Развод. Не ломай мне карьеру

32

Бегу домой, а там натягиваю дрожащими руками первую попавшуюся одежду. Слышу, как в соседней комнате Антон говорит по телефону с дядей Димой.

В бане было жарко, но сейчас в душе царит ледяной холод. Кровь - это точно очень - очень нехорошо.

Я чувствую, как малыш во мне шевелится время от времени. Это немного успокаивает. Самую чуточку.

Вчера живот немного тянуло. Я не придала этому значения. Тем более что сегодня уже все было как обычно. Теперь я корю себя за это.

Во дворе уже сигналит машина дяди Димы, и мы, не тратя времени, сразу едем.

- Давай сразу в областную, - просит хмурый Антон.

Муж сел на переднее пассажирское кресло. И теперь нервно барабанит пальцами по торпеде.

Я сижу сзади, прислушиваясь к ощущениям своего тела. Живот вроде не каменеет. Опять немного тянет снизу, как и вчера. Пока одевалась, крови на бедрах больше не заметила. Это ведь хороший признак?

Неужели то, что произошло между нами в бане, навредило ребенку?

- Уймись, Антон, - дядя Дима хмурится и шлепает мужа по рукам. – Все будет хорошо.

- Ты этого не знаешь, - огрызается муж.

Дальше едем молча. Каждый погружен в свои мрачные мысли.

Проезжаем по трассе мимо нескольких населенных пунктов. И если там перед нами на светофорах загорается красный, Антон раздраженно рычит. А дядя Дима велит ему не суетиться.

Они оба только увеличивают мое волнение.

Большой госпиталь видно издалека. Дядя Дима паркует машину за оградой, и Антон срывается с места, приказав мне ждать в салоне.

Муж возвращается через пятнадцать минут, помогает мне выйти и ведет к зданию. Когда приближаемся, понимаю, что мы подошли не к той двери, над которой горит надпись «приемный покой».

Неприметная дверь в стороне открывается и оттуда нам машет рукой мужчина в белом халате.

Он без каких-либо бумажек и оформлений отводит нас к кабинету УЗИ. Просит только надеть бахилы, доставая их тут же из своего кармана.

Догадываюсь, что без оплаты «не в кассу» тут не обошлось.

И в подтверждение этому, врач, проводивший нас до кабинета, кивает на узиста. Антон протягивает тому несколько купюр. После чего меня очень вежливо приглашают прилечь на кушетку.

- Отслойки плаценты не вижу, - объявляет врач, повозив по моему животу измазанным в геле датчиком. – Вроде бы все неплохо. Немного крови вытекло из-за сосудов. Вот тут на шейке и по самому краю плаценты парочка лопнула.

Узист прижимает палец к монитору, показывая нам те самые места на черно-белой картинке.

- Значит, все в порядке? – с надеждой спрашиваю я.

Сердце замирает в ожидании ответа. Только бы с ребенком все было хорошо. Остальное не важно.

- Пока да. Но сосудики мне ваши не нравятся. Я вам пропишу кое-что для них. И вот то, что вы делали перед тем, как появилась кровь, больше не делайте. Это ведь после нагрузки случилось? Вам лучше не бегать, тяжести не поднимать, и от секса до родов воздержаться. А то всё может и серьезной отслойкой кончиться.

Киваю с облегчением. Да я буду носить себя как хрустальную вазу. Лишь бы не навредить…

- О! – узист щелкает ко клавишам, фиксируя на экране снимок. – А вы пол уже знаете? Вот тут отлично видно, что это мальчик.

Мы с Антоном всматриваемся в светлое продолговатое пятнышко на экране, на которое указывает пальцем врач.

- У меня будет сын? – растерянно спрашивает муж.

- Будет, - отвечает ему тот доктор, что привел нас сюда, и наблюдал все это время за экраном вместе с нами. – Если документы сделаете. Ты нам, конечно, щедрую сумму предложил, но дураков здесь нет. Одно дело УЗИ мимо кассы, а другое дело кесарево. За такое посадят очень надолго, если что. Так что, либо приезжайте рожать с документами, либо вам светит срочное кесарево в инфекционном крыле. Оно вам не надо, поверьте…

Обратно возвращаемся тоже молча. Я испытываю облегчение, ведь сейчас все вроде бы хорошо. А вот Антон остается напряжен. Отвечает на вопросы дяди Димы отрывисто. На меня смотрит хмуро.

- Ты разве не слышала, что сказал врач! – рычит на меня дома муж, довольно грубо вырывая из рук ведро, когда я пытаюсь налить из него воды в чайник.

- Оно же почти пустое, - оправдываюсь я.

Там воды меньше трети было. Совсем не тяжело.

Муж сам наполняет чайник, чуть не кидает несчастное ведро на пол, и молча уходит с кухни.

Ну и что это еще за психи?

До самого вечера Антон обходит меня стороной. И я начинаю чувствовать царапающую сердце неловкость. Будто в том, что случилось виновата я. Мой слабый организм в очередной раз подвел.

Начинаю думать, что муж злится потому, что теперь я не смогу справиться почти ни с какой работой по дому. Я и раньше не поднимала ничего реально тяжелого. Но теперь мне даже небольшой мешок с картошкой чуть передвинуть в сторону страшно.

Может, его раздражает моя беспомощность?

Или дело в сексе? Он понял, что ему ничего не светит, и перестал добиваться невозможного? Получается, он, надеясь на секс, был со мной вежливым и обходительным?

Мне становится так обидно, что я не могу сдержать слез.

Скорее бы уже вернуться в город и развестись!

Спать ложусь обиженной. Глаза до сих пор на мокром месте.

А раскладушка Антона все еще пустая. Муж ушел куда-то почти сразу после нашего возвращения.

Я успеваю провалиться в дрему, когда Антон будит меня прикосновением к плечу.

Сонно моргаю, глядя на одетого в верхнюю одежду мужа.

- Лиза, я уезжаю, - говорит Антон.

По лицу не считать его эмоций. Муж будто закрылся в себе.

- Меня не будет скорее всего пару дней, - сообщает он, глядя на меня как-то… строго…

Неприятный холодок расползается по груди.

Оказывается, я уже привыкла к открытому Антону. Тому, кто делится со мной своими чувствами и историями.

А сейчас на меня смотрит Антон Шитов из прошлой жизни. Тот, что оставлял меня одну в пустом доме, уезжая в очередную командировку. Тот, что изменил мне со своей помощницей просто потому, что подвернулась возможность.

Антон никак не успокаивает мои страхи. Он молча кивает, глядя в мое встревоженное лицо, и просто уходит, хлопнув входной дверью.