Рождение бессмертной

Глава 9

«Пора измерить пульс и температуру».

Элли только что доела свой последний кусок омлета, когда Леонора объявила об этом и встала, чтобы обойти стол.

— Пульс, температура, давление и частота дыхания, — перечислила Леонора, доставая из кармана юбки термометр. Вытащив его из пластикового футляра, она пару раз встряхнула его, а затем сунула в рот Элли, прежде чем взять ее запястье в руку. «Просто расслабься и дыши через нос».

Элли смотрела, как остальные встают, чтобы убрать со стола, ее взгляд переходил с одного человека на другого. Все они выглядели здоровыми, но она не могла не заметить, что женщины были фигуристыми и с небольшим количеством мяса. Не лишний вес или что-то в этом роде, но и не худощавые веточки, столь популярные в журналах. Она подумала, что это интересно. Судя по всему, пиковое состояние не подразумевало — анорексичное.

— Хорошо, — произнесла Леонора, отпуская запястье. «Мне нужно пойти принести манжету для измерения давления из комнаты. Просто держи термометр внутри, пока я не вернусь.

Элли кивнула в ответ, но женщина уже бросилась прочь. Она смотрела ей вслед, а потом просто сидела и ждала. Разговор на кухне позади нее был просто бормотанием, пока она не услышала, как упомянули ее имя, а затем она настроилась на него.

«Элли, возможно, нужно пойти по магазинам за предметами первой необходимости. Дэни кое-то нужно, и она подумала, что Элли может пойти с ней».

— Я не уверен, — признался Магнус. «У нее было две сумки, когда мы забрали ее и Лиама из квартиры, но я не уверен, что в них. Возможно, ей нужно пройтись по магазинам.

— Сумки? — спросила Эльви и слегка фыркнула. «Там наверно только самое необходимое. Наверное, ей нужна хорошая экскурсия по магазинам.

— Я так не думаю, Дэни не хотела, чтобы она напрягалась, — вставила Мэйбл. — Возможно, будет лучше, если они сегодня просто отдохнут здесь.

— Возможно, ты права, — согласилась Элви, а затем сказала: — Ну, если ты хочешь поговорить наедине, Магнус, ты мог бы отвести ее в салон для небольшого уединения.

Элли просто задавалась вопросом, о чем, по их мнению, им двоим нужно поговорить, когда Элви добавила: «Я уверена, что у нее все еще есть много вопросов, и она чувствовала бы себя более комфортно, спрашивая тебя без всех нас. Я думаю, наша способность читать ее мысли доставляет ей дискомфорт.

Она услышала, как Магнус хмыкнул в ответ, а потом вернулась Леонора с манжетой для измерения давления в одной руке и блокнотом в другой.

«Эта штука считывает пульс, а также давление, но я люблю сама считать его, просто чтобы перепроверить», — объявила она, кладя блокнот на стол и надевая манжету на плечо Элли. «А теперь давай проверим, сойдутся ли показания пульса».

Леонора дважды нажала кнопку прибора для измерения давления, и, когда манжета начала надуваться и стягиваться вокруг руки Элли, она вынула термометр изо рта и прочла показания.

«Как?» — с любопытством спросила Элли. Она чувствовала себя нормально, но было бы неплохо пройти верификацию.

— Хорошо, — объявила Леонора и взяла блокнот, чтобы ввести температуру.

Они оба замолчали, когда манжета перестала раздуваться, а машина запищала. Мгновение спустя на дисплее появились цифры, и Леонора быстро ввела и их в свой буфер обмена.

«Посмотри на это. Такой же пульс, как и у меня, — удовлетворенно сказала она. «Я не потеряла хватку».

Элли слабо улыбнулась этим гордым словам, а затем замерла, а Леонора отложила блокнот в сторону и быстро сняла манжету.

— Все цифры в порядке, — заверила ее Леонора, ставя портативный прибор для измерения давления на стол рядом с блокнотом. — Не нужно беспокоить Дэни.

