Пышка из другого мира, или Как у(с)покоить дракона

Глава 13

Соорудить стерилизационную установку оказалось непросто. Забраковав тазики, котлы и кастрюли, я остановила выбор на медной посудине, формой похожей на круглый горшок с узким горлышком. Но даже оно было слишком широким, а металлических сеточек не нашлось.

– Нужно, чтобы конструкция не развалилась в процессе, иначе все усилия будут насмарку, – я с сожалением отложила местный вариант шумовки, так как баночки, которые мы подобрали для хранения крема, стояли на ней весьма неустойчиво. – Принеси чистые полотенца, желательно длинные и неширокие.

– А зачем всё это? – поинтересовалась Терса, протягивая мне хлопчатобумажные ленты шириной с ладонь.

– Чтобы наш крем мог дольше храниться, нужно уничтожить все бактерии в баночках, – охотно пояснила я. – Проще всего это сделать с помощью пара.

– Что-что уничтожить? – Терса опасливо покосилась на баночки. – Там же ничего нет!

– Есть, только мы не видим, – весело поведала я, сооружая из лент своеобразное гнездо и водружая его на горлышко медного горшка. – Бактерии очень маленькие, но их много. И эти малюсенькие организмы быстро приведут наш крем в негодность.

– А как они там оказались? – испуганно прошептала девушка.

– Наверняка, это дело рук Гелы! – вдруг грянул злой голос тётушки, а она сама влетела на кухню буквально через мгновение и напоминала рассерженную фурию. – Она прокляла нас за то, что я не смогла заплатить всё, что пообещала. Пресветлая Сельвия! Я всегда подозревала, что эта женщина – ведьма. Ну, ничего. Зато теперь мы в расчёте!

Кажется, госпожа услышала наш разговор и поняла неправильно. Я поспешила исправиться:

– Нет, эти бактерии всюду…

Но прояснить ситуацию до конца мне не дали. Мама Терсы схватила меня за руку и тряхнула с неожиданной силой, поэтому пришлось замолчать, чтобы не откусить себе язык.

– Дорогая Эстэша, умоляю! – простонала тётушка. – Уничтожь проклятую магию, избавься от этих жутких бактерий!

– И я прошу, – поддакнула служанка и сложила ладони. – Пожалуйста, госпожа магиня! Я теперь спать не смогу, буду думать об этих страшных невидимых существах!

Вот что теперь делать: смеяться или плакать? Последним я и так слишком часто занималась в своём мире, первое не к месту, ведь эти женщины смотрели на меня, как жители Трансильвании на Ван-Хельсинга.

Смирившись с тем, что сама создала проблему и придётся самой её решать, кивнула:

– Хорошо, я уничтожу все-все бактерии, не волнуйтесь. Это несложно, справится даже тот, кто не владеет магией. Вот, смотрите!

Вода в медной посудине закипела, и я аккуратно водрузила на гнездо из ткани, которым было обёрнуто горлышко, перевёрнутую банку. Та мгновенно запотела, и я пояснила женщинам, внимательно наблюдающим за каждым моим движением:

– Пар убивает все бактерии. Нужно подержать так несколько минут, а потом осторожно снять с помощью прихватки… Нет такой? Тогда берём полотенце, свёрнутое три раза, чтобы не обжечься.

Ощущая себя фокусником на ярмарке, поставила банку на стол, и пар испарился.

– Готово! – Торжественно объявила во всеуслышание. – Все бактерии уничтожены!

– А каким прозрачным и блестящим сразу стало стекло, – восхищённым шёпотом прокомментировала тётушка и утёрла выступившую слезинку. – Спасибо, Эстэша. Не знаю, что бы мы без тебя делали!

Я умолчала о том, что, если не закрыть простерилизованной крышкой, вскоре бактерии вернутся. Да и под крышку всё равно пролезут. Зачем пугать женщин ещё больше? Они и так всё превратно поняли, а за бывшей служанкой закрепилось звание ведьмы. Вряд ли теперь удастся переубедить тётушку, ведь той выгоднее думать, что её прокляли, чем раскошеливаться и отдавать Геле долг.

Мне пришлось простерилизовать всю посуду, имеющуюся в кухне, и к вечеру я устала так, что уже не осталось сил готовить крем из протомившегося с лавандой масла. Пока довольная победой над бактериями Ина принялась готовить ужин, я вышла на крыльцо, чтобы насладиться вечерней прохладой.

Терса хвостиком последовала за мной. Заметив, что я посмотрела в сторону холма, шёпотом спросила:

– Ждёшь встречи с Сатом?

Я отрицательно покачала головой и, воспользовавшись тем, что тётушка осталась в доме, присела прямо на ступеньку. Терса устроилась рядом, но постоянно оглядывалась, боясь порицания матери.

– Не жду, но поговорить с ним придётся, – сообщила Терсе. – Более того, я хочу сообщить его родителям о вопиющем поведении их отпрыска. Ты не будешь возражать, если я тебе продиктую послание? У меня после сражения с бактериями руки трясутся.

На самом деле я переживала, что не смогу написать письмо сама. Утром спросонок я легко прочитала записку Сата, но позже заметила, что буквы здесь сильно отличались от тех, к которым я привыкла в своём мире. Все эти завитушечки казались чрезвычайно сложными для исполнения.

– С удовольствием, – Терса чуть-чуть подскочила на месте от воодушевления.

По сравнению с тем, как легко она порхала вокруг меня весь день, это движение было почти незаметно. Видимо, девушка и сама очень устала, но всё же отправилась в дом за письменными принадлежностями. А когда вышла, поманила меня к конюшне:

– Если матушка увидит, то решит, что это любовное послание, и у нас будут проблемы.

Когда письмо было написано, Терса подула на подсыхающие чернила, а потом свернула лист в трубочку и передала мне:

– Мне пойти с тобой?

– Нет, – покачала головой. – Тебе стоит приготовить отвар и обтереться, как я учила.

– Сделаю это в твоей комнате, – шепнула девушка. – Тогда мама будет думать, что мы там вместе, и ни о чём не узнает.

Я не хотела скрывать свой визит к Новэрсам, но решила, что неведение тётушки всё же мне на руку. Вдруг Женщина захочет сопровождать меня? Она будет чувствовать себя не в своей тарелке, ведь её племянницу уже дважды бросили. Даже родители поспешили спрятать дочь от общества.

– Хорошая идея, – поблагодарила Терсу. – Спасибо!

На холм забралась довольно быстро и, глянув на дерево, покачала головой при виде человека, который сидел, прислонившись спиной к стволу.

«Неужели, Сат ждал меня весь день?»

Но, когда приблизилась, поняла, что ошиблась. Мужчина разительно отличался от избалованного юнца. Длинные чёрные волосы распущены по широким плечам, а одна прядь упала на лицо, резко контрастируя с белоснежной кожей.

Широкий лоб рассекал шрам, который опускался к краю глаза, придавая лицу печальный вид. Глаза незнакомца были закрыты, а чувственные правильно очерченные губы приоткрыты, и я услышала мерное дыхание спящего.