Разведенка. Беременна в 46

Глава 21

– Ну так что? Почему вы молчите? – нагло спрашивает у меня Соня, когда молчание за столом становится уже настолько неловким и напряженным, что становится трудно дышать. Мне. Не ей.

Этой наглой девчонке, кажется, всё ни по чем. Она и правда не видит в своей просьбе ничего предосудительного, словно ее голова работает иначе, чем у других людей. Она не ставит себя на чужое место, думает только о себе, не понимая, что ее права заканчиваются там, где начинаются права другого человека.

– Кхм, – прокашливаюсь я, даже не находясь с ответом.

Правильнее было бы поставить ее на место, причем так жестко, чтобы она больше не смела поднимать эту тему, но меня опережает Миша, который приходит в себя раньше. Соня даже не замечает, что всё это время он смотрел на нее с удивлением. Видимо, она обрабатывала его перед сном, а Мишка с детства был из тех детей, которые засыпают сразу, как только их голова касается подушки.

– Помолчи, Соня! – цедит сквозь зубы сын и, наконец, одергивает жену, которая сверкает на него недовольным взглядом. Но когда их глаза скрещиваются в воздухе, она замирает и сглатывает, видит что-то, что останавливает ее, заставляет замолчать.

– Не нужно ничего продавать, мам, и никаких ипотек. Тут такое дело… Отец мне писал с утра, сказал, что в компании что-то напутали, и он решил вопрос с нашим жильем. Мы с Соней можем вселиться обратно.

К концу голос Миши звучит уже куда более уверенно, но он всё равно прячет от меня взгляд. Боится, что я скажу свое твердое “нет” или обижусь на его решение принять отцовское предложение, но я лишь киваю. Еще не могу отойти от предложения Сони.

– Слава богу, хоть кто-то в этой семье думает о внуке, – закатывает глаза Соня, но я вижу, что на ее лице ликующее выражение, которое она не может скрыть. – Но лучше, конечно, если квартиру нам Владимир Викторович выделит побольше. Трешку там.

Она надувает губы и смотрит вопросительно на меня, словно ждет, что я им помогу в этом вопросе. Я же сжимаю зубы, поражаясь наглости и хабальству этой девчонки, которая в нашей семье без году неделя, а уже качает права. Требует к себе особого отношения, раз беременна и носит под сердцем одного из Нестеровых.

– Кстати, а твой папа знает, что скоро станет дедулей? – спрашивает вслух Соня и наваливается на плечо Миши.

Мы же с Зоей Елисеевной переглядываемся, ведь ее вопрос резонный. Влад ведь и правда, кажется, не в курсе, что Соня беременна. А у меня даже мысли не возникло, чтобы рассказать ему об этом. Да и как бы я это сделала? В перерывах между его усердием над Соней на столе в своем кабинете? Или после озвученных мной угроз, что если он не сделает того, что я скажу, я опубликую видео их соития в сети?

– Ах да, кстати, Влад, скоро ты повторно станешь дедом.

Так, что ли?

– Мам? – зовет меня сын, когда я никак не реагирую на его слова.

Опомнившись, что мне надо благословить их, чтобы съезжали обратно, я делаю несколько вдохов, чтобы выглядеть уверенно и спокойно. Не хочу, чтобы сын мучился чувством вины, думая, что я против. Не скажу же ему, что это я добилась отступления Влада в этом вопросе, используя гнусный шантаж.

– Переезжайте, сынок, конечно. Скоро у вас будет ребенок, вам нужно жить отдельно, так что не отвергай предложение отца. Это мы с ним разводимся, а вы с Лилей тут ни при чем.

Я не лукавлю, так как не хочу быть одним из тех родителей, которые перетягивают на себя детей, чтобы они встали на мою сторону и ополчились против их отца. Всегда не одобряла этого, когда слышала, как кто-то из моего окружения при разводе использовал детей, чтобы управлять бывшими. Такой прием кажется мне насильственным в отношении детей, которые не отвечают за поступки своих родителей.

– Отлично! Тогда завтра же с утра начнем переезд, а на выходным устроим новоселье!

Соня широко улыбается и мечтательно прижимается к Мише. Он закатывает глаза, но жену не останавливает от желания устроить вечеринку. Мы же со свекровью не лезем, а вот я замечаю, что она выглядит довольной.

Быстро поужинав, молодежь спешит к себе в комнату, чтобы заняться сбором вещей, а вот свекровь, наконец, говорит то, что ее радует.

– Я думала, Влад совсем негодяй, но моя душа чуть успокоилась, что он одумался. Вот увидишь, и любовницу свою бросит. Все они, мужики, на старости лет ищут приключений, но когда эмоции поутихнут, он поймет, что для него на самом деле важно.

Зоя Елисеевна похлопывает меня по коленке, а я прикусываю губу, не желая расстраивать старушку. Я не разделяю ее уверенности, что Влад одумается, а даже если она и права, не расстраиваю ее, что никакой семьи между нами больше не будет ни при каком раскладе.

Успокоившись и решив, что всё еще образуется, свекровь собирает свои вещи, решив с утра же отправиться к себе домой, а вот я даже немного выдыхаю, обрадовавшись, что завтра останусь в доме одна.

Даже не представляла, как сильно мне не хватало одиночества и личного пространства.

Влад, как только сын дает ему ответ, пишет уже мне, но я не читаю его сообщения. Знаю, чего он от меня хочет. Чтобы я удалила видео, которое не предназначено для чужих глаз.

– Перепишешь квартиру на сына официально, без привязки к твоей фирме, тогда поговорим, – отсылаю я ему голосовое, на которое он не отвечает, но вскоре мне становится уже не до мужа и его похождений.

Мой телефон просто разрывается от звонков от квартирантов.

– Варвара Леонидовна, – едва ли плача, говорит Рита. – Квартиру обокрали, пока мы были в отъезде. Вскрыли вашу кладовку и вынесли всё подчистую.

Мое сердце начинает грохотать, словно гидроэлектростанция, ведь проблем с этой стороны я не ждала. Сомнений, что кражу организовал Влад, у меня не остается.

Он слишком хорошо знал, что там хранится. То, что он захочет использовать против меня. Ведь мы с ним теперь враги.