— Хорошо, — криво сказала Элли, а затем взглянула мимо нее на Магнуса, когда он появился с двумя чашками кофе в руке.

«Я подумал, что мы могли бы пойти в салон и поговорить, если хочешь», — предложил он.

Элли кивнула и встала, чтобы выйти из столовой вслед за ним.

Салон представлял собой комнату напротив входа из столовой. Она понятия не имела, откуда у него такое название. Для нее это было похоже на маленькую гостиную, но она устроилась на диване и взяла одну из чашек кофе, пробормотав: «Спасибо», а затем смотрела, как Магнус закрыл двойные двери, отгораживая их от других.

Магнус повернулся обратно в комнату после закрытия двери, а затем помедлил, прежде чем сесть на диван в дальнем конце от Элли. Он хотел бы сесть поближе, но не хотел доставлять ей дискомфорт. Зная, что она наблюдает за ним, он глотнул кофе и просто ждал. Он ожидал, что она спросит, почему он не может ее прочитать, и пытался придумать объяснение, не упоминая спутников жизни, к чему, как он был уверен, она не была готова, когда она вдруг спросила: «Как ты обратился?»

Магнус был так поражен вопросом, что на минуту потерял дар речи. Это был последний вопрос, которого он ожидал.

«Это было как у Стеллы? Изгой напал и обратил тебя?

— Нет, — твердо сказал он, а затем почувствовал, как на его лице расползлась кривая улыбка, прежде чем признать: — На самом деле, меня случайно обратили, как Элви.

— Элви случайно обратили? — спросила она с удивлением, а затем призналась: «Я просто предположила, что ее обратил муж, как Леонора сказала, что ее инициировал ее Алессандро». Признание едва сорвалось с ее губ, прежде чем она нахмурилась и спросила: «Как это случайно?»

Улыбка Магнуса стала шире при виде ее недовольного выражения. «Для Элви это была автобусная авария. Автобус упал на бок, и, по-видимому, раненый бессмертный сидел на противоположной стороне и в конечном итоге повис на ремне безопасности над ней, истекая кровью в ее открытый рот, пока она была без сознания».

— О, — выдохнула Элли, широко раскрыв глаза. «Значит, кровь просто должна попасть в человека. Достаточно проглотить? Ее не нужно вводить в вены? Прежде чем он успел ответить, она добавила: «Стелла не знала, как ее инициировали. Она не могла вспомнить».

— Я не удивлен, — тихо сказал он. «Оборот часто довольно травмирующий. Нередко новообращённые выходят после оборота без воспоминаний».

Она кивнула, но спросила: «Значит, тебя тоже так инициировали? Несчастный случай, когда кровь попала тебе в рот?

«Нет.» Магнус поморщился. «Я на самом деле сделал это сам, не желая этого и даже не осознавая, что делаю это».

«Как это произошло?» — спросила она полу удивлённо и полу недоверчиво.

Магнус криво усмехнулся на этот вопрос, а затем воспользовался моментом, чтобы сообразить, с чего начать объяснение. В конце концов, лучше всего сначала. «Я родился в 779 году нашей эры на территории, которая сейчас называется Данией».

Глаза Элли округлились, как блюдца, и от этой новости у нее отвисла челюсть.

Магнус ухмыльнулся, увидев ее выражение лица, затем наклонился вперед, положил палец ей под подбородок и приподнял его, закрывая ей рот. — Муха залетит.

«Сейчас зима. Какие мухи, — пробормотала она, а потом покачала головой и с недоверием спросила: — Ты хочешь сказать, что ты викинг?

Магнус удивленно моргнул. Он ожидал, что ее удивление будет связано с его возрастом, а не с его национальностью. «Тогда нас не звали викингами. И вообще никогда. Мы называли себя остменами. Мы отправлялись в «викинг», что в основном означало заграничные экспедиции или набеги. Но это может быть и исследование. И мы обычно делали это летом между посадкой полей и сбором урожая».

«Ой. Хорошо, — сказала она. — Но ты был викингом.

