Рожденный кусаться (ЛП)

Глава 5

Арманд, нахмурившись, смотрел как Эш уходит, не зная, следует ли ему последовать за ней и встать на страже возле дамской комнаты или нет. Это был очень оживленный торговый центр с большим количеством людей, но это не остановит Леониуса Ливиуса, если он рядом. И кроме того, что он обещал Люциану держать ее в безопасности, пока она здесь, сам Арманд не хотел, чтобы с ней что-то произошло. Он уже потерял одну пожизненную пару и двух жен и не был готов еще кого-нибудь добавить к их числу.

Он собрался уже взять их напитки и пакеты, которые она оставила, и последовать за ней, когда Эш вдруг повернула в холл и скрылась из виду. Заметив табличку, висящую у входа в холл с международными мужской и женской фигурами, которые обозначали туалеты, Арманд решил, что он может наблюдать и отсюда и сел пить свой напиток. Он действительно был хорош, холодный и вкусный, самое то после всех их покупок. Арманд обычно не любил шопинг, но сегодня наслаждался проведенным с Эш временем. Она была умной и дерзкой, как ад, женщиной. Идеальное сочетание, перед которым трудно устоять, признался он.

Эта мысль заставила его вздохнуть и откинуться на спинку своего стула. Ей было трудно сопротивляться, но это не было необычным для спутников жизни. Это было неудачей для него, тем не менее тяжело даже думать о ее возвращение к Люциану, чтобы тот отправил ее еще куда-нибудь.

Это было бы разумно, отправить ее, признался он сам себе. Женщины, которые связывались с ним, как правило, умирали. Арманд думал, что это трагическое невезение, когда его первая жена и пара, Сусанна, умерла. Удар был сокрушительным, и ему потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от потери, но он никогда даже не рассматривал вариант, что это может быть совсем не ужасный, трагический, несчастный случай. Он почти чувствовал то же самое, когда Алтея умерла; не горе, он ее так не оплакал, это было не так плохо, как потерять Сусанну. Но он думал о ее смерти, как о еще одном ужасном несчастном случае. Однако, когда его третья жена, Розамунда, умерла, Арманд стал думать по-другому. Не сразу. Сначала он был слишком расстроен, чтобы мыслить ясно, и проклинал Бога и судьбу за потерю еще одной женщины, которая была ему не безразлична. Некоторое время он был жестоким и злым, задаваясь вопросом, почему он был так проклят или что он такого сделал, чтобы заслужить это. Это было настолько маловероятно, что один человек может потерять трех жен… особенно, когда они были бессмертными женщинами. Бессмертные не такие хрупкие, как смертные. Их невероятно трудно убить, и этот факт, наконец, изгнал из него гнев и депрессию.

Арманд тогда начал расследовать смерть своих умерших жен, тихо и максимально незаметно, насколько это возможно, но много веков прошло с тех пор, как Сусанна умерла, и век прошел между смертью Алтеи и Розамунды, и, насколько он мог сказать, все три смерти казались на поверхности просто невезением.

Все-таки, какая-то часть его не могла так легко признать, что подозревала, что был кто-то еще, кто был причиной этих несчастных случаев. Проблема была в том, что, насколько он мог сказать, не было никого, кто присутствовал бы при всех трех смертях, кто мог бы быть виновным. У него не было никого, на кого он мог указывать пальцем. Несмотря на это, Арманд сделал все, что мог, чтобы защитить тех, кто еще остался в его жизни, о ком он заботился. Он в основном ушел из их жизней и общества в целом, оставаясь на своих фермах и отказываясь показывать, что он заботился о своих детях или о ком-нибудь в семье из-за страха, что они могут вдруг стать мишенью.

Иногда он не мог отказать Люциану во встречи с ним, и не мог не видеться с Николасом, их встречи с сыном всегда был тайными и короткими, когда он мог улизнуть с фермы для этих встреч, и не мог отказаться от получения новостей о Томасе и Жанне Луизы, и остальных членов семьи. Когда Николас кинулся в бега пятьдесят лет назад, Томас занял его место, встречи с ним всегда проходили в небольших ресторанчиках в городе, он передавал ему последние фото Жанны Луизы и свои и рассказывал Арманду, как идут дела.

