Рано или поздно

Глава 57

Она нырнула в кромешную тьму. Вдруг откуда-то появилась тонкая алая ленточка, медленно заскользила к ней, волнообразно колеблясь, растягиваясь то в длину, то в ширину. Остро пахнуло ржавчиной. Потом ленточка начала подниматься, увлекая ее за собой во что-то жаркое, красное и клейкое…

Отбросив одеяло, Элли резко села на кровати. Бешено колотилось сердце, кожа была влажной от пота. Успокоил тускло светящийся в темноте прямоугольник окна. Элли различила контуры комода, камина, ночного столика. Значит, она в спальне, дома.

Поежившись, Элли склонила голову к поднятым коленям. Из глаз хлынули слезы.

— Ба, прости меня, пожалуйста, — прошептала она. Через несколько минут Элли встала со смятой постели, натянула халат, белые спортивные носки и, все еще всхлипывая, поплелась вниз, на кухню.

Со дня похорон прошло две недели. И каждый день был похож на предыдущий. Она работала в кафе допоздна и выматывалась настолько, что, едва рухнув на кровать, засыпала. Беда состояла в том, что глубокий сон длился от силы пару часов. Ровно в три ночи, минута в минуту, она просыпалась от одного и того же кошмара. Ей снилось, что она тонет в крови.

Ночь за ночью она спускалась на кухню, наливала чаю трясущимися руками, мысленно повторяя: если бы она приехала в «Приют странника» раньше, если бы не была такой беспечной и понимала, что там необходима охранная сигнализация, если бы она жила в особняке, две старые женщины…

Если бы… если бы…

Всхлипывая, она прижимала к груди кружку с чаем и пыталась согреться. Поздно о чем-то жалеть. Перед глазами, как проблесковый маячок, вспыхивало изувеченное тело бабушки.

Много времени спустя она снова поднималась в спальню, вставала у раскрытого окна, прислушивалась к отдаленному шуму волн. В кровать Элли возвращалась к рассвету.

В эти ужасные ночи Элли терзало искушение позвонить Дэну, но она упрямо сопротивлялась. Майя заметила у нее под глазами темные круги. Кроме того, ее насторожил энтузиазм, с каким Элли хваталась за работу. Будто за соломинку в водовороте.

— Элл, я удивляюсь, — сказала она. — Ты здесь с шести утра, а уходишь после полуночи. Ты вообще-то спишь или нет?

— Стараюсь.

«Вон как стиснула зубы, — подумала Майя. — Значит, что ни говори, все без толку».

Для Элли единственным светлым пятном за весь день был вечерний звонок Дэна. Хотя она боялась себе в этом признаваться. Обычно он звонил, когда она лежала в постели, ожидая.

— Как дела? — раздавался в трубке ироничный голос.

— Как всегда, отлично, — отвечала она и не добавляла, что отлично только сейчас… «Сейчас, когда я слышу твой голос».

Дэн занимался прививкой черенков шардонне и все глубже увязал в долгах. Но говорил весело, будто получал от жизни удовольствие, которым и делился с ней. Пропасть между ними обозначалась ясно: она по одну сторону, он — по другую. У нее долгосрочные проекты, у него — тоже. Она не может себе позволить полюбить, но Дэн — добрый друг, таким и останется. Дай Бог, навсегда.

Бак решил больше в кафе не появляться. И вообще на некоторое время сойти со сцены. Но наблюдения не прекратил и каждый вечер провожал ее до дому, держась на разумном расстоянии, чтобы она не заметила. Его план был почти выполнен. Остался последний, шестой пункт. Бака переполнял восторг, который держал его в состоянии постоянной гиперактивности. Сначала беспокойно сновал по квартире, запасясь нужным количеством бурбона, затем прочесывал бульвар Сансет, проводя инвентаризацию женщин, в ожидании времени, когда Элли закончит работу в кафе. Потом спешил к ней на свидание. Устраивался в машине и наблюдал, пока в окне спальни не гас свет.

Дэн обозревал северный склон холма, сунув руки в карманы пыльных джинсов. Наконец-то склон засажен, поставлены подборочные колья с натянутой проволокой, чтобы лозы шардонне поднимались выше: солнечный свет для винограда в период созревания очень полезен. Дэн с гордостью подумал, что на следующий год его виноградник будет выглядеть не хуже других в округе. Лозы с обильной листвой и гроздьями золотисто-зеленого винограда, обещающего пикантное золотистое вино. «Может быть, и впрямь некуда будет девать?» — подумал он с улыбкой, вспомнив день, когда впервые привез Элли на ранчо.

