Расколдованный круг

Рита давно усвоила, что Анна Осиповна ворчит всегда – что бы ни случилось в доме, доброе или худое, женщина не могла удержаться от комментариев. Иногда к словам домоправительницы прислушивались, но чаще всего привычно пропускали их мимо ушей, воспринимая как звуковой фон. Увидев вернувшихся с «прогулки» сестер, Анна Осиповна кинулась кормить девушек обедом, бурча себе под нос:

– Что, достукались, негодницы! Как собачек выводят... Иди, Димочка, поешь, я там на кухне тебе накрыла... Садитесь, девочки, аппетит небось нагуляли!

– Разве мама и папа еще не вернулись? – придвигая к себе чашку с золотистым бульоном, уточнила Рита.

– Задерживаются... Да ведь с канала имени Москвы через весь город ехать надо – может, заглянули куда... Странно, Геннадий Иванович обычно предупреждает, если дома обедать не намерен. Шурка, что ж ты лезешь в общее блюдо пальцами! Вот же вилочка лежит.

– Рот закрой, жаба старая, – неприятным голосом возразила Шура, хладнокровно продолжая копаться в салате. Несмотря на то что вежливости от девицы уже давно ожидать не приходилось, подобное она себе позволила впервые. Анна Осиповна так и замерла с открытым ртом.

– Ах ты... ах... – только и сумела выдавить она, но затем к женщине вернулся дар речи: – Совсем развинтилась! Драть тебя следует!

– Шура, что ты себе позволяешь! – возмущенно заговорила Рита, но сестра с усмешкой прервала ее:

– Ты, зубрилка, и сама должна бы понимать – скоро в этом доме мне приказывать будет некому! Так что привыкайте...

– Хоть бы скорей горничную взяли – мне уже тошно тебя обслуживать, – в сердцах бросила Анна Осиповна, отходя от стола к зазвонившему телефону. Не в силах заставить себя смотреть на злорадно гримасничавшую сестру, Рита машинально следила за тем, как домоправительница снимает трубку, произносит слова приветствия... Внезапно лицо Анны Осиповны залила мертвенная бледность.

– Риточка, скорее! Беда! – не своим голосом вскрикнула женщина, отводя от себя трубку, словно ядовитое насекомое. Выхватив у нее трубку, Рита, не веря своим ушам, услышала:

– Не волнуйтесь, они оба живы... Правда, господину Шерстневу придется полежать в больнице, но прогноз благоприятен. Вы можете подъехать сейчас в институт Склифосовского?

– Да, разумеется, выезжаю, – пролепетала Рита и, бросив трубку на базу радиотелефона, стремительно обернулась к потрясенно смотревшей перед собой Анне Осиповне и Шуре, сидевшей за столом со сложным выражением на лице: в нем смешались радость, страх и раскаяние.

– Риточка, как же это? – забормотала домоправительница; вместо того чтобы ответить ей, Рита с ненавистью и презрением обратилась к сестре:

– Добилась своего? Но Джек вряд ли мог после задержания сориентироваться так быстро! Кого еще вы нашли, чтобы застрелить папу?

– Да ты что, тронулась?! – бурно вознегодовала Шура. – Это, видно, конкуренты!

– Не ври! Такие совпадения только в детективах бывают!

– Риточка, да ты и впрямь от горя недослушала! – воскликнула Анна Осиповна. – Никто в твоего папу не стрелял. Они с Зоечкой в аварию попали. Господи, говорила же я ему: не рулите сами, раз можно водителя нанять... Ведь это такое трудное дело! Да кто меня слушает!..

– Значит, вы с Матвеем подстроили аварию! – Не помня себя от горя, Рита подступила к сестре, и та в страхе принялась переставлять посуду на столе, словно пыталась спрятаться за этим хрупким заслоном.

– Иди ты к черту, зубрилка!

Решив про себя, что с негодяями она успеет разобраться позже, Рита требовательно произнесла:

– Анна Осиповна, соберите что нужно для больницы. Я еду.

– Как же ты поедешь, деточка? Ведь Геннадий Иванович отобрал у тебя ключи от машины!

– Дойду до шоссе и возьму такси. – Тут Рита вспомнила, что последние свои деньги отдала Тосе. – Анна Осиповна, дайте мне денег из тех, что мама оставляет вам на хозяйство!

– А она мне денег не дает... Когда мы ездим за покупками, оплачивает все по карточке. – Очевидно, перепуганной домоправительнице самое простое решение сейчас давалось с трудом. – Ой, что это я болтаю! Риточка, у меня же свои деньги есть! Конечно, сейчас дам! Да я и сама с тобой поеду...

– Куда это она собралась? – В дверях столовой, вытирая рот, показался что-то дожевывавший Дима.

– Господин Шерстнев с женой в аварию попали, – всхлипнула Анна Осиповна.

– Да-а, несчастье! – Охранник покрутил головой. – Конечно, Анна Осиповна, надо съездить. В такую минуту кто-то близкий должен рядом быть. Вот вы и езжайте! Одна, – неожиданно закончил он.

– Вы с ума сошли? – вскипела Рита.

– Думайте как вам нравится, – флегматично отреагировал Дима. – А только господин Шерстнев дал мне вполне внятные указания: наблюдать за вами до его возвращения.

– Да он же в больнице! – не выдержала и Анна Осиповна.

– Ну есть же над вашими девицами и другие старшие.

– Я вот, например! Под мою ответственность Риту отпустишь?

– Я родственников имел в виду. А вы прислуга.

– Ах ты щенок!

И вдруг Рита догадалась, что Дима сейчас испытывает искреннюю неловкость.

– Это... хм... Анна Осиповна! – откашлявшись, начал он. – Вы не обижайтесь! Но у меня такое правило – всегда слово держать. Вы поймите... Мне потому и доверяют, что знают об этом. Обстоятельства, конечно, всякие бывают. Но таких, как я, для того и нанимают, чтобы не обращали внимания на обстоятельства. Вы не волнуйтесь, поезжайте. Отвезите там что нужно. А я до вечера побуду здесь, пригляжу за вашими девицами. Но отпустить их не могу, просто не имею права! Вот приедет кто-нибудь из родственников, тогда... А что, Шерстневы оба пострадали?

– Врач сказал, Зоя Петровна в порядке, только испугалась очень, – всхлипнула Анна Осиповна.

«Мамочка не ранена!» – Рите стало значительно легче. Девушка буквально физически почувствовала, как отпускает ее навалившийся было кошмар наяву: все обойдется, беда прошла стороной, лишь чуть-чуть зацепив черным крылом...

Действительно, Зоя отделалась испугом. Поздно вечером Анна Осиповна, сама еле державшаяся на ногах, привезла ее домой.

– Как папа? – сразу кинулась к матери Рита.

Зоя Петровна ласково погладила старшую дочь по волосам.

– К вечеру пришел в сознание. Сказал, чтобы я ехала домой, не сидела с ним всю ночь... Завтра я заберу его из Склифа.

– Значит, все не так плохо? – обрадовалась Рита; Шура, тихонько сидевшая в уголке, навострила ушки.

– Перелом шейки бедра, – устало выговорила Зоя. – Требуется операция.

– Тогда зачем же забирать папу из больницы? – не поняла Рита.

– Ну ты же знаешь, как он относится ко всему отечественному! – вздохнула мать. – Привык еще в ранней молодости считать, что импортные ботинки лучше наших, так и думает поныне. Да еще и переносит подобное отношение на все жизненные явления. Не верит твой папа русским врачам! Почему, ты думаешь, прикус Шуре исправляли в Швейцарии? В общем, папа требует, чтобы его отправили в Люцерн, в клинику доктора Нойзенбаха.

– В ту, в которую мы ездим на обследование? – уточнила Рита.

Зоя устало потерла лоб.

– Ну да, ну да... Просто не знаю, что делать. Придется мне ехать с ним, а как вас одних оставить?

– Да вы не волнуйтесь, Зоя Петровна, что я, не пригляжу?.. – замахала руками Анна Осиповна.

– Вы-то приглядите, да станут ли они вас слушаться?

– Мама, я обещаю тебе... – начала было Рита, но, взглянув на Шуру, осознала, что обещать ничего не в силах; очевидно, Зоя была такого же мнения.

– Думаю, что за неделю-другую вы вряд ли сумеете натворить что-нибудь, девочки, – со вздохом произнесла она. – Главное, чтобы я была возле папы после операции, а потом можно будет вернуться. Анна Осиповна, я позвоню в магазин и попрошу, чтобы вам открыли кредит на продукты. Насчет платы за коммунальные услуги я поговорю с Борисом Константиновичем... Девочки, очень вас прошу: не безобразничайте! А я стану каждый день звонить... Ведите себя хорошо.

– А этот ваш охраняло так и будет нас сторожить? – подала голос Шура.

Зоя грустно улыбнулась, было видно, что ее мысли далеко отсюда, с раненым мужем.

– Нет, конечно. А что, он до сих пор не ушел? Надо отпустить Диму, Анна Осиповна. Откровенно говоря, я с самого начала была не согласна с вашим папой – разве можно насильно заставить человека вести себя хорошо? К тому же у Димы ведь и основная работа есть! Пойдем в папин кабинет, Риточка, я верну тебе ключи от машины. Будешь, как мы и собирались раньше, возить Шуру в университет. Шура, а ты слушайся Риту и Анну Осиповну, слышишь?

– Конечно, мамочка, – как можно убедительней постаралась пропищать Шура.

Сборы заняли весь следующий день и почти всю ночь; их осложняло то, что в доме Шерстневых деньги, документы, практически все, кроме самых приземленных хозяйственных дел, находилось под строжайшим контролем главы семьи. Теперь это на каждом шагу порождало препятствия. Так, дубликат ключей от сейфа, в котором лежали загранпаспорта Геннадия Ивановича и Зои Петровны, имелись только у одного из юристов компании Шерстнева, и Зое Петровне пришлось долго убеждать его по телефону, а затем ожидать, когда тот наконец привезет ключи. Но вот со сборами было покончено. За окном занималось влажное утро, зелень леса смутно темнела сквозь голубоватый туман. Огромное окно-витраж в холле, где Рита прощалась с мамой, было приоткрыто, и на мраморном подоконнике суетливо переступала ножками крохотная птичка-зарянка. Рите показалось, что и сама она такое же хрупкое, беззащитное существо, как этот комочек алого пуха. В безотчетном порыве девушка обхватила маму руками:

– Мамочка, миленькая, не оставляй меня одну! Возьми с собой!

– Риточка, деточка, что ты? – даже испугалась такого страстного порыва Зоя. – А как же учеба? И потом, я ведь еду не развлекаться!

В дверь позвонили – это явился шофер машины, которая должна была отвезти Зою Петровну в аэропорт, и Рита поняла, что у нее просто не остается времени на то, чтобы поделиться с мамой своими подозрениями. Да и стоило ли еще больше тревожить и огорчать мать, особенно сейчас?

– Я позвоню вечером, – торопливо сказала на прощание Зоя Петровна. – Анна Осиповна, постарайтесь проследить, чтобы Шура не курила, хорошо? Держись, Риточка...

Девушке показалось, что опустела не только прихожая – словно весь окружающий мир стал безлюдным и печальным. Рита грустно посмотрела на Анну Осиповну и неожиданно для себя зевнула.

– Да ты ведь весь день на ногах! – покачала головой женщина. – Ступай-ка ложись!

«Отдохну немного, но спать не стану, – укладываясь на кровать поверх покрывала, подумала Рита. – Не проспать бы университет!» И с этой мыслью девушка крепко заснула.

Несмотря на крайнюю усталость, Рита действительно проснулась почти вовремя – сказалась многолетняя привычка вставать в определенный час. Разумеется, ни о каком теннисе и сегодня речи не было, хотя ступни уже зажили, и Рита с грустью подумала, что еще немного – и она начнет терять форму... Однако времени на вздохи у нее не было, и девушка отправилась на кухню, чтобы наскоро позавтракать.

– Что это вы вскочили? – сонно спросил Риту Павел Ильич, несмотря на ранний час, уже возившийся у плиты. – Ведь всю ночь не спали! Отдохнули бы еще.

– Нельзя, Павел Ильич, я не хочу пропускать занятия в университете! Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь перекусить...

– Да ведь я решил, что вы с Александрой Геннадьевной долго спать будете, – смутился повар. – Ну и рассчитывал завтрак попозже подать. Еще ничего толком не готово.

– Да мне и не нужно ничего особенного! – нетерпеливо воскликнула Рита. – Чай да бутерброды... Где у нас хлеб? Я сама себе сделаю...

– Маргарита Геннадьевна, вы порежетесь!

– А вот и нет! – улыбнулась Рита. – Я уже много раз готовила бутерброды сама. Мама даже научила меня, как делать разноцветный майонез!

– Ну-ну! – одобрительно откликнулся Павел Ильич.

Рита подсознательно цеплялась за все, что могло подарить ей в эту тяжелую минуту положительные эмоции. Как интересно объясняла мама всякие кулинарные хитрости! Как весело поют птицы за окном! Какой вкусный чай!

– Спасибо, Павел Ильич, молока не надо.

И бутерброды получились такие ровненькие, просто загляденье! Рита как раз поднесла к губам один, с бужениной, когда на кухню, отчаянно зевая и растирая заспанное лицо ладонями, ввалилась Шура.

– А, зубрилка, вот ты где! – без всяких предисловий начала она. – Так и знала, что ты где-нибудь в служебных помещениях трешься. Правильно! Тут тебе самое место!

– С добрым утром, – подчеркнуто вежливо откликнулась Рита.

– Чего? – Похоже было, что подобные слова так же знакомы Шуре, как Эллочке-людоедке. – Ты обиделась, что ли? Напрасно... Это я так шучу. Слушай, не знаешь, Димка этот повезет нас в универ сегодня? Или мать велела нам торчать в четырех стенах до ее приезда?

– Мама хотела, если ты помнишь, чтобы на занятия тебя возила я, – ровным голосом пояснила Рита.

– Классно! – Шура обрадовалась подобному решению. – Ну так отвези меня сегодня к первой паре. Неохота опаздывать.

– Мне тоже. Так что не мешай завтракать, времени осталось уже немного, – ответила Рита, стараясь не показывать, как удивляет ее неожиданный энтузиазм сестры. Шура торопится на занятия? «А может быть, происшедшее заставило ее раскаяться, взяться за ум?» – подумала было Рита, однако тут же была вынуждена признаться самой себе, что такой исход дела был бы уж слишком благостным. В подобное чудо верилось с трудом.

Впрочем, несмотря на весь свой студенческий энтузиазм, в остальном Шура оставалась прежней. Завтракать на кухне ей и в голову не пришло, и девица не постеснялась устроить валившейся с ног от усталости Анне Осиповне настоящий скандал по этому поводу. Ограничивать свою трапезу бутербродами Шура также не желала; правда, изысканные блюда из ягод и молочных продуктов, которые старательно приготовил Павел Ильич, она толком не поела, лишь расковыряв ложкой тщательно выложенные в тарелки и вазочки кушанья. Рита уже не в первый раз отметила, что в последнее время сестра совершенно потеряла аппетит.

Несмотря на скудный завтрак, Шура, похоже, чувствовала себя вполне бодро и даже подгоняла все больше дивившуюся Риту – девице явно не терпелось отправиться на учебу.

– Что это с тобой? – спросила сестру Рита, выруливая с территории кондоминиума на лесную дорогу.

– А что? По-моему, все нормально, – хохотнула Шура. – Разве вы все не проели мне плешь: учись, учись? Ну вот я и стараюсь.

– Как-то не верится в твое старание, – честно призналась Рита; Шура в наигранном негодовании округлила глаза:

– Ты что? Я же столько пропустила! Надо наверстывать!

Рита никак не отреагировала на демагогическое восклицание, и Шура продолжала болтать:

– Вот вернутся предки, а я стала отличницей. Папаня сразу обрадуется...

– Кстати, ты вчера так и не ответила мне, – сквозь зубы процедила Рита. – Эта авария – ваших с Матвеем рук дело?

– Ты что, воображаешь, что Матюша – Аль Капоне какой-то и может вот так запросто организовать аварию? – оскорбленно взвизгнула Шура. – Знаешь, как это сложно! Исполнитель должен быть настоящим асом, а то, вместо того чтобы укокошить кого надо, разобьется сам!

«Господи, да они же всерьез прорабатывали этот вариант, – с ужасом и отвращением поняла Рита. – Иначе откуда бы такое знание подробностей?»

– Ты вот мне не веришь, – с обидой продолжала между тем Шура. – А я ведь сказала тебе правду... Мы хотели, чтобы Джек под шумок выстрелил в папашу и неопасно ранил. Только чтобы убрать его из дома на пару недель. Когда Джека задержали, я знаешь как перенервничала? Но, к счастью, все уладилось само собой! Так что скоро я стану госпожой Блиновой! – Девица горделиво посмотрела на сестру.

– Ах, так ты испугалась, что сорвется ваш подлый замысел? – сообразила Рита. – А того, что Джек проговорится, ты не боишься?

– Нет, конечно. Как он докажет? Мы скажем, что он все врет!

– Ну, наверное, у милиции есть способы разобраться, говорит человек правду или нет, – предположила Рита. – К тому же Джек мог сделать магнитофонную запись вашего с ним разговора.