Он кивнул, вместо того чтобы снова пытаться прояснить это. Она выглядела слишком увлеченной осознанием того, что он был тем, кого теперь люди называют викингами. Если ей так нравилось это слово, она могла называть его викингом, а не норвежцем или остменом.

«Я могу представить тебя викингом», — сказала она вдруг, а затем поджала губы и добавила: «Ну, за исключением того, что у тебя должны быть длинные светлые волосы вместо коротких темных».

«Да, девушки в мое время тоже предпочитали, чтобы их мужчины были светлыми», — сказал он с весельем, но затем понял, что его речь перешла на старый акцент, и откашлялся, прежде чем добавить: «По крайней мере, светловолосая часть. У меня тогда были длинные волосы».

«Действительно?»

«Действительно что?» — мягко спросил он. «Что женщины предпочитали блондинов или что у меня были длинные волосы?»

— Блондин, — сказала она со слабой улыбкой.

«Да. На самом деле, большинство из нас, бедняков, которым не повезло, и они родились с темными волосами, использовали крепкое мыло с большим количеством щелочи для отбеливания волос. Некоторые использовали его и для своих бород, — сообщил он ей. «Как ни странно, помимо осветления наших волос, мыло убивало вшей, так что это было нашим оправданием для его использования, но правда в том, что это привлекало женщин».

— Хм, — пробормотала Элли, выглядя немного недовольной, а затем заверила его: — Ну, темноволосые мужчины в любом случае красивее, на мой взгляд.

— Ты только что говорила, что у меня должны быть длинные светлые волосы, — заметил он с недоверчивым смехом.

— Ну да, потому что это больше соответствует образу викинга. Но я бы не хотела, чтобы ты сейчас был блондином. Тебе бы это не подошло».

Магнус криво улыбнулся этому заявлению, а затем заметил, как оценивающе скользнули ее глаза по его лицу, и чуть не покраснел. Что-то, чего он не делал с тех пор, как был мальчишкой, если вообще делал.

«В любом случае, — сказал он, чтобы сменить тему, — у моей семьи была процветающая ферма. Я вырос там, научился заниматься сельским хозяйством и сражаться, но летом 793 года я сбежал, чтобы отправиться в викинг».

«За чем?» — сразу спросила она. «Был ли это бунт или бегство от жестоких родителей или что-то в этом роде?»

«Нет. Мои родители были хорошими людьми, — заверил он ее, а потом признался: — По правде говоря, это из-за женщины. Мне нравилась дочь нашего соседа, но…

— Подожди, — резко прервала его Элли. — Ты сказал, что родился в 779 году.

«Да.»

— Значит, тебе было всего четырнадцать, когда ты пошел в викинг? — спросила она с недоверием.

Магнус усмехнулся ее выражению. «Тогда мы жили намного меньше и взрослели гораздо быстрее».

— Но четырнадцать? она спросила.

«Многие мальчики моего возраста к тому времени уже были женаты и имели детей, — сказал он ей. — И почти все к пятнадцати годам уже были женаты.

Элли смотрела на него с чем-то вроде ужаса в течение минуты, а затем покачала головой и подтолкнула его: «Значит, тебе было четырнадцать, и тебе нравилась дочь твоего соседа».

— Да, — сказал Магнус, но немного помолчал, прежде чем продолжить. «Я хотел взять ее в жены, но она сказала, что я слишком беден». Он криво улыбнулся воспоминаниям. В то время это меня задело. Его гордость, в основном. Отмахнувшись от воспоминаний, он сказал: «Мой друг ушел в викинг прошлым летом и вернулся с множеством прекрасных сокровищ».

— Значит, ты побежал на викинг в надежде, что тебе так же повезет, и ты сможешь вернуться и завоевать любовь своей дамы, — сухо предположила она.

— Да, — сказал он, не смущаясь. Все так делали тогда.

— Я предполагаю, что все вышло не совсем так, как ты планировал? — спросила Элли более мягким голосом.

