Распутанный

Глава 19

В самом центре рощи, где деревья простирались рядами, солнце быстро меркло, и холодный ветер поддувал каждые несколько секунд, стояла Мэри Энн среди чистого тестостерона. Райли и его братья стояли треугольником вокруг нее. Они прибыли точно в срок, в пределах обозначенных ею двух часов, и сопроводили ее сюда, подальше от цивилизации.

Эти два часа она провела в очередных попытках исследовать магические силы Опустошителей и все остальные виды паранормальной ерунды. Теперь казалось, что эти два часа прошли впустую. Она ничего не узнала.

К счастью, теперь, когда она с волками, это изменится. Но не потому, что они делились информацией или даже были полезны. Они опять шли рядом молча.

Теперь она изучала их, искала их слабые места. Всех их можно было описать одним словом «великолепный». Нейтон был весь белый — от волос до кожи, его глаза были такими бледно-голубыми, что практически жуткими. Но, как и Райли, он был высоким и поджарым, и суровое выражение его лица как бы говорило «Я готов на все, даже ударить тебя». Максвелл был его загорелой, золотистой версией.

Это определенно были воины, которые выглядели так, словно едят осколки стекла на завтрак и любого, кто встанет на их пути, на десерт.

— Значит, мы не охотимся на ведьм? — спросила она. В данный момент любые другие действия казались излишними и ненужными. Она думала, Райли это понимал, поэтому она так удивилась, когда увидела его братьев. Он сказал им, кем она была? Или точнее, кем могла стать? Он до сих пор не принимал правду.

— Охотимся? — Ну, наконец-то, хоть что-то из уст одного из братьев. Низкий и хриплый голос Нейтона вызывал дрожь по коже.

— Мы научим тебя защищаться, — ответил Райли. — Охота может подождать.

— И снова позвольте отметить, что я считаю это глупым, — добавил Нейтон.

— Она — человек. — У другого брата, Максвелла, голос был гораздо тверже и решительнее. — И к тому же чертовски хрупкая… В отличие от нас.

— Делайте, что вам говорят, — огрызнулся на них Райли.

Мэри Энн съежилась бы от его тона, но он не был направлен на нее, поэтому она воспряла духом. К тому же, никогда раньше он не выглядел сексуальнее. Он был во всем черном, а вдоль предплечий тянулись порезы, будто недавно он дрался с кем-то, у кого были когти.

От этой мысли коленки ее подогнулись; она хотела броситься ему на шею и не отпускать, греясь в его силе. «Вы расстались, помнишь?»

Не реви.

Нейтон покачал головой.

— Она твоя, Рай, и зная тебя, если мы наставим ей синяки…

— Я буду вести себя хорошо, — снова огрызнулся Райли. — Только не царапайтесь и не кусайтесь.

Она обратила внимание, что он не стал разуверять их, что она не его. Что ж, и она не станет. В данный момент она слегка чувствовала себя как сыр в мышеловке.

— Ты прав. Важно научиться сражаться, — начала она. — Но прямо сейчас еще важнее…

— Нет, — прервал ее Райли, не посмотрев на нее, — не важнее. Научите ее защищаться от волков и вампиров. Всему, чему сможете за два часа, потом мы с ней уйдем.

Мэри Энн сглотнула, когда до нее дошло. Он хотел, чтобы она знала, как защищаться от волков и вампиров, даже до того, как спасется от смертельного проклятия. Значит, он предполагал, что они скоро узнают, что она Опустошитель. А значит, думал, что они попытаются убить ее. Мучительно. Он хотел подготовить ее к самозащите.

Накажут ли его за это потом?

По ней пронеслась дрожь, и те слезы, что она сдерживала, обожгли глаза. Она приняла верное решение, прекратив отношения. Она не причинит ему боль. Никогда. Даже случайно. Даже после… своей смерти.

Вот что он сделал — делает — чтобы защитить ее сейчас. Он заслуживал больше, чем она могла ему дать.

