Ректор, жги!

Восемнадцатая глава

— Ротфорд, ну, что? Как он?

— Да никак. Все так же пьёт. Уже тринадцать дней, восемь часов и сорок две минуты.

Дух трансформировался в мужской силуэт, который одной рукой держал призрачную бутылку, а второй — сотканный из облачного дыма бокал.

Почти две недели прошло с того дня, когда Лорд ректор спас Насте жизнь. Это было очень странное чувство, знать, что кто-то готов вот так бездумно пожертвовать собой. Она до сих пор помнила все, до крохотных мелочей. И то, как летел на неё расправивший огромные кожаные крылья демон, и то, как Вольдемар Эстера бросился ему наперерез, подставляясь под смертельный удар Князя, и то, как накрыла безысходная истеричная паника при виде хлещущей из раны завалившегося на пол мужчины крови. Было страшно. На самом деле. Не от беснующегося демона, которого, достаточно быстро и умело, скрутили, а потом отправили обратно в ад, тройка Ловцов. Нет. Настю до судорожного крика напугал то, что Вольдемар Эстера умер. А он умер, в этом она была абсолютно уверена, потому что с такими ранами просто не живут. Даже могущественные и сильные маги. На несколько минут сердце Лорда ректора остановилось. Она знала точно. Этот короткий промежуток времени превратился для неё, Анастасии Лебедевой, в страшную, переворачивающую душу бесконечность. Она звала его, заходясь от рыданий, совсем не надеясь на чудо.

Однако Вольдемар Эстера вернулся. Но совсем другим человеком. Несколько минут он смотрел на неё с невыразимой тоской в глазах, а потом оттолкнул суетившихся Ловцов, молча встал и, шатаясь, вышел из залитого его кровью кабинета, прижимая руку к только что зарубцевавшейся под воздействием магии и ещё сочившейся сукровицей ране.

Дальше произошло то, что всем окружающим казалось фантасмагорией. Лорд ректор запил, и пребывал в этом состоянии уже вторую неделю. Он закрылся в своих покоя, расположенных на том же этаже, что и рабочий кабинет, никого не пускал, а все попытки проникнуть в помещение пресекал весьма ощутимыми ударами молний, отскакивающих от дверной ручки, едва кто-то пытался до неё дотронуться.

Особо Ловец разошёлся, когда прибыл император, решивший спасти друга от власти зелёного змия. Выкрикивал ему из закрытой комнаты, чтоб тот оставил его в покое и вообще забыл о его существовании. Аргус подобное неуважение к своей особе простил, но запереживал еще больше. Такое поведение вообще не было свойственно его другу, с которым он вырос бок о бок.

Второй приход спасителей состоялся в лице Леди Эстера и Фреда. Их Вольдемар даже слушать не стал, озвучив свое нежелание вести беседы громко разбившейся о дверь с его стороны бутылкой

Академия затихла, исправно осуществляля учебный процесс. Всё студенты, до единого, с удивительным прилежанием посещали занятия, норовя побить рекорды успеваемости. Странное поведение Лорда Эстера оказало на них крайне благотворно влияние. Да и потом, те, кто поумнее, вполне понимали, не окажись в момент прорыва демона ректора на месте, одна Марта Эдеску вряд ли справилась. А значит, все они, присутствующие тогда на территории Академии, уже витали бы бесплотными духами в угодьях Вечной Матери. Лорд Эстера вытянул жизни своих студентов, это понимал каждый.

Правда, Настя, в отличие от остальных, еще прекрасно знала, что явление Князя случилось исключительно благодаря ей, пусть и ничего специально для этого не сделавшей. Но тем не менее. Это чувство собственной причасности к тому, что произошло с Лордом ректором, грызло и мучало, посильнее голодной крысы.

— Анастасия, может быть все же Вы попробуете? — осторожно спросил Сторож Академии.

— Не знаю... Боюсь, меня он вообще не захочет слушать. Я же вроде как явилась источником всех этих событий. Как не крути, но за грань Лорд ректор попал по моей вине.

— Вы не можете утверждать так наверняка. Никто не принуждал Эстера закрывать Вас собой. Это был исключительно его выбор. Но опять же, раз он поступил подобным образом, значит Вы... Что-то значит для него... Хотя бы, как подопечная, о которой он заботится всей душой.

Настя на несколько мгновений задумалась, а потом решила, будь, что будет. Действительно. Нужно попробовать. Иначе получается, что она — свинья неблагодарная. Человек спас ей жизнь, а Настя Лебедева спокойно наблюдает его бессмысленное и самоубийственное падение в пропасть. Нет. Так точно нельзя. Ну и пошлёт. Ничего страшного. Главное, оказаться внутри спальни ректора. А там уже, как-нибудь разберётся.

— Хорошо. Только при одном условии. Я не имею ни малейшего желания биться головой о дверь его комнаты. Уверена, в этом старом здании сто процентов есть куча лазеек. Так, Ротфорд?