– Это Матвей с ним общался, а я взаперти сидела, – машинально пояснила Шура. – Ну и что, пусть запись. А Матюша скажет, что хотел его разыграть!

– Шур, неужели ты ни разу не подумала о том, каково придется папе?

– А он хоть раз подумал о том, каково мне? – внезапно вспыхнула сестра. – Всю жизнь надо мной все издеваются... Только слава, что дочка Шерстнева, а одета как домработница!

– В золоте, бриллиантах... В лохмотьях из лучших бутиков, – иронически подхватила Рита.

– Все это старомодное, как на сорокалетней старухе. – Шура яростно одернула свой кашемировый джемпер. – Аксессуары как у продавщицы! Ни стиля, ни вкуса! А я хочу носить вещи, может быть, и не такие дорогие, но те, которые мне нравятся!

– И все? – уточнила не верившая своим ушам Рита.

– Что – все? – не поняла ее сестра.

– Ты решила подвергнуть жизнь родного отца опасности только из-за того, что он не позволяет тебе одеваться по последней моде?

– Не пускает никуда, – завела Шура, очевидно сообразившая, что больно ранившая ее обида со стороны действительно не выглядит достаточно веской причиной. – Почему я не могу ездить по клубам, как другие, спокойно и с достоинством?

– И с полным достоинством валяться там в пьяном виде на полу, – подтвердила Рита. – Не забывай, я видела фотографии! Ни за что не поверю, что в ночных клубах принято вести себя подобным образом!

– Что ты об этом знаешь, зубрилка, – устало откликнулась Шура. – Можно подумать, ты хоть раз была в клубе.

– Представь себе. И не раз.

– Почему же ты никогда не брала меня с собой? – пробормотала явно удивленная таким известием Шура.

– Да потому, что мне за тебя стыдно! – встряхнула локонами Рита. – Не знаю, где предпочитаешь развлекаться ты, но в приличных клубах, – подчеркнула девушка, – никто не одевается вызывающе, как хотела бы ты, и не напивается в стельку. А твоя манера общаться с мужчинами! Просто ужас какой-то! Если ты сама не испытываешь неловкости, то пожалей хотя бы тех, к кому норовишь броситься на шею!

– Ты просто ханжа! – огрызнулась Шура. – Старая дева с узким мышлением.

– Вот как?

– Да! И нам нечего с тобой больше обсуждать.

Словно подтверждая свой вывод, Шура, выбравшись из «ягуара» на университетской стоянке, мгновенно скрылась из поля зрения Риты.

Первой, кого встретила девушка, оказалась Надя. Вопреки обыкновению, Емельянова встретила подругу не плаксивой гримасой, а радостной, широкой улыбкой. Надя даже положила на лицо легкий макияж; правда совсем незаметный, но тем не менее он делал ее более привлекательной. Вместо привычной мешковатой юбки и «учительской» кофты с отложным воротничком на Наде было нарядное облегающее платье, не скрывавшее ее ладной фигурки.

– Тебя невозможно узнать! – ахнула Рита.

– Рита! – радостно зашептала Надя. – Я должна рассказать тебе такое! Анатолий Сергеевич мне в тот же вечер позвонил и... Вчера мы долго гуляли по городу.

– Надя! Ты действительно ходила на свидание? – обрадовалась Рита. – Ну наконец-то!

Надежда немедленно смутилась и скроила привычную гримаску; ее гордо поднятая голова сразу опустилась, плечи поникли.

– Ну вот, тебе, конечно, смешно...

– Да с чего ты взяла? Я просто рада за тебя, Надюша! Так рада!

К подругам как ни в чем не бывало подошла Таня Прохина.

– Привет, Ритуль! А где твой ненормальный приятель?

– Это охранник. Папа переборщил, дал слишком строгие инструкции, – пояснила Рита, не вдаваясь в подробности.

– Вчера в новостях передавали об аварии. Это ужасно! Рита, мне действительно очень жаль, – искренне сказала Татьяна.

– Ой, а вот Анеля идет, – испуганно пискнула Надя. – Прямо к нам! Сейчас издеваться начнет.

Рита молча сжала руку подруги, как бы гарантируя свою защиту.

– Не волнуйся, – успокоила Надю Прохина. – Нашей цаце сейчас не до мелких стычек. Уж слишком велико торжество!

– Какое торжество? – не поняла Рита.