— Отлично, — вздохнул Максвелл.

— Конечно. Почему бы и нет? — пожал плечами Нейтон.

Сколько энтузиазма. Впрочем, неважно. Она будет слушать и учиться. У нее никогда не будет другого такого шанса.

— Ты… ты не собираешься помогать им? — спросила она Райли и покраснела от того, что запнулась.

Его взгляд не отрывался от братьев, когда он коротко покачал головой. Она помнила, как однажды сказала ему, что если он будет учить ее драться, то ему придется положить свои руки на нее, и если он это сделает, она захочет поцеловать его, и им будет не до обучения. Он помнил и не хотел почувствовать ее губы на своих?

О, Боже. Она хотела, чтобы он хотел ее, хотела удержать его. Не смей плакать.

Сколько раз она должна была говорить сама себе?

— Начинайте, — произнес он, отступая в сторону. Райли встал, прислонившись спиной к дереву, и сцепил руки на животе с мрачным, предвещающим бурю выражением лица.

— Не вмешивайся, — сказал ему Максвелл, и ткнул пальцем в грудь.

Натан фыркнул:

— Как будто он тебе повинуется. Он всегда делает то, что хочет. Ты это знаешь.

Она согласно кивнула, и оба брата сосредоточились на ней. Ой-ой. Весь этот накал… сомкнулся на ней спереди и сзади. Как она снова согласилась на это?

— Готова, девочка?

— Ты будешь рыдать, как ребенок, если получится немного грубо?

Оба насмехались над ней, и поначалу она взъерошилась. Но потом вспомнила, что говорил ей Эйден. Во время драки эмоции могут тебя погубить. Они лишат тебя дара речи и собьют с толку. Тебе нужно оставаться отрешенной и делать все, что необходимо, чтобы уцелеть.

Я ничего не чувствую. Кроме нервозности. Проклятье! Она подняла подбородок, по крайней мере, притворяясь спокойной.

— Я не буду плакать, если и ты не будешь.

Удивление мелькнуло в глазах обоих парней, и Максвелл даже выглядел, так будто боролся с ухмылкой.

— Дух, — сказал он. — Посмотрим, как быстро мы его сломим.

В мгновение ока, они были на ней, бросая ее на землю, как куклу, теперь их острые, длинные зубы были возле ее шеи. Она была слишком шокирована и напугана, чтобы двигаться или даже блокировать их. Они так быстро накинулись на нее, что ее взгляд не смог отследить их.

Они медленно попятились от нее, стоя над ней и глядя вниз. Что-то нужно отметить: они не тронули ее лицо.

— У нас по горло работы, — проворчал Нейтон и предложил ей руку, чтобы помочь подняться.

Коленки не держали девушку, когда она попыталась поймать равновесие.

— Вампиры и волки быстрее, чем любой другой человек, которого ты можешь себе представить, — сказал ей Максвелл. — Очевидно, что ты гораздо медленнее.

— Да, только что поняла, спасибо.

И они оба рассмеялись.

— Вампиры жаждут твоей крови, и пока они не погрузятся за ней в твою шею, именно это они и будут пытаться сделать. В этом случае людям сложнее их оттолкнуть. Плюс жертва быстрее слабеет.

— В общем, мы для них как коровы, — сказала она сухим тоном.

— Если не считать того, что коров убивают. Вампиры просто выпивают и выбрасывают свою еду, дав ей пинка, когда закончат. — Нейтон пожал плечами. — По большей части.

По большей части. Какое приятное дополнение. Мэри Энн поджала губы, когда вспомнила то исключение из «большей части». Она видела, как несколько вампиров пытали и убили парня по имени Оззи. Они распластали его на столе — и Такера тоже — и использовали в качестве аперитива на своей вечеринке до тех пор, пока жизнь не вытекла из него.

Либо волки читали ее мысли, либо ее перекошенное выражение лица выдавало.