— Нет, — серьезно признал Магнус. «Мы высадились на берег где-то чем через три дня после отплытия и напали на монастырь».

— Монастырь? — встревоженно воскликнула она.

— У них были лучшие сокровища, — беспомощно сказал он. «И в то время у них не было охраны. Кроме того, мы были язычниками. Мы не возражали против их бога». Магнус подождал, и когда она просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, он продолжил свой рассказ. «Это был мой первый рейд. Я и раньше бывал в боях, в основном локальные ссоры, но это… ". Он покачал головой. «Я никогда не видел ничего подобного. Они были людьми Божьими, а не воинами. Они просто стояли и молились, пока мы их резали, а выжившие шли как овцы, когда мы их сгоняли, чтобы забрать в рабство.

Как только это было сделано, мужчины разбили винные бочки в церкви, чтобы «отпраздновать нашу победу». По крайней мере, так они это называли, хотя на самом деле я думаю, что это было для того, чтобы запить наш позор. Во всяком случае, так было для меня. Это был не честный бой, даже не битва, а бойня». Он покачал головой, вспоминая отвращение к себе. «Я много пил с остальными, но поздно ночью я, шатаясь, вышел наружу, чтобы освежиться. Я только что закончил поливать куст, когда услышал странные звуки, доносящиеся из-за кустов. Я отошел и нагнулся, чтобы посмотреть, что к чему, и наткнулся на одного из моих товарищей, Эрика, которого душил незнакомец, а вокруг были тела по крайней мере трех наших товарищей, уже мертвых на земле».

Магнус сделал короткую паузу, прежде чем продолжить. «Я должен был забить тревогу, чтобы привести остальных, но мы с Эриком были друзьями с детства. Он был тем, кто предложил мне отправиться в викинг, чтобы заработать монет, которые мне нужны, чтобы завоевать свою невесту. Я не думал, я просто бежал вперед, пытаясь помочь». Поморщившись, он признался: «К сожалению, после того, как битва закончилась, а в животе у меня было вино, я был достаточно глуп, чтобы оставить свой длинный меч в церкви. У меня не было оружия под рукой, поэтому я схватил незнакомца за руку и попытался оторвать его руку от шеи Эрика, но ублюдок был очень силен. Я попытался ударить его, но это не возымело никакого действия, поэтому я сделал единственное, что пришло в голову, — прыгнул ему на спину и укусил за шею. И не какой-нибудь маленький укус, — заверил он ее. «Я вцепился зубами в его горло и впился, не обращая внимания на кровь, которая брызнула мне в рот. Я проглотил ее, чтобы не задохнуться, но не отпустил, и на самом деле разорвал его кожу и заставил его истекать кровью, потому что он не отпускал Эрика.

— Он был бессмертным, — выдохнула Элли с пониманием.

Магнус медленно кивнул. «Да. Незнакомец был бессмертным. И я случайно перевоплотился».

— Он знал? — сразу спросила она. «Бессмертный? Он знал, что ты обратилась?

Магнус сделал паузу, чтобы обдумать это. Это было то, о чем он часто думал на протяжении веков, но через мгновение покачал головой. — Может быть да, но я подозреваю, что нет. В бою ты не чувствуешь боли. Иногда ты вообще не чувствуешь ее до тех пор, пока не закончится худшая схватка и твой адреналин не уменьшится, и, зная бессмертных, к тому времени он уже был бы исцелен. Магнус снова покачал головой. «Нет. Я не думаю, что он знал. Думаю, он ушел той ночью, думая, что убил меня вместе с остальными».

«Что ты имеешь в виду?» — спросила она с тревогой. «Что он сделал?»

«Ну, после того, как он, наконец, закончил выжимать жизнь из Эрика, он отпустил его, потянулся назад, чтобы схватить меня за шею, и дернул меня через голову, как маленького щенка. Как только он повесил меня перед собой, он вытащил из-за пояса нож и выпотрошил меня, затем бросил меня и ушел, оставив меня умирать».

