Развод. Мы (не) простим (СИ)

Глава 10

Ждём, пока папа с Дианой выйдут во двор. Витающее в воздухе напряжение не сулит ничего хорошего. Да и то, что мама затребовала коньяк, говорит само за себя. Алкоголь у неё всегда был предвестником тяжёлого неприятного разговора.

— Говори уже, что хочешь. Закончим это пораньше, — не выдерживаю первой.

Мама опрокидывает стопку, закусывая кусочком сыра.

— Ещё только полдень, я напоминаю.

— Это чтоб кровь разогнать, — отмахивается она, пожимая плечами.

— Конечно, именно так, — не могу сдержать сарказма.

— Хватит, Инга! — Она со стуком опускает стопку на стол. — Ты у нас всегда такая святоша, вся в отца. Тихая, правильная, исполнительная. Но ты давно уже не маленькая девочка, чтобы слепо следовать правилам. Некоторые правила с годами меняются. Некоторые взгляды на жизнь требуют пересмотра. Не всем везёт жить с мужчиной, который устраивает во всём. И да, не все мужчины готовы терпеть сложную беременность и забыть о своих желаниях!

— Мама! Как ты можешь оправдывать его измену?

— Могу! Представь себе. Оправдываю, потому что ты тоже неправа. И рада, что наконец могу сказать тебе это прямо. Я берегла тебя и Диану, пока та была в утробе, чтобы ты не обвинила меня в выкидыше или преждевременных родах. Потом были первые месяцы — и тут я молчала. Ты упивалась материнством и забыла о Ване. О муже, о браке, о вас двоих. О том, что вы так и не решили свои проблемы. Ваня конечно виноват, я не спорю. Вот только для тебе мир чёрно-белый. А это неправильно, Инга. Ты даже не попробовала встать на место другого человека.

— Ты пытаешься доказать, что Ваня поступил правильно?

Я пытаюсь её понять, но внутри всё переворачивается от мысли, что мама так легко находит оправдание мужчине, который бросил свою семью.

— Я пытаюсь сказать, что ты не знаешь, что он сейчас чувствует! Что его к этому привело и что он готов сделать, чтобы вернуть вас! — Она повышает голос.

— Разве можно такое простить? — выдыхаю я.

— Людей прощают и за большее! — Мама плескает себе ещё коньяка. — Я не буду учить тебя жизни, но разве твоя боль и обида так сильны? Неужели ты не думала, что всё хорошее, что у вас было, а главное, ещё может быть между вами, не искупят одну ошибку? Скажи мне, Ваня — плохой человек? — Впивается в меня пристально-выжидающим взглядом.

— Смотря для кого, — отвечаю уклончиво.

Мамино лицо искажается недовольством. Она явно ждала простого ответа, чтобы за пять минут решить все наши проблемы.

— Смешно, Инга. Ловко выкручиваешься.

Я лишь вздыхаю, потому что не пытаюсь выкручиваться. Мне в тягость этот разговор.

— Ответь честно, — требует мама, опустошив наполненную ранее рюмку. — Это простой вопрос. Ты же так не любишь полутона.

Мне дико хочется крикнуть: «Да, плохой!», — просто, чтобы утереть ей нос. Но где-то очень глубоко, под слоями злости и обиды, шевелится горькая правда. Один его проступок не делает его плохим человеком в целом. Только для меня.

— Не так-то просто ответить, да? — мамин голос смягчается. — Вот тебе и материнский урок. Подумай об этом. Люди — не все, но многие — меняются. Или как минимум осознают свои ошибки до самой глубины души. Ваня — из таких.

— Откуда тебе знать? Вы не общались последние полгода.

— Мы созванивались, — неожиданно признаётся она. — Списывались. По его инициативе, предвосхищаю твой вопрос.

— Мама… — у меня перехватывает дыхание. — Зачем?

— А ты думаешь, откуда все эти подарки и деньги? — Её слова бьют под дых. — Мы не богаты, Инга. Нам всегда хватало, но тут ты без работы, с ребёнком на руках. Ваня взял с меня слово, что ты не узнаешь. Знал, что ты не станешь брать его деньги, лучше удавишься.

Окидываю взглядом комнату: стульчик для кормления, шезлонг-качели… В гостиной манеж и часть игрушек… Родители подарили многое — что-то от себя, что-то якобы от родственников…

— И отец знал?

— Отца не впутывай, — обрубает мама. — Это было моё и Ванино решение.

— Ты кем ему стала? Матерью? Или женой? — язвлю, не в силах сдержаться.

— Я просто не такая дура, как ты! Думать надо не только о своей гордости, но и о будущем! О своём и Дианы! Ты вообще дала ему хоть что-то объяснить?

— За это время можно придумать любую историю! Мама, ты же взрослый человек!

— Да, и на многое за свою жизнь насмотрелась. И на твоего отца в том числе!

— Что с отцом? — спрашиваю, совсем не уверенная, что готова услышать ответ.

— Я вам с Андреем никогда не рассказывала. Да и незачем было. — Она тянется к бутылке, но, подумав, убирает её обратно в шкаф. — Ты совсем маленькая была, когда он ушёл от нас. Успел пожить с другой женщиной. И если не вдаваться в подробности, то вы знаете его как любящего отца, который души в вас не чаял.

— Вы вместе тридцать лет… Вы такие счастливые… — Не могу поверить в то, что только что узнала.

— Для этого счастья мне пришлось очень постараться, — горько улыбается мама.

— Ты простила его ради нас с Андреем?

Она тихо смеётся:

— Нет, конечно. Не только ради вас. Это было бы глупо. Я нашла бы другого, и мы бы как-нибудь прожили. Я выбрала вашего отца, потому что он был мне дорог. Потому что он — хороший человек, который однажды ошибся и сделал мне очень больно. Однажды, Инга. Всего один раз.

Мама не стала бы такое выдумывать. Она конечно резкая, упрямая и любит, чтобы всё было по её, но она не привыкла врать. Да и выпила сегодня слишком много для себя — не одну стопку для храбрости, а несколько. Этот разговор дался ей нелегко.

— Пойду я прилягу, отдохну, пока отец гуляет. В сон клонит. Устала. — Тяжело поднимается из-за стола. — Подумай над всем, что я тебе сказала. И не как обиженная женщина, а как взрослая. Как мать, у которой дочка растёт без отца. И как жена, в силах которой всё исправить.

— Хорошо, — киваю.

Не обманываю, потому что хочу я или нет, но буду обдумывать всё услышанное. Хотя этот разговор вытянул из меня все силы. Я бы и сама с радостью прилегла. Вот только не могу позволить себе подобную роскошь. Начинаю готовить обед для Дианы, а в голове хороводом кружатся мысли о Ване, маме, отце. Последние месяцы моя жизнь строилась на очень хрупком фундаменте. А сейчас в нём появилась глубокая трещина.