— Да, мы слышали об этом, — сказал Максвелл. — Как люди, есть хорошие и плохие вампиры. Хорошие и плохие волки тоже.

— Кстати, волки не едят людей. — Нейтон подхватил урок, дополняя его. — Если волк нападает на тебя, этот волк просто хочет твоей смерти. Его когти могут уничтожить тебя в секунды, так что твоя главная задача, когда дерешься с оборотнем — избежать ранений.

— Я никогда бы не догадалась, — сказала она, закатив глаза. — Так как именно, я должна это делать?

— Мы покажем. Просто постарайся не отставать.

За каждую минуту из отведенных Райли двух часов, ребята работали с ней. Они бросали ее вниз; даже в деревья. Из нее выбивали дыхание, чуть не сломали ей запястья, и, безусловно, она подвернула лодыжку, но все же она сопротивлялась. Снова и снова она заставляла их идти на нее.

Ее многому научили. В основном тому, что она не могла спрятаться от них. Их обоняние было в двадцать раз сильнее человеческого. Их слух был сорок раз лучше. Кроме того, им нравилось, когда она бежала. Она становилась игрой, призом, и их сердце колотилось быстрее от вызова, потребность выиграть усиливалась.

Если волки приближались к ней стаей, она должна была помнить о том, что у них есть своя территория и очень жесткая внутренняя организация, в которой всегда есть лидер. Всегда. Этот лидер контролирует действия всех остальных. И если она сможет победить его, то сможет победить всю стаю. Если, конечно, лидер не прикажет стае схватить ее.

Предупреждающий знак приближающегося захвата — вздыбленная шерсть. Они оскалят зубы и зарычат.

Каждый раз, когда Максвелл и Нейтон демонстрировали это и в человеческом и волчьем обличье, ее страх переходил на новый уровень. Они чувствовали этот страх и становились еще голоднее, приумножая свои преимущества над ней. Ей придется научиться контролировать свои физические реакции, чтобы не показывать страх, как уже говорил ей Эйден.

Как? Можно скрыть выражение лица, но невозможно заставить сердце биться медленней.

В то же время она теперь знала, что у них куда более чувствительные носы, чем у людей, так что если она сможет ударить по нему, то выиграет себе несколько драгоценных секунд, чтобы найти оружие. Палку, камень, все, что могло бы помочь.

Если в этот момент они ухитрятся наброситься и толкнуть ее, она должна попытаться взять в захват их шею прежде, чем они вырвут ее глотку. При этом лучше затолкать им в рот свою руку, чтобы занять их зубы, чем дать им укусить себя в шею. Потому что если это произойдет, она, безусловно, будет мертва. Жить же можно и без руки.

Если она была рядом с водой, то должна была прыгнуть в нее. Волки с трудом дрались в воде. Они могли это делать, но не предпочитали. И если ей повезет, они сдадутся и будут двигаться дальше в тот момент, стремясь к более легкой добыче.

Под конец она была потной, грязной, в царапинах, не говоря уже о том, что была благодарна потемневшему небу. Парни не царапали ее по приказу Райли, но это сделали камни и древесная кора. Несколько раз она видела уголком глаза, как Райли следовал за ней, но потом ловил себя на этом и возвращался к своему наблюдательному пункту.

По крайней мере, Максвелл и Нейтон были такие же потные и грязные, как она.

— Отличная работа, человек. — Максвелл похлопал ее по плечу, и она упала. Засмеявшись, Максвелл поймал ее и помог выпрямиться. — Я думал, ты будешь молить о пощаде после пяти минут.

На этом эти двое ушли прогулочным шагом, одежда развевалась за ними, когда они разделись, оставив ее наедине с Райли. Вскоре прозвучали завывания.

— Встретимся в городе, — прокричал Райли. — Через час.

Снова завывания.

В знак согласия?

— Пошли, — сказал Райли на этот раз ей. — Пора выбираться из леса. Начинают выходить гоблины.