Дух принялся метаться из угла в угол, выражая таким поведением крайнюю степень мыслительного процесса. Потом на мгновение завис и, наконец, сдался.

— Да. Есть много потайных ходов. Один из них ведёт прямо в аппартаменты ректора. Если говорить более точно, то в его камин. Я очень надеюсь, что Лорду Эстера будет не до уютных посиделок у потрескивающего огонька. Вряд ли Вы, Анастасия, имеете возможность проходить сквозь пламя.

— Хорошо. Ждём ещё пару часов, чтоб все наверняка заснули, а то вдруг он все же выгонит меня взашей. Не хотелось бы, знаете ли, привлекать лишнее внимание. Мне его итак более, чем достаточно.

Ротфорд изобразил движение, отдалённо напоминающее утвердительный кивок, и испарился в воздухе. Сама Настя, занялась ненавистными лекциями в ожидании назначенного времени.

Спустя ровно два часа Ротфорд вновь обозначился в её спальне и, воссоздав образ человека, приложил палец к губам, одновременно маня девушку второй рукой.

Она поднялась с кровати, одернула платье и, тяжело вздохнув, двинулась за Сторожем Академии. Едва они вышли в коридор, призрачный проводник коснулся своей, то и дело разлетавшейся дымчатыми клоками, ладонью совершенно неприметного места на стене, намекая, чтоб Настя повторила его манипуляции. Стоило девушке дотронуться там, куда указывал Дух, стена тихо скрипнула и отъехала в сторону. Ничего себе! Прямо как в приключенческих блокбастерах.

Настя осторожно шагнула внутрь тёмного прохода.

— Эй, сообразительная моя, а светильник взять не хотите? Или предпочитаете пересчитать собственной головой порожки?

Девушка показала Ротфорду неприличный жест, но совета послушалась. Снятый со стены небольшой магический шар, очень удобно лёг в руку. Наконец, они двинулись вглубь тайного хода. Идти пришлось относительно недолго. Несколько поворотов, затем спуск вниз, потому, как комнаты общежития располагались на последних двух этажах Академии, снова поворот и впереди замаячил просвет, подозрительно напоминавший большой камин, только Настя стояла с другой, внутренней стороны.

Она снова тяжело вздохнула, представляя степень злости ректора, когда он увидит её, но решительно пошла вперёд. Своих бросать в беде нельзя.

Проход сужался, превращаясь уже в крайне неудобный лаз. Лебедева стала на колени, и оставив шар, потому как руками тоже приходилось опираться, а впереди маячил долгожданный свет ректорский комнаты, поползла в сторону выхода.

Добравшись до конца хода, упирающегося в камин, она осторожно высунула голову. Спальня пребывала в исключительной чистоте, впрочем, как обычно. Состояние комнаты вовсе не говорило о долгом запое её хозяина, более того, данную версию категорически опровергло. Когда человек пьёт, ему, в общем-то, не до того, чтоб следить за порядком. Кроме всего прочего, сам Лорд ректор сидел за столом, обложившись стопками каких-то книг, и периодически подчёркивал особо интересные моменты на древних страницах фолиантов.

— Отлично!

Заявив о своём присутствии громким высказыванием, Настя выбралась, наконец, из камина, чихая и отплевываясь остатками скопившейся в нем золы.

Вольдемар Эстера, увидев столь неожиданно гость, отложил карандаш в сторону и, откинувшись на спинку кресла, сложил руки на груди.

— Это что за явление?

Удивительно, но он даже не был зол из-за такого вторжения в его личные покои.

— Вообще-то я пришла спасать Вас от обильных алкогольных возлияний, которыми, смотрю, на самом деле и не пахнет. Вот, блин, дура.

Ректор молча наблюдал, как блондинка пытается привести свою испачканную одежду в порядок.

— Что за ерунда? Вы зачем всех убедили, будто устроили тут глубокий запой?

— Так надо.

Он по-прежнему не менял позы, изучая свою гостью.

— Кому надо? Мы там с ума сходим от переживания. Надо же, сам Лорд ректор, безгрешный и идеальный, заливается алкоголем в уединении спальни. А с Вами, на самом деле, все в порядке? Это, знаете... вообще ни в какие ворота не лезет. Совесть есть у Вас?

— Ты не понимаешь. Я не могу никого видеть. По крайней мере, пока. Мне жизненно необходимо найти ответ на один важный вопрос.

— Правда? Я очень тронута Вашей откровенностью. На какой такой вопрос, что Вы вдруг алкоголика из себя изображаете?

Вольдемар поднялся из-за стола и подошёл к окну, сунув руки в карманы домашних брюк.

— Прости, но я не могу тебе сказать.

— Аааа... Ну, конечно. Зачем объяснять свое странное поведение какой-то девчонке, которую Вы спасли вообще-то от смерти. Правда, Лорд ректор? Обойдётся. Ну, и подумаешь, что она все это время места себе не находит, переживает.