Арманд знал, что Томас не понимал, почему он это делал. Он также знал, что его сын думал, что он был жестоким и полубезумным ублюдком, который не хотел видеть Жанну Луизу, но он не мог объяснить ему. Как бы глупо это звучало, если бы он сказал, что просто… чувствует, что его жены не погибли в несчастных случаях, и что он боялся, что в отсутствие пары или жены, кто-нибудь, кого он любит, вдруг пострадает от несчастного случая? Если бы он поделился с этим с Николасом или Томасом, он подозревал, что один из них или сразу оба не обращали бы внимания на его предосторожность и привезли бы Жанну Луизу к нему, в одну из их встреч, сюрпризом.

Если честно, Арманду бы понравилось это. Его сердце болело по тому, что он даже никогда не говорил со своей дочерью, но, поскольку в его жизни умирали женщины, о которых он заботился, будь он проклят, если будет даже намеком рисковать жизнью девочки.

Теперь ему нужно беспокоиться о Эш. Он хотел бы думать, что она была в достаточной безопасности, что он был единственным, кто знал, что она в его доме, но он бы солгал себе. Арманд не сомневался, что миссис Рэмси, вероятно, сидела на телефоне все утро, рассказывая всем, что узнала, что у него на ферме женщина, и это было даже прежде, чем она увидела Эш. Он был так же уверен, что, когда уехали из дома, прежде чем они даже выехали на дорогу, миссис Рэмси вернулась к тому же самому телефону, описывая Эш в мельчайших деталях, чтобы все ее подружки смогли повторить каждое слово. Теперь о присутствии Эш будет известно всем в маленьком городке, и новости будет сплетаться все дальше в сплетни. Он просто надеялся, что это не распространится достаточно далеко, чтобы подвергнуть ее опасности.

Вопрос состоял в том, готов ли он был пойти на такой риск. Его три жены умерли после того, как вышли за него замуж и родили ему ребенка, что могло означать только, что она была в достаточной безопасности сейчас, пока он не женился на ней и она не забеременела. Но он был не готов рисковать, по той то же самой причине он отдалил от себя свою дочь, Жанну Луизу, и, в конечном итоге, решил, что также не готов рисковать Эш. Она уже нравилась ему… сильно, и он хотел ее со страстью, которая могла быть только у пожизненных пар. Он подозревал, что чем больше времени он проведет в ее компании, тем больше это подтолкнет его за грань любви, и тогда он не сможет заставить себя отправить ее подальше, и, если что-то с ней случится…

Арманд сглотнул и потянулся за телефоном. Лучше сейчас позвонить Люциану и заставить того забрать ее, прежде чем он на самом деле испытает все, чем он будет наслаждаться как ее спутник жизни. Он не был уверен, что сможет отослать ее, когда попробует рай, а он был уверен что это будет раем.

— Кому ты звонишь?

Арманд с щелчком закрыл телефон и посмотрел вверх, увидев, что Эш вернулась. Рот открылся, чтобы выдать стандартную ложь: — Нет, я просто проверяю сообщения. — Но ложь так и не слетела с его губ. Вместо этого, его рот так и оставался открытым, пока он смотрел на нее. Она переоделась к их ужину «У Мокси». Тем не менее, она по-прежнему была одета в кожаные штаны, но переодела футболку, и не на модную блузку, которую они купили ранее. Вместо нее, она одела невероятно короткий, белый атласный неглиже как топ с кожаными штанами.

— Я взяла не тот пакет, — сказала Эш, пожимая плечами, пока устраивалась на стуле напротив него. — Но, когда я увидела его, я подумала, какого черта. Он действительно выглядит как шикарный летний топ, и день достаточно теплый, и выглядит еще и довольно горячо, так что… — она снова пожала плечами и взяла в руку стакан, чтобы сделать большой глоток.

Арманд просто пялился на нее, его глаза путешествовали по белоснежным лямкам, контрастирующим с ее темной кожей, прежде чем скользнули к атласной чашке, почти прикрывающей ее грудь, затем его взгляд перешел на других людей в ресторанном дворике. Никто не указывал на нее, повизгивая:

— Вау! На ней одето неглиже в качестве топа. — На самом деле, никто, казалось, не замечал ничего неправильного. Опять же, как она и сказала, день был не по сезону теплый, и здесь было много женщин, носящих очень похожие топы, но из хлопка или полиэстера, а не белого атласа… и, возможно, не купленные в «Ла Сенза».