Он не видел ее неделю, хотя разговаривал с ней каждый вечер. Наверное, пришло время сделать перерыв в работе и немного отдохнуть перед тем, как ехать с Ортегой в Налу за черенками каберне. Те, что им предложили в отделении Калифорнийского университета в Дэвисе, не соответствовали строгим стандартам Ортеги.

Часы показывали почти семь. Он успеет принять душ и заправить машину, чтобы к девяти прибыть в кафе. Дэн вынул из кармана сотовый телефон, начал было набирать номер, но передумал. Ему нравилось делать ей сюрпризы. Такое наслаждение видеть, как лицо Элли озаряется внутренним светом. Появляется маленькая надежда на светлое будущее.

День был теплый, но с наступлением вечера температура понизилась. От затихшего океана медленно пополз туман, образуя таинственные нимбы вокруг уличных фонарей и захватывая бульвары в призрачные объятия. Из-за тумана Дэн добирался до Санта-Моники дольше, чем ожидал. Когда он поставил машину напротив кафе прямо позади черного «БМВ», было девять тридцать.

Сияющие огни по-прежнему, несмотря на опустевшие тротуары, приглашали зайти в кафе. Сунув в счетчик автостоянки несколько четвертаков, Дэн перешел улицу и толкнул дверь.

Мило звякнул колокольчик, напомнив кондитерскую, куда он, пятилетний, бегал утром в субботу, чтобы истратить часть: из пятидесяти центов, которые ему выдавали в качестве карманных денег. В зале были заняты всего два столика, Майя и Элли отсутствовали.

Он заглянул на кухню. Элли мыла плиту, а Джейк быстро докуривал сигарету. Остальные разбрелись по домам.

Элли его не заметила, и он наблюдал за ней целую минуту. Осунувшееся грустное лицо и устало опущенные плечи красноречиво свидетельствовали о том, как она себя чувствует. Сердце у Дэна заныло, и он ее окликнул.

Вот он, счастливый момент, когда на лице вспыхивает теплая радостная улыбка мощностью в несколько мегаватт. Казалось, ее вырабатывает все существо Элли. Оно прямо-таки вибрирует от удовольствия. Он подумал: «Стоило ехать два часа в тумане ради того, чтобы это увидеть».

— Привет! — воскликнула Элли. — Ну и сюрприз!

— Я думал, ты скажешь, мой приезд для тебя нечаянная радость. — Он быстро поцеловал ее в губы.

— Пусть будет так, — согласилась она.

У раковины с посудой стоял новый Малыш, паренек, крашеный блондин, похожий на подающую надежды рок-звезду. Он не мог оторвать от них глаз, наверное, вместе они выглядели замечательно. Как в кино.

— Надеюсь, ты хочешь есть. — Элли уже вынимала горшки и кастрюли. — Сегодня готовила я. Заказывай. — Она вернулась к роли гостеприимной хозяйки.

— Омлет и поджаренный багель[51], — объявил он.

Элли улыбнулась, вспомнив день, когда он впервые пришел в кафе. Похоже, это было сто световых лет назад, так катастрофически изменилась с тех пор ее жизнь. Она поблагодарила Бога за то, что Он направил Дэна к ней. Ведь на Мэйн-стрит не менее дюжины подобных заведений. Повезло.

— Багель надо печь, сейчас я просто не успею, предлагаю очень хороший хлеб с розмарином. Что-нибудь еще?

Дэн не мог придумать ничего лучшего, чем омлет, приготовленный Элли.

— Да. — Он взял ее за руку. — Я хочу, чтобы ты поужинала со мной.

— Пожалуй, это я сумею организовать, — весело проговорила она, высвободила руку и шагнула к холодильнику за свежими яйцами. Кстати, яйца у нее были от кур, находящихся на свободном выгуле, а не сидящих в клетке. Неожиданно она споткнулась и потеряла туфлю.

— Совсем как Золушка. — Он опустился на колено и надел ей туфлю.

— Золушка не была такой косолапой, — вздохнула Элли. Крашеный Малыш подумал, что это даже лучше, чем в кино. Джейк прислонился к двери и замер, как режиссер, наблюдающий в глазок камеры за артистами.

