Разведенка. Беременна в 46

Глава 35

Две недели спустя

– Мам, давай я Сашеньку понесу, а Федя поможет тебе спуститься и в машину сесть.

Лиля крутится вокруг меня с самого утра, как узнала, что нас, наконец, выписывают, а я всё посматриваю на дверь в надежде, что и Мишка подъедет на выписку.

Все эти дни от Влада нет никаких вестей, хоть он и знает о том, что у него родилась дочь, и хоть мне за нее и обидно, я чувствую какое-то облегчение, что Влад в моей жизни больше не появляется. За то время, что я лежала в больнице, нас развели благодаря юристам, которые представляли нас на судебном заседании. На опеку над моей девочкой он не претендовал, а всё остальное было согласовано заранее.

– А Миша тебе звонил, Лиль? – спрашиваю я старшую дочь, когда меня усаживают в кресло-каталку.

– Он передал, что вырваться с работы не сможет, у него аврал, – краснея, отвечает Лиля, будто ей самой стыдно за брата. – Но позже подъедет в квартиру. Мам, ты прости, я помню, ты говорила, что не хочешь никакого торжества, но я позвала твоих коллег отметить, да и бабушек с дедушкой. Такой день счастливый, Сашеньке зато по фотографиям хоть будет что вспомнить. Понимаю, сейчас тебе не до веселья, особенно с переломом, но ты ведь сама мне когда-то говорила, что трудности есть всегда, а жить надо здесь и сейчас. Причем счастливо, разве нет?

Дочка загоняет меня в угол, возвращая мне мои же слова, и я просто качаю головой, не став ее ругать за самодеятельность. За эти две недели, что я провела в больнице, много чего произошло. Лиля, чтобы отвлечься от собственных проблем, вовсю занялась обустройством моей квартиры, которую Влад вынужденно отдал мне по соглашению после развода, закупом вещей для ребенка, коляски, кроватки и в целом оформлением детской комнаты. Она будто обрела второе дыхание, нашла место, где могла спрятаться от тех проблем, что происходили в ее собственном браке.

Я, конечно, понимала, что она боится принимать решение по поводу детей Феди от первого брака, до сих пор не знает, что ей делать, потому так усердно и уделяет внимание мне, но я не препятствую, так как сейчас в моей жизни она самый близкий мне человек.

– Федя не против, что ты почти дома не бываешь? – спрашиваю я у Лили обеспокоенно, когда зять отходит за выпиской.

– Мне кажется, он этого не замечает, – признается она и вздыхает. – Постоянно сам пропадает у бывшей свекрови. Дети после смерти матери с ума сходят. Старший из дома сбегает, вот Федя и ищет его постоянно по улицам, друзьям и одноклассникам. Марта, правда, начала замечать его отсутствие по вечерам перед сном, так что скоро придется либо ставить вопрос ребром, либо соглашаться на переезд детей к нам.

– А ты сама что решила?

Не хочу давить на дочь, вижу, что ей и самой тяжело, но при этом понимаю затруднения самого Феди. Он не хочет предавать собственных детей, которые не виноваты в том, что когда-то он бросил их мать ради Лили.

– Хочу сегодня вечером сказать Феде, чтобы перевозил мальчишек к нам. Ты знаешь, мам, я подумала, что можно попробовать. Федя ведь и правда их отец, а мальчишки – братья моей Марте. Как-то со временем, надеюсь, мы все уживемся. А если не сложится… Тогда и буду решать, что делать дальше. А если сейчас не попробую, а просто потребую развод после всего, что пережила, никогда себе этого не прощу. Понимаешь, я… Чувствую вину, что…

Дочка сглатывает и отводит взгляд, и я будто читаю ее мысли. Понимаю, что она имеет в виду.

– Иногда я ловлю себя на мысли, что если бы задушила любовь к Феде в самом начале, то он до сих пор был бы женат, его дети росли в полной семье, а их мать была бы жива, но… Не знаю, может, я эгоистка, но я всё равно не жалею, что когда-то позволила себе встречаться с Федей. Иначе не было бы Марты, а она для меня всё. Она ведь моя дочка, мое солнышко.

