Распутанный

Глава 25

Эйден встал напротив ведьмы. Она сидела на том же стуле, что и раньше, только переместилась в противоположный конец комнаты и кричала об опустошителе. На ее глазах была повязка, но другого цвета. Она умудрилась доконать предыдущую? Зачем еще кому-то менять ее?

Ее путы тоже другие. Пыталась сбежать? Видимо, почти удалось?

Она стала бледнее, кожа… пожелтела. Щеки впали. Волосы стали ломкими, и как будто потеряли блеск и иссохли до состояния сена. Раньше в ней гудела сила. А сейчас… не так уж. Она могла бы сойти за человека.

Волки ухаживали за ней, кормили и все такое. Но ей, скорее всего, было неудобно. Паршиво, на самом деле. Из-за этого он чувствовал себя виноватым. Правда. Ему не нравилось, что она связана и напугана, что страдает и скучает, но еще больше ему не нравилось, что его друзья могли умереть из-за нее или ей подобных.

— Я здесь не для того, чтобы навредить тебе, — сказал он мягко. — И не собираюсь ничего из тебя выкачивать.

Ее учащенное дыхание эхом раздавалось между ними.

— Ты — Заклинатель. — Даже голос ее звучал иначе. Слабо. Хрипло.

— Да. — Если б он только мог приручить ведьм с той же легкостью, что и плотоядных зверей, ничего из этого не пригодилось бы. — Чего ты боишься?

«Не вмешивайся», — проинструктировал Элайджа. — «Просто займись своим делом».

— Что из тебя высосут кровь? — добавил он.

«Отлично получается», — прозвучал сухой комментарий.

— Если ты не знаешь среди своих никого, кто может и…

Райли вошел в небольшую комнату и, прислонившись к закрытой двери, прорычал:

— Спокойно, ведьма. Тебе дали шанс сотрудничать с нами. Ты отказалась. Теперь, что бы с тобой ни сделали, пожинай последствия.

Калеб сильно разволновался, как только увидел ведьму такой ослабевшей, вздыхал и сопел, а теперь и вовсе зарычал на волка.

«Она может говорить, если хочет! Эйден, мужик, ты не можешь ее оставить вот так. Ты должен спасти ее».

«Да что с тобой?» — вмешался Джулиан. — «Спасти ее?»

«Посмотри на нее. Она больна. Ей нужна помощь. Знаю, я помог придумать этот план, но это было до того, как я увидел ее такой».

— Мы спасем ее, — пробормотал Эйден. — Потом. — Пора покончить с этим. Он поднял взгляд. Виктория стояла напротив него, за ведьмой. — Готова? — беззвучно спросил он.

Она нервно кивнула.

— Спасете кого? — требовательно спросила ведьма. — Меня? Это не поможет спастись тебе самому. Особенно после всего, что ты наделал.

«Эйден! Ты бы не допустил ничего подобного, если бы твоя девушка-вампир была связана,» — произнес Калеб, — «и не желала уступать. Отпусти ведьму. Пожалуйста».

«Почему ты так печешься об этой ведьме?» — спросил Элайджа. — «И даже о других. С тех пор, как они подступились к нам и наложили свое смертельное проклятие, тебя влекло к ним, как их к Эйдену».

«Не знаю», — ответ прозвучал отчаянно. — «Я только знаю, что не хочу, чтобы ей навредили».

Эйден подозревал, что ведьмы были частью прошлого Калеба. Более того, эта ведьмочка напряглась, когда он упомянул парня, вселяющегося в чужие тела.

— Возможно, мы сможем узнать, — ответил он. И если уж на то пошло, ему вроде как нужно было сотрудничество Калеба. А он обещал разузнать, кем были души при жизни. Обещал помочь исполнить последнее желание и отпустить их, несмотря на то, что будет страшно скучать по ним, несмотря на то, что хотел удержать. — Поищем информацию о тебе изнутри.

— Изнутри? — переспросила ведьма, пытаясь вырваться из пут. — Что вы задумали? Какого дьявола вы задумали? Навредите мне, мои сестры выследят вас и наложат заклинание боли, ужасной боли. И на ваши семьи тоже! Вы слышите меня? — От движений вверх-вниз грохотал стул.

— Я же говорил, что не собираюсь вредить тебе, — сказал он. На самом деле, она все равно уже угрожала отжучить его, так что новые угрозы прошли мимо цели.

«Насчет этого не уверен», — засомневался Калеб. — «Вдруг мы изменим ее прошлое, и эти перемены убьют ее?»

— Будем осторожны, но нам придется это сделать. Часы тикают, сроки горят, помнишь? У нас нет выбора.

Пауза. Затем:

«Ладно, давай. Но ни в коем случае не навреди ей.»

