Рождественские желания

Глава 2

(Редактура: Tay)

Тесса налила в термос кофе, потом аккуратно сложила в пакет шерстяное одеяло, аптечку и понесла все это в сарай. Ее постоялец, Джо Бастон, приехал в эти края навестить дочь и вчера решил заночевать в городе у родных. С самого начала Джо не хотел стеснять молодую семью, и потому снял номер в гостинице. Но сегодня утром Тессе не было нужды готовить завтрак или делать что-то еще — только позаботится об одном упрямце, оккупировавшем её сарай.

— И о чем ты только думаешь, Тесса? — досадливо буркнула она себе под нос.

Следует отметить, что беседы с самой собой, которые неизменно сопровождало едва слышное бормотание, мало чем помогали, но за несколько лет превратились в стойкую привычку. До того, как она приехала в Вайоминг и осела в Виспере, Тесса не осмеливалась заводить друзей. Даже старалась не задерживаться на одном месте дольше, чем на пару недель. Всё время в пути.

Вечно настороже. Напуганная до такой степени, что порой шарахалась от собственной тени, черт возьми.

Так было, пока проснувшись однажды утром, она не поняла, что больше не желает безучастно наблюдать, как жизнь пролетает мимо неё, словно дорога в зеркал е заднего вида.

Сказано — сделано. Тесса нашла это место, пахала как вол, чтобы привести тут всё в порядок, и вот, наконец, открыла собственное дело. Правда, пока её бизнес был совсем небольшим, но она надеялась вскоре это изменить. Всё, что ей было нужно — немного времени.

От нехорошего предчувствия желудок тревожно сжался, и Тесса, замерев на месте, немного постояла, прижав руку к животу в тщетной попