Разбитые. Как закалялась сталь

Глава 19. Почему так больно?

— Ты действительно переживёшь моё отсутствие? — осторожно уточнил я.

— Переживу, — она легкомысленно махнула рукой, — пережила же я твоё присутствие! Тоже не сахар, если задуматься!

Макс Фрай, «Волонтёры Вечности»

Большие уверенные шаги, надменный взгляд из под густых ресниц. Эта дамочка знала себе цену. Короткие, идеально прямые волосы аккуратно уложены. Девушка куда-то торопилась, громко стуча каблуками по горячему асфальту.

Поворот, ещё один, и вот Пэнси уже дома. Огромное поместье, выполненное в готическом стиле, и абсолютное отсутствие уюта. Она действительно не терпела свою родню. Это потому, должно быть, что мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас.

Гостиная пустовала. Это могло означать лишь две вещи: либо мистер и миссис Паркинсон в своей спальне, либо в Мэноре на аудиенции у Тёмного Лорда. Впрочем, любой из этих вариантов устраивал Пэнси.

Девушка стянула с ног туфли на высоком каблуке и вздохнула с облегчением. Слизеринка босиком поднялась в свою комнату и замерла на пороге. Её лицо исказило недовольство. Пэнси надула накрашенные губы, а её идеальные брови свелись к переносице.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, заметив парня на своей кровати.

— Я соскучился, — широко улыбнулся Тео. — Но вижу, что ты не в настроении. Что случилось?

— Просто оставь меня, ладно? — выдохнула девушка, проходя внутрь.

Когда Пэнси было семь лет, она думала, что если закрыть глаза ладонями, то в темноте век она увидит целую вселенную.

Сейчас Пэнси семнадцать. Она изо всех сил старалась увидеть яркие звёзды и северное сияние под ладонями, но видела лишь тьму, в которой нет ничего. Чистого чёрного цвета не существует в природе, но для неё больше не было других оттенков.

— Не могу, — упрямо ответил Теодор. Он понимал, насколько ей тяжело, но Пэнси никогда не жаловалась. Казалось, что эта девушка могла стерпеть всё.

— Можешь.

— Тогда не хочу.

— Ох, прошу тебя, только без громких слов! Избавь меня от этого, — Паркинсон всплеснула руками и подошла к окну, всматриваясь вдаль.

— Сегодня явно не твой день, Пэнс, — Нотт подошёл к ней и обнял со спины. — Я люблю тебя.

— Мне не хватало тебя, — сказала девушка, повернувшись к парню лицом. — Это был ужасный день.

Слежка, пытки, два убийства. Да, это был ужасный день, и Тео это понял. Парень обхватил её предплечье и потянул за собой на кровать, сажая волшебницу на свои колени. Пэнси ахнула от неожиданности, оказываясь сверху, её волосы спали на лицо. Пальцами Нотт убрал её волосы и страстно поцеловал, сминая её губы, оттягивая их, покусывая. Его язык проник внутрь, когда девушка приоткрыла его. А когда Паркинсон сплела их языки, она услышала напряжённый вдох. Пэнси стянула с него футболку и руками провела по голой груди парня, ноготками задевая кожу. Ладони слизеринца переместились и сжали её ягодицы. Пэнси начала чувствовать возбуждение парня.

Влажные от поцелуя губы опустились на её шею. Слизеринка откинула голову назад, чтобы позволить Тео касаться её. Прокладывая дорожку из поцелуев к её ключицам, парень оттянул футболку девушки вниз и провёл языком по ложбинке между грудью, вызывая тихий стон.

Пэнси взяла в ладони лицо Нотта и поцеловала в лоб, в нос, в губы, стараясь насытиться близостью.

— Знаешь, мы умрём, — высказалась она, — но хочется верить, что они все сдохнут раньше.

— Хочешь поговорить об этом сейчас? — усмехнулся Теодор, упираясь лбом в её шею.

— Нет, сейчас я хочу заняться кое-чем другим, — девушка вернула ему ухмылку и сняла с себя футболку.

Нотт с диким рыком повалил её на спину, начиная целовать страстнее и вспоминая, что ещё несколько месяцев назад мог только мечтать об этом.

— И я люблю тебя, — прошептала Пэнси в ответ, полностью отдаваясь своим чувствам. Прошептала и поразилась, насколько легко дались ей эти слова. Кто знал, что их отношения, начавшиеся с банального желания сделать что-то назло Драко, могли привести к таким чувствам? Пэнси точно нет. Но сейчас, занимаясь с Тео любовью, она поняла, что действительно полюбила его. — Я люблю тебя… — прошептала она ещё раз, чувствуя, как эти слова разливались теплом у неё в груди.

Можно, они побудут счастливыми ещё немного? Попробуют надурить судьбу, хватаясь за эту жизнь руками и ногами. Можно, они просто будут любить друг друга, не думая о войне и необходимости выжить?

Николь с трудом разлепила глаза и уставилась в потолок. Сидеть дома надоело на третий день. Все фильмы были просмотрены, а книги прочитаны. Музыка надоела, а попытки развлечь себя чем-то другим с треском провалились. Бесцельно слоняться по дому надоело. Все комнаты уже были вычищены до блеска, а новых занятий так и не появилось. Было скучно.

Девушка отправила несколько писем Араксии и Камилле, получила их ответы и написала ещё. Все контакты в телефоне были набраны минимум по три раза, но всё ещё оставалось полно времени. Дни сменялись со скоростью улитки.

Когда мама сказала, что к Николь пришла гостья, её счастью не было предела. Хоть какое-то развлечение! Когтевранка быстро спустилась в гостиную и крепко обняла подругу детства. Клэр была грустная, но всё же обняла девушку в ответ. Николь провела её в свою комнату и закрыла за собой дверь. Она не видела подругу года два, но их дружба не прекращалась, даже когда Клэр уехала учиться в Лондон. Они часто виделись на каникулах, оставались с ночёвкой друг у друга и делились секретами. Николь не могла поделиться только одним секретом, поэтому приходилось лгать. Лгать, что каждую осень она уезжает в Кэмбридж, потому что сказать, что она учится в Хогвартсе, девушка не могла. Клэр была маглой и ничего не знала о существовании магии. Сейчас Николь понимала, что это к лучшему.

Рейнер предложила подруге чай, но та отказалась, через силу выдавив улыбку. Это было подозрительно, но волшебница ничего не сказала. Клэр передала пожирательнице небольшой подарок в честь её недавнего дня рождения, который также пришлось провести дома, находясь под арестом. Николь поблагодарила ровесницу и начала что-то весело щебетать, рассказывая о своей жизни, избегая упоминания магии и служения Тёмному Лорду. Рейнер говорила без умолку, словно хотела наговориться на несколько дней вперёд, которые ей предстоит провести в одиночестве. Клэр слушала, изредка кивая, но Николь чувствовала, что подруга витала в облаках. С ней явно было что-то не то, и волшебница не выдержала.

— Да что с тобой такое?! — воскликнула Николь. — Ты чего такая грустная?

— Всё хорошо, тебе показалось, — фальшивая улыбка, а в глазах слёзы, которые вот-вот польются.

— Клэр? Что случилось? Расскажи, я же вижу, что тебя что-то волнует.

Магла смотрела в пол и, видимо, судорожно обдумывала варианты того, как лучше отделаться от внимательной подруги, но в какой-то момент она не справилась с эмоциями и заплакала. Николь села поближе и притянула девушку к себе, обнимая. Она провела рукой по её волосам, успокаивая и ожидая, когда Клэр начнёт говорить. Девушка всхлипывала и что-то бормотала себе под нос, но Николь не могла разобрать ни слова.

— Клэр, что случилось? — тихо спросила когтевранка. Её подруга, не выпуская Николь из объятий, начала обрывчато говорить, заходясь рыданиями.

— Никки… — всхлип. — Я… Я… — ещё один. — Ненавижу его… — она захлёбывалась слезами. — Тварь… Мразь… Убила бы… — её вопли были слышны и на улице, наверное. Николь пыталась найти смысл в обрывках фраз, но не могла собрать их воедино.

— Кого ты ненавидишь? Что случилось?

— Сволочь!.. Я… Я… Почему я?.. Как таких земля носит!.. — Николь напрягла извилины, но всё равно не могла понять, в чём дело. Клэр продолжала: — Это… Это было недавно… Он… Я не могу… — девушка плакала, а её тело дрожало. — Эта тварь меня… Он… Из… Из… — Клэр прижалась к Николь сильнее и прошептала последние слова: — Он изнасиловал меня… — после этого признания её рыдания усились, а Николь замерла, прокручивая слова подруги в голове.

— Мерлин… — не сдержалась волшебница, напрочь забыв, что это имя упоминать при маглах не стоит. — Как это произошло? Ты его знаешь?

— Да… Он… Он живёт на соседней улице. Никки… — Клэр продолжаоа плакать, а у Николь сердце разрывалось. — Мы часто виделись… Я и подумать не могла, что… что он… — Клэр отстранилась от подруги и закрыла лицо руками.

— Ты рассказывала об этом кому-то?

— Нет… Только тебе…

— Нужно написать на него заявление в полицию! Это нельзя оставлять так! — воскликнула Рейнер.

— Его сын работает в полиции. Ничего не выйдет… — Клэр взяла протянутые подругой салфетки и вытерла слёзы. Она не знала, зачем рассказала об этом, не знала, зачем вообще пришла. Дома находиться было невыносимо, а проходить по улице, на которой живёт её насильник — страшно.

— Почему не сказала родителям?

— Ты же знаешь, какие у нас отношения. Они решили бы, что я всё выдумала, — горько усмехнулась девушка.

— Ты можешь показать мне, где эта тварь живёт?

— Зачем? — Клэр подняла глаза на подругу.

— Нужно. Он получит по заслугам, я обещаю.

— Никки, не нужно…

— Просто покажи мне, где живёт этот человек, и я всё устрою. Это не быстро, но он будет наказан. Это я гарантирую, — Николь излучала решительность и уверенность.

— Как?

— Просто доверься мне.

— Я тебе верю, — Клэр сжала руку подруги и постаралась улыбнуться.

Комната его матери — одно из любимых мест парня в Мэноре. Драко приходил сюда будучи ребёнком, но и спустя десяток лет ничего не изменилось. Нарцисса принимала сына с распростёртыми объятьями, утешала или подбадривала, давала силы жить дальше.

Маленький Драко приходил к маме с разбитыми коленками, и та залечивала его раны, обязательно балуя мальчика конфеткой.

Подростком Драко приходил к матери с разбитым сердцем и искалеченной душой, удивляясь, почему шрамы на сердце нельзя залечить так же просто, как и разбитые колени.

С возвращением Волан-де-Морта Драко приходил к Нарциссе, спрашивая совета и желая получить одобрение, а позже — разрешение не участвовать в этом.

Сейчас, совершеннолетний, взрослый по всем законам человек, Драко приходил к маме для того, чтобы хоть на несколько часов забыть о том, что он монстр. Хладнокровный убийца, который давно уже перестал жалеть своих жертв. Или он, или его. Это правило Драко усвоил хорошо.

— Не занята? — тихий голос юноши нарушил покой женщины, но, подняв голову, она улыбнулась и пригласила сына внутрь.

Нарцисса не была похожа ни на младшую, ни тем более на старшую сестру. В ней не было бунтарства и искры Андромеды, не было жестокости и безразличия Беллатрисы, зато в себе она заключила холодный нрав матери, её стойкость духа и неистовую любовь к своей семье.

Нарцисса — поистине сокровище рода Блэк, и её жизнь должна была быть идеальной, по всем канонам, но судьба — та ещё вертихвостка, которая приготовила для миссис Малфой совсем иной расклад.

— Для тебя у меня всегда есть время, — женщина присела на край кровати и пригласила парня сесть рядом. — Что-то случилось?

— Я просто хотел побыть с тобой, — признался Драко, усаживаясь рядом с матерью. Он не часто позволял себе подобное проявление чувств, но в последнее время так хотелось домашнего уюта, такого, какой он видел в доме Рейнер, что Малфой был готов переступить через себя, чтобы почувствовать это. — Как твой день прошёл?

— Ох, мы с твоим отцом ходили в гости к Гринграссам. Они пригласили нас, чтобы обсудить условия помолвки. Кстати, Астория сказала, что погостит у нас недельку. Она должна прибыть сегодня вечером.

— Сегодня? — Драко вздохнул, и это не ускользнуло от Нарциссы.

— Что? Что не так с Асторией?

— С ней всё нормально, просто… — слизеринец встал с кровати, меряя шагами комнату. Появилось непреодолимое желание закурить, но он не мог сделать этого при матери. — Астория, помолвка, свадьба… Это всё так быстро. Ну какой из меня муж? Я себя-то спасти не могу, а то ещё отвечать за чужую жизнь. Не готов я, в общем.

Весь монолог Драко Нарцисса не сводила с него взгляда. Женщина знала о нежелании сына вступать в брак, но надеялась, что за годы, пока Астория не достигнет совершеннолетия, он передумает.

— Когда меня выдавали за твоего отца, я тоже была не готова, — сказала миссис Малфой.

— Я не люблю её.

— Я не любила Люциуса, — призналась Нарцисса. — Я не хотела за него замуж. Мои родители не послушали моего мнения, сказав, что твой отец — выгодная партия. Я пыталась спорить, но поняла, что это бесполезно. Мы поженились, не чувствуя друг к другу ничего. Это был просто выгодный брак для наших родителей, — Драко внимательно слушал мать, не догадываясь о таком раньше. Почему-то он был уверен, что родители всегда любили и поддерживали друг друга.

— Но сейчас ты любишь его, а он любит тебя.

— Нам понадобилось не меньше года, чтобы начать проявлять истинные чувства друг к другу. Твой отец хотел сделать меня счастливой, несмотря на то, что не любил. Он ухаживал за мной, и я влюбилась в его отношение ко мне. А затем полюбила и самого Люциуса. Он же в ответ полюбил меня.

— Не думаю, что это подходит для меня, — сказал Драко, запустив руку в волосы.

— Стерпится слюбится, как говорится.

— Стерпится слюбится… — задумчиво повторил блондин.

Миссис Малфой разгладила складки на платье и подняла взгляд на сына.

— Драко, а эта девочка… Как же её?.. Николь, кажется. Какие у тебя с ней отношения? — Нарцисса не была глупой и умела читать своего сына, даже когда никто не мог этого сделать.

Драко прищурил глаза.

— Это не повлияет на мою женитьбу на Тори, если ты об этом.

— Главное, чтобы Астория или её родители не узнали о твоей интрижке.

— Это не интрижка, мам! Это… Не знаю, не важно. Я знаю, что я делаю, не волнуйся.

— Просто подумай сам, Драко. С Асторией у тебя большие перспективы, продолжение чистокровного рода, а эта магла…

— Мам! — повысил голос парень. — Я уже сказал, что в любом случае женюсь на Тори.

Дверь открылась и на пороге появился Люциус. Он кивнул сыну и подошёл к жене, склонившись к её уху и начиная что-то шептать.

— Ладно, не буду вам мешать, — бросил Драко и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Он намеревался пойти в сад и отдохнуть, подышать свежим воздухом, хорошенько обдумать своё будущее, но его планы нарушила Беллатриса, вышедшая из-за поворота.

— Вот ты где! Ты-то мне как раз и нужен, — сказала Лестрейндж, приближаясь к племяннику. — Ты совсем забросил занятия окклюменцией! Сейчас у меня есть свободное время, поэтому идём.

— У меня были другие планы, — начал было Драко, но тётя Белла не стала дослушивать его до конца.

— Потом я буду занята. Идём сейчас! — её тон ясно дал понять Малфою, что с тётей лучше не спорить, поэтому Драко согласился и отправился следом за женщиной. Она привела его в одну из комнат западного крыла и указала на свободный стул. Драко сел на него, а Беллатриса тут же выхватила свою палочку и крикнула: — Легиллеменс!

Драко почувствовал попытку проникновения в свой разум и направил все силы на то, чтобы вытолкнуть Беллу из своего сознания.

— Неплохо, — произнесла Лестрейндж, — но ты можешь лучше. Легиллеменс!

В этот раз вторжение в разум было агрессивнее. Он чувствовал, как она блуждала по закоулкам его сознания в поисках любой интересной информации. Драко же подсовывал ей какие-то незначительные факты из его жизни, будь то первый поцелуй с девочкой на первом курсе или же радость от сданных на «превосходно» экзаменов. Беллу это не устраивало и она не прекращала попыток узнать что-то важное. Малфой зажмурился, но тут же получил по шее от тёти.

— Сколько раз я говорила — не закрывай глаза! Ещё раз! Легиллеменс!

Всё началось сначала. Беллатриса пыталась проникнуть в сознание Драко, а он всяческими способами вытеснял её. Двадцать минут, сорок, час. Голова слизеринца раскалывалась от постоянных попыток вторжения в его голову, а пожирательница, казалось, совершенно не устала.

— Легиллеменс!

Драко был вымотан, и его мозг устал сопротивляться. На лбу проступил пот, а руки с силой сжимали ручки стула. Он крепко сжал челюсти и попытался поставить блок, но силы были на исходе. Парень хотел, чтобы это поскорее закончилось, а Беллатриса всё никак не прекращала.

В один момент Драко не выдержал и помощница Волан-де-Морта смогла увидеть одно интересное для неё воспоминание племянника. Пустая улица. Солнце стоит высоко в небе, на деревьях полно листьев, что дало женщине понять, что события происходили летом. Драко стоял посреди улицы, а рядом с ним была паршивка Рейнер.

«Мои родители видели тебя и помнят, как человека, пытавшегося нас убить. Это не красит тебя в их глазах», — грязнокровка достала волшебную палочку.

«Я уже говорил, что пойду в любом случае. Мне нужно убедиться, что там безопасно, а затем я уйду», — Драко сделал шаг в сторону когтевранки и та взмахнула палочкой.

Перед ними появился дом, и Беллатриса хотела заглянуть внутрь, но Драко смог вытолкнуть её из своего сознания.

Малфой вскочил на ноги. Он был зол на себя и на тётку, но больше на себя.

— Так, так, так… Малышка Никки спрятала своих родителей? — голос Беллатрисы был наигранно мягким.

— Не смей их трогать, — прорычал Драко сквозь зубы.

— Их искали ещё с зимы, а она всё это время скрывала их, и ты знаешь, где, — продолжила Белла.

— Она честно выполнила все условия. Тёмный Лорд обещал не убивать её родителей, если она примет метку.

— Да… — женщина задумалась.

— Оставь Николь и её родителей в покое. Она одна из нас, в конце концов!

— Она грязнокровка, Драко, и только ты этого не видишь. Или не хочешь видеть.

— Плевать. Не трогай их. Не. Трогай, — парень буквально рычал, сжав кулаки.

— Что ты так завёлся? Ничего я не сделаю твоей Рейнер и её родителям, — усмехнулась Белла, явно задумав что-то.

— Тётя, — предупредил её Драко, но женщина хлопнула в ладоши, улыбнувшись, и вышла из комнаты. Драко пошёл за ней следом. — Мы ещё не договорили!

— Я всё тебе сказала. Я их не трону. А теперь оставь меня.

Лестрейндж ещё раз посмотрела на племянника и стук её обуви разнёсся по коридорам. Малфой ещё несколько секунд напряжённо всматривался в её спину, а затем вздохнул и пошёл к выходу из дома, намереваясь всё-таки посидеть в саду, но стоило ему только выйти на улицу, как послышался девичий голос.

— Драко!

Парень мог узнать этот голос из тысячи, но сейчас он явно не был готов к разговору с ней.

— Тори, — натянуто улыбнулся Малфой.

— Куда идёшь?

— В саду посидеть хотел, — пожал плечами Драко. — Можешь пойти со мной.

— С удовольствием, — улыбнулась девушка.

В саду Малфоев летом распускались розы — белые или нежно-розовые, с бархатными лепестками и плотным едким ароматом, что стоял в поместье аж до конца сентября. Мать любила розы. Рейнер тоже.

Драко любил гулять там, среди зелёных деревьев и ежевичных кустарников, по узким каменным дорожкам. Любил вдыхать ароматы растений и слушать журчание воды, пенящейся в мраморном фонтане. Запах цветов и тишина успокаивали.

— Как Дафна? — спросил он, чтобы поддержать разговор.

Дафна и Астория — это красивая история. Их «всегда и навечно» оставалось с сёстрами абсолютно всегда, до самого конца. Они покрывали и защищали друг друга, как и полагается родным людям. Доверяли друг другу всё, даже то, о чём нужно было молчать. Каждую свободную секунду они находились рядом. Но все видели в них юных сестер Блэк, что были неразлучны и в одночасье стали злейшими врагами. Все ждали, что сестёр Гринграсс ждёт та же судьба, потому что не могут люди с разными принципами и верой быть друг с другом до конца.

ㅤㅤ

Дафна и Астория — это две противоположности, как зима и лето, как лёд и пламя, солнечная и дождливая погода.

ㅤㅤ

Во время учёбы в Хогвартсе девочки ревностно оберегали друг друга — никто не смел переходить им дорогу. Несмотря на свою «мирную» позицию, Астория могла заступиться за сестру похлеще самых бойких девушек. Дафна же никогда не ждала приглашения, она первая рвалась в активный бой, как в физический, так и словесный, даже из-за пустяков. Но за своё сердце она не умела бороться. Тут ей на помощь всегда приходила младшая сестра, которая всегда знала, что сказать, чтобы любые переживания утихли или же забылись.

Дафна звала Асторию «ангелом» за нежные, добрые глаза, которым так и хотелось всё рассказать, за ангельскую внешность и мягкий нрав.

Их мама часто напоминала девочкам, что они самые родные друг для друга и что бы не случилось, они будут друг у друга всегда. Только они. Больше ни на кого нельзя было надеяться.

— У Дафны всё отлично. Она поехала в гости к Миллисенте Булстроуд. Скоро должна вернуться, — сказала Астория и села на скамейку.

— Хорошо, — кивнул Драко и сел рядом.

— А что там Блейз?

— У матери в Италии. Я писал ему недавно. В конце августа вернётся.

Воцарилось молчание. Никто не осмеливался нарушить его потому, что им было не о чем поговорить. Впервые. Астория судорожно перебирала в голове варианты того, о чём можно спросить, но ничего не вышло. Между ними образовалась огромная пропасть. То ли это произошло из-за службы Драко Волан-де-Морту, то ли из-за появления в их отношениях третьего человека. Второй вариант раздражал Тори больше всего. Она читала о любовных треугольниках только в книгах и была уверена, что уж ей это точно не грозит. Она рисовала себе в голове картинки идеальной жизни с Драко Малфоем, а когда это почти стало реальностью, всё пошло наперекосяк.

— Что у тебя с Рейнер?

Этот вопрос дался ей нелегко, но Астория просто вынуждена была услышать правду.

Драко непроизвольно сжал руки в кулаки.

— Ничего, — максимально спокойно сказал парень.

— Она часто бывает в Мэноре.

— Она приходит к Тёмному Лорду, не ко мне.

— Но я вижу, как она смотрит на тебя…

— Да вы все сговорились что-ли?! — не выдержал Драко. Сначала мать, потом тётя, теперь ещё и Тори. Кто следующий? — Ничего у меня нет с ней! Я не люблю её! Это ты хотела услышать?!

— Не кричи…

— Да вы все уже достали меня со своей Рейнер. Мы с ней друзья! — Малфой резко встал и, не сказав больше ни слова, зашагал в сторону дома. Астория вскочила следом, но не пошла за ним, давая своему парню время успокоиться. В конце концов, какая разница, есть у него что-то с другими, если женится он всё равно на ней?

Пошла третья неделя домашнего ареста. Николь пропустила уже две тренировки с Волан-де-Мортом, потому что родители спрятали её волшебную палочку. Девушка не смогла отыскать её. Весь запас зелий сна без сновидений закончился. В ход пошло магловское снотворное, но оно перестало помогать на третий день. Ночью Николь удалось сбежать в лавку зелий и купить себе новые склянки. Галлюцинации не заставили себя долго ждать.

Когтевранка просыпалась среди ночи, чувствуя чьи-то взгляды на себе, но стоило ей включить свет, как этот «кто-то» тут же исчезал. Если он вообще был.

Она могла плакать cкoлькo угодно,

хоть каждую ночь. Но yтpoм Никки обязана была делать вид, что cчacтливa.

Шум в ушах и тягучая слабость были первым, что почувствовала Рейнер после пробуждения. Она ощущала дрянной запах разлагающихся мыслей, которые всю ночь устраивали дьявольские пляски в её голове, а теперь мирно смешались в единый большой ком, не позволяющий вычленить хотя бы одно здравое суждение. Серая апатия и усталость, будто она всю ночь глаз не сомкнула, расходились по телу нарастающими волнами — меланхолия и ощущения потерянности. Чувства постепенно становились осязаемыми, просачивались, не видя преград, словно радиация, в каждую клетку. Она томно раскрыла веки, сжала ладони в слабые кулаки и сделала рывок, вставая с кровати.

Перед глазами появился образ мужчины. Николь не сразу узнала его — так плохо он выглядел. Глаза чёрные-чёрные, словно сама смерть смотрела на неё. Руки с длинными когтями, словно это зверь, а не человек. Монстр. Рейнер внимательно присмотрелась и воскликнула. Это был Джон. Рядом с ним возник силуэт девушки. Такие же жуткие глаза. Мелани. Клаус, Марк, Элоиза, Жозель, Уильям, Джереми, Патриция… Все, погибшие от её руки. Счёт шёл уже на десятки.

— Убийца! — крикнул Джон.

— Убийца! — вторила ему Мелани.

«Убийца! Убийца! Убийца!»

Голоса проникали в уставший мозг девушки, в самое сердце, захватывая душу.

— Нет, — выдавила из себя Николь.

— Убийца!

— Замолчите! Замолчите! Заткнитесь все! — кричала Николь, хватаясь руками за голову. — Замолчите!

— Убийца!

Когтевранка истошно кричала, с силой оттягивая корни волос. Страх и паника объяли её. Дикий крик разнёсся по всему дому, и родители девушки, услышав его, кинулись в её комнату.

— Николь?! Что случилось? Тебе плохо? — миссис Рейнер подбежала к дочери, садясь на колени рядом с ней и убирая руки Николь от лица. Отец девушки стоял рядом, осматривая комнату и стараясь понять причину такого поведения дочери.

Стоило мужчине и женщине войти внутрь, как все образы людей развеялись прямо на глазах девушки. В комнате больше никого не было. Только Николь и её родители. Волшебница быстро смекнула, что родителям не стоит знать о её галлюцинациях, поэтому постаралась сделать невозмутимый вид, хоть это и было максимально странно.

— Всё хорошо. Я просто слушала музыку, — она научилась лгать, но сейчас ситуация была такая, что даже ложь могла не помочь. Слишком подозрительно.

— Но ты кричала, чтобы кто-то замолчал, — недоверчиво протянул мистер Рейнер.

— Да, музыка включилась слишком громко. Всё хорошо, правда. Порядок, — именно последнее слово свидетельствовало о том, что она не в порядке, но её родители этого не знали. Это могли понять лишь Драко, Тео и Пэнси. Но их тут не было.

— Точно?

— Абсолютно. Всё в порядке, — выдавила улыбку девушка. — А теперь я почитаю, если вы не против, — Николь взяла книгу со стола, надеясь, что родители поймут и уйдут. Так они и сделали, кинув напоследок ещё один подозрительный и взволнованный взгляд. Как только дверь хлопнула, когтевранка вздохнула и убрала книгу. Она закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.

Когда это всё закончится?

Сигаретный дым пах индийскими пряностями и совсем немного костром. Привкус на языке — неприятная горечь. Пэнси не нравилась эта марка. Она купила их специально, чтобы легче было бросить — ведь такую гадость курить не захочется. Однако всё оказалось напрасно, она всё ещё курила, пусть и не очень часто.

— Снова куришь? — тихий голос из комнаты, слегка недовольный.

Ветер играл со шторами, открытая дверь на балкон легонько скрипела. Лето. Пэнси сидела на шаткой табуретке, закинув ногу на ногу и покачивая бархатным тапком на небольшой платформе — дорогая вещь, так нелепо смотрящаяся в подобной обстановке. Впрочем, как и сама Пэнси, одетая в шёлковый розовый халат, завязанный нарочито небрежно.

— Пэнс?

— Да, милый, — выныривать из собственных мыслей тяжело, она тонула в них — вязком болоте. Пэнси стряхнула пепел с сигареты и сделала ещё одну затяжку, выдохнула дым и сморщила нос от резкого запаха. Отвратительно. В доме жарко, а ветерок слишком слабый, чтобы помочь. На балконе ничуть не легче, наоборот — здесь нет штор, и от солнца нагрет даже пол. Но курить в спальне нельзя — всё провоняет дымом.

— Ты обещала бросить.

Она и впрямь обещала. Вот только Пэнси не слишком часто выполняла обещания.

— Брошу. Через неделю. Ладно, золотце? — Пэнси затушила сигарету и, поднявшись с качающегося табурета, вернулась в комнату.

Тео нежился в постели, вокруг которой были разбросаны их вещи. Они приехали на короткий отдых только вчера, ещё не было времени толком распаковать чемоданы, поэтому в комнате жуткий беспорядок.

— Ловлю тебя на слове, — Нотт лениво следил за ней взглядом. Пэнси сняла халат и юркой змейкой скользнула к нему, прижалась вплотную, не обращая внимания на жару. Ей нужно это — плотное соприкосновение тел, подтверждение, что она не одна, что Тео всё ещё здесь. Панический страх, что Теодор уйдёт, посещало Паркинсон не единожды. Она гнала его прочь, но он всегда возвращался, зыбкий, но ранящий глубоко и больно.

Тео провёл рукой по напряжённой спине Пэнси и ласково спросил:

— Что случилось?

— Так. Ничего. Снова одно и то же, — Пэнси спрятала лицо у него на плече и затихла, запрещая себе думать о плохом. Тео здесь. Он настоящий, тёплый, любящий. Здесь. Как так случилось, что они полюбили друг друга?

— Ты о чём-то задумалась, — мягко сказал Тео и осторожно поцеловал Паркинсон, отвлекая её от урагана мыслей. Пэнси ответила на поцелуй, стараясь вынырнуть на поверхность, и, о чудо, получилось. Она снова ощущала себя в этой реальности, а не плавающей в океане «как» и «почему».

— Я задумалась о начале наших отношений, — когда поцелуй оборвался, Пэнси ответила честно — она давно решила ничего не скрывать от возлюбленного.

Пэнси привыкла умалчивать о многом и скрывать свои чувства и эмоции, особенно негативные, потому что боялась быть собой. Она должна во всём быть идеальной. Должна соответствовать. Если задуматься, в этом заключалась вся её жизнь — в соответствии чьим-то требованиям. Родители. Драко. Блейз. Тёмный Лорд. Ничего не менялось, пока…

…пока в её жизни не появился Тео. Искренность. Простота. То самое тёплое чувство внутри, которого ей так не хватало.

— Почему ты выбрал меня? — вопрос сорвался с губ сам собой, Пэнси не успела подумать и остановить себя.

Брови Тео сошлись к переносице:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, — Пэнси жалела, что сказала это, но брать слова назад уже поздно. — Ты ведь знаешь, что я была сломана. Драко. Я так пыталась обратить его внимание на меня не как на друга…

— Но от этого ты не перестала быть собой, — возразил Нотт, приподнявшись на локтях и глядя на Пэнси с укором. — Я влюбился в тебя. И люблю тебя сейчас, Пэнси Паркинсон, даже когда ты задаёшь дурацкие вопросы.

Пэнс неуверенно улыбнулась, и Тео, видя это, притянул её и поцеловал, потянул на себя, заставляя лечь сверху. Через минуту, прервав поцелуй, он отстранился и посмотрел на Пэнси серьёзно-серьёзно:

— Всё хорошо. Правда. Веришь мне?

— Да, — тихо ответила Пэнси, закрывая глаза, и они снова поцеловались.

Пэнси верила, пока летняя жара сжигала город лучами полуденного солнца, а небольшая комната отеля в маггловском районе оставалась маленьким островком прохлады в этом огненном море. Пэнси верила, что перемены — это нормально.

Они заснули в обнимку, слушая уличный шум, доносящийся из открытых балконных дверей, и Пэнси почти забыла про страх.

У неё и в самом деле всё хорошо.

Высокий, сразу бросающийся в глаза чудаковатый дом встретил Николь полной отчуждённостью. Сейчас, стоя на пороге дома бывшего друга, она подумала, что это не стоило её побега из-под надзора родителей. Шаткое здание выглядело мрачнее обычного, хотя, возможно, так только показалось. Внутри слышались голоса, а возле дома лежало несколько мётел. Наверное, Джинни и Рон снова играли в квиддич.

Николь занесла руку над дверью ещё раз и постучала. Голоса вмиг замолкли. Девушка подумала, что её намеренно игнорируют, и уже собиралась уходить, когда входная дверь открылась. Молли Уизли приветливо улыбнулась и пригласила Никки в дом. Её отношение к когтевранке дало чётко понять, что о её метке никто, кроме близнецов, не знает.

Нора ничуть не изменилась с тех пор, когда Николь была здесь последний раз. Её обитатели тоже выглядели, как прежде. Рон, как обычно, доедал уже третью куриную ножку, Джинни читала письмо от Гарри и улыбалась во все тридцать два, Молли тут же принялась ставить чайник для Рейнер, а Артур Уизли копался в сарае. Перси уже давно покинул отчий дом, сменив его на подтирание задницы министра, а Билл планировал свадьбу с Флёр. Чарли всё ещё находился в Румынии, обещая матери раз за разом, что вот в следующем месяце обязательно получится приехать.

Николь поздоровалась со всеми, но того, ради кого она нарушила свой домашний арест, девушка не увидела.

— Спасибо. А где Фред? — спросила она, когда миссис Уизли поставила на стол чашку чая.

— Они с Джорджем в магазине на Косой Аллее. Скоро должны вернуться. Как твои дела? Что-то давненько ты к нам не заходила, — поинтересовалась Молли.

— У меня всё хорошо, спасибо. Дел много, вот и не получалось увидеться, — солгала девушка, отхлебнув немного чая.

Рон метнул в её сторону напряжённый взгляд, и Николь не понадобилось много времени, чтобы понять, что младший из братьев Уизли в курсе истинной причины её исчезновения из их жизни.

Рейнер мысленно чертыхнулась и в очередной раз подумала, что не стоило приходить. Для чего? Поговорить с Фредом? Что она собиралась ему сказать? Ни малейшей идеи.

— Как Билл и Флёр? — спросила Николь, когда повисло неловкое молчание.

— Ой, у них всё прекрасно! — воскликнула Молли, словно только того и ждала, чтобы поделиться всеми новостями. — На следующей неделе у них свадьба. Флёр трудится не покладая рук, придумывая, как всё красиво оформить. Вчера была примерка платья, так я чуть не обомлела, когда увидела её! Она у нас самая красивая невеста! А как светятся глаза Билла, когда он смотрит на неё! Уж я-то такое замечаю! Материнское сердце не обмануть. А ещё Флёр решила…

По меньшей мере, Николь пришлось выслушивать о будущей свадьбе полчаса. Когтевранка искренне старалась показать свою заинтересованность, но когда Молли начала рассказывать, куда они собираются рассаживать гостей, Рейнер не выдержала и улыбка слетела с её лица. Николь думала, что заснёт, но внезапно открылась входная дверь, и сон как рукой сняло. Фред и Джордж вошли внутрь, весело переговариваясь о чём-то, но оба замолкли на полуслове, заметив когтевранку. Оба брата-близнеца прожигали её ненавистными взглядами, и Николь растеряла всю свою уверенность.

— Привет, — робко выдала она, смотря прямо в глаза бывшего друга.

— Пойдём на улицу, — сухо бросил ей Фред, желая избежать расспросов матери о подобной холодности к той, которую когда-то любил.

— Мне пойти с тобой? — спросил брата Джордж, всё ещё не сводя взгляда с Николь.

— Нет, всё нормально, — Уизли развернулся и вышел на поляну возле дома. Рейнер поднялась из-за стола и молча прошла следом, избегая взгляда Джорджа.

Фред сел на бревно, а девушка стала за его спиной. Растерянная и немного не в себе, что в принципе уже стало нормой. Драко был прав — побочные действия постоянного принятия зелий уничтожали её. Временами она выпадала из реальной жизни и не понимала, что происходит вокруг. Галлюцинации и реальность перемешались, и Николь уже не могла разобрать, где плод её больного воображения, а где настоящая жизнь.

— Долго молчать будешь? — спросил Уизли, сцепив руки в замок и положив локти на колени. — Зачем пришла?

— Хотела поговорить. Я скучаю. Я не хочу терять тебя, Фред, — Николь стала возле Уизли.

— А ты скучала в тот момент, когда ставила метку пожирателей смерти на руке? Когда выбрала метку, а не свободу рядом со мной? Вот и я думаю, что нет. Нужно было раньше думать, Николь. До того, как ты решила стать одной из них. Твои дружки чуть не убили Билла, а Малфой убил Ли и пытался прикончить Рона. Думаешь, я смогу общаться с тобой, зная, что ты тоже приложила к этому руку? — Фред выразительно посмотрел на девушку и покачал головой, отвечая на свой же вопрос.

— И Билл, и Рон пострадали случайно. Мы здесь не при чём. Ли… Он пытался убить Драко, поэтому Малфой защищался. Фредди! Да пойми же ты, что мы не можем иначе! Я не могу иначе! — воскликнула Рейнер. — Я просто хочу спасти свою семью.

— Причиняя вред другим? Не говори, что ты думаешь о семье. Ты эгоистка, Николь, и не пытайся меня переубедить.

«Николь…». Раньше ты звал меня «Никки».

— Почему ты не хочешь понять меня?! Мы же были друзьями! — когтевранка повышала голос, стараясь справиться со своими эмоциями.

— Я люблю тебя, как только умею, — спокойно выдал Фред. — И я буду скучать. По будущему, которое у нас могло быть, но никогда не будет. По нашим разговорам по ночам и прогулкам в Хогсмид. Я буду скучать, Николь. Я по-прежнему желаю тебе счастья, но я в этом больше не участвую. Ты сделала свой выбор.

— Ты отказываешься от меня только потому, что на моём предплечье метка? — боль и обида захлестнули девушку с головой. Несправедливость ранила, а сердце сжималось от тоски.

— Не потому. Ты убийца, Николь, — слышать это от близкого человека невероятно больно. — Ты убивала и этого уже не изменить. Всю жизнь меня учили ненавидеть таких, как ты. У меня тоже нет выбора.

— Выбор есть всегда, — холодно повторила Николь его же слова и, больше ничего не сказав, трангрессировала.

Фред со злостью пнул камень, а в его глазах появились слёзы. Как больно терять того, кто ещё жив.

Полный зал пожирателей, все в предвкушении новых заданий от своего Хозяина. Тёмный Лорд ходил из стороны в сторону, рассказывая о своих планах. Драко усмехнулся, когда профессора Снейпа назначили директором Хогвартса, но когда Волан-де-Морт сказал, что Амикус Кэрроу станет его заместителем, стало не смешно. Если Кэрроу начнёт заправлять всем в школе, то… То всё. Драко даже представить боялся, что будет.

Реддл начал раздавать приказы нескольким своим пожирателями, чтобы те напали на Поттера и его шайку на свадьбе рыжего Уизли, ведь их прошлая попытка поймать Золотого Мальчика с треском провалилась. Тёмный Лорд заподозрил, что среди его верных последователей завелась крыса, но кто именно это был, выяснить пока не удалось.

Драко осмотрел находящихся в зале. Все были на месте, кроме одного человека. Малфой уже даже не помнил, когда последний раз видел Рейнер. Наверное, он даже начал скучать. Вот только по чему именно — самой девушке или их близости — он понять не мог.

Он научил её по-настоящему тёмной магии, научил разрушать, научил терять себя в заклинаниях, которые она вообще никогда не должна была произносить. Растворяться в тёмных искусствах и играть с запретным так же легко, как с любовью, что они и делали.

Это было захватывающе, опьяняюще, всепоглощающе… И так непростительно…

Но Николь это не волновало. И Драко тоже. Она принадлежала ему, он ей, а всё остальное не имело значения. Даже Астория.

Мысли о невесте всё чаще угнетали его. Ну какая из них выйдет семья? Работа, дом, работа? Драко мечтал не об этом, да и Тори достойна лучшего.

Малфой вернул своё внимание словам Тёмного Лорда, стараясь сконцентрироваться на задании. Всего-то нужно было пробраться в штаб авроров и выяснить нужную информацию. Даже убивать никого не придётся. Такой работёнке Драко был рад. Хорошо, что не на свадьбу Уизела отправили.

Дверь распахнулась и все взгляды оказались прикованы к непрошенному гостю. У Малфоя были смешанные чувства — смесь облегчения с гневом.

— Прошу прощения за опоздание, мой Лорд, — поклонилась Николь, потупив взгляд. Она прекрасно понимала, что одним извинением не отделается.

— Мисс Рейнер соизволила почтить нас своим присутствием? — риторический вопрос был задан спокойным голосом, но именно это и напрягло Николь. — Садись, я разберусь с тобой позже.

Рейнер выдохнула — наказание подождёт. Она быстрым шагом добралась до стула и заняла своё место. Девушка подняла глаза на Драко и слегка улыбнулась ему, а затем перевела взгляд на Волан-де-Морта и начала внимательно слушать задание. Ей удалось незаметно сбежать из дома, поскольку метка на руке нещадно жгла, казалось, что она горит заживо. Тянуть больше было невозможно, поэтому Рейнер перерыла весь дом в поисках своей волшебной палочки, устроив там погром, и бежала так, что пятки сверкали.

Драко незаметно наблюдал за Николь и заметил изменения в её поведении, когда глаза девушки забегали из стороны в сторону и наполнились ужасом. Он видел, как она безмолвно открывала рот, но изо всех сил держалась, чтобы не закричать вслух. Она походила на умалишённую сейчас.

— Неправда, — вырвался тихий шёпот из её уст. Тёмный Лорд замолчал и посмотрел на волшебницу.

— Ты что-то сказала, Николь?

Рейнер в растерянности подняла глаза на тёмного мага. Драко видел, как она с силой прикусила губу. У Николь был незаметный шрам на губе. Он великолепно скрывался за волшебной помадой. Он мог бы легко зажить под действием простых чар, но ведьма сама не давала ему шанса.