Лиля выглядит грустной и при этом решительно настроенной, и в этот момент я чувствую материнскую гордость. Каждый человек не без греха, но Лиля умеет признавать свои ошибки, за эти годы повзрослела, куда-то девался ее подростковый максимализм, который когда-то руководил всеми ее безбашенными действиями.

– Всё будет хорошо, Лиль, вот увидишь. Ты ведь знаешь, что я всегда рядом. Помогу, чем смогу. Советом, поддержкой, деньгами.

Вскоре с выпиской возвращается Федя, а за ним и медсестра, которая помогает запеленать Сашеньку и передает ее Лиле. Марта всё это время стоит снаружи вместе с Яной и ее мужем Олегом, которые вернулись из отпуска несколько дней назад.

Весь мой отдел и еще несколько сотрудников прокуратуры встречают меня перед роддомом с шарами и цветами, а вокруг крутится фотограф, который делает наши снимки, в то время как его напарник снимает всё на видео. Мне даже улыбку выдавливать из себя не приходится, так что я благодарна Лиле, что она всё организовала, несмотря на то, что я и отговаривала ее. Она ведь права, Сашенька может когда-то у меня спросить про свою выписку, и что бы я ответила, если бы не было ни единой фотографии?

– Варвара Леонидовна, поздравляю вас, – звучит вдруг надо мной знакомый бас, который я не слышала несколько дней.

Мое сердце начинает грохотать, и когда я поднимаю голову, вижу перед собой Пахомова. После того, как я открыла ему неприглядные моменты своего прошлого, он пропал, а в последующие дни общался со мной подчеркнуто холодно, что не могло не расстроить меня, хоть я и предполагала такой исход нашего разговора.

– Тихон Авдеевич, и вы тут? – растерянно спрашиваю я, не зная, что еще сказать, как вдруг к нам подлетает воодушевленный фотограф и наводит суету.

– А теперь фото родителей с дочуркой. Так, папа, берите ребенка, а цветы пусть мама держит.

– Но это… – хочу я сказать, что он ошибся, как меня вдруг перебивают.

– Давно я на руках не держал ребенка, – хриплым тоном говорит Тихон и каким-то завороженным взглядом смотрит на мою Сашеньку. Мне даже кажется в этот момент, что именно он ее отец, но я быстро возвращаюсь в реальность.

Вот только я и слова вставить не успеваю, как Тихон с ребенком оказывается позади меня, а я продолжаю сидеть в кресле-каталке, и вид у меня явно обескураженный, что не могло не отразиться на первых снимках, пока это не заметил фотограф.

– Так, молодежь, а вы помогите нам шары в машину загрузить, – быстро сориентировалась Яна, увидев растерянность на моем лице, и всех разогнала.

Уже после я пойму, что она воспользовалась моментом, чтобы сблизить меня и Пахомова, а сейчас у меня голова кругом, не до чужих интриг.

Я улыбаюсь, стараясь не показывать, что всё происходит совершенно не так, как я себе это представляла. Не объяснять же фотографу, что Пахомов мне не муж, а Сашенька не его дочка. Неудобно ставить Тихона в неудобное положение, когда он сам не стал сопротивляться и решил подыграть.

Сама я в этот момент стараюсь по сторонам не смотреть, так как нас окружают коллеги. Более чем уверена, что в офисе теперь будут ходить слухи, что я изменяла мужу с Пахомовым еще до того, как он стал нашим новым прокурором.

Они и без того уверены, что у нас с ним отношения, а теперь этому будут железобетонные доказательства.

Слегка злюсь на Тихона, что он вот так подставил меня, но вся злость улетучивается, когда стекло одной из машин неподалеку опускается, и на меня пристально смотрит мужчина в очках. Не сразу я узнаю его.

Влад.

Бывший муж всё-таки приехал на выписку.

Даже видеть его лицо в этот момент не надо, видно, что он зол, с такой силой сжимает баранку, что она будто вот-вот погнется под его напором.

– Мамочка, смотрите в кадр! – кричит фотограф, и я отвожу свой взгляд от Влада.

Улыбаюсь во все свои тридцать два и стараюсь забыть о бывшем муже. Плевать, что он подумает. Он и так уверен, что Саша – дочь Тихона, а теперь у него не останется никаких сомнений, что к нам лезть ему не стоит. И пусть будет так.