Хриплое хихиканье обратило его взор обратно к Эш, на ее лице была порочная улыбка, когда она смотрела на него, а затем она наклонилась и прошептала чертовски сексуальным рычанием:

— Я также одела соответствующие трусики. Все, что мне нужно будет сделать, это вылезти из своих штанов и я буду готова ко сну, когда мы вернемся домой.

Арманд вернул телефон в карман, встал и начал собирать сумки пакеты прежде чем последнее слово слетело с ее губ.

— Ох, — сказала она с удивлением, которое, как он подозревал, было полностью наигранным. — Мы уже уходим?

— Ты можешь пить свой напиток по дороге к «У Мокси». Я голоден, — зарычал Арманд, потянув ее с ее места.

— И я уверена, что ты голоден не только по еде, — подначила она со смехом, когда он подгонял ее в сторону выхода из торгового центра.

Бог наверняка посмеялся, когда создавал Эш для него, решил Арманд, заталкивая ее в свой пикап, потому что она собиралась убить его. Хотя она все равно убьет его, когда он позвонит Люциану и попросит того ее забрать… завтра утром. Он проведет с ней одну ночь, но завтра утром перед его уходами по делам, он позвонит Люциану и скажет ему, чтобы тот забрал ее из его дома туда, где более безопасно, пообещал себе Арманд. Он будет высматривать подозрительную личность того, кто может быть одним из людей Леониуса, если он пошлет его, но он не рискнет этой женщиной, которая так полна жизни и страсти, чтобы она умерла только потому, что ей не повезло быть его спутницей жизни. Он принял решение.

Ресторан «У Мокси» был только в нескольких минутах езды. Несмотря на это, Эш успела выпить свой фруктовый напиток и даже опустошить мешок крови, Арманду даже для этого пришлось остановиться, прежде чем повернуть на парковку. Это было не очень удобно. Ей пришлось с зацепленным на клыках мешком крови, наклониться вперед с головой, нырнув под приборную панель, чтобы никто в других автомобилях на дороге не увидел, как она сосет кровь. Хотя было бесчисленное количество преимуществ быть бессмертным, порой это также может быть серьезной занозой в заднице, призналась сама себе Эш, выкидывая пустой мешок крови в небольшой мешок для мусора между сиденьями и выпрямляясь, озираясь вокруг. Казалось, ее выбор времени был идеальным. Арманд как раз въехал на парковку перед рестораном.

На самом деле было довольно поздно для ужина, но ресторан был еще довольно полон. Однако, одна из полдюжины девушек, одетых в обтягивающие или скудные черные наряды, размещенных у входа в ресторан, показала им столик у задней стенки. Эш он показался одним из лучших столиков, где можно посидеть довольно уединенно от остальных за завешенной стенкой, которая предлагала некоторую звукоизоляцию, и она задалась вопросом, Арманд использовал немного внушения на девушке или им просто повезло.

Эш заняла место у стены, а Арманд занял противоположенное, затем они приняли меню, предложенное девушкой. Она быстро протараторила список специальных предложений ресторана, и только после этого оставила их в покое, чтобы они смогли просмотреть меню.

Эш заказала вино и перечный стейк, когда красивый молодой официант, тоже во всем черном подошел, чтобы взять их заказы. Она едва заметила его сверхдружественную улыбку и то, как он рассматривал ее, когда она делала заказ. Она, однако, заметила, как резко звучал Арманд, когда делал свой заказ.

— Я ревнивый, — признался он мрачно, когда она подняла брови после того, как мальчик ушел. — Ты, очевидно, не читала его мысли.

— Зачем тратить на это мое время? — спросила она небрежно. — Я уже нашла свою пожизненную пару.

Арманд немного расслабились на ее слова, но все равно проворчал:

— Половина того, что он хотел с тобой сделать, незаконно.

— А другая половина — это то, что ты планируешь сделать со мной, когда мы вернемся домой, — предложила она с усмешкой.

