Разведенка. Беременна в 46

Глава 31

Когда медсестра выходит, установив мне катетер, я смотрю на дверь, затаив дыхание. И когда она открывается, сглатываю, ощущая, будто боль в животе усиливается. Вряд ли она пройдет в ближайшие две недели, ведь мне сделали кесарево, но сейчас я об этом не думаю.

Всё, что занимает мои мысли, так это слова медсестры о моем муже. Произойди авария и экстренное кесарево месяц назад, я бы поверила тому, что Влад поднял на уши всю больницу и торчал тут всё то время, что я была в операционной, но сейчас в моей душе царит недоверие.

Не мог это быть мой муж. Не мог…

– Я согласна на тест ДНК! – выпаливаю я, прежде чем муж входит. В тот же момент, когда в проеме появляется его тело.

– Что? – хмурится вдруг посетитель, и я осознаю, что это не Влад. Нет. Это Тихон Авдеевич Пахомов.

Я так удивлена, что не отвечаю на его вопрос, а смотрю на него с открытым ртом, словно идиотка, ляпнувшая совершенно не то. Не в том месте, не в то время.

– Это я не вам, – говорю я, как только прихожу в себя. Неловко зажимаю в кулаке ткань покрывала, надеясь, что оно не слетит с меня. Чувствую себя уязвимой перед начальством, ведь выгляжу неприглядно, явно старше своих лет, после произошедшего-то неудивительно.

– Не вам? – удивляется и он, даже хмурится невольно, словно ему что-то не нравится. – Мне казалось, мы давно перешли на ты.

Я молчу. Мне нечего сказать, ведь в этот момент я вспоминаю, что он посторонний мужчина, у него своя личная жизнь, с множеством женщин, которые явно моложе меня. Голос, который я услышала в телефоне перед аварией, явно принадлежал не Ольге из прокуратуры.

Отчего-то становится горько, что и он такой же, как остальные мужчины. Ничем не лучше того же Влада. Изменяет Оле с какой-то другой девицей.

– Не думаю, что это будет уместно, Тихон Авдеевич, – отвечаю я, так как он ждет от меня пояснений. – Вы мой начальник, я – ваша подчиненная. Есть такое понятие, как субординация. Прошу прощения, что забылась.

Я хотела добавить, что глупо понадеялась на нечто большее в моем положении, но не стала так унижаться. Достаточно и того, что он был не слеп и явно видел, что я смотрю на него не как на своего босса. Он ведь не юнец, а взрослый мужчина, который слету должен распознавать такие сигналы. Свое же поведение списываю на гормоны из-за беременности и желание заполнить пустоту в душе после предательства.

Я ведь вела себя, как какая-то влюбленная малолетка, потеряв остатки гордости, и чего ждала? Такой мужчина, как Пахомов, не посмотрит на женщину, не ведающую, что такое самоуважение.

Пахомов сжимает зубы, но молча стоит напротив, перекрывая мне обзор на дверь. Я же скольжу взглядом по палате, надеясь, что он всё поймет и просто уйдет, оставив меня в покое, не станет меня добивать, но мои мысли он не читает, а потому этого не делает. Но когда наконец заговаривает, от холода в его голосе мне становится неприятно.

– Варвара Леонидовна, в коридоре ждет Леонид с напарником, хотят вас опросить насчет аварии. Вы в состоянии для разговора, или мне сказать им, чтобы пришли позже?

Я сглатываю и корю себя за то, что даже не поблагодарила его за то, что он сорвался и отменил свои планы из-за меня. Приехал в больницу самолично, явно узнав об аварии, а я даже не знаю, как он обо всем узнал.

– Д-да, я готова… Тихон… Тихон Авдеевич…

Я слегка теряюсь, когда он разворачивается ко мне спиной, собираясь уходить, но всё равно зову его, желая сгладить пробежавший между нами холодок.