— О, Боже мой, — выдохнула Элли, ее взгляд опустился на его живот, и у Магнуса возникло внезапное, нелепое желание втянуть живот, сесть прямо и напрячь грудные мышцы. Не то чтобы у него действительно была необходимость подтянуться, но все же у него было желание сделать это.

— Но ты не умер, — сказала она, снова переводя взгляд на его лицо.

«Нет. Очевидно, я принял достаточно нано-крови, чтобы оборот начался до того, как он закончил убивать Эрика. В таком случае нано бросились бы прямо к ране в моем животе в тот момент, когда это произошло, остановили бы кровотечение и закрыли бы ее как можно быстрее, прежде чем делать что-либо еще.

— Тогда хорошо, что ты его укусил, — заметила Элли.

«Да. Ну, тогда я ничего этого не знал, — заметил он и продолжил. «На следующее утро я очнулся на земле, среди тел моих погибших товарищей. Их было больше, чем было, когда меня ранили прошлой ночью. Я побрел обратно через кусты в монастырь и….». Магнус покачал головой, вспомнив эту сцену. Каменные полы и стены, которые были забрызганы кровью монахов, когда он видел их в последний раз, теперь были залиты еще большей кровью, и повсюду валялись тела его товарищей. Они не пережили своего торжества. Наконец, он просто сказал: «Все были мертвы. Нас было не так уж много — всего три лодки, шестьдесят человек. Но все они лежали мертвыми в монастыре и рядом с ним. По правде говоря, я наполовину поверил, что тоже умер».

«Что?» — спросила она с удивлением. «Почему?»

Магнус перечислял причины одну за другой. «Рана, которую я ясно помнил, больше не была видна, как и другие небольшие травмы, которые я получил в тот день. И даже мои шрамы каким-то образом исчезли, но мое тело терзала агония. Я ясно вспомнил, что глаза человека, которого я укусил, светились». Он покачал головой и криво улыбнулся. «Теперь я понимаю, что он был бессмертным, но ничего не знал о них тогда, и беспокоился, что он мог быть христианским Богом или воплощением Его, и что я тоже был мертв, и это христианский ад. Что это было наказанием за участие в набеге на его церковь и убийство его священников. Что теперь я был проклят ходить по земле как мертвый за свои грехи».

«Что ты сделал?» — спросила она, бессознательно придвигаясь ближе.

«Что я мог сделать?» — беспомощно спросил он. «Я не мог управлять ни одним из кораблей самостоятельно, а тела уже начинали вонять». Он поморщился при воспоминании, а затем сказал: «И я не был уверен, что мертв и проклят, поэтому я отправился вглубь страны в поисках помощи. Однако я был один, безоружен и ранен, поэтому избегал троп и дорожек, чтобы уклониться от врага. Но мне было плохо. По крайней мере, я шел день и ночь, хотя мало что из этого помню. В какой-то момент я потерял сознание в роще, где меня в конце концов нашел фермер. Очевидно, он понял, что я другой, и передал меня Алодии Кенрик».

«Кто это?» — сразу же спросила Элли.

«Она очень старая бессмертная и глава клана бессмертных Кенриков».

Элли моргнула, а затем с недоверием сказала: — Очень старая? Ты шутишь, что ли? Ты родился в 779 году. Насколько старше она могла быть, чтобы ты считал ее очень старой?

— Я не уверен, — медленно признался он. «Даже тогда некрасиво было спрашивать у дамы ее возраст. Но я предполагаю, что она, вероятно, родилась до Н.Э..

«ДО Н.Э.? Это до Рождества Христова?» — спросила она с удивлением.

— Это не так редко, как ты думаешь, Элли, — успокаивающе сказал он, а затем сообщил ей, — Виктор родился во втором или третьем веке до нашей эры, а Люциан родился за двенадцать или тринадцать столетий до этого.

Элли дважды моргнула, услышав эту новость, каким-то образом, казалось, отложила ее куда-то в память, где она меньше беспокоила, а затем покачала головой и сказала: «Хорошо. Алодия была старой. И бессмертной. И тебя доставили ей. Что дальше?»

