Развод. Не ломай мне карьеру

36

- ТОЛЬКО ОДИН ПОЦЕЛУЙ?! – я не верю своим ушам.

Как он может кидать мне в лицо как что-то ничего не значащее тот факт, что облизывал только что другую женщину?!

- Да ты… да… ну ты и скотина! – цежу я сквозь зубы.

Сердце леденеет. О какой любви тут может идти речь?

- Не преувеличивай, - Антон проверяет зеркала заднего вида и снова трогается с места. – Это был просто поцелуй. Я тебе не изменял.

Не знаю, что со мной происходит дальше, но слова Антона оказывают эффект масла, подлитого в огонь. Я просто задыхаюсь от возмущения. Горячая волна праведного гнева сносит мой контроль, и я взрываюсь будто вулкан.

- Как у тебя всё просто! – ору я, пихая Антона в плечо со всей силы. – Скотина! Ну ты и скотина! Ты засовывал свой грязный язык в эту девку, а теперь уверяешь меня в верности?! Да ты… Да какой же ты гад, Шитов! Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Снова толкаю Антона так, что в его руке дергается руль. Машина виляет в сторону, и нам сигналит мопед, едущий навстречу.

Муж жмет на тормоза. А я продолжаю колотить его, совершенно потеряв связь с реальностью.

- Какой же ты… почему ты не оставишь меня в покое? Почему не позволишь уехать? Иди к своим бабам! Спи с кем хочешь! Хватит меня мучить…

Антон сворачивает с главной поселковой дороги в проулок и глушит мотор.

Никак не отвечает на мою агрессию, позволяет выплескивать на него эмоции. И я продолжаю бить, пока силы не кончаются.

Тогда прячу лицо в ладонях, пытаясь скрыть слезы. Ну почему я опять плачу?

- Я не засовывал в Олесю язык, если тебе интересно, - слышу спокойный голос Антона, сквозь свои рыдания.

- Не интересно…

– Она просто поймала меня врасплох. Я пытался переделать чертов пол в бане. Там доски неправильно уложены. В общем, я бесился в последние дни. Ты это заметила. Ну не могу я довольным ходить, пока проблемы не решил. Я понимаю, что должен быть с тобой мягче. Но и с этим не справляюсь, извини. В общем занимался я в бане трудотерапией и возвращением душевного равновесия, а тут Олеська. Притащила свой крем дурацкий.

- А ты ни при чем… повода, конечно, ей не давал…

- Я тоже дурак, не спорю. Опять уши развесил. А она такая заботливая, и про все на свете спросила, и повосхищалась, и глазками похлопала. Лиз, ну я правда думал, что все еще в рамках, когда она попросила показать, как шрам заживает. Мол, подойдет ли этот ее крем. Ну я, как дурак, штанину и закатал. Охренел немного, когда она на колени к моим ногам бухнулась. Ногу мою чуть ли не на сиськи себе положила.

- И ты, конечно, ничего не понял… стоял там равнодушный, как камень, и думал об оставшихся досках для пола, так?

- Понял, конечно, что ей от меня надо. Лиза, я тебе врать не буду, мужчины к таким подкатам равнодушными не остаются. Это физиология. Но я тебе клянусь, я ни на секунду всерьез не подумал о том, чтобы тебе с этой дурочкой изменить. Это в голове, понимаешь. Просто вы с сыном для меня ценнее. Не важно, сколько придется тебя ждать. Это того стоит. А Олеська решила ва-банк пойти. Раз я сам на нее не кинулся, полезла с поцелуями.

- А ты кричал «помогите» и отбивался от противной развратницы?

- Я ее отшил. Пришлось даже грубость применить. Я вообще не знаю, как здесь правильно надо было разруливать. С вами женщинами кругом одни неверные варианты. Куда не шагни, сделаешь ошибку. Ну не знаю я, что в таких случаях говорят. Олеська свалила, а там ты стоишь с группой поддержки. Что мне было делать? Кричать на весь двор, что «невиноватый я, она сама пришла»? Да это бред!

Вытираю с щек слезы. Я должна поверить этим басням? Может, все было и так. А, может, и нет.

- Мне не нужны твои объяснения, - выпаливаю я, изображая равнодушие.

Но Шитов только улыбается.

- Нужны, конечно, - Антон придвигается ближе. – Вижу, что нужны. И это охренеть какая хорошая новость для меня. Можешь сколько угодно твердить о разводе, но женщина, которая разлюбила, так себя не ведет. Ты меня любишь, родная. Я знаю это.

Муж кладет мне ладонь на затылок. Немного давит, притягивая к себе, и сам тянется, чтобы коснутся губами кончика моего носа. Так легко и мирно, будто у нас все хорошо.

Подвисаю от этой мимолетной ласки. Кончик носа горит, будто Антон его обжег. А муж касается губами моего лба и замирает. Такой осторожный, нежный контакт. Без подтекстов и напора.

- Поехали домой, - говорит Антон, щекоча дыханием мою кожу.

Он отстраняется, садится в своем кресле ровно и снова заводит машину.

Я ничего не отвечаю. Знаю, что он прав. Мне не все равно. Но это ничего не меняет. Лучше буду любить его издалека. Так безопаснее.

Потому что пережить еще раз какую-нибудь Олесю или Ксюшу я не смогу.

Антон высаживает меня у нашей калитки. Сам он собрался вернуть машину дяде Диме. Однако не успеваю я и шага ступить, как муж тоже выскакивает из машины.

- Стой, Лиза, - голос Антона напряжен. – Что-то не так. В доме кто-то есть.