Он останавливается, но на меня не смотрит. Не оборачивается, просто ждет.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Сестра сказала, что мне кто-то звонил. Я перезванивал несколько раз, и мне ответил один из очевидцев аварии. Я подъехал сразу к месту аварии, как раз к приезду полиции. Насчет таксиста можете не переживать, он жив, а вот водитель второй машины скрылся с места преступления. Я лично прослежу, чтобы его поймали, так что об этом и о работе можете не беспокоиться. Я всё улажу.

Сестра…

Мне ответила на звонок его сестра…

А я подумала… Любовница…

Черт…

Мне становится стыдно вдвойне, ведь несмотря на мою грубость он всё равно продолжает мне помогать, и я прикусываю губу, не зная, как теперь извиниться за свой импульсивный поступок.

– Тихон Авдеевич… Тихон… – поправляю я себя. – Простите, что я нагрубила… Думала, что это муж, потому была так резка. Мы можем снова перейти на ты?

Я жду его ответа, затаив дыхание. Тяжело говорить всё это, ведь мне казалось, что я выдаю свои чувства, но в то же время понимаю, что либо я извинюсь сейчас, уладив напряженность, либо между нами навсегда образуется пропасть. А этого мне категорически не хочется.

Я не дура и не лелею надежды, что мы станем друг другу кем-то больше, чем просто коллегами, но в то же время не готова отказаться от нашего общения. Оно словно вытягивает меня из пучины отчаяния и безнадеги, которая охватывает каждый раз, когда я вспоминаю о том, что я без пяти минут разведенка с маленьким ребенком на руках. Что я стала одной из тех женщин, которую бросил муж ради молоденькой, выбросив меня, словно старый чемодан без ручек.

– Я рад, что ты выжила, Варя, – с теплотой говорит Тихон и наконец оборачивается, снова подходя ко мне ближе, – но давай договоримся на будущее. Я не юнец, которому в кайф эмоциональные качели и игры в дальше-ближе, предпочитаю, чтобы всё было ровно и прозрачно.

Я киваю, пытаясь скрыть за серьезным выражением лица смущение, но задать еще один вопрос не решаюсь. Вот что он имел этим в виду?

Даже подумать об этом не успеваю, как он уже общается со мной как ни в чем не бывало, позабыв о недавнем разногласии.

– Когда я вошел, ты говорила что-то про тест ДНК. Это не мое дело, конечно, но я чувствую причастность к твоему разладу в семье. Влад сомневается в своем отцовстве или хочет ускользнуть от выплаты положенных алиментов?

Вопрос слишком личный, но Тихон – единственный, наверное, который в курсе почти всех подробностей моей трагикомедии.

– Влад считает, что отец моего ребенка – это ты, – густо краснея, не скрываю я, но смотрю куда угодно, но не в лицо Пахомову. Чувство, будто я один сплошной оголенный нерв, никак не отпускает.

– Я знал, что Нестеров с головой не дружит, но не думал, что настолько.

– Не хочу больше об этом говорить, – пресекаю я дальнейшие попытки продолжить разговор на эту тему, так как мне элементарно стыдно, что я оказалась неспособной не то что сохранить брак, но и убедить мужа, что я ему не изменяла.

Отчего-то для меня важно, чтобы Тихон не подумал обо мне плохо, и с этой мыслью мне предстояло еще разобраться позже. Пока же я не хотела об этом даже думать, не то что говорить.

– Варя, прежде чем я позову полицейских, у меня к тебе еще один вопрос, – говорит он вдруг снова, взгляд становится куда более серьезным.

Брови сведены к переносице, лицо искажено напряжением, и я слегка холодею, настороженно глядя на Тихона. Кажется, будто если отведу взгляд, произойдет что-то непредвиденное.

– У тебя есть враги, не включая мужа? Может, кто-то тебе угрожал?

– О чем ты? Почему задаешь такие вопросы?

Возникает пауза, которая кажется мне целой вечностью.

– Это было не случайное ДТП. Кто-то покушался на твою жизнь.