— Налить вина? — спросила Элли.

Дэн отрицательно мотнул головой, очарованный пластикой ее движений. Даже приготовление обычного омлета было для нее своего рода священнодействием. Профессионал до мозга костей, она знала количество яиц, масла и молока для каждой порции. Омлет всякий раз получался одинаковым, независимо от того, на сколько человек был рассчитан.

Элли еще не ужинала, поэтому приготовила омлет на двоих. Сунула Дэну корзинку с хлебом и двинулась с дымящимися тарелками в зал.

— Приятного аппетита, — пробормотала она по-французски и, внезапно почувствовав голод, набросилась на еду.

— Хорошо, — пробурчал Дэн с полным ртом. — Просто здорово. — Проглотил… — Теперь скажи мне, Элли, как у тебя дела. На самом деле.

Она устало пожала плечами.

— Проблемы со сном. Понимаешь, каждую ночь просыпаюсь в три часа и мучаюсь виной. Все время «если бы… если бы…».

— Но ты ни в чем не виновата.

— Наверное, нет. — Она поглядела на туман за окном, поскребла вилкой по дну тарелки. О предстоящей ночи не хотелось ни говорить, ни думать. — Хочешь, поедем ко мне и выпьем по чашке кофе?

— Конечно.

Джейк подал счет последним посетителям.

— Я закрою кафе, Элли, — крикнул он из-за стойки. — Иди и не беспокойся. — Он видел, насколько она удручена, и подумал: «Хорошо, сегодня вечером у нее есть компания». По его мнению, одиночество только усугубляло стресс. «Неприятности, которыми вы поделились с другом, — это уже неприятности наполовину», — скажет вам в Лос-Анджелесе любой психотерапевт. И возьмет за афоризм кучу денег.

Элли поблагодарила Джейка и отнесла тарелки на кухню.

— Останешься помочь Джейку? — спросила Малыша, загружая посудомоечную машину.

— Конечно, Элли. — У Малыша была назначена встреча в «Викторе-клубе», но, будучи многообещающим рок-певцом, он знал: девушка подождет.

На улице Элли и Дэна окутал густой туман. Видимость была не больше десяти метров. В такую погоду на автомобиле лучше не ездить.

Элли заранее вывела «Чероки» со стоянки и поставила неподалеку от кафе.

— Будешь ехать за мной, — крикнул Дэн, переходя улицу. — Так безопаснее.

Перед ним до сих пор торчал черный «БМВ». В салоне было темно, но Дэн заметил сидящего за рулем человека. «Чего это парень тут делает?» — удивился он, заводя «эксплорер». Подождал Элли и медленно двинулся по тихой улице.

Домик Элли напоминал оазис в пустыне. На каминной доске мерцали пахнущие, ванилью свечи, приглушенно заиграли скрипки. Это оркестр Генри Манчини аккомпанировал теплому баритону Джонни Мэтиса.

Элли сварила ароматный кофе и поставила кружку на низкий столик перед Дэном.

Он сидел рядом с ней на диване, откинув голову на спинку. Слушал музыку.

Она смотрела на его лицо. Чисто выбритые щеки. Как всегда, чуть растрепанные волосы. Мускулистое тело расслаблено. Рубашка у горла расстегнута на две пуговицы, из-под нее выбиваются темные курчавые волосы. Руки красивые, ладони широкие, пальцы длинные, под ногтями чисто. Она улыбнулась, вообразив, как, должно быть, он скреб руки после работы на винограднике, где трудился всю неделю с Ортегой и бригадой мексиканских рабочих. Дэн был настоящим, крепким мужчиной, и это ей очень нравилось. Но даже крепкий мужчина с закрытыми глазами выглядит каким-то слабым и беззащитным.

Радуясь тому, что он ей полностью доверяет, Элли промолвила:

— Тебе я сделала кофе черный, без сахара.

— Наконец-то ты узнала мои привычки, — отозвался он, не поднимая ресниц.

— Наконец-то, — согласилась она.

Голос поразил его особой шелковистостью, этого он прежде у нее не замечал. Дэн встрепенулся и посмотрел ей прямо в глаза.

А она нежно взъерошила ему волосы. Страшно было даже помыслить о том, что скоро он встанет и уйдет.