— Она дала мне кровь, необходимую для завершения оборота, и…

«Ты имеешь в виду, что ты, кусал смертных», — перебила она его, а затем указала: «Тогда еще не было банков крови».

— Нет, банков крови не было, — мягко согласился он. «Должно быть, она привела ко мне людей, которыми я мог питаться, и, вероятно, контролировала меня, чтобы я не причинил им вреда».

— Ты не помнишь? — спросила она, и Магнус покачал головой.

«Я не помню, чтобы кого-то кусал, или даже оборот, если не считать кошмаров», — признался он. Когда она лишь мрачно кивнула, он продолжил. «В конце концов, я проснулся, чувствуя себя довольно удивительно, но мне было интересно, где я был. Вскоре после этого ко мне подошла Алодия и рассказала, что меня нашли и привели к ней. Она объяснила, кем я стал, и предложила обучать меня».

«Наставница?» Глаза Элли сузились. — Что именно это повлекло за собой?

«Она фактически приняла меня в свою семью и научила, как жить, будучи бессмертным. Как охотиться. Как лучше всего избежать обнаружения и т. д.»

«Ой. Верно, тебе было всего четырнадцать, — сказала Элли, немного расслабившись. — Конечно, она усыновила тебя.

Магнус не стал напоминать ей, что в этом возрасте его уже считали мужчиной, и что многие из его друзей к тому времени уже были женаты, и у них за плечами был один или два ребенка. Он лишь кивнул. «Семья важна для бессмертных. Они понимают, что от этого может зависеть, станет ли бессмертный изгоем или нет, поэтому кланы часто принимают заблудших бессмертных, когда сталкиваются с ними».

Она наклонила голову. — Она еще жива?

«Да.» Он поколебался, а затем признался: — Один из ее внебрачных сыновей, Эдвард, живет здесь, в Порт-Генри. Ты, вероятно, встретишь его в ближайшие день или два».

«Сколько ему лет?» — сразу спросила она.

— Я полагаю, что он родился в 1004 году, — медленно сказал Магнус, дважды проверяя дату в своей голове. «Да. . 1004».

«Ой.» Она кивнула. — Что ж, я уверена, вам будет приятно увидеться.

— Возможно, — сказал он с сомнением.

Брови Элли поднялись. «Возможно?»

Магнус поморщился. «Из всех ее сыновей — Эдвард нравился мне меньше всех. В детстве он был немного придурком. Алодия избаловала его до чертиков, — объяснил он. «Он возомнил о себе много чего. Но я слышал, что он смягчился и стал почти человеком после встречи со своей спутницей жизни.

«Спутница жизни». Элли вцепилась в слово, как собака в кость. «Леонора сказала что-то о том, что ее обратили после того, как она встретила Алессандро и узнала, что она его спутница жизни, и ты сказал «спутница жизни Виктора Элви», — указала она. «Что это? Это просто слово, которое бессмертные используют для своих партнеров? Или в этом есть какой-то более глубокий смысл?»

Магнус пытался решить, что ей ответить, когда раздался стук в дверь, и она открылась. Он с облегчением повернулся, увидев, как в нее просунулась голова Леоноры.

«Прошел час. Мне нужно снова проверить показатели Элли, — сказала она извиняющимся тоном.

«Да.» Магнус резко встал, улыбаясь женщине за ее своевременное появление. «Конечно. Входи. Я пока унесу наши кофейные чашки.

— О, я не хотела тебя прогонять, — запротестовала Леонора, когда он наклонился, чтобы взять и свою чашку, и чашку Элли. — Это займет всего минуту или две.

— И это тоже, — сказал он легко, подходя к ней с чашками в руках. «Давай. Я скоро вернусь.