— Ты переживала обо мне? — неожиданно прервал Настины словесные излияния Ловец.

Она даже рот открыла от удивления. Он серьёзно?

— Вы что, издеваетесь? Конечно, я переживала! Вы же... Вы мой опекун. А вдруг я потеряю свой моральный облик. Кто его тогда спасёт?

— Только опекун?

Он вдруг двинулся к ней. Подошёл и осторожно взял за подбородок, подняв её лицо вверх. Настя смотрела в его чёрные, затуманенные непонятной болью глаза, и видела характерные тени, залегшие благодаря бессонные ночам, а еще — тоску, пронзающую своей безысходностью её истосковавшееся по деспотичному ректору сердце.

— Вы... Ну, да. Вы опекун. И ещё, друг, наверное...

— А если я не хочу быть другом?

Настя чувствовала лёгкую дрожь, от которой сбивалось дыхание и подкашивались ослабевшие ноги . Что он делает? Зачем? Почему смотрит так, будто она самая желанная женщина на свете?

— Я очень хотел спрятаться. Ото всех. Хотел найти выход... А его нет. И я не знаю, что мне делать.

Вольдемар скользнул ладонью по контуру её лица, положив пальцы на затылок, погружая их в распущенные волосы девушки. Второй рукой он обнял её за талию и привлёк к себе. Настя задохнулась от нахлынувших эмоций и чувств, заполонивших её сознание, её душу, её тело. Ловец стоял так близко, что женская грудь касалась тонкой ткани заправленной в брюки рубашки мужчины. Девушка положила ладонь на его сильный торс, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

— Смешно, правда? Я привёл тебя, чтоб избежать навязчивой любви, и влюбился сам. Это какая-то жестокая ирония судьбы.

Настя слушала его слова, не веря их смыслу. Влюбился? В неё? Но...

Лорд ректор наклонился и поцеловал девушку, пытающуюся осознать происходящее. Его губы были настолько нежны, что она, почти что, таяла от этих прикосновений. Да гори оно все огнём, подумала Анастасия Лебедева и закинула обе руки на шею своему самому красивому, самому необыкновенному мужчине, прижимаясь так сильно, сколь вообще это было возможно. Она хотела, что Вольдемар почувствовал — он ей необходим. Чтоб понял, как сильно жаждет этой близости все её естество.

Их поцелуи становились настойчивее. Руки Вольдемара гладили её спину, спускаясь то ниже, то снова поднимаясь вверх. «Господи, если он остановится, я его убью» — мелькнула смутная мысль на задворках крайне возбужденного девичьего сознания. Однако в этот раз Лорд ректор не собирался прерывать того волшебства, что между ними происходило. Он подхватил девушку на руки и понёс в сторону своей постели, ни на секунду не прекращая поцелуев.

Анастасия Лебедева, натуральная блондинка двадцати трех лет отроду, только этой ночью узнала, что означает выражение "заниматься любовью". Все, что было в её жизни ранее, другие мужчины, их неловкие и эгоистичные действия, чужие и далёкие губы, целовавшие её когда-то, все это испарилось, исчезло навсегда, оставив лишь счастливое сердце, заполненное до самого края образом черноволосого и, может, немного вредного Лорда Эстера. Она любила его. Любила так, как только может любить женщина, наконец нашедшая свою вторую половину, ставшую для неё целым миром.

Когда Ловец заснул, вымотанный прежними пустыми ночами, и насытившись ласками Насти, которая, наплевав на все возможные правила приличия, позволила ему ощутить её страсть в полной мере, девушка, завернувшись в огромный банный халат Вольдемара, который валялся в кресле, стоявшем рядом, подошла к окну, изучая молчаливую темноту ночи. Как странно. Лорд ректор. Он любит её. На самом деле.

Настя чувствовала это в каждом его поцелуе, в каждом движении. Даже не верится. Неожиданно её внимание привлекли разбросанные по столу листы бумаги, в которых Ловец что-то писал и рисовал схемы, изучая непонятную, но явно очень важную для него проблему.

Настя присмотрелась внимательнее.

Везде фигурировало её имя.

"Драконы" — стрелка — "Анастасия".

"Превратили её в бомбу...»

"Дикие земли"— стрелка — "Взрыв" — стрелка — "Парящая".

Она принялась один за одним хватать исписанные аккуратным почерком листы, изучать их, а потом откидывать сторону. Когда последняя бумажка упала на пол, Настя замерла, невидяще глядя в пустоту. Вот оно что... Вот, значит, в чем заключается правда... Тогда понятно, почему Вольдемар закрылся ото всех, пытаясь найти выход. Выход, которого нет.

Девушка осторожно скинула халат, натянула свое платье и подошла к двери. Он сделал так, что никто не мог войти, но выйти... Настя знала, что ей ничего не помешает удалиться. Перед тем, как покинуть спальню, она несколько секунд смотрела на спящего в большой кровати мужчину, а потом открыла дверь и пошла прочь.