Развод. Мать-одиночка (СИ)

Глава 47. Дамир

— Ника?..

Тишина. И в ней я различаю приглушённые голоса.

Из спальни.

Миную прихожую, зал, кухню. Это громадное пространство сейчас кажется вовсе необъятным и бесконечным.

Звуки голосов усиливаются.

А глаза наливаются кровью.

Пытаюсь обмануть сознание и выдумать, что там, в спальне — не моя жена. А голоса и смех идут из телевизора. На крайний случай — игра воображения. Очень жестокая игра.

— И вот я такая захожу, а там — ВАУ!..

Смех. Заливистый и резкий.

Это и правда не Вероника. А кто же тогда?..

Добираюсь до входа в семейную обитель. Теперь уже и музыка слышна. Хорошая всё-таки звукоизоляция.

— Капе-е-ец!.. И мне! И мне! А что, шампанского не осталось?!

Чего?..

— Шампанского целый ящик! — а вот это точно Ника.

Правда, её сложновато признать. Она как будто бы… охрипла?

— У кого сижки остались?!

Тут уж меня окончательно перекашивает. «Сижки»?! В смысле — сигареты?! В МОЁМ ДОМЕ?!

И действительно, как по заказу, в нос ударяет запах табака.

— Ты как тут всё выветришь, Ник?

— Забей! Я сто раз так делала! Дам опять свалил по своим супер-важным делам. Как всегда. Его ещё неделю не будет.

«Дам»? Что за убого прозвище?!

Стою, как вкопанный, прямо перед дверью. За ней такой шум и ржач, как в конюшне. А запах — и того хуже.

Но что-то останавливает меня от того, чтобы войти прямо сейчас. Мысленно торможу себя, запрещаю нажимать на ручку. Не время…

— А что ты с беременностью-то своей делать собралась?

— Ага, мне тоже интересно!

Теперь-то я узнал два других голоса: это подруги Вероники — Женя и Алёна. Они постоянно на шоппинг вместе ходят, так что я их давно знаю, но не очень жалую.

— Обрабатываю, как могу…

ЧТО?!..

— Каждый божий день на нём скачу, но пока впустую…

— Зачем ты вообще это придумала? Он же сроки-то всё равно подсчитает, — это Женя.

И могу гарантировать, что она нетрезва. Ах, да, у них там ящик шампанского…

— Ник, реально, это ж опасно, — Алёна — та ещё стерва, но не дура. — Дамир же тебе башку оторвёт, если узнает.

— Не знает! — швыряет Ника. — Он ваще ничё никогда не знает и знать не хочет! Тусуется в своём офисе с утра до ночи! Может, это из-за него-то и нифига не получается залететь по-быстрому! Хотя мне эта чушь детская откровенно до лампочки. Просто у Дамчика кинк на деток. Типа ему всегда всех жалко. Ну, это из-за того случая…

В глазах уже не ярость. Там тьма. Бездонная, безоглядная.

Поднимаю собственные ладони к лицу — и не вижу их. Лишь чувствую, как пульсирует каждая жилка во мне, как лопаются одна за другой нервные клетки.

— Да вы себе представить не можете, какой он в реальности размазня!..

Рефлексы срабатывают без моего ведома.

Врываюсь в спальню.

Всё верно — три девушки. Она из них — к трагическому несчастью, моя жена.

— Дам..м..мир?..

Кровь. Я вижу кровь везде и повсюду. Вижу, как выдираю из головы Ники волосы. Как душу её в этом ублюдском притоне. Как швыряю с высоты небоскрёба обеих её подруг, предварительно разбив оконные стёкла их головами.

«Дамир! Умоляю! Не надо!»

— Дамир?.. Дамир, подожди…

Страшная картина блекнет.

Ничего этого в реальности нет.

Но ужас продолжается.

— Дамир, я сейчас всё объясню, — блеет Ника.

— Вон, — говорю ровно, указывая на дверь.

— Дамир, пожалуйста…

— Вон!

Понимаю, что нахожусь где-то на волосок от срыва. Понимаю, что ещё чуть-чуть и вообще никто и ничто меня не остановит.

Никины подруги оказываются понятливее и проворнее. Они, как были в одних пижамах, так и ускользают прочь из спальни, покидав недопитые бокалы с шампанским, непотушенные сигареты и все остальные шмотки.

Вероника медлит.

— Пошла вон! — ору на неё так, что едва не лопаются связки в горле.

— Дамир, я хотела, как лучше…

Сигарета всё ещё тлеет в её пальцах.

Ненавижу…

Ненавижу…

Ненавижу!

В самый последний момент Ника соскакивает с кровати, когда в неё уже летит вырванный с куском стены телевизор.

— Псих! Тебе лечиться надо!!! Такие, как ты не должны размножаться! — вся эта грязь сыпется на меня откуда-то издалека.

Полагаю, от входной двери. Куда три шалавы вылетели хором, сверкая пятками.

А я оседаю на пол и ничего больше не вижу. Даже тьмы. Даже она меня покинула.

Осталась только пустота.