Эйден разобиделся.

— Будто я собирался. — Разве что ненамеренно. — Ты же знаешь, я на это не способен.

— Не способен на что? — вышла из себя ведьма.

Пора. Он потянулся к ней и сорвал повязку с глаз. Она моргнула от яркого света, глаза заслезились, нос наморщился, губы сжались. Эйден взял ее за подбородок и заставил взглянуть на себя.

— Расслабься. — Их глаза встретились, и Калеб взял инициативу на себя. Тело Эйдена растворилось и исчезло в теле ведьмы. Он ждал, что будет больно, и приготовился к этому, но не возникло даже малейшего дискомфорта. Возможно, после всего, что с ним случилось, его порог боли увеличился. Или Калебу начало лучше удаваться вселение. Или Калеб сделал все возможное, чтобы Эйден не почувствовал боли, потому что ее почувствовала бы и ведьма в тот момент, когда они с ней соединились, осознавала бы она или нет.

Осмотревшись глазами ведьмы, Эйден оценил состояние. Запястья и лодыжки в синяках и кровоподтеках от веревок. Мышцы напряжены.

— Освободи меня, — приказал он Райли. Он всегда пугался, когда начинал говорить странным чужим голосом.

Райли хмуро шагнул к нему и острыми когтями разрубил узлы. Эйден размял запястья и как только ноги освободились, встал. Они были так слабы, что почти не держали, но чтобы улучшить кровоснабжение, он прошелся по комнате.

Она не узнает, что он сделал это для нее, но почувствует себя лучше.

— Спасибо. — Пока он прохаживался, витая в ее разуме, мир вокруг него исчез. В отличие от того случая с доктором Хеннесси, он не видел неподвижности. Он видел… погодите. Снова эта мысль. Неподвижность. Должно быть, он проникал в разум доктора Хеннесси. Иначе он не продолжал бы думать о том, что там произошло. Сколько он там оставался? Почему не мог вспомнить?

Не думай пока об этом.

Эйден вернулся мыслями к ведьме. Но в отличие от разума Шеннона, он не увидел картин ее жизни. Он увидел… коробки? Тысячи разбросанных на белом фоне коробок, и на каждой — массивный серебряный замок.

Он нахмурился, сжал в руках замок, и сквозь него прошел обжигающий электрический заряд.

— От чего бы такая реакция?

«Защита», — подсказал Калеб, как никогда уверенно. — «У нее собственная защита. Воспоминания в коробках, а коробки предохраняют от вторжения».

— Откуда ты знаешь? — спросил Эйден.

«Не знаю. Догадался.»

Что ж, Эйдену нужно обойти их. У каждой татуировки было свое действие, но какие именно были у нее? А точнее, как они защищали ее разум? Был только один способ узнать это.

Он поискал глазами Райли, тот опять прислонился к двери.

— Тебе нужно выйти, — сказал он.

Волк покачал головой.

— Это будет…

— Правильное решение, — перебил он. — На ней защита, поэтому я не могу добраться до ее воспоминаний. Нам нужно осмотреть ее, но думаю, ей не хотелось бы, чтобы на нее смотрел парень.

«О, нет», — произнес Калеб. — «Ты не разденешь ее».

Обычно Калеб единственный, кто был за стриптиз-шоу.

— Что-нибудь придумаем с одеждой, ладно?

— Если я уйду, — ответил Райли, — я не смогу прикрыть тебя.

— Неважно. Иди. — Он указал на дверь.

— Отлично. Но если она поймет, что ты делаешь, и нападет на твой разум в ответ, я не виноват. — Оборотень распахнул дверь, вышел и пинком закрыл ее за собой.

— Если такое случится, ты все равно не сможешь мне помочь, — прокричал Эйден. — Виктория, осмотри тело.

— Хорошо. — Она скользнула к нему изящно, как балерина.

Эйден закрыл глаза. По частям сдвигая одежду, она искала. Поначалу ее движения были быстрыми и ловкими, но потом замедлились… и замешкались.

— Никогда не изучала ведьму так тщательно, — произнесла она через силу. — Обычно я их избегаю. Не знаю, почему. Твой запах…

— Нехороший?

— Нет. — Она закончила осмотр, но крепче схватила его за руки, удерживая на месте. — Хороший. О-о-очень хороший.

Он узнал этот тон. Таким же тоном говорил советник перед тем, как налетел на него и укусил.

«Тревога», — внезапно объявил Элайджа.

— Знаю. — Эйден открыл глаза, отпрянул от нее, а потом рванул в противоположный конец комнаты. Когда она устремилась за ним, он покачал головой. — Оставайся там.

Ее глаза подернулись пеленой, клыки удлинились как никогда прежде.

— Всего один укус, — взмолилась она. — Будет приятно. Тебе понравится.

— Райли, — позвал он.

Волк вошел в комнату в следующую секунду. Очевидно, не уходил далеко.

— Все-таки решил, что я тебе нужен?

— У нас небольшая… проблема. — Виктория согнулась в полуприсед, готовясь к прыжку.

— Что… — Райли сообразил, что к чему и схватил ее за запястье. — О, нет, ты этого не сделаешь. — Она пыталась отбиться от него. — В другой комнате упаковки с кровью. Она поест и будет в порядке. Мы скоро вернемся, — произнес он и вынес ее за дверь.

Прошло несколько минут. Эйден ждал, жалея, что не мог накормить и утолить ее сам. Но он пока был не готов покинуть тело ведьмы, а Виктории нельзя было разрешать пробовать ее вкус. Он помнил, что она говорила о ведьмином соблазне, насколько притягательной была их кровь, и ему не нравилась мысль, что она подсядет на нее, как наркоманка.

Парочка, наконец, вернулась, Виктория подавленно шла рядом с Райли. Он закрыл дверь и остался там, а она осторожно двинулась дальше, и, стараясь не приближаться к Эйдену, уселась у дальней стены. Ее щеки заметно порозовели.

— Извини, — пробормотала она.

— Не бери в голову, — ответил Эйден, довольный, что снова видит ее с ясной головой. — Можешь сказать, какие у нее татуировки?

Виктория кивнула.

— Защита крошечная. Вообще-то, я никогда не видела настолько маленькие татуировки. Можно подумать, что они слабенькие, но когда проводишь по ним пальцем, чувствуешь их впечатляющую силу.

— Сколько их у нее?

— Девять. Две чисто внешние, предотвращают чары уродства. Одна защищает сами татуировки, чтобы никто не смог наколоть поверх новую и разрушить тем самым или изменить старые.

Умная ведьма. Все-таки Райли говорил, что немногие решались сделать эту своеобразную защиту.

— Одна защищает от смертельных травм, другая — от умственных, вероятно, она-то тебе и мешает. Еще одна привязывает ее к этому миру, наверное, чтобы феи не забрали ее в другое измерение. Одна — от яда гоблинов, одна — чтобы не быть соблазненной мужчиной-лгуном, и еще одна — чтобы не разболтать секреты. Значит, она не сможет рассказать нам то, что нам нужно, даже если захочет.

Райли сгреб волосы в кулак, отпустил и снова их сжал.

— Надо было раньше искать татуировки.

Это верно.

— В нашу защиту скажу, нам было о чем подумать.

— И обычно мы сторонимся ведьм, — добавила Виктория. — Мы никогда не общались с ними по доброй воле. Откуда нам было знать, что делать?

Точно подмечено.

— Ладно, что ж. Она не может рассказывать секреты, и ее разум защищен от повреждений. Я не собираюсь причинять ей вред, но она этого не знает. Даже если она не знает, что я здесь, внутри нее, ее разум воспримет меня как чужеродного и поэтому увидит во мне угрозу.

— А ты можешь спрятаться? — спросил Райли.

— Не знаю, но стоит попытаться. — Может быть, если она будет в сознании, но не будет знать о его присутствии, расслабится. Может, коробки откроются сами собой. — Вот, свяжите меня снова.

«Мне это не нравится», — произнес Калеб.

Эйдену тоже, но другого выхода не было.

Он плюхнулся на стул, вытянул руки за спинкой и сжал запястья. Меньше, чем за минуту, Райли его связал. Ага. Неудобно. Бедная девчонка.

«Клянешься, что после этого освободишь ее?» — дрожащим голосом спросил Калеб.

— Да. — После этого она больше будет не нужна им.

— Что «да»? — переспросил Райли, а потом покачал головой. — Забудь. Ты говорил не со мной.

Волк извлекал уроки.

— Завяжи мне глаза. А вот сейчас я говорю с тобой.

Райли сделал, как ему велели. Темнота внезапно окутала Эйдена.

— Я попытаюсь исчезнуть на задворках ее ума. К счастью, она не знает о моем присутствии. Попробуйте разговорить и отвлечь ее. Даже если она не захочет говорить, сами говорите с ней. Постарайтесь сказать что-нибудь, что всколыхнет воспоминания о смертельных чарах. — Она не может выдать секреты вслух, но скоро он узнает, может ли она думать о них, когда кто-то подслушивает.

— Вам нужно помолчать, — продолжил он, — нет, я не с тобой говорю и не с Викторией. — Он не хотел, чтобы ведьма слышала голоса душ. — Пожалуйста.

«Отлично», — со вздохом сказал Элайджа.

«Конечно», — ответил Джулиан.

«Хорошо», — проворчал Калеб, — «но только потому, что я хочу ее освободить».

Эйден сделал вдох, задержал дыхание… затем медленно выдохнул. И закинул себя в темный уголок ума ведьмы. Он мог бы переместиться на задворки ее разума, но тогда она постепенно осознала бы это, у нее было бы время заметить, что что-то неладно. Будет похоже на срывание пластыря. Он был там, спереди по центру, а потом исчез.

— Ну? — потребовала ведьма, как будто их разговор и не прерывался. — На что не способен?

Хорошо. Она не помнила, как Эйден снял повязку с глаз, посмотрел ей в глаза и исчез.

— Довольно, — ответил Райли. — Назови свое имя.

Упрямый волк, подумала она, и Эйден чуть не закричал от радости. Он слышал ее, и, похоже, она о нем не знала.

— Мне казалось, вы не хотели, чтобы я говорила.

Райли поддерживал болтовню, но Эйден не следил за разговором, настроившись на ведьму.

Какой-то вздор и чепуха, думала она. Куда делся Заклинатель? Я больше не чувствую его притяжение. Если он ушел… Черт! Я должна выбраться отсюда и забрать его с собой. Девчонки будут рвать и метать. Не могу поверить, что меня поймали. Глупые вампиры. Меня будут подкалывать до конца жизни. Не умру физически, так от позора.

Ничего полезного.

Он переключил внимание на обширное море перед ним. Коробки исчезли, и воспоминания проносились свободно. Их было так много, каждое как крошечный экран телевизора. Он не знал, на каком сфокусироваться, и боялся, что если выберет неправильно, то впустую потратит часы, и так ничего и не узнает, но предположил, что это лучше, чем ждать и ничего не делать.

Он внимательно просматривал картинки, пока мельком не увидел белокурую ведьму, которая говорила с ним в лесу неделю назад, и на которую так сильно отреагировал Калеб. Ту самую, что наложила чары, которые убьют его друзей.

Увидев ее, Эйден автоматически потянулся. Когда пальцы коснулись экрана, его накрыло головокружение, увлекая в удивительный водоворот, бесконтрольно кружа и качая его, как тряпичную куклу. И когда подумал, что больше не выдержит, затих. Вернее, его тело затихло.

Он закрыл глаза, покачал головой.

— Эй, ты в порядке? — спросил женский голос. Знакомый голос.

На задворках ума застонал Калеб.

— Тихо. — Медленно он приоткрыл глаза. Блондинистая ведьма стояла перед ним во всей своей бледной красе. Волосы спускались к талии, слегка завиваясь. Безупречная кожа, печальные темные глаза и губы, как покрытая инеем слива. Она выглядела примерно на двадцать.

На ней была та же самая красная мантия, что и в тот день в лесу. Кстати говоря, на Эйдене тоже была такая же одежда. Они стояли около выложенного белым кирпичом здания, напоминающего часовню. Казалось, его остроконечная крыша упиралась в небеса. Впереди росли кусты роз, обрамляя края ступеней, которые вели к широкому крыльцу. Воздух был горячим, влажным и благоухал ароматами лета.

— Ну что?

Эйден подождал минутку, пытаясь решить, как лучше ответить. Он не хотел менять прошлое и тем самым изменить будущее, но не мог просто промолчать, как делал это, когда был в голове Шеннона. Шеннон стыдился того, что заикался, и часто игнорировал других; у Эйдена было ощущение, что дерзкая ведьма никогда не молчала.

— А что мы обсуждали? — спросил он тем женским голосом.

Блондинка округлила глаза.

— Слушай. Я знаю, ты боишься наказания. Ты рассказала человеку о своих силах, и теперь нам придется уехать, прежде чем начнется охота на ведьм. Но…

Она продолжала говорить, но Эйден отключился. Не то воспоминание. Он закрыл глаза и снова представил себя в голове ведьмы. Он не знал, сработает это или нет, и он… снова водоворот, еще большая качка, и внезапно он оказался в том темном уголке сознания, небольшие телевизионные экраны проплывали перед ним.

Слава Богу.

Видимо, у него неплохо получалось.

Этот парень заткнется когда-нибудь? — продолжала думать она.

Райли продолжал болтать о правильном и неправильном, о жизни и смерти, что все, чего он хочет — это защитить своих друзей, а для этого ему нужно доставить Эйдена на то собрание, и все же он не мог этого сделать, потому что не знал, где оно будет проходить. У него был сиплый голос, и Эйдену стало любопытно, сколько прошло времени.

Он снова отключился, чтобы просмотреть те экраны, пока не обнаружил блондинку. И снова протянул руку.