Развод. Мать-одиночка (СИ)

Глава 37. Дамир

Вот уже минут пятнадцать из ванной не доносится ни звука, кроме шелеста включённой воды. Дверь не заперта, но я не хочу вламываться. Не знаю, что делают в таких случаях. Не знаю, как себя вести и что говорить.

Внутренний клёкот в душе требует немедленно вернуться в номер к этому подонку и добить его к чёртовой матери, но оставить Ирину одну в таком состоянии не могу.

Как и не могу больше терзаться неизвестностью, потому не выдерживаю и распахиваю дверь в ванную.

Из душевой лейки беспрестанно льётся вода. Но внутри кабины пусто. Ирина сидит на полу в углу между душем и раковиной, забитая и дрожащая. Я даже не сразу замечаю её. А заметив, осторожно подхожу.

Сажусь на корточки и вглядываюсь в её лицо. Она не плачет, лишь трясётся вся мелкой дрожью.

Медленно опускаюсь на пол рядом с ней. Её плечи вибрируют, красное платье скомкано и порвано в нескольких местах. Ирина никак не реагирует на моё появление, будто бы не замечает ничего вокруг.

Глаза пусты. Рыжие волосы растрёпаны и сбиты. Тонкие руки обнимают грудь. Пальцы впились в бледную кожу на плечах.

Ира словно пребывает в трансе. Я боюсь её касаться. Боюсь причинить ей вред. И всё же вижу, что ей холодно. По щекам расползлись чёрные разводы от макияжа.

— Давай я тебя умою, — тихо предлагаю ей.

Она не реагирует.

Я снимаю банное полотенце, дотягиваюсь до льющейся струи, смачиваю край и начинаю осторожно вытирать грязь и слёзы на лице. Ирина не сопротивляется.

— Вот так, — произношу почти шёпотом, убирая последние пятна краски. — Так уже лучше.

— Я же вам не нравлюсь без макияжа… — отвечает глухим голосом Ира.

— Если бы мне не нравилась без макияжа, я бы тебя не стал нанимать.

Она всхлипывает и утыкается носом в колени.

— Нельзя сидеть на полу, — говорю я. — Ты простудишься.

— И перестану приносить вам прибыль, — вновь следует горестный всхлип.

— Разве тебе самой нравится болеть?

— Мне плевать на себя… — совершенно безэмоционально отвечает Ира. — Я живу только ради дочери.

— Значит, ради дочери тебе нельзя болеть.

Ирина молчит. Я тоже не знаю, что сказать.

Убрав полотенце, всё-таки решаюсь положить ладонь на её обнажённое плечо. Поняв, что Ирина не пытается уйти от прикосновений, бережно притягиваю её к себе. И через минуту Иру вновь пробивает истерикой.

Несколько минут она отчаянно и безутешно плачет у меня на груди. Я глажу её по волосам, ничего не говорю, не стараюсь остановить эту бурю. Вскоре всё затихает. Ира вздыхает тяжело и протяжно, но я понимаю, что это вздох успокоения.

— Пойдём в комнату, — тихонько предлагаю я, и она кивает согласно.

Помогаю ей встать на ноги, выключаю воду и провожаю Ирину до кровати. Она идёт, слегка прихрамывая.

Туфли её куда-то подевались. Видимо, остались в номере этого белобрысого козла. Колготки все изодраны. Оставив Ирину сидящей на кровати, иду к шкафу и достаю оттуда гостиничный махровый халат, протягиваю ей.

Она смотрит непонимающе.

— В этом будет теплее, — объясняю я. — И… уютнее.

Помолчав, добавляю:

— Если позволишь, я могу помочь тебе переодеться.

Она судорожно сглатывает и отводит взгляд.

Понятия не имею, что это значит. Однако Ирине наверняка неприятно ощущать на себе вещи, над которыми так жестоко надругались.

Потому я берусь за молнию на её платье и тяну вниз. Ира вздрагивает будто от удара тока.

— Я не сделаю тебе больно.

Она почему-то усмехается.

— Все, кто произносит эту фразу, в конце концов делают ровно наоборот.

Поразмышляв над этими словами, отвечаю спокойно:

— Да. Но и те, кто не произносят, тоже могут причинить боль.

— В таком случае, кому верить? — надломлено спрашивает Ира.

— Себе.

Она вздыхает с двойной печалью:

— Наверное, в этом моя главная проблема — я не верю себе. И в себя не верю…

— Поэтому ты не звала на помощь?

Молчит. Закрыв глаза, о чём-то думает. На сомкнутых ресницах снова начинают блестеть слёзы.

— Даня… — вдруг говорит Ирина.

— Кто это?

— Мой муж, — она распахивает глаза и как-то странно улыбается, ядовито и мучительно. — Когда он напивался, он никогда не слушал меня. И однажды ударил… Очень сильно, когда я закричала. С тех пор я больше не кричала. Просто терпела. Это же… Это же вроде как моя обязанность… Супружеский долг.

Сглатываю ком в горле. Не ожидал услышать подобное.

— И часто такое бывало?.. — не знаю, зачем спрашиваю.

Иринин муж, насколько мне известно, погиб. На него не получится найти управу. Но мне всё равно по какой-то причине важно знать, что Ира пережила с этим подонком.

— Не считала… — отвечает она, и вновь на её губах появляется та полубезумная улыбка. — Наверное, нечасто. Не каждый день. Но потом он отстал от меня. Мог накричать, но с супружеским долгом не лез. Я думала, что совесть проснулась. А оказалось, Даня просто нашёл себе любовницу…