– Ну как же, ведь Ванилку теперь по милициям затаскают! Сегодня она завтракала со своей подпевалой, Староверовой... И вдруг явился следователь!.. Староверова Ванилку моментально предала, бегает по всему универу и трещит: «Я всегда знала, что с ней что-то нечисто...» – Таня брезгливо скривилась.

– Но что могла натворить Ванилла? – уточнила Рита. – Ты не знаешь?

– Как же! Староверова просветила. Сама Ванилла в общем-то ни при чем. Она только свидетель. Это все ее бойфренд. Может, видела? Неуклюжий такой, хамовитый...

– Что же он сделал? – заинтересовалась и Надя.

«Только бы не оказалось, что весь университет с удовольствием обсуждает происходящее в нашей семье», – мысленно взмолилась Рита.

– Ну подробностей, естественно, следователь не сообщил, – равнодушно улыбнулась Таня, и Рита почувствовала, как сердце забилось сильнее, словно освобожденное от сжимавших его оков. – Староверова говорит, что Джек подрабатывал киллером! Представляете?

– Кошмар! – с чувством высказалась Надя.

– А с виду недотепа, и не подумаешь ничего такого... Говорят, его поймали, когда он готовился к очередному покушению. Вроде ему заказали какого-то олигарха... Вот откуда у них с Ванилкой всегда были деньги на их бесконечные гулянки.

– Вы, разумеется, говорите о том, как опозорилась Валечка, – сладко заметила подошедшая Анеля.

– Нет, мы говорим о том, как противны сплетники, радующиеся чужим неудачам, – усмехнулась Рита, с удовольствием видя, как вдруг смутилась всегда такая уверенная в себе Анеля. Ее свита, топтавшаяся поблизости, со смущенным перешептыванием предпочла разбрестись по углам.

– Ладно-ладно, Шерстнева! О своих похождениях забыла? Весь универ знает, – уходя, бросила Анеля.

– Спасибо тебе, – послышался робкий голосок, и из-за одной из колонн выбралась непривычно тихая Ванилла, – ты одна не обрадовалась моему горю.

– Откровенно говоря, ты во многом виновата сама, – заметила Рита. – Неужели ты не понимала, что за дрянь твой Джек? Человек, способный ударить старуху...

– Какую старуху? – непонимающе уставилась на Риту Ванилла.

Таня и Надя, чтобы не вмешиваться в выяснение отношений, деликатно отошли в сторону. Увидев это, девица вплотную приблизилась к Рите и горячо зашептала:

– Я виновата, но не в том, на что ты там намекаешь... Думаешь, почему мне приходилось следить за девчонками, шантажировать их? Мой отец жадный, как не знаю кто! Отправил учиться в Москву, в такой дорогой университет, а денег высылает в обрез! А я не хочу быть хуже других. Понимаешь? Ну и... Джек ведь нигде не работает! А ему тоже надо есть и... пить.

– Это, наверное, особенно тяжелая статья расходов, – не могла не улыбнуться Рита; Ванилла, казалось, не поняла ее иронии.

– А чего? Это жизнь! И потом... Чтобы Джек от меня не ушел, я дарила ему подарки...

– Все же это не объясняет...

– Ах, да просто недавно у меня не выдержали нервы! Думаешь, самой не противно заниматься вымогательством? И страшно. Вдруг кто-то не испугается и, вместо того чтобы платить, заявит в милицию? И я устроила Джеку скандал. Доставай, говорю, деньги где хочешь. У меня больше нет сил тебя содержать. И тут, как по заказу, какой-то гад предложил ему... Понимаешь?

– Ну зато теперь ты освободишься от этой странной связи, – попыталась утешить Ваниллу Рита, но та буквально подскочила от негодования:

– Как?! Ты предлагаешь мне бросить Джека в тяжелую минуту?

– Но он же подлец и негодяй!

– Все равно я люблю его... Ты, Шерстнева, холодная, как Снежная королева, и не понимаешь, что сердцу невозможно приказать... – уныло пробормотала Ванилла.

«Любовь! Оказывается, это не только благотворное, но и неразумное чувство... И может ли любящее сердце прислушаться к голосу разума?» Внезапно Рите показалось, что какой-то вихрь тащит ее к зияющей вдали бездонной пропасти. Ужаснее всего было осознание того, что надвигающаяся опасность неотвратима. «Что это? Предвидение? Или просто разгулялись нервы?»

Передернув плечами, как от порыва холодного ветра, Рита усилием воли отогнала от себя страшное видение, но безотчетное чувство надвигающейся катастрофы осталось.