Арманд нехотя улыбнулся, но потом выдохнул, явно отпуская свое раздражение, а потом полностью расслабился. Он потянулся к ее руке и взял ее между ними на столе, признаваясь извиняющимся тоном:

— Я уже давно такого не чувствовал.

— Я тоже, — призналась спокойно Эш, а потом вспомнила о работе, ради которой она была там, и спросила, — Ты ревновал и Алтею, и Розамунду, или только Сусанну?

Арманд отпустил ее руку с небольшим вздохом, который означал, что он предпочел бы не заводить разговор на эту тему снова, но все равно ответил:

— Нет. Только Сусанну. Алтея… — он посмотрел в сторону. а затем обратно, прежде чем признаться, — …я уверен, что у нее были другие после того, как Томас родился. Я не винил ее, — быстро добавил он. — Я всегда был тогда занят, и к тому времени она поняла что то, что мы все говорили ей, было правдой, и я не был ее суженым. Она была все еще молода. Но она была хорошей матерью Томасу и хорошей женой мне, и я не завидовал ей, глядя на ее поиски истинной пожизненной пары, или ее наслаждению всем, что она могла получить, пока не нашла его. — Он поморщился, и добавил, — Она очень мучилась от чувства вины за это, хотя я не знал, как помочь ей с этим справиться, не давая ей знать, что я знал, о чем она думала, что заставило бы ее чувствовать себя еще хуже.

— Она никогда не пыталась прочитать твои мысли, как ты мог читать ее? — спросила Эш, понимая, откуда он знал о делах Алтеи.

— Нет. Ей, может быть, удавалось время от времени, но не всегда. — Он вздохнул, а затем признался, — Я обдумывал сказать ей, что она может быть свободна. Единственное, что останавливало меня — это потеря Томас, если она заберет его с собой жить, но потом она умерла, и мне пришлось отослать его в любом случае.

Эш обдумывала мгновение его слова, но не увидела никакого притворства в его лице. То, что он рассказывал ей, казалось правдой. Откинувшись на спинку стула, она спросила:

— А Розамунду? Ты не ревновал ее?

Арманд слегка улыбнулся.

— Розамунда была совсем другой. Как и Алтея, она была молодой для бессмертной, но это единственное сходство между ними. Розамунда была гораздо более зрелой, мудрой не по годам.

— Правда? — спросила Эш и была удивлена резкостью своего собственного тона голоса. Это, предположительно, была ревность, и это было неожиданно… и не только она одна заметила. Арманд поднял удивленно брови и посмотрел на нее в вопросе, но она только покачала головой. — Прости, продолжай. Розамунда была мудра не по годам… тогда как?

Он колебался, но затем, видимо, решил продолжить и сказал:

— У Розамунды был план.

— И что это был за план? Забеременеть и заставить тебя жениться на ней, как это сделала Алтея?

— О, нет. Она не заставляла меня жениться на ней, — заверил он ее. — Сначала ты должна понять, что мы были друзьями довольно долгое время, прежде чем поженились, и появилась Жанна Луиза. Она была умной девушкой, с ней было весело, всегда со своим мнением в том или ином вопросе, и как я уже говорил, у нее был план. Она знала, что может пройти несколько веков, прежде чем она встретит свою пожизненную пару, и она твердо решила искать его, но она не хотела ждать несколько веков, чтобы иметь ребенка. Она хотела его прямо тогда.

— И она его получила, не так ли? — сухо спросила Эш. — И я полагаю, ты тоже не прочь был иметь ребенка?

Арманд неизвиняюще пожал плечами.

— Прошло уже более века с тех пор, как Алтея умерла. Томас вырос и всегда где-то разъезжал, так что я соскучился по семейной жизни.

— Итак ты женился, и родилась Жанна Луиза.

Он кивнул, его губы растянулись в улыбке.

— Жанна Луиза была красивым ребенком.

— А Розамунда? — подсказала Эш.

Улыбка Арманда исчезла.

— Жанна Луиза родилась в феврале. Пять месяцев спустя, в июле, Розамунда умерла.

— Пожар? — спросила она.

Арманд покачал головой.

— Она была обезглавлена, когда повозка, которую она вела, съехала с дороги и перевернулась в кювет.