Вместе они побежали к машине, которую он спрятал на окраине леса, и скользнули внутрь. Вскоре ее сердце забилось в унисон с набирающим темп мотором машины. Из-за упражнений, да, но еще и потому что она была так близко к своему теперь бывшему парню.

Не реви.

— Твои братья знают обо мне? — спросила она, хотя знала ответ.

— Нет, и мы не скажем им.

— Разве они не поймут, что я не такая как все, если я приведу вас прямиком к ведьме? Я имею в виду…

Райли покачал головой.

— Поверь мне, поиски ведьмы я припишу себе, если мы найдем ее. Так что не беспокойся. А сейчас мы направляемся в особняк вампиров.

— Сначала мне нужно домой принять душ и переодеться, — сказала она, остро сознавая, что выглядит, как бродяжка.

— Зачем? Ты только снова испачкаешься.

— В особняке?

— В городе. Мы поедем туда потом. Охотиться, помнишь? Если я не пойду с тобой, ты пойдешь одна. Поверь мне, я не забыл о твоем ультиматуме.

Она не будет просить за это прощения. Ее намерения были слишком чисты.

— В любом случае, — произнес он не так уж ворчливо, — ты не можешь пойти домой.

Верно. Там был ее папа, и он будет задавать вопросы, на которые она не готова отвечать, и будет думать о том, о чем она не хотела, чтобы он думал. Что ты делала? Где ты была? Кто-то причинил тебе боль. Они вынудили тебя сделать… что-то? А потом он вызовет полицию. Нет уж, спасибо.

— Так зачем мы едем в особняк? — спросила она.

— Хочу отвезти тебя к Виктории, чтобы ты приняла немного ее крови.

Что?

— О, нет. Нет-нет-нет. Я не буду пить ничью кровь. — Она покачала головой для большей выразительности.

— Она сделает тебя сильнее, излечит твои травмы.

Сидя на своем месте, она качнулась назад и вперед на ухабе.

— И заставит меня увидеть мир ее глазами, а у меня и своих проблем достаточно.

— Это будет длиться всего несколько часов.

— Неважно. Мои ушибы не настолько серьезны.

Его руки напряглись на руле. Если бы она не наблюдала за ним с такого близкого расстояния, она не заметила бы выразительную реакцию.

— Да, просто это могло бы замедлить твои новые способности.

Спасибо за напоминание.

— Ты уверен в этом? Потому что может статься, что это ускорит способности, как это сделало проклятие. Хотя ты не уверен на сто процентов, что я Опустошитель, забыл? — добавила она поспешно.

Он размял свой затылок.

— Отлично. — Он вывел машину с травы на грунтовую дорогу, потом развернулся и направился в противоположном направлении. — Никакой крови.

— Спасибо.

— Прибереги свое спасибо. Я знаю, ты хочешь порвать со мной, и это влияет на мои предложения помощи, но тебе придется…

— Погоди. Хочу? Нет. Даже близко нет. — Она не позволит ему верить, что он ничего не значит для нее. Он все для нее. — Я просто не хочу навредить тебе, Райли.

— Я тоже не хочу причинять тебе боль. — Он сжал ее руку, переплетая пальцы. Его кожа была теплой, огрубевшей. — Но вот в чем дело. У нас есть два дня. Два дня до того, как смертельное проклятие начнет действовать, и я не хочу провести эти дни в ссорах с тобой.

О, Боже. Она никогда не думала об этом вот так. Два дня, да, она понимала это — и ненавидела — но как она проведет эти дни? Наслаждаясь ими или потерявшись в страданиях? Нет. Ни за что.

— Я тоже не хочу, — согласилась она.

Он поднес ее руку к своим губам и запечатлел страстный и нежный поцелуй, слегка коснувшись языком ее кожи. По коже поползли мурашки.

— Хорошо, потому что я хочу столкнуться со всем этим вместе с тобой. А потом можешь расстаться со мной, если захочешь. Только не жди, что мне это понравится, или, что я уйду без борьбы.