Леонора с любопытством посмотрела на него, затем выражение ее лица стало более сосредоточенным, и он понял, что она пытается прочитать его мысли. Затем он остановился в нескольких футах от нее, любопытствуя, сможет ли она. Обычно такая юная бессмертная, как Леонора, не смогла бы прочитать его, потому что он был намного старше ее, но предполагалось, что бессмертных, которые только что нашли своих спутников жизни, было легко читать в течение первого года после их нахождения, и ему было любопытно, так ли это. Это было бы еще одним доказательством того, что Элли действительно была его…

«Ой. Я понимаю.»

Магнус отогнал свои мысли от этих едва слышных слов и снова улыбнулся Леоноре. Она могла читать его.

— Не торопись, — сказал он легко, когда он проскользнул мимо нее, чтобы выйти из комнаты.

— Он удрал отсюда, аж пятки сверкают, — недовольно сказала Элли, как только за Магнусом закрылась дверь.

«Мужчины не любят ничего связанного с врачами и тому подобным», — весело сказала Леонора, подходя к ней с блокнотом и манжетой для измерения давления. Она положила оба предмета на кофейный столик перед диваном, а затем достала из кармана термометр.

— Я спросила его о спутниках жизни, когда ты вошла, — призналась Элли. «Я слышала это слово пару раз и задавалась вопросом, означает ли оно просто «партнер» для бессмертных или что-то особенное».

— О, спутники жизни — это определенно нечто особенное, — заверила ее Леонора.

«Почему?» — сразу же спросила Элли.

— Потому что бессмертные создают пару на всю жизнь, — просто ответила Леонора, а затем сунула градусник Элли в рот. «Это не значит, что если один спутник жизни умрет, другой никогда не найдет другого. Но пока жив первый спутник жизни, они будут преданы ей или ему и никогда не собьются с пути. Для бессмертных иметь спутника жизни на самом деле означает, пока смерть не разлучит их».

Брови Элли поднялись при этой новости, когда Леонора взяла ее за запястье. В наше время, когда половина браков распадается, а молодые люди даже не утруждают себя женитьбой, союз на всю жизнь кажется редким и необычным явлением. Она хотела спросить, почему это так, но не могла с градусником во рту, поэтому обдумывала вопрос в голове, надеясь, для разнообразия, что Леонора прочтет ее мысли.

Однако, по-видимому, она была слишком занята, проверяя пульс, потому что не выплюнула внезапно ответ.

Внутренне вздохнув, Элли смирилась с тем, что нужно ждать, пока градусник не вынут изо рта, чтобы задать свои вопросы.

«Ты пытаешься придумать способ избежать объяснения Элли о спутниках жизни и признаться, что она твоя, пока ты не сможешь немного поухаживать за ней».

Магнус оторвался от чашки, которую ополаскивал, и уставился на Стефани. Он не удивился, увидев, что она смотрит на него, ее глаза сияли, затем гасли, а затем снова светились, когда она смотрела на него.

«Это не сработает», — сказала Стефани, когда он промолчал и просто ждал. «Она уже испытывает влечение к тебе и чувствует себя с тобой в необъяснимой безопасности, но она не доверится этому и не позволит, чтобы это переросло в любовь. Она боится любви после того, что она сделала с ее сестрой и матерью».

Магнус вздрогнул от упоминания о сестре, но снова прикусил язык. Он знал, что лучше не прерывать.

«То, что Стефан бросил Стеллу и заставил ее бежать одну, тоже не улучшило ситуацию. Элли не потерпит ухаживаний. Она боится того, что может сделать с ней любовь, поэтому боится любить».

Поставив чашку, которую ополаскивал, Магнус выключил кран, вытер руки кухонным полотенцем и повернулся лицом к молодой женщине.

«Кроме мальчика. Она отказалась от всего ради него, — медленно сказала Стефани. «Она любит Лиама. . и сделает для него все». Она недолго помолчала, а затем кивнула. «Со временем она начнет доверять и любить тебя, если ты сможешь удержать ее рядом, но для этого тебе придется использовать мальчика».