— Я подумала, — осторожно сказала Элли (вдруг Дэн ее неправильно поймет?), — может быть, тебе не стоит ехать домой в таком тумане. Это опасно.

— Действительно опасно. — Он кивнул, по-прежнему не отрывая взгляда от ее глаз.

— В таком случае пришла моя очередь проявить гостеприимство. У меня есть подушки, одеяла, в общем, все, что нужно. Тебе здесь будет удобно, на диване.

— Действительно удобно.

Она погрузилась в бездонную голубизну его глаз, а когда выплыла, собралась с силами и встала:

— Пойду принесу одеяла.

Он поймал ее за руку и притянул на диван.

— Перестань убегать от меня, Элли.

Она почувствовала тепло его объятия. Его губы приблизились к ее губам, и она закрыла глаза. Поцелуй был легкий, словно бабочка задела крылом. «В этом нет ничего особенного, — подумала Элли, — мне совершенно не о чем беспокоиться. А раз так…»

Дэн сеял поцелуи по всему ее лицу. По скулам, по векам, без макияжа нежным, как нарциссы, которые он ей когда-то прислал, по носу, облепленному милыми веснушками, похожему на носик сиамского котенка… Он хотел ее очень сильно, но знал, она ищет с ним только успокоения, не любви. Он тронул языком ее губы, будто пробовал на вкус.

— Ты вкуснее своих тартинок.

Элли изнемогала от желания. Она раскрыла губы, обвила руками его шею и прижалась ближе, погрузила пальцы в мягкие густые волосы. Поцелуй углублялся и обострялся. Дыхание становилось прерывистым, а Элли слабой, податливой.

— Мы не должны… — пробормотала она между поцелуя ми, чувствуя его сердце, бьющееся в унисон с ее.

— Назови мне хотя бы одну вескую причину, почему мы не должны, — хрипло шепнул он, покусывая кончик ее уха. Затем губами скользнул к ее шее, нашел трепещущий пульс, задержался на нем и двинулся дальше, к ключицам.

Элли дрожала, продолжая убеждать себя: «Мы оба взрослые люди, преданы своей работе… У нас нет друг перед другом никаких обязательств… В конце концов, мы можем остаться друзьями…»

Она открыла глаза, мечтательно посмотрела в его глаза и еле слышно прошептала:

— В конце концов, это не любовь… Верно?

— Если это не любовь, то что?..

Элли увидела в его глазах вопрос, а Дэн в ее — ответный жар желания. И тогда он выключил музыку, взял Элли за руку и повел по скрипучей лестнице наверх, в спальню.

Она без сил опустилась на кровать, ноги отказывались держать. И причина была вовсе не в том, что она очень давно не занималась любовью, просто подобной страсти Элли никогда еще не испытывала. Его взгляд, прикосновения источали обжигающую нежностью.

Дэн снял с неё футболку, расстегнул тонкий кружевной лифчик и на несколько секунд замер, любуясь совершенством ее груди. Затем начал ласкать языком соски. Она, стеная, выгнулась от наслаждения. Он провел руками по ее длинной спине и коснулся груди. Элли была такая свежая, душистая, прелестная, такая покорная… Он весь горел огнем, но медлил, приручая, распаляя…

Когда он увидел ее, без джинсов, стройную, прекрасную, с белым кружевным лоскутком, прикрывающим наготу, его сердце рванулось куда-то к горлу. Она приподнялась на локтях, уронив на грудь ослепительно рыжие волосы, наблюдая, как он раздевается.

Он лег рядом и провел ладонью по ее телу. «Какие твердые и одновременно нежные руки, — подумала Элли. — Руки, которые работают на земле, превращают грезы в реальность, строят будущее… А оно никогда не совпадет с моим…» Тут же она отбросила ненужные мысли, сейчас имели значение лишь губы, исследующие все закоулки ее тела, только язык, выискивающий у нее самые волшебные места. Вдруг, переполнясь наслаждением, она содрогнулась и выкрикнула его имя…

Он вошел в нее медленно, глядя прямо в лицо. И она двинулась ему навстречу, быстро приспособилась к его ритму. Все было так, будто они жили до сих пор именно для данного момента.