Она проведет с ним еще два дня и не будет переживать о том, что может случиться. Она не могла ему отказать, несмотря на то, что с каждой минутой, что проводила с ним, как со своей парой, чувство связи с ним усиливалось. Расставание едва не убило ее в первый раз, если она сделает это снова, то прикончит себя окончательно. Она не причиняла ему физического вреда, не уничтожала его волчью сторону — пока что. Еще два дня ничего не изменят.

И это не было приглашением Вселенной, чтобы доказать, что она неправа.

— Хорошо. Да. — С этими словами груз с ее плеч упал, и она вдруг почувствовала себя на десять фунтов легче. — Я хочу быть с тобой.

Он с облегчением выдохнул:

— Тогда хорошо. Я могу поубивать своих братьев, если они навредят тебе.

Она засмеялась, готовая лопнуть от счастья.

— Нет, не можешь. Ты сам попросил их тренировать меня.

— И я сказал им, чтобы они были поосторожнее с тобой.

— И как мне учиться, если они будут обращаться со мной, как с хрупкой фарфоровой посудой?

— Это не значит, что мне это должно нравиться, — проворчал он.

Милаха.

Широко улыбаясь, Мэри Энн перевела свое внимание на улицу. Появилась луна, и над лесом возникло радужное золотистое сияние, в приглушенном свете которого, как блестки, искрились частички пыли, а потом, когда деревья поредели и показались здания, она увидела, что сияние и блеск перекинулось на кирпич, создавая пугающе прекрасную… ну, ауру. Это то, что Райли видел вокруг человеческих тел? Потом она заметила разбросанный на улице мусор, и сияние исчезло.

Райли припарковался между АЗС и прачечной, от которых падали тени, скрывая их машину. Тротуары и магазины были пусты, будто все ушли домой пораньше, чтобы подготовиться к предстоящей вечеринке, о которой ей рассказала Пенни.

Он открыл дверь, но вместо того, чтобы выйти, остался на месте, глядя на нее.

— Если ты почувствуешь каких-либо ведьм…

— Я сразу скажу тебе. Клянусь.

С благодарным кивком, он вышел и зашагал в ее сторону прежде, чем она успела открыть свою дверь. Он сделал это за нее и протянул руку, чтобы помочь ей выйти. Такие манеры — мать, наверное, гордилась им — и такая располагающая к себе доброта скрывались под личиной плохого парня.

Как она могла расстаться с ним даже на секунду? Дурочка.

Да но ты хочешь, чтобы он остался жив.

О, да.

Воздух стал холоднее, немного покалывая, Райли обнял ее за плечи, согревая своим теплом, пока они искали. Тоже хорошо. Она не чувствовала магии, и с каждым шагом она ослабевала, ее тело дрожало. Что с ней?

— Все равно холодно? — спросил он.

— Нет. — Ее желудок скрутился, совершенно пустой и готовый разразиться жалобами. Неужели, может ли она надеяться, что голодна? Да. Да, она голодна. Она остановилась и усмехнулась. — Райли, ты не поверишь, но я умираю от голода. Я по-настоящему хочу есть!

Он не разделил ее веселья. Выгнув бровь, он спросил:

— Еду?

— Конечно. — Правда, она подумала о кусочке своей любимой пиццы с сыром, и ощущение скручивания в желудке превратилось в судорогу. Она вспомнила о ло-мейн с говядиной — последней настоящей еде, что она ела с папой, и судороги уступили острым болям. Не сдаваться. Она представила куриный суп с лапшой, которым мама кормила ее, когда она болела, и ощущение скручивания появилось снова.

Она подумала о магии, наполняющей ее и проносящейся по ней, поглощающей ее и пронизывающей нитями тепла и силы, создающей покрывало безмятежности и могущества, и ее желудок успокоился. Вот так запросто.