У Эш в голове возникло ряд вопросов. Первый был:

— Кто-нибудь был с ней?

— Жанна Луиза, но она была выброшена, когда экипаж свернул с дороги в кювет. Она даже не была ранена. Видимо, одеяло, в которое она была завернута смягчило ее посадку.

— Куда ехала Розамунда?

— В город, я думаю. — Арманд нахмурился, а затем признался, — Она проводила много времени вдали от фермы после того, как Жанна Луиза родилась. Она собрала ребенка и уехала, когда я был в сарае. Я не думал об этом в то время. Я был занят на ферме, и мы все еще должны были охотиться, чтобы покормиться, я не обращал внимания на то, что она делала, но после ее смерти…

— Когда она умерла…? — подсказала Эш.

Арманд покачал головой.

— Я узнал об этом, через некоторое время, когда она не вернулась перед рассветом. На самом деле, в большинство ночей она уходила на всю ночь.

— Охота для еды не заняла бы много времени, — вдумчиво пробормотала Эш. Она посмотрела на его обеспокоенное выражение лица, а потом спросила: — Ты думаешь, что у нее были интрижки, как у Алтеи?

Он казался пораженным ее вопросом.

— Розамунда? Нет, я так не думаю.

— Ты никогда не читал ее мысли? — спросила с удивлением Эш.

Арманд решительно покачал головой.

— Я даже не пробовал. Брак уже достаточное испытание, не вмешиваясь в личные мысли друг другу, поэтому мы договорились стараться не делать этого.

Эш медленно кивнула, но указала:

— Так что ты не можешь быть уверен, что у нее тоже не было таких дел.

Он тяжело вздохнул.

— Нет, я не могу, и думаю, что это объяснило бы ее постоянные дела. Я просто не думал, что она почувствует, что она должна скрывать это от меня. У нас была твердая договоренность, так что все было бы в порядке, если бы она захотела свободы.

Эш изучала его выражение лица. Он не казался обиженным или злым при мысли, что у Розамунды могла быть интрижка, просто он был несколько поражен этой возможностью. Он также не казался расстроенным интрижками Алтеи, но они не были его пожизненными парами. Это означало, что она могла исключать вероятность того, что он убил своих жен в порыве ревности. По крайней мере, двух жен из трех.

— А Сусанна? — спросила она, и когда он взглянул на нее с растерянностью, добавила: — Как она точно умерла? Я знаю, что это был пожар, но…

— О, — сказал он со вздохом. — Пожар в конюшне вскоре после того, как Николас родился. Семья по-прежнему жила в Англии тогда, и, как барону, мне пришлось непредвиденно уехать ко двору. Я никуда не уезжал в тот год до рождения ребенка, но на следующий день после того, как Николас появился орущий в этот мир, я поцеловал Сусанну и ребенка и уехал. Я вернулся так быстро, как только смог; прошло почти две недели, когда я въехал обратно в стены замка. Она была мертва уже с неделю.

Выражение лица Арманда на мгновение изменилось, когда он вспомнил болезненную потерю, и Эш терпеливо ждала. Выражение его лица убедило ее, что он любил Сусанну. Она не упрекала его в этом. Она также любила своего Ориона и скорбела о его кончине. Это не означало, что у них у обоих нет достаточно любви, чтобы приветствовать с распростертыми объятьями новою пожизненную пару.

Арманд откашлялся, горе ушло с его лица, когда он заставил себя продолжать более беспристрастно.

— Кажется, пожар начался в конюшне через неделю после того, как я уехал. Сусанна, должно быть, побежала туда, чтобы попытаться спасти свою кобылу. Она любила этого зверя. Это был подарок от меня, когда мы поженились. Но крыша, вероятно, прогнулась, пока она была внутри и балка, наверное, заперла ее там или… что-то подобное, — закончил он устало.

— Еще один несчастный случай, — пробормотала Эш.

— Да, — сказал он мрачно.

— А потом еще Энни, — отметила она.

Арманд посмотрел на нее.

— Энни?

— Жена Николаса. Она была обезглавлена, а потом сгорела в своей машине.

— Да, но это был несчастный случай, — сразу же сказал Арманд.

Эш подняла бровь.

— Так же как смерть твоих жен… не так ли?