Руки Элли плавно скользили по гладкому телу Дэна. Она охватила его ногами, побуждая проникнуть глубже, слыша собственные стоны, бесстыдно, настойчиво требуя все большего и большего… А затем они вместе рухнули в серебряную пропасть. На самое ее дно, затихшие, на время исчерпавшие страсть, и долго лежали обнявшись, превратившись в единое целое.

Он прижимал ее к постели, над ее сердцем стучало его сердце. Элли думала, что больше никогда не захочет пошевелиться, она мечтала, чтобы их слияние длилось вечно. Разве может быть еще раз так хорошо, как сейчас…

Дэн приподнялся, опершись на руки, и улыбнулся ей, чьи волосы рассыпались по подушкам бронзовой рябью, чьи опаловые глаза стали темнее после пароксизма страсти, чья кожа казалась ему нежнее атласа. Он приблизил губы к ее губам и начал неторопливо целовать. Он хотел сказать — очень хотел, — что любит ее давно, но боялся спугнуть. Вместо этого он только прошептал:

— Ты красивая.

— Ты тоже. — Она улыбнулась и погрузила пальцы в темные курчавые волосы у него на груди. — Так я лучше?

Он вопросительно вскинул брови.

— Лучше тартинок?..

Дэн взорвался смехом и перевалился на бок.

— Твои тартинки дивные, но ты вне всякого сравнения.

— Приятно слышать. — Элли легла на него, обвила руками шею и крепко поцеловала в губы. Затем шепнула на ухо: — Спасибо. — Вскочила с кровати, схватила с шезлонга розовый халат и прикрыла прекрасную наготу.

Дэн скуксился. Старый халат резко дисгармонировал с чудесными волосами и всем прочим. Из страстной женщины Элли превратилась в пугливую школьницу.

— Согласна, халат меня не украшает, — проговорила она, выдавая фирменную улыбку от уха до уха. — Он у меня с семнадцати лет, и я никак не могу с ним расстаться.

Он рассмеялся и встал.

— Некоторые вполне взрослые девушки продолжают играть с мишками, а ты — с халатом. У всех по-разному.

Она толкнула его пальцем обратно в кровать.

— Ждите меня здесь, мистер Кэссиди, владелец знаменитого виноградника.

Дэн откинулся на подушки, положил руки под голову и принялся размышлять о путях, которыми следует любовь. Вот к нему она подкралась незаметно, заманила в свои силки, опутала против всякой логики, почти против воли. Вдобавок он не знает, как сказать этой женщине, что любит ее…

Из гостиной донеслась лирическая музыка. Антонио Карлос Джобим играл со струнным оркестром. В дверном проеме возникла Элли с бутылкой «Вин Санто», двумя рюмками и коробкой миндального печенья. Через минуту она устроилась рядом с ним.

— Как дипломированная повариха, я обязана накормить своего мужчину.

— Мне это нравится.

Он разлил по рюмкам ароматное десертное вино. Чокнулся с ней.

— Замечательно чувствовать, что ты нужен.

Сердце у Элли вспорхнуло и запело как птичка. С Дэном спальня, да и весь дом стали совершенно другими. Этот сильный мужчина прогнал прочь ночные призраки, подарил ей наслаждение и… любовь. Хотя любви она по-прежнему боялась.

— Открой рот и закрой глаза, — приказала Элли с улыбкой.

Дэн подчинился, и она угостила его печеньем.

— Вкусно, — констатировал он и открыл глаза.

Дэн наблюдал, как она пьет вино, и изнывал от желания лизнуть ее губы, попробовать на вкус. Искушение было слишком велико. Он выхватил бокал, поставил на ночной столик и, впившись в сладкие уста, прижал Элли спиной к подушкам.

Ее прекрасные глаза чуть заволокло. Она откинула за голову изящные руки, а он медленно развязал пояс на розовом халате. А потом все пошло сначала.

Бак сидел в машине, пристально вглядываясь в освещенное окно наверху. Он плакал. Он не знал, что в сердце может быть столько боли. Ему хотелось убить Элли прямо сейчас. Бак завел машину и поехал быстро, как безумный, сквозь густой туман к себе на квартиру. Отпер дверь и заметался по комнате, ударяя кулаками о стены, воя от отчаяния.

Сосед сверху, молодой парень, смотрел по видео музыкальную программу. Он уменьшил звук, прислушался, пожал плечами и снова прибавил громкость. Наверное, по какому-то каналу показывают фильм ужасов.