Разведенка. Беременна в 46

Глава 10

– Варвара Леонидовна, что-то ты выглядишь болезненно. Может, тебе больничный взять?

Георгий Константинович лениво подходит к моему столу после окончания обеденного перерыва и жует на ходу яблоко. В руках у него остается только хвостик, который он кидает в мусорку под моим столом. Это вызывает раздражение.

– Я в порядке, просто не выспалась, – сухо произношу я и продолжаю работать.

– Может, мне вместо тебя на ковер к Авдеичу сходить? У тебя, погляжу, ноги отекли. Моя жена тоже при последней беременности мучалась от отеков, теперь варикоз у нее. Рановато, конечно, но сейчас все болезни молодеют. Двадцать первый век на дворе, что поделать.

На три часа мне назначена запись к Пахомову, так как нужно обсудить с ним кадры, но я не ожидала от зама такой наглости, спрятанной за сопереживанием, так что временно убираю пальцы с клавиатуры и встаю, ровняясь с ним. Роста он небольшого, наравне со мной, так что я на своих хоть и маленьких, но каблуках, смотрю на него сверху вниз.

Худой и тщедушный, работник при этом из него ответственный, но уж больно прыткий. Всё пытается отправить меня пораньше в декретный отпуск, уже с нетерпением поглядывает на мое белое кожаное кресло, подарок на сорокапятилетие от бывшего начальства.

– Я со своими ногами и обязанностями прекрасно справляюсь сама, Константиныч, – одергиваю его холодным тоном и иду к закипевшему чайнику. – А ты с каких пор так сблизился с Пахомовым? Уже и Авдеич он для тебя.

Ира, тридцатипятилетняя разведенка, подкрашивающая в это время губы, глядя в карманное зеркало, отрывается от своего занятия и отвечает вместо Георгия.

– Варвара Леонидовна, так в курилке они перебросились парой фраз, а наш Георгий Константиныч решил, что теперь они закадычные друзья.

Она моего зама недолюбливает, так как в свое время он на ее флирт не ответил, а наша роковая красотка Ирочка этого ну никак не могла стерпеть, так что периодически в последний месяц, пока в моем кабинете идет ремонт, приходится терпеть их склоки. Если бы не параллельный ремонт в отделе снабжения, в кабинете пришлось бы ютиться только нам с Гошей и подругой Яной. А пока я как между молотом и наковальней.

Обычно я одергиваю одного из них, чтобы прекращали скандалить и портить всем вокруг настроение, но сейчас хмурюсь.

– А ты с каких пор куришь, Георгий Константинович?

Удивляться есть чему. Все эти годы наш Георгий-я-веду-здоровый-образ-жизни был для всех нас примером, каким может быть мужчина. Не пьющий, не курящий, не гулящий, всю зарплату домой приносящий. А теперь происходит какой-то сбой.

– С тех пор, как наш новый главный стал регулярно наведываться в святая святых наших офицеров, – с важным видом кивает Ира и кривится при повторном взгляде на моего зама. – Эх вы, Георгий-Георгий, а я-то хотела еще от вас ребеночка. Ц. А вы, оказывается, тот еще лизоблюд.

Я морщусь, не одергивая Иру, так как не одобряю этой пагубной привычки. А сейчас вдруг думаю о том, что вот у Янки муж паровозит чуть ли не с армии, но в отличие от моего хранит ей верность. Стоило ли вообще гордиться тем, что мой муж – образцовый семьянин, подающий многим мужчинам пример, если в итоге он оказался обычным что ни на есть мерзавцем.

К трем я уже стою около кабинета Пахомова и смотрю на золотую табличку с черной надписью. Слышу, как за дверью главный чихвостит главу отдела снабжения, а у самой даже сил нет ни скукожиться, ни съежиться. Судя по гуляющим слухам, Пахомов раздает словесные тумаки направо и налево, входя в должность и принимая на себя новые обязанности. Вот только я свое отбоялась и уже, кажется, ничего не опасаюсь.

– Входите! – рявкает Пахомов, когда злой Степанцев вылетает из его кабинета, а я стучусь через полминуты.

Спокойно вхожу и присаживаясь на стул поближе к начальству.

– Что там у вас?!

– У меня со слухом всё в порядке, – произношу я и скрещиваю руки на столе.

– Что?

– Я говорю, вы можете говорить тише, Тихон Авдеевич, я вас прекрасно слышу. Между нами всего полтора метра расстояния, а со слухом у меня проблем нет.

Пахомов хмурится сильнее и, наконец, переводит свой взгляд на меня. Выглядит он раздраженным, дергает рукой галстук, словно он ему претит, но носить он его вынужден.