О… нет…

Надежда умерла, навсегда превратившись в пепел. Она осознавала правду и раньше, но только тогда она поняла, как глубоко зарыта кость. Она была Опустошителем, и было бесполезно притворяться, что это не так, или цепляться за ложные надежды. Она заряжалась магией. И убивала.

— Нет, — прошептала она, ее радость сменилась унынием. — Не еду.

Райли обнял ее и поцеловал в висок, как бы говоря «я все равно люблю тебя», и они вернулись к намеченному плану. Они продолжили поиски в тишине, и она старалась не переживать. Как она и думала, магазины были пустыми. Даже круглосуточная мексиканская забегаловка, которая оставалась открытой на Рождество.

— Подозрительное уединение, — произнесла она наконец.

— Да. Засекла что-нибудь?

— Нет еще. — Не было ни дуновения магии, и с каждой проходящей секундой ее голод усиливался. Она хотела…

Через несколько минут к ним присоединились братья Райли в человеческом обличье и снова одетые. К счастью, Райли не угрожал им… и не отчитывал, как говорил. Он просто привлек Мэри Энн к себе еще ближе, отвлекая от грызущего голода.

— Видели несколько машин, направляющихся в эту сторону, — сказал Нейтон.

— Только дети, никаких взрослых, — добавил Максвелл.

И естественно, скоро завизжали шины, и дети высыпали из нескольких автомобилей. Зазвенели пивные бутылки. Кто-то включил радио на полную мощь. Зазвучал смех, возгласы и свист, разговоры стали громче.

Казалось, вечеринка официально началась, но все присутствующие были людьми, среди которых не было сверхъестественных существ. Разочарование съедало ее, когда за часом прошел час. Были танцы, несколько страстных поцелуев, неожиданных знакомств, одна драка, много выпивки и даже костер, прямо там, в центре города. Полицейские не показывались, и несколько взрослых, которые продолжали прибывать, присоединились к гуляниям вместо того, чтобы разогнать всех.

Пенни узнает, что Мэри Энн приехала, и будет рвать и метать. Впрочем, ничего не поделаешь.

Мэри Энн наблюдала и ждала, уже не так сильно отвлекаясь от болей в животе. Она продолжала слабеть и снова дрожала. Вероятно, прийти сюда было не такой уж хорошей идеей. На самом деле, она уже открыла было рот, чтобы попросить Райли отвезти ее домой, когда к ней прибежала Бриттани Бьюкенен. Бритт не спотыкалась, слава Богу. В нынешнем своем настроении, Мэри Энн не думала, что могла бы иметь дело с пускающим слюни, бормочущим бочонком пива.

— Мы можем поговорить? — спросила девушка, нервно оттаскивая Мэри Энн от Райли, пока та не успела ответить.

Он продолжал ее держать. Она кинула ему взгляд, говорящий «со мной будет все в порядке», и прошептала:

— Если она выйдет за рамки, я ее побью.

Он поборол самокритичную усмешку, натянуто кивнул и, наконец, отпустил ее. Но его взгляд не переставал следовать за ней, ни на минуту.

— Что-то не так?

Бритт потрясла головой, и когда они оказались по другую сторону от костра, и дети затанцевали вокруг них, ее подруга пригнулась ближе и сказала:

— Во-первых, чем ты занималась? В грязи каталась? — Она улыбнулась, чтобы смягчить колкие слова. — Я не должна спрашивать, с кем ты это делала, не так ли? В любом случае, я не поэтому оттащила тебя. Скажи мне, кто этот симпатяга и свободен ли он?

А, пылкая любовь.

— Который?

— Тот, что напоминает здоровую снежинку.

— Это Нейтон, брат Райли. — Вдали от тепла Райли ее дрожь усилилась. — Насколько я знаю, он один.

Глаза Бритт распахнулись.

— В самом деле? Познакомь нас. Пожалуйста! Ты обещала, помнишь? О, это так волнующе! — Она хлопнула в ладоши и подпрыгнула. — Давай сейчас. Сейчас или я умру.