Этот след оставлен палочкой Волан-де-Морт в тот день, когда она готова была умереть.

ㅤㅤ ㅤ

Николь стала подвержена вспышкам безумия вследствие приёма зелий. Это не лечилось никакими зельяии, не успокаивалось чужими словами. И когда безумие восставало в ней, она по своей привычке в одном и том же месте прикусывала себе губу. Уровень боли от этих ощущений оказывался достаточным, чтобы теснить вспышку безумия.

— Ничего, мой Лорд, — выдавила из себя Николь. Её трясло, но девушка постаралась успокоиться. Образы, стоящие перед её глазами, ничуть не помогали. Галлюцинации не исчезали. Весь мир словно перестал существовать. Был только страх. И голоса. Голоса в её голове, которые хотели уничтожить девушку, подавить её морально.

— После выполнения задания придёшь ко мне. Я очень тобой недоволен, — сказал Тёмный Лорд. Николь кивнула.

Девушка сильно зажмурилась, надеясь, что так образы исчезнут из её головы.

— Пожалуйста, хватит, — едва слышно произнесла Николь. Волан-де-Морт, к её счастью, не услышал. Монстры в её голове, казалось, тоже. Рейнер ударила себя по щекам. Стало легче, но голоса лишь посмеялись над ней. Сдерживаться становилось всё сложнее. Хотелось плакать и кричать, но нельзя. Только не на собрании пожирателей. Её заживо съедят.

Руки кто-то коснулся. Мягкое, почти нежное, успокаивающее касание. Николь подняла глаза и столкнулась с тёплым взглядом серых глаз. Он видел в её глазах страх, который она тщательно пыталась скрыть. Блондин никогда не думал, что она такая храбрая.

Его жест не укрылся от остальных пожирателей. Николь тоже это поняла и убрала свои руки на колени, взглядом давая понять, что она благодарна ему. Драко кивнул и мгновенно переключил внимание на Волан-де-Морта, ожидая, когда же это дурацкое собрание закончится.

Если бы её сейчас кто-то увидел, обязательно подумал бы, что Николь пьяная. Её очень сильно шатало и кидало в разные стороны. Спасали лишь стены Мэнора. Да, Тёмный Лорд был очень ею недоволен и не пренебрёг показать это. Пытки, пытки и ещё раз пытки. Это было больно. Это было страшно. Но разве кому-то есть дело? Даже тот факт, что она идеально справилась с заданием, не помог избежать наказания за пропуски тренировок и собраний. Ещё и присутствие Беллатрисы ничуть не улучшало ситуацию.

— Боишься ли ты боли?

Это был её самый любимый вопрос. Беллатриса часто задавала его Николь. Она обожала произносить слово «боль» — праздник для её потрескавшихся губ, который она отмечала своим тяжёлым смехом. Наверное, она долго произносила его перед зеркалом, любовалась собой и поняла, что это лучшее слово для неё. Самый подходящий ей наряд.

В первый раз Николь храбро заявила ей, что не боится, и это оказалось большой ошибкой, опустившей её в глазах Беллы. Она пророчески сказала Драко, что жизнь «такую идиотку» ещё проучит. Из сегодняшнего дня Рейнер могла бы ответить ей в прошлое, что она была фантастически права. Лестрейндж ещё долго отказывалась воспринимать девчонку как равного себе человека, игнорировала её присутствие рядом и всё, что она говорила.

— Так боишься ли ты боли, малышка Никки?

Рейнер ещё тогда заметила, что её имя из уст сумасшедшей тётушки Драко звучало ужасно. Только самым близким она позволяла называть себя «Никки», а у Беллатрисы не было такого права.

Однажды Николь спросила её с искренним интересом, так ли необходимо бояться боли. Ведь она придёт вне зависимости от её страха.

— Если ты не дашь ей понять, как боишься её, она может счесть это за неуважение. Боль уничтожает всех, кто не уважает её, малышка Никки. И не даёт второго шанса объясниться с ней, почему ты её не боишься.

Именно поэтому Беллатриса сделала всё от неё зависящее, чтобы Николь прочувствовала боль на полную.

Вместо привычной для неё комнаты для гостей, которая уже по праву считалась её, как сказал Драко, девушка зачем-то пришла именно к Малфою. Стук в дверь. Блондин впустил её внутрь без лишних вопросов. В комнате они были не одни. Тео и Пэнс сидели на полу в окружении бутылок огневиски.

— О, Николь, присоединяйся! — воскликнула Паркинсон, заметив девушку.

— Что за повод?

— Мы всё ещё живы, — бросил Малфой и опёрся о спинку кровати, осматривая Рейнер с ног до головы. Тыльная сторона женской ладони была испачкана в крови. — Выглядишь паршиво. Всё плохо?

— Пойдёт, — отмахнулась Николь.

— Рейнер, я серьёзно. Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Где ты была, почему не приходила, что сказал Тёмный Лорд. Всё по порядку, — Драко скрестил руки на груди. Тео и Пэнси повернулись всем корпусом в её сторону, тоже внимательно слушая.

Николь потёрла больное плечо и прислонилась спиной к дверному косяку. Вздохнув, она начала свой рассказ. Говорила о том, как не вовремя на неё разозлились родители за побег на три недели, о наказании и необходимости сидеть дома. Рассказала, что зелья сна без сновидений закончились в тот момент, когда она меньше всего была к этому готова. Когда речь зашла о её галлюцинациях, Николь колебалась. Она с лёгкостью могла рассказать об этом Драко — Николь сама не заметила, когда они перешли на тот этап отношений, когда могли поделиться друг с другом чем-то подобным, — но говорить о своём безумии Тео и Пэнс не хотелось. Не то, чтобы она не доверяла им, просто… Просто когтевранка боялась, что ребята отвернутся от неё из-за этого.

— Никки? — обеспокоенно окликнул её Драко. Видимо, она молчала слишком долго. — Всё нормально?

— Да… Кхм, да, — Рейнер прочистила горло. — Я… Я почувствовала жжение метки и решила, что в этот раз обязательно должна прийти.

Она не смогла признаться. Николь уже потеряла Фреда, Камиллу и Араксию, потерять ещё и этих двоих было бы смерти подобно.

— После того, как я выполнила задание и вернулась в Мэнор, Тёмный Лорд немного наказал меня за беспричинные пропуски и… Всё, — развела руки в стороны девушка.

— Немного? На тебе живого места нет!

— Я в порядке.

— Вижу. Иди в ванную, — сказал Драко и подошёл к тумбочке, но поймал на себе три вопросительных взгляда и закатил глаза. — Раны обработать нужно.

Николь посмотрела на Драко, а затем перевела взгляд на Нотта и Паркинсон, как бы спрашивая: «При них?». Малфой кивнул и указал на шкаф. Рейнер подошла к нему и выудила полотенце. Теодор и Пэнси удивлённо наблюдали за действиями девушки. По тому, как свободно она ориентировалась в комнате и вела себя по-хозяйки, они могли со стопроцентной вероятностью сказать, что Николь была здесь не впервые. Паркинсон прищурилась и хитро улыбнулась, переводя взгляд с Драко на Николь и обратно. А девчонка-то не промах!

Когтевранка толкнула дверь, ведущую в ванную, и прошла внутрь. Повесила полотенце на крючок и присела на край ванны. Драко бросил друзьям «Скоро вернусь, не скучайте» и закрыл за собой дверь, оставаясь наедине с девушкой.

— Раздевайся.

Волшебница вздохнула и повиновалась. В любой другой ситуации она бы была поражена таким отношением к себе и обязательно сказала бы что-то язвительное, но сейчас не тот случай. Она стянула одежду, оставаясь в нижнем белье, и провела рукой по волосам, убирая их с лица. Его серые глаза задержались на обнажённых плечах девушки и медленно проскользили вниз. Николь укусила внутреннюю сторону щеки, чувствуя, что мужской взгляд сосредоточен исключительно на ней.

Это был не первый раз, когда Драко помогал ей лечить раны, но Николь всё так же шипела, когда его руки задевали особенно болезненные гематомы на её теле, как и несколько месяцев назад. Шипела, словно змея перед нападением, но из рук не вырывалась, демонстрируя удивительную для неё покорность. Драко даже хотел медленнее залечивать её раны, чтобы продлить это мгновение, но не делал этого: он знал, что Николь как никто чувствует обман. Потому он продолжал втирать мазь в её кожу на рёбрах, гадая, какое заклинание оставило это сине-фиолетовое уродство и ни одного перелома.