Форма идет не всем, а вот ему напротив. Подчеркивает далеко не тщедушную фигуру. Поджарый, с широченными плечами, он едва в свою форму помещается.

Я не вижу сейчас его низ, который скрывается за столом, но прекрасно помню, что и ноги у него не худые, а крепкие, спортивные.

Весь он какой-то крепкий и пугающий. Рубленые черты лица при этом не портят его внешность, как и посеребренные темные волосы. Так что не удивлена, что половина сотрудниц строит планы, как окольцевать нового самца в вольере.

Он проводит рукой по лицу, и взгляд проясняется. Его выдержка дорогого стоит. Не каждый при такой должности способен усмирить свой гнев.

– Прошу прощения, Варвара Леонидовна. Тяжелый рабочий день, я забылся. Я ведь сам вас вызвал, нужно обсудить несколько сотрудников и целесообразность их трудоустройства в нашей прокуратуре.

Голос становится спокойным, ничто не говорит о том, что буквально минуту назад он рвал и метал.

– Начнем с вас. Ваши семейные проблемы. Я должен волноваться по этому поводу, как работодатель?

– В-вы? Н-нет, конечно, нет!

Я перевожу взгляд на бутылку воды у стола Пахомова и сглатываю. Лицо пылает, а сама я не могу посмотреть ему в глаза. Откуда он вообще знает подробности моей личной жизни?! Неужели слухи по друзьям и приятелям Марка и Влада так быстро распространяются?

Знают ли они уже и о ЗППП?

Никто из тех, кто в курсе, ведь не заинтересован в том, чтобы эта новость стала достоянием общественности. Это был мой козырь управления мужем при разводе, а теперь всё может пойти крахом.

Пахомов смотрит так внимательно, что вынуждает меня поднять на него взгляд. Никаких эмоций с его стороны. Ни осуждения, ни жалости. Ничего.

– Вы не думали оформить отпуск, а оттуда уже в декрет?

Я сжимаю ладони в кулаки и стискиваю челюсти. Работа – это единственное, что меня сейчас спасает, не дает окунуться в бездну тьмы.

Неужели Влад в отместку уже подсуетился и как-то надавил на Пахомова, чтобы меня убрали из прокуратуры?

Тихон Авдеевич спокойно повторяет свой вопрос. Не выглядит сильно заинтересованным, для него это дежурная проблема, с которой ему следует разобраться.

– Нет, не думала. У меня только шестой месяц. Рожать только через месяца три. Или я вам мешаю? Приказ сверху?

Моя реакция слишком резкая, вызывает у него удивление. Даже взгляд меняется, становится чуть более живым. Пропадает ощущение, что передо мной сидит ледяная статуя.

– Я хотел как лучше. Жена моего брата недавно родила. Ей тридцать девять и…

Он осекся, увидев мой хмурый взгляд исподлобья, и не стал продолжать. Но я и так поняла, что намекает на мой возраст.

– Сорок шесть – это не двадцать шесть, но я осознавала риски, когда сохраняла беременность. Это во-первых. И личная жизнь сотрудников, Тихов Авдеевич, не входит в ваши обязанности. Это всё, что вы хотели обсудить? Если да, то я пойду. Необходимо оформить отпуска.

– Нет. Не всё. Я хотел переговорить насчет начальника отдела снабжения. Узнать ваше мнение насчет качества его работы.

Мы переходим к рабочим вопросам. Оказавшись на новом месте, Пахомов прощупывает сотрудников, выискивает слабые места и оценивает нас. Я тщательно контролирую свои высказывания, но и не утаиваю то, что ему стоит знать. Понятно, что кадровый состав будет постепенно меняться. Новая метла по-новому метет, и на многие хлебные места осядут его люди.

Опасения насчет моего отстранения от дел улеглись, но я всё равно остаюсь настороженной. Все выходные, прошедшие после судьбоносного ужина у Алёхиных, я чувствую себя, как на пороховой бочке.

И Аня с Марком, и сам Влад затаились. Никто из них даже ни разу не позвонил мне, а на Аню это совсем не похоже. Она всегда была излишне эмоциональной и опрометчивой, совершала глупости, когда чего-то боялась или сильно переживала. Так что я была готова к беспочвенным обвинениям, угрозам, плачу или даже истерике, но никак не к тишине.

Даже Влад ни строчки не написал, удивляя своим безмолвием. На мое заявление о разводе, о котором он был проинформирован нанятым мной адвокатом, никак не отреагировал, словно это пустяк, и нам нечего делить.

Я звонила детям, но старшая, Лиля, озабочена тем, что ее трехлетняя дочка наотрез отказывается ходить в садик и каждое утро устраивает концерты, а вот Мишка весь на нервах, так как пошли первые бытовые скандалы после брака.