— Пойдем. — Мэри Энн подвела ее обратно к группе волков-оборотней и представила. Нейтон едва обратил на нее внимание. Максвелл, наоборот, пожал руку и улыбнулся ей шаловливой улыбкой, которая должна была расплавить девчонку, как масло.

Только Бриттани ничего от него не хотела. Ее внимание целиком было сосредоточено на Нейтоне, который не мог быть более невежливым. В основном, он ее игнорировал. Когда он, наконец, соизволил заговорить с ней, его тон был холодным и отрывистым.

— Ты почти сволочь, знаешь об этом? — тихо сказал ему Максвелл.

— Всего лишь почти? Я должен быть вне игры, — ответил Нейтон, ни капли не раскаиваясь.

Мэри Энн хотела ударить его, и ударила бы, если бы Райли не почувствовал ее намерения и не схватил ее запястье.

Наконец, Бриттани сдалась.

— Я вижу, наш разговор был абсолютно ненужным, Мэри Энн, но спасибо, что познакомила. — С этими словами она побрела в свой круг друзей.

Максвелл ударил Нейтона по руке. Нейтон показал ему неприличный жест. И эти двое разошлись в разных направлениях.

Райли привлек Мэри Энн к себе и усадил перед собой. Больше тепла. Голод понемногу исчез из ее сознания, как только она расслабилась. У нее будет не так много моментов, подобных этому, подозревала она, так что ей придется наслаждаться ими, пока может.

— Твой брат, — произнесла она, качая головой.

— Проклятие, — прошептал Райли ей на ухо.

— Что?

— Помнишь? Когда моих братьев привлекает девушка, она видит в них только уродство. А когда не привлекает, видит их такими, как есть.

О, бедные парни. Значит, Максвелла Бриттани привлекала, а Нейтона — нет.

Единственный способ для парней разрушить проклятие — это умереть. Как и людей, волков не всегда можно было реанимировать. Так что убить их только для того, чтобы их любовь жила? Вряд ли. Риск умереть не стоил того.

— К тому же, Нейтон не встречается с людьми. Никогда, — продолжил Райли. — Поэтому каждая женщина здесь глазеет на него, как на конфетку. Они хотят то, что инстинктивно знают, не могут получить.

— Некоторые глазеют на Максвелла, — сказала она, чувствуя странную необходимость защитить золотистого волка. — И на тебя, конечно, тоже.

— Они не во вкусе Макса, поэтому видят его, как есть. И я не заметил никого, кто бы смотрел на меня, кроме тебя.

Она провела пальцами по его рукам и пожалела, что они не были одни, чтобы она могла сказать ему, как он красив внешне и внутренне, а потом поцеловать его и ощутить вкус, максимально используя отведенное им время.

— Мы уходим? — спросила Мэри Энн, изо всех сил стараясь не казаться полной надежд. У них была цель, в конце концов. И при том очень важная.

Его вздох взъерошил ее волосы.

— Да. Ведьмы держатся подальше. Они знали, что мы придем.

Она не будет испытывать из-за этого чувство вины. Не сильно.

— Почему бы просто не сразиться с нами?

— Не знаю. Вероятно, они что-то планируют. Может быть, ищут свою подругу.

Она напряглась против воли. Что если они преуспеют? Что будет, если ее группа потеряет свой единственный козырь? Ничего хорошего, это уж точно.

— Не переживай, — произнес Райли. — Они не найдут ее. Они не умеют брать след, как волки.

Она медленно расслабилась. Ты больше не можешь ничего здесь сделать. В порядке исключения развлекись, пока не стало слишком поздно. Она извернулась в его руках, поднялась на носочки и прижалась губами к его губам. Нежно, сладко… и мало.

— Райли…

Он притянул ее к себе так близко, насколько мог. Его дыхание внезапно затруднилось, врываясь и вырываясь изо рта.

— Давай уединимся, — сказал он хрипло.

— Да, — ответила она, растаяв как лужица, в которую должна была превратиться Бриттани. — Давай.