Движение со стороны привлекло его взгляд к столу. Элви, Виктор, ДиДжей, Мэйбл и Алессандро все еще сидели там, и каждый из них с беспокойством наблюдал за Стефани. Но движение, которое он заметил, было прибытием другой пары, которые теперь колебались в арке между столовой и входом, их внимание было приковано к Стефани с таким же беспокойством. Дрина и Харперн Стоян. Магнус несколько раз встречался с Дриной и знал Харпера веками. Он знал, что они приняли Стефани в свои сердца и дом еще подростком, разделив заботу о ней с Элви и Виктором, в то время как Дэни и Декер охотились за Леониусом Ливиусом. Чудовищем, обратившим обеих сестер. Теперь все они были семьей для молодой женщины, заполняя дыры, оставшиеся после потери связи с ее биологической семьей.

— О, перестаньте выглядеть таким взволнованными. Я просто дала Магнусу несколько советов, как помочь ему завоевать его спутницу жизни, — внезапно сказала Стефани, наполовину удивленная, наполовину раздраженная.

Магнус снова повернулся к ней, не удивившись, увидев, что пульсирующий свет исчез из ее глаз. Они снова были просто хорошенькими зелеными, и она выглядела такой же нормальной, как и любая другая молодая женщина.

— Спасибо, — сказал он серьезно.

«Нет проблем», — легко сказала она и начала было отворачиваться, но затем остановилась и повернулась обратно, чтобы предупредить: «Не дай ей познать страсть, которой наслаждаются спутники жизни, пока она не согласится стать твоей спутницей жизни и не обратится».

«Почему?» — удивленно спросил Магнус.

— Потому что она сбежит, — резко и уверенно сказала Стефани. «Если она пообещает стать твоей спутницей жизни, она сдержит это обещание, но если ты позволишь ей испытать страсть к спутнику жизни раньше, чем она это сделает….». Она покачала головой. «Это напугает ее. Она возьмет с собой Лиама и сбежит. Если это произойдет, она будет мертва в течение нескольких часов, а Лиам будет оставлен на милость Абаддона.

Резко отвернувшись, Стефани обошла стойку и прошла через столовую, бормоча: «У меня болит голова. Я вернусь в постель, чтобы немного полежать».

Все стояли неподвижно и молчали, слушая, как она поднимается по лестнице, и оставались так до тех пор, пока не услышали, как закрылась дверь и приглушила звук ее подъема по лестнице в комнату на чердаке. Только тогда они опустили глаза, чтобы обменяться встревоженными взглядами.

— У нее бывают видения, — тихо сказал Магнус.

— Нет, — твердо сказала Элви. «Она просто не может отгородиться от мыслей всех, кто ее окружает. Бессмертные или смертные, наши мысли постоянно бомбардируют ее, если только она не в своей комнате. Харпер снабдил ее несколькими различными накладками, чтобы помочь блокировать наши мысли, и, похоже, это работает. Но это означает, что она проводит много времени в одиночестве, что вызывает беспокойство».

Магнус колебался, но потом решил отпустить ситуацию. Он был совершенно уверен, что у Стефани есть видения, что она может видеть возможное будущее тех, кто ее окружает. Но эти люди уже беспокоились о молодой женщине, и он не хотел подливать масла в огонь. Вернувшись к раковине, он закончил споласкивать кофейные чашки, но его мысли были заняты словами Стефани. Если он покажет Элли страсть, которой наслаждаются спутники жизни, она сбежит. . видимо в объятья смерти. Если только он не заставит ее сначала пообещать стать его спутницей жизни. И ухаживать не получится. Для этого ему нужно было использовать ее любовь к Лиаму.

Но как? Магнус ненадолго задумался над этим, закончив мыть, а затем вытирать кофейные чашки. К тому времени, когда он вернул их на открытую полку на стене, он решил, что ему нужно уйти, чтобы немного подумать и придумать план. Повесив кухонное полотенце на ручку духовки, откуда он его взял, он взглянул на людей, которые сейчас тихо разговаривали за столом, и объявил: «Мне нужно выскочить и забрать кое-что. Есть ли транспортное средство, которое я мог бы использовать?