Судя по всему, они не в курсе, что у нас происходит с их отцом. И хоть это вызывает у меня облегчение, я не удивляюсь. Влад не смог бы признаться в том, что натворил, а соврать духу бы не хватило. Он ведь понимает, что я опровергну его вранье, так что выбирает самую легкую тактику. Бездействие.

Когда наступает конец рабочего дня, я выключаю компьютер и плетусь на выход, пока Янка рядом щебечет о том, что они с мужем хотят устроить себе второй медовый месяц.

– Я предлагаю младших оставить с его родителями, а старшенькие уже взрослые, сами о себе позаботятся, – продолжает она, но замечает мою безучастность и озабоченность. – Ты уверена, что у тебя всё в порядке? Что-то Влада давно не видно. Он ведь раньше тебя всегда по пятницам сам забирал. А твою машину его водитель потом домой пригонял.

Становится тошно, что даже она замечает изменения во Владе. Неужели только я была слепой дурой, что пропустила такие важные сигналы в наших отношениях? Даже стыдно кому-то признаваться, где я работаю, когда в собственной семье упустила такие проблемы.

Неудивительно, что Пахомов не хочет видеть меня под своим началом. Уволить, не уволит, так как это противоречит ТК РФ, но даже если я и выйду как можно раньше из декрета на работу, не удивлюсь, если меня настойчиво попросят на выход.

– Мы с Владом разводимся, о подробностях пока говорить не готова, – признаюсь я подруге, так как вскоре она так и так узнает, так как структура у нас маленькая, и все друг друга знают. Когда мы с Владом окажемся в суде, это в любом случае окажется достоянием общественности.

– Что-то такое я и подозревала. Ты сегодня без кольца на работу пришла, но я не стала в кабинете заострять на этом внимание. Наши, к счастью, были не настолько внимательны.

Яна сочувствующе поглаживает меня по спине, и мне приятно, что она не лезет ко мне с бестактными вопросами, но я в ней и не сомневалась. Становится чуть легче, что хоть одна близкая душа в курсе моей трагедии, ведь поделиться больше мне не с кем. Не детям же жаловаться, им объяснять всё придется, а я пока к этому не готова. Ни морально, ни физически. Сказать им о том, что мы с их отцом разводимся, рано или поздно придется. Вот только как?

Яну забирает муж, я же иду на парковку, где стоит моя ласточка. А когда выезжаю, замечаю, что к Пахомову в машину садится наша сотрудница Оля. Видимо, у них серьезные отношения, раз они никого не стесняются и демонстрируют свои отношения. Смотреть на это неприятно, чем-то они неуловимо напоминают мне о прошлом, когда всё только начиналось.

Когда я приезжаю домой, около подъезда стоит газель, в которую грузчики поочередно грузят мебель. Не сразу я узнаю в них свою собственность, а когда кидаюсь на амбразуру, угрожая вызвать полицию, они отсылают меня к владельцу квартиры.

– Он наверху, с ним и разбирайтесь. Мы люди подневольные.

Грузчики пожимают плечами, а я практически лечу к себе на этаж, не дожидаясь лифта. А в квартире вовсю кипит работа.

– Влад, что происходит? – рычу я, увидев стоящего у порога спальни Влада. Он следит за тем, как рабочие разбирают кровать.

Муж медленно оборачивается и усмехается при виде меня.

– Выселяю жильцов из квартиры. Заметь, все твои вещи и мебель в целости и сохранности. Газель я оплатил, скажешь им, куда тебя отвезти.

– Ты издеваешься? Эта квартира приобретена в браке, так что я никуда не уеду. Будем делить всё совместно нажитое. Мой адвокат тебя проинформировал, не ври, что этого не было.

– Не отрицаю, – отвечает он спокойно и пожимает плечами. – Наш развод будет проходить строго по букве закона. Как ты и хотела. Из совместно нажитого у нас – дача, твоя машина и подаренные мной тебе драгоценности. Так уж и быть, их можешь оставить тебе, а вот дачу и машинку будем делить. Ты ведь этого добивалась?

Он цинично оскаливается, а я сжимаю зубы, останавливая себя от пощечины.

– Эта квартира…

– Сэкономлю тебе время, нет времени у меня на скандал. Эта квартира, моя машина и загородный дом – это активы компании, в которой я работаю, заметь, наемным сотрудником, так что и на акции не надейся. Всё по закону.

Он широко улыбается, решив, что переиграл меня, а до меня доходит, чем он занимался все выходные. Он ведь юрист. И не сказать, что чистый.