Николь знала, что любой другой мужчина не выдержал бы с ней и месяца. Не мог бы так, как Драко, молча сносить её обучение с Лордом, а потом с такой точностью орудовать бесчисленными склянками с мазями и зельями. Тёмный маг заставлял её платить за каждую ошибку, но Рейнер не переживала за своё тело. Знала, что к утру раны затянутся, а через неделю не останется и шрама.

— Что с тобой было на собрании? — раздался слегка хриплый голос Драко. Он стоял за спиной девушки, продолжая втирать мазь в её тело. От его дыхания по её коже пробежали мурашки.

— Сейчас не лучшее время для этой темы, — выдохнула Николь.

— Всё серьёзно? — брови Драко свелись к переносице.

— Боюсь, серьёзнее, чем я думала вначале.

Малфой сделал последний мазок и закрыл склянку с мазью, отставляя её в сторону. Парень вымыл руки и обошёл девушку так, чтобы видеть её лицо. Николь же, напротив, старалась не смотреть на блондина, одеваясь.

— Рейнер.

— Давай не сейчас, правда. Нас ждут Тео и Пэнс. Я обязательно расскажу тебе позже.

Драко пристально смотрел на неё. Он боролся сам с собой — хотелось заставить её говорить прямо сейчас, но в то же время парень понимал, что девчонка права.

— Ладно, — наконец согласился он. — Но я не отстану.

Николь тепло улыбнулась и кивнула. Посмотрела в зеркало, поправила одежду и вернулась в комнату Малфоя. Парень вышел следом. Нотт и Паркинсон тоже времени зря не теряли и уже успели прилично напиться.

— О, наконец-то! Мы уж думали, вы о нас забыли! Тео, налей им штрафную! — Пэнси было очень хорошо, и все это заметили. Николь засмеялась и опустилась на пол. Малфой достал ещё один стакан и сел рядом с ней.

— Только я ненадолго. Нужно вернуться домой до того, как родители хватятся меня.

— Не волнуйся, мы всего по паре стаканов, — успокоил её Драко.

— Хорошо. Так значит мы без повода празднуем? — спросила Рейнер.

— Кому сейчас нужен повод для алкоголя? — встречный вопрос Драко был риторическим.

— Тогда налевай! — весело обратилась она к Нотту.

Тео только того и ждал. Он сразу же наполнил стаканы обжигающей жидкостью и протянул друзьям. Каждый раз, когда они оказывались на волосок от смерти, они пили. Только алкоголь помогал не сойти с ума.

Стаканы опустели, и Тео наполнил их снова. И снова. Он вылил остатки содержимого бутылки и недоумённо покосился на неё.

— Сейчас ещё одну достану, — сказал Малфой, поднимаясь с пола. Он обошёл кровать и открыл тумбочку. Внутри стояло три бутылки, и слизеринец вытащил одну, подумывая, что пора пополнить свои запасы.

Как раз в тот момент, когда Драко достал бутылку, в дверь раздался стук. Его друзья, будучи изрядно выпившими, не обратили на это внимания. Парень открыл дверь и улыбнулся, тоже будучи не самым трезвым.

— Мама! — весело протянул он. Миссис Малфой посмотрела на бутылку огневиски в руках парня и перевела взгляд за его спину. Там, на полу, согнувшись пополам от смеха, сидели его друзья и эта девочка, в окружении которой Нарцисса часто видела сына.

— Вижу, я не вовремя. Зайду завтра. И, Мерлин, проветрите здесь! Перегаром несёт за версту.

— Мам! — засмеялся Драко и заметил на лице Нарциссы улыбку.

— Сильно не напивайтесь. И я надеюсь, ты не наделаешь никаких глупостей.

— Ну какие глупости? Всё будет нормально.

— Я надеюсь. Ладно, отдыхайте, — миссис Малфой ещё раз бросила взгляд за спину сына и развернулась, направляясь в свою комнату.

Драко вернулся к друзьям и протянул Тео бутылку.

— Ну наконец-то! — воскликнул Нотт.

Малфой перелез на своё место рядом с Николь и притянул её к себе, обнимая. Девушка положила голову на плечо блондина и приняла стакан из рук Нотта.

Они достигли той кондиции, когда люди начинают говорить по душам, и вот тема зашла за школу.

— Последний год в Хогвартсе, — мрачно протянул Драко.

— Только не говори, что будешь скучать, — сказала Пэнси. — Ты хотел поскорее закончить Хогвартс, сколько я тебя помню.

На самом деле, теперь Драко хотелось, чтобы его последний год в Хогвартсе длился вечно. Ведь только сейчас он осознал, как его страшит будущее, которое собирается построить Тёмный Лорд, и более всего — его роль в этом будущем.

— У нас ещё целый год впереди, — оптимистично заявила Николь. — Уверена, он будет хорошим!

— Конечно, этот учебный год будет лучшим, а вот следующий не очень. Меня же там уже не будет.

Краем глаза Николь увидела самодовольную улыбку и тут же щёлкнула его по носу. Драко засмеялся, обнимая девушку, совсем не думая о том, что для Тео и Пэнс это выглядело странно, ведь он почти помолвлен. Но сейчас они были настолько пьяны, что все мысли улетучились из головы.

— Мне пора домой, — сказала Николь. Рука Драко легла на её волосы, губы прижались к виску.

— Посиди ещё немного. Неизвестно, сможем ли мы ещё собраться все вместе до начала учебного года.

Николь вздохнула и прижалась к нему поближе, впитывая успокаивающую атмосферу его близости.

— Осталось не так много. Всего лишь неделя. Впервые так жду начала учёбы.

— А дав-ик-айте выпьем! — воскликнула Пэнси, икая.

— Мне кажется, тебе хватит, Пэнс, — сказал Малфой, убирая её стакан в сторону.

— Ну Д-д-др-ако! Ик… Я… Ик… Хочу ещё!

Николь тем временем опорожняла стаканы один за другим, чувствуя приближение галлюцинаций. У неё всегда начинала болеть голова и слезиться глаза перед тем, как начинались вспышки безумия. Она надеялась, что алкоголь поможет заглушить образы в её голове. Пила девушка, не закусывая, поэтому очень быстро опьянела настолько, что язык стал заплетаться похлеще, чем у Пэнси.

— Та-а-ак, тебе тоже достаточно, — Драко отобрал стакан и у неё, а Николь, уже засыпая, прижалась к его плечу.

— Наверное, мы уже пойдём, — сказал Тео, не настолько опьяневший. Он подхватил Пэнси под руки и помог ей подняться. — Спасибо за вечер.

— Ты отведёшь её домой?

— Нет, в таком виде ей лучше не показываться перед родителями. Ко мне пойдём, — сказал Тео, двигаясь к выходу вместе с Паркинсон.

— Др… Драко… Ик… Я люблю… Ик… Тебя… И тебя тоже… Ик… — слизеринка повернулась в руках Тео и потянулась к его губам.

— Я тебя тоже, Пэнс, а теперь пойдём домой. Пока, — он махнул Малфою и закрыл за собой дверь.

— Мне тоже пора, — невнятно промычала Николь, зевая. Драко всё ещё прижимал её к себе, сидя на полу.

— Ну куда ты сейчас пойдёшь? Пьяная, уставшая, сонная.

— Но мне нужно, — девушка сделала попытку встать. Неудачную, впрочем.

— Тебе нужно поспать. Завтра утром пойдёшь домой. Ты остаёшься здесь, — Драко сказал это тоном, не принимающим возражений, но Николь и не пыталась перечить. Она очень хотела спать. Девушка лишь сильнее прижалась к плечу Драко, а он поднял её на руки и уложил в постель. Нежно провёл ладонью по её щеке, убирая волосы, и чмокнул в макушку. — Засыпай.

Рейнер скрутилась калачиком и обняла подушку, на её лице появилась улыбка. Драко не смог не улыбнуться в ответ. Он направился в душ, а когда вернулся, Николь уже крепко спала, без зелья и кошмаров. Драко лёг рядом, рассматривая личико девушки.

В конце концов, это убьёт его. Будь то сигареты, Волан-де-Морт или девочка с карими глазами.

Солнечные лучи проникли в комнату через большое окно, открывающее вид на зелёные тропы. Птицы пели свои песни, а лёгкий ветерок колыхал занавески. Блондин открыл глаза, чувствуя головную боль. Всё-таки не стоило так много пить.

Он повернул голову и посмотрел на девушку рядом с собой. Её русые волосы красиво сочетались с цветом его постельного белья. Малфой отвёл взгляд и поднялся. Прошёл к тумбочке, достал склянку с антипохмельным зельем и залпом опустошил её, поморщившись от горьковатого привкуса.

Драко прошёлся по комнате, стараясь не разбудить Николь и одновременно желая, чтобы она проснулась. В голове обрывками стали всплывать события вчерашнего вечера и то, как он прижимал её к себе, обнимал и даже, кажется, целовал. Малфой точно не помнил. И всё бы ничего, но почему-то стало так стыдно перед Асторией, что парень не находил себе места. Он обещал ей семью, а сам свои вечера коротал в постели с другой. Драко презирал измены и точно знал, что стоит ему только сказать Астории своё «да» перед всеми, как его похождениям придёт конец. Не потому, что Гринграсс, а в то время уже Малфой, будет следить за тем, чтобы её муж не гулял, но потому, что сам Драко будет хранить верность. Потому что так надо, так правильно. Так честно.

Он бросил взгляд в сторону кровати. Николь… Рано или поздно им придётся перестать играть в любовь. И, наверное, было бы правильно поговорить с ней об этом сейчас, пока ещё не слишком поздно, пока их увлечённость друг другом не переросла во что-то большее. Но рассказать ей об этом значило потерять, а к этому Драко пока не был готов.

Отношения с двумя девушками — опасная штука. С одной хорошо. надёжно и спокойно. Она — важная часть жизни, которую трудно просто так забыть и вычеркнуть из сердца. А к другой тянет. Тянет сильно, порочно и грязно. И, в какой бы мрак она не тянула, прекратить эту связь невозможно.

Малфой вздохнул и, заметив движение на кровати, снова лёг, понимая, что этот разговор нельзя откладывать.

— Доброе утро, — улыбнулась девушка, открывая глаза, но тут же поморщилась.

— Голова? — когтевранка кивнула, а Драко протянул ей зелье. Николь тут же выпила его, а парень нахмурился. — Ты даже не спросила, что это. А вдруг там был яд?

— Я доверяю тебе, — пожала плечами Николь.

— Никогда больше так не делай, пока не узнаешь содержимое.

— Ладно, — девушка снова поудобнее улеглась, явно забыв, что спешила домой. Драко напоминать не стал.

— Ты влюблялась когда-нибудь?

Он лежал на спине и смотрел в потолок, думая, как лучше начать этот разговор.

Николь хотелось сказать «Да, сейчас, в тебя», но вместо этого она повернулась к нему спиной и ответила:

— Нет. Никогда.

ㅤ

Малфой кивнул, собираясь с мыслями. Несколько минут они молчали.

— Никки… — с трудом начал Драко, проводя по спине девушки пальцами, пока она лежала на подушке, смотря в окно.

— Да, Драко? — ответила Николь. Она повернулась к нему и укрылась получше. Мрачность лица парня сразу вызвала какое-то подозрение у девушки.

— Нам нужно серьёзно поговорить, — он выглядел слегка обеспокоенно, задумчиво смотря на волшебницу.

— Ты пугаешь меня, Малфой, как будто сейчас скажешь что-нибудь очень плохое, — Рейнер улыбалась, но эта улыбка быстро сошла с её лица.

Драко присел, облокачиваясь на спинку кровати, и устало посмотрел на девушку. Он усмехнулся слегка нагло, его даже забавляло то, что он сейчас скажет.

— Ты такая необычная, Николь, такая нежная, чистая со мной, но такая строгая с другими. Я даже не думал, что с тобой может быть так хорошо… — Малфой затих, будто подбирал слова.

Ему просто нельзя было всё выпалить — как-то не по-джентельменски, она такого не заслужила, пускай и сама согласилась на подобные чувства. Мало того, он к такому просто не привык, чтобы какая-то девушка так быстро поразила его собой и была такой искренней в своих намерениях. Ему было чуждо подобное. Женщины просто не бывали такими, ну не бывали!

Когтевранка напряглась, она присела, ожидающе кусая губы. Девушка, казалось бы, уже переживала трагедию, которой ещё даже не случилось. В её юной голове вертелись ужасные мысли, и, о Мерлин, какие-то уже через минуту окажутся верными.

— Но ты кое-что по неосторожности упустила. Точнее, я заставил тебя не думать об этом. Ты каждый раз так увлекалась мной, что позволяла себе игнорировать одну очень важную вещь, а я, признаюсь, хотел, чтобы ты игнорировала это, — Малфой опустил свои серые глаза, будто впервые за столько лет жизни жалел о сказанном.

— Говори, Драко, не тяни. Это действует подобно Круциатусу.

— Ты знаешь, что я почти помолвлен и как только Астории исполнится 17, мы поженимся. Я не люблю её, не скрою, но уважаю. Уважаю настолько, что не смогу подвести её, — Драко сглотнул и поднял глаза на Рейнер. В её карих омутах плескалось отчаяние. Она уже поняла, что он хотел ей сказать, но не останавливала парня. Он продолжил: — Ты мне не безразлична и именно поэтому я сейчас говорю об этом. Когда всё только начиналось… Наше тесное общение, я имею в виду… Мне просто хотелось этого и я мало думал о твоих чувствах, но сейчас… — он надолго замолчал.

— Что сейчас? — Николь сглотнула слёзы, силясь не показывать блондину, как сильно её взволновали его слова.

— Сейчас мне важно, что ты чувствуешь. Я не хочу тебя обманывать. Наша связь… Она ни к чему не приведёт. Я женюсь на Астории, а ты… Я верю, что ты встретишь достойного юношу.

— Всё хорошо, я всё понимаю. Она стройнее, моложе, красивее… — сказала девушка, всхлипывая. — Не волнуйся, я бы тоже не выбрала себя…

— Никки… — Драко протянул к ней руку, притягивая к себе.

Она полюбила его, сама не зная, как и когда. Ненавидела себя за это, ведь он был помолвлен и его невеста была красива, словно прохладное майское утро, словно тонкий лунный свет. Николь смотрела на неё и чувствовала, что у неё нет ни единого шанса, но Малфой целовал её в тёмных коридорах, в выручай-комнате и в перерывах между заданиями. И она не могла не отвечать ему, сердце яростно колотилось в груди.

— Мы не должны, — тихо добавила Рейнер. Его улыбка была преисполнена грусти, однако он не отпустил её, сжимая в объятиях хрупкую талию. Николь дрожала, а он покрывал поцелуями её лицо и осушал следы слёз губами. Её руки легли ему на грудь, щекой она прижалась к нему. Девушка чувствовала, как колотится его сердце, как вздымается его грудь от тяжёлого дыхания.

Ему нужны её слезы. Ему нужны её эмоции…

Они стали старше и были одиноки.

Он знал, что быть с ней — это как пить кровь единорога. Одновременно боль и наслаждение…

— Мы… Мы же будем продолжать общаться? — неуверенно спросила она, всё ещё находясь в его объятиях.

— Конечно, глупышка. Ты же не думала, что я так просто отпущу тебя?

Николь слегка улыбнулась, а Драко нахмурился, вспоминая их вчерашний разговор в ванной.

— Так ты расскажешь, что случилось на собрании?

Волшебница отстранилась от парня и обхватила колени руками, вздыхая.

— Помнишь того кота в Мэноре?

— Да, но мы же выяснили, что это был не настоящий кот. Тебе показалось из-за действия зелья.

— Да, а потом во время нашей миссии в Шеффилде. Ты спрашивал, повторялись ли мои галлюцинации снова.

— И ты ответила, что нет.

Николь подняла глаза на блондина.

— Я солгала. Они повторялись. Повторяются… До сих пор.

— Вчера у тебя снова были галлюцинации?

— Да. Я… Я не понимаю, реальность это или выдумка. Мне страшно, Драко. Кажется, я схожу с ума, — испуганные глаза Николь не на шутку перепугали Драко.

— Я говорил, что приём зелий не пройдёт бесследно. Проклятье! — парень провёл рукой по своим волосам и снова посмотрел на девушку. — Тебе нужно перестать принимать их.

— Но я не смогу заснуть.

— Этой ночью ты спала без зелья.

— Этой ночью я была пьяна. Это не выход.

— Лучше кошмары, чем галлюцинации. Нужно попробовать обойтись без зелий. Пожалуйста, Николь, — взмолился Драко.

Девушка посмотрела на него и кивнула, а затем резко вспомнила, что ей пора домой, и встрепенулась.

— Я провожу тебя, — сказал Малфой, поднимаясь с кровати и утягивая девушку за собой.

Когтевранка быстро привела себя в порядок и они отправились к ней домой, где волшебницу уже ждали родители, но Драко, включив всё своё обаяние, убедил их, что опоздание Николь — целиком и полностью его вина, а сбежала она только потому, что очень соскучилась. Миссис Рейнер переглянулась с мужем, сияя. Это ли та самая «подруга», к которой так часто бегала их девочка?