несовершеннолетняя, – сказала я, и она отвернулась, отводя глаза, но я схватила ее за руку и преградила ей путь. Я собиралась как-нибудь ударить ее по лицу правдой и не собиралась позволять ей уйти от ответа.

– Достань бумажник, Сенем, – неожиданно сказала я.

Я хотела это доказать, хотела заставить ее пожалеть о том, что она это сделала.

– Что за чушь ты несешь, Ниса?

– Достань бумажник и отдай его мне, Сенем, – настаивала я, и она уже собиралась повернуться, когда я схватила ее за плечи и зафиксировала на месте.

– Хоть раз сделай то, что я говорю!

На этот раз я сильно повысила голос, но мне было все равно. Мне нужны были доказательства, чтобы бить ей в лицо фактами, и эти доказательства были в удостоверении личности в бумажнике Сенем. Мне нужно было дать ей понять, что ее возраст слишком мал для всего этого, и она должна хотя бы немного раскаяться.

Поняв, что я не собираюсь идти на компромисс, она возмущенно выдохнула, открыла сумку и протянула мне кошелек.

– Бери! Делай что хочешь! – крикнула он мне, но я действовала быстро, открыла бумажник и попыталась найти ее удостоверение.

Когда я нашла удостоверение, которое за все это время ни разу не видела, в небольшом отделении бумажника и достала его, мне не терпелось вывалить ей в глаза настоящую правду, но ситуация на удостоверении, которое я держала в руке, показала нечто совсем другое. Я с растерянностью посмотрела на дату на удостоверении. Как такое возможно? Было ли это на самом деле?

– Сенем, – прошептала я, и она снова отвернулась от меня.

За все эти годы, видимо, произошла ситуация, о которой я не знала.

– Почему на этом удостоверении тебе восемнадцать, почему ты на год старше меня?

Пока я перечисляла свои вопросы один за другим, Сенем сделала шаг ко мне и взяла в руки свой бумажник и удостоверение.

– Потому что так надо, вот почему. – Я уже готова была сойти с ума от ее ответа, но что она имела в виду?

– Что ты имеешь в виду?

– Дело в том, что я уже на год старше тебя, Ниса. И так было всегда. Только ты не знала. Вообще-то, Мустафа и остальные тоже не знают.

– Я… я не понимаю, Сенем. Мы же вместе все начинали.

То ли я сошла с ума, то ли у Сенем действительно была какая-то большая тайна, которую она скрывала от меня все эти годы, а я только сейчас узнала о ней. Вот такая правда открылась мне. Возраст Сенем, указанный в ее удостоверении личности, был на год больше моего, но я все равно не могла сложить кусочки головоломки и получить картинку. Все выглядело беспорядочно.

Мы с детства все начинали вместе, в школу ходили в одно время. Мы всегда отмечали наши дни рождения со свечами одинакового количества. Как она могла стоять передо мной и говорить, что теперь она на год старше меня?

– Слушай, я знаю, что ты в замешательстве, но это правда, Ниса. Правда в том, что я старше тебя на один год. Я попала в детский дом в шесть лет, и после того, как мы с тобой подружились, я никогда не хотела оставлять тебя одну. Я хотела, чтобы мы все делали вместе, чтобы все начинали вместе. Поэтому я и пошла в школу на год позже. Хотя тогда было нелегко убедить госпожу Севду, но прошло несколько месяцев, и после этого она меня поняла.

Продолжая слушать Сенем со слезами на глазах, я, узнав о той великой жертве, на которую она пошла ради меня, в очередной раз раздавила в ладони свое сердце. Как ей удавалось скрывать это от меня все эти годы? Я до сих пор не могла этого понять.

– Когда мы были в детском доме, наши документы всегда находились у госпожи Севды. Поэтому вполне нормально, что ты этого не знаешь. Дядя Деврим и тетя Эсма знали об этом, но я специально попросила их не говорить тебе, чтобы ты не чувствовала себя виноватой. Я никогда не хотела, чтобы ты вот так узнала. Я не хотела, чтобы ты знала. То есть я на год старше или на год младше. Какая разница? Знаешь, я никогда не опекала тебя, но теперь мне придется это сделать. Ведь, вопреки твоему мнению, мне не семнадцать, а восемнадцать, и через пять дней мне будет девятнадцать.

То, что я услышала, было для меня большим потрясением, но я снова сокрушена: Сенем не только подарила мне жизнь, но и потеряла целый год ради меня. Она поздно начала учиться. Впрочем, она могла готовиться к поступлению в университет, как и Мустафа, или уже планировать свою жизнь. Но помимо всего этого, она лгала не только мне, но и окружающим нас людям. Сначала она говорила, а что мы сестры, а потом скрыла свой возраст.

– Ты ведь понимаешь, что обманываешь окружающих нас людей? – не удержалась я от обиженного тона, когда спросила. Сенем только улыбнулась.

– Я понимаю, но у нас не было таких условий, когда мы были в детском доме, поэтому я не думаю, что все должны знать, что мне уже второй раз восемнадцать.

Пока я не могла найти логики в ее словах, нас обеих привел в чувство гудок Якупа.

– Как я уже сказала, я не хотела, чтобы ты так училась, но ты научилась. Я же взрослый человек и ни о чем не жалею. Если ты не хочешь знать, через что мне пришлось пройти, я не буду тебе рассказывать. Я могу найти человека, который выслушает меня без осуждения.

Не дав мне договорить, она повернулась и вышла из сада, оставив меня наедине с тем, что я узнала. Она села на переднее сиденье рядом с Якупом, чтобы больше не иметь со мной дела. Вдобавок ко всему, то, что она снова, пусть и косвенно, защищала передо мной эту ведьму Дамлу, стало причиной нервного срыва.

Стараясь подавить слезы, наполнившие мои глаза от пережитого, я быстрыми шагами вышла из сада, подошла к машине и устроилась на заднем сиденье. Как я могла обманывать себя, что Демир мог этого не делать, когда передо мной стояла Сенем, буквально олицетворяя собой все то, что сделала для меня, и, вопреки моим представлениям, она действительно совершеннолетняя?

По дороге в школу Сенем как ни в чем не бывало болтала с Якупом на переднем сиденье и даже время от времени весело подпевала песне по радио. Она выглядела счастливой. Пока ее счастье разрывало меня на части, я понемногу осознавала правду: с каждой секундой бремя, лежащее на мне, становилось все тяжелее. Демир и Сенем были вместе. Как я могла не замечать этого, как я могла отрицать это, как я могла делать вид, что ничего не произошло, когда она была так счастлива?

С каждой секундой, с каждой минутой у меня все сильнее сжималось горло, и я поняла, что мне не хватает воздуха, дыхание становится все более затрудненным. Несмотря на то что я хотела открыть окно и подышать воздухом, у меня ничего не получалось. Жжение в горле не проходило, и оно отражалось на всем моем теле. Вдобавок ко всему, боль в желудке еще больше ухудшила мое самочувствие.

Когда мы подъехали к школе, как только машина остановилась, Сенем, не дожидаясь меня, быстро вышла из нее и начала двигаться в сторону школы. Она словно умирала от желания пообщаться с людьми, которые выслушают ее без осуждения. Я вышла вслед за ней и, пожелав Якупу хорошего дня, пошла в сторону сада. По мере приближения к зданию школы я поняла, что людей вокруг мало: старшеклассники уже начали не приходить. Для них экзамен в университете должен был быть важнее всего остального. Мне вдруг захотелось стать старшеклассницей и поскорее уехать отсюда, может быть, тогда все будет проще.

Поднимаясь по лестнице к зданию школы, я остановилась на месте, услышав позади себя звуки смеха, и оглянулась: смех доносился из беседки в другом конце сада. Когда я повернула голову и посмотрела туда, мои глаза уже горели. Вот оно. Там была правда, с которой я должна была смириться.

С гневом, запертым в моем теле и распространяющимся по каждой клеточке, я расправила плечи и быстрыми шагами стала спускаться по лестнице к этой точке. В глазах потемнело. Бахар, которая поняла, что я иду, когда я продолжала идти к беседке, указала прямо на меня. Минуточку, когда же они помирились с Демиром? Сейчас было не до размышлений. Увидев меня, Эмре и Батухан радостно заулыбались вместе с остальными, и тут я впервые поняла, что с ними Гекче. Более того, она сидела рядом с Демиром. Разве это не невероятно? Демир широко улыбался, глядя на меня, и вот он встал и пошел в мою сторону.

– Боже мой, слава богу! Где ты?

Мой гнев разгорелся еще больше, когда он встретил меня с распростертыми объятиями. Теперь ты будешь смеяться надо мной, Гюрсой? Не сдерживаясь больше, я сильно ударила его по щеке, словно хотела увидеть на его лице печать своих пяти пальцев. Меня не могли остановить ни бушующие во мне бури, ни гнев, ни огромное разочарование, которое я испытывала из-за узнанных фактов.

– Ниса, что ты делаешь?

Как только Бахар подошла к нам, Демир поднял правую руку в ее сторону, показывая, чтобы она остановилась. Другой рукой он потирал уже горящую щеку. Когда он посмотрел прямо мне в глаза, я увидела, что он ничего не понял по моему взгляду. Как странно, именно я должна была оказаться в такой ситуации.

– Черт бы тебя побрал!

После своего довольно слабого голоса я отпустила боль в глазах, повернулась и снова пошла к зданию школы. С одной стороны, я сопела, с другой – вытирала слезы тыльной стороной ладони, а с третьей – пыталась сдержать боль в животе. Вдруг кто-то схватил меня за руку, и мы снова оказались лицом к лицу, когда я чуть не упала в обморок.

– Ниса, что происходит? Что с тобой? О чем ты говоришь?

Пока он сыпал вопросами один за другим, я быстро убрала его руку и сделала шаг назад.

– Ты спрашиваешь меня?

Он все еще не понимал. Он все еще смотрел на меня остекленевшими глазами. Из моего горла вырвался всхлип, который никто не мог услышать, я еще раз шмыгнула носом и смочила губы в надежде, что смогу говорить. Они были настолько сухими, что я ничем не отличалась от людей, обезвоженных в пустыне.

– О, я доверяла тебе, я действительно верила в тебя. Как ты мог?

Я глубоко вздохнула, чтобы собраться с мужеством, прежде чем произнести фразу, которая столкнет меня с правдой. Я хотела бы, чтобы мои глаза набрались такого же мужества вместе со мной.

– В этом твоя идея – отпустить человека, не разбив ему сердце? Ты все решил, переспав с ней?

Я наблюдала за тем, как он сглатывает комок в горле, он даже не издал ни звука. Он не возражал и не отрицал. Он просто смотрел мне в глаза. Вместо Демира на это отреагировали четыре пары глаз вокруг нас с громким возгласом: «Что?»

– Что сказала тебе Сенем в ту ночь, Ниса?

Почему он давил на нее, а не отрицал? Отрицай, Демир. Отрицай так, чтобы я тебе поверила. Пожалуйста.

– Ты переспал с ней, Демир.

Мой тон был больше похож на шепот.

– Ты спал с ней, – с ненавистью произнесла я это отвратительное слово, снова пропуская его через губы.

– Знаешь, что она мне сказала? «Ниса, мы были вместе».

Мне хотелось, чтобы земля разверзлась, и я исчезла в ней. Он смотрел мне в глаза так, что я не помнила, чтобы он так смотрел раньше. Что было в этих глазах? Разочарование или сожаление о содеянном? Я не могла понять.

– Не может быть!

От неожиданной речи Батухана, сделавшего атмосферу еще более напряженной, я ненадолго повернула голову в его сторону, а затем снова посмотрела в глаза Демиру. Скажи что-нибудь, Демир. Скажи что-нибудь, чтобы мое сердце снова забилось. Скажи что-нибудь, чтобы огонь, горящий во мне, погас. Скажи только одно.

– И ты поверила. Не так ли?

И это все? Это все, что он мог сказать?

– Почему бы тому, кто переспал с Айбюке только ради мести, не поступить так с Сенем?

Он поднял брови, насмешливо улыбнулся. Затем он просто сильно качнул головой вправо и влево. Он сделал еще один шаг ко мне и снова насмешливо улыбнулся.

– Ты снова не поверила мне. Ты решила не верить мне снова.

Как он мог ожидать, что я поверю ему, если он не сделал ничего, чтобы я ему поверила?

– Но знаешь что? Я больше не буду пытаться, потому что, что бы я ни делал, ты всегда норовишь сломать нас, убить все мои чувства к тебе. Жаль, очень жаль.

По моему телу пробежала глубокая дрожь, и я не знала, что сказать и что делать. Почему он не сказал, что не делал этого? Может быть, мое маленькое сердечко поверило бы ему, если бы он просто сказал, что не делал этого.

– Ты не говоришь, что ты этого не делал, – укоризненно выдохнула я и слегка улыбнулась.

– Что бы я ни сказал, я не смогу с этим справиться. Ты уже все решила, ты уже выбрала, кому верить. Даже если я скажу, что не делал этого, ничего не изменится.

Пока четыре любопытные головы вокруг нас молча наблюдали за нами, Демир развернулся и направился к выходу из школы. Куда это он собрался? Он не мог оставить меня с такими вопросами и просто уйти. Я не собиралась ему этого позволить. Я побежала за ним и схватила его за руку, заставляя посмотреть на меня. Это не должно было так закончиться.

– Скажи, что ты этого не делал, – прошептала я сквозь слезы. – Демир, пожалуйста, скажи, что ты этого не делал.

Когда он уставился на мою руку, мне пришлось непроизвольно отдернуть ее. Он выглядел таким мрачным, что я не смогла ничего сделать, кроме как отпрянуть. Даже не ответив, он подошел к своей припаркованной машине и открыл дверь.

– Это ты решила мне не верить. Что изменится, если я скажу это?

– Демир, куда ты идешь?

Поскольку Бахар и остальные шли прямо за нами, мне было интересно, как Демир ответит на вопрос Бахар, куда он направляется в такое время.

– Забудь об этом, кудряшка. Как бы мне ни хотелось поставить эту глупую блондинку на место, я не собираюсь с этим возиться. Я сейчас сойду с ума. И мне нужно уехать, чтобы никого больше не расстраивать.

Когда я уже собиралась сесть в его машину, я снова не смогла сдержать свой язык и сказала то, что было у меня на сердце:

– Ты опять убегаешь. Ты делаешь то, что делаешь всегда.

Этот момент был настолько знаком мне, что слов было бы недостаточно. Всего несколько месяцев назад только потому, что он был зол на меня, он встал и уехал в Стамбул в ночь празднования дня рождения Кана и заставил меня скучать по нему целую неделю. Собирается ли он сделать то же самое снова? Собирался ли он снова уйти от меня и ждать, пока вопросы без ответов сами придут и найдут его?

– Ты вынудила меня сделать это.

На этот раз, когда я предпочла промолчать, а не отвечать, он запрыгнул в машину и завел двигатель. Пока он отъезжал от школьной парковки, Бахар и остальные подошли ко мне ближе и столкнулись со мной. Было настолько очевидно, что они собираются начать допрос, что я молча ждала, что они скажут. Мои догадки меня не обманули. Как только Демир ушел, Бахар обратилась непосредственно ко мне.

– Ниса, во сколько Сенем вернулась домой?

Ее вопрос поставил меня в тупик.

– Во сколько Сенем пришла домой в тот вечер?

Я попыталась вспомнить, когда она появилась у меня со своим рассказом, и пока вспоминала, сама повторила этот вопрос.

– Это было около трех тридцати, может, четырех утра.

Бахар только улыбнулась в ответ на мои слова. За этим скрывалось что-то еще.

– Демир в это время спал у нас дома, Ниса. После разговора с Сенем он сразу пришел к нам, чтобы рассказать о случившемся. Он даже звонил ночью, чтобы сообщить тебе, но не смог дозвониться. Он также оставил сообщения. Неужели ты не прочитала ни одного из них?

Когда Бахар вкратце рассказала о случившемся, я покачала головой, как бы говоря «нет». Я боялась открыть телефон, я собиралась прочитать сообщения, о мой бог! Странно, о чем говорили Демир и Сенем в тот вечер? Может, Демир тоже врал им, чтобы сохранить друзей? Ситуация становилась все сложнее.

– Ниса, Демир не стал бы так поступать. Он и не делал этого.

Хотя Эмре бормотал успокаивающие слова, моя логика работала в неправильном направлении. Откуда мне было знать, что он говорит это не для того, чтобы защитить своего друга?

– Слушай, не знаю, поверишь ли ты мне, но я говорю тебе как человек, который пригласил этого парня в бар и предложил ему горячую цыпочку…

Пока Батухан собирался еще больше деморализовать меня, Гекче вступилась за меня и поставила его на место.

– Заткнись, Бату! Разве сейчас время?

– Девочка, заткнись, я еще не закончил.

Батухан продолжал говорить, не обращая ни на кого внимания.

– Я хочу сказать, что привел ему горячую цыпочку, но парень просто прогнал ее. Да и вообще, будет ли он спать с ней, если он даже за руку Сенем не держит, не говоря уже о том, чтобы поцеловать ее? Я бы посмеялся от души, Ниса. Даже маленький ребенок не поверит в эту чушь. И наш Демир этого бы не сделал. Слушай, я прошу тебя во имя Аллаха, сядь и подумай.

Пока Бахар щипала своего близнеца за руку, чтобы тот замолчал, я стала мысленно взвешивать слова Батухана. То, что он сказал, заставило даже меня на мгновение улыбнуться, но я не могла быть уверена.

– Почему же он тогда не отрицал этого?

Когда я обратилась к ним с вопросом, который постоянно повторялся в моей голове, на этот раз никто из них не издал ни звука. Бахар холодно смотрела мне в глаза.

– Потому что его сердце в очередной раз было разбито тобой.

Бахар сказала это довольно жестко. Ее доверие к Демиру было настолько полным, что она даже не думала, что такое возможно. Если бы она была на моем месте, что бы она тогда подумала? Разве не с ней самой год назад произошел подобный случай?

– Это не значит, что он этого не делал. Даже в случае с Айбюке…

– Айбюке – это другой случай, Ниса. Если ты хочешь послушать…

На этот раз я заставила ее замолчать. Я не могла вынести, чтобы вопрос об Айбюке снова поднимался, когда я не могла справиться с мерзостью, которую ощущала.

– Хватит! Я больше не хочу тебя слушать!

Понимая, что больше не могу терпеть этот бред, я развернулась и пошла к зданию школы. Но слова Бахар, словно щит Демира, преследовали меня.

– Знаешь что? Демир прав. Зачем парню пытаться с тобой разговаривать, пытаться защищаться? Ты уже сделала свой выбор.

Бахар думала совсем не о том. Моим выбором была не Сенем. Собственно, и выбора-то никакого не было. Просто я ожидала слишком многого и не получила ничего из этого. Пока Демир просто уходил, я оставалась здесь, наедине со своими вопросами.

Не обращая внимания на оклики Гекче, я вошла в здание школы и побежала по лестнице на этаж, где находился класс. Только один человек мог привести меня в чувство, и я должна была пойти к нему. Когда я быстро бежала по коридору, не глядя по сторонам, я столкнулась с Огузом, но мне не хотелось с ним связываться, поэтому я не стала оборачиваться и продолжила свой путь. Когда я забежала в туалет, то увидела, что здесь находится Айбюке и несколько ее подруг. Мои нервы сдали от волнения при виде Айбюке, и я бросилась в одну из кабинок и достала из сумки мобильный телефон. Мои руки начали трястись, когда я разблокировала мобильный телефон. Включив телефон, я несколько секунд смотрела на внезапно появившиеся на экране звонки и сообщения, потом не стала открывать ни одно из них и сразу перешла к записной книжке. Сразу же нажав кнопку вызова, я подождала некоторое время, пока телефон зазвонит, и когда трубку сняли как раз в тот момент, когда я уже собиралась положить ее, решила заговорить.

– Ворчун, вот дела, звонишь с утра, как дела?

Даже услышав голос Мустафы, я почувствовала облегчение, но тут я снова начала плакать без всякой причины. Когда я захрипела, он с любопытством спросил с другого конца трубки: «Ты плачешь?»

– Ты можешь прийти ко мне?

Все, что мне сейчас было нужно – это кто-то, кто мог бы мне посоветовать, а не выслушать, и был только один человек, который мог это сделать.

– Что-то случилось?

Я не смогла сдержать рыданий в ответ на его вопрос и несколько минут просто плакала в трубку.

– Мне очень плохо, Мустафа. Пожалуйста, приезжай.

Мой тон был больше похож на мольбу. Мне так нужно было, чтобы он был со мной, так хотелось, чтобы кто-то спас меня от этих мучений.

– Ты меня пугаешь, Ниса.

Его беспокойство было заметно даже на другом конце телефона.

– Я приеду к обеду. Только убедись, что у тебя есть свободное время. Хорошо?

Хотя я знала, что он не увидит, я не могла не кивнуть головой.

– Хорошо, – сказала я и положила трубку. Сразу же вытерев лицо, я встала со своего места и вышла из кабинки. Я думала, что в туалете никого не было, но не тут-то было. Передо мной стояла Айбюке с меланхоличным видом. Увидев ее, я почувствовала только боль и разозлилась. Когда я быстро прошла мимо нее, она ничего не сказала и не посмеялась над моим странным поведением. Она просто смотрела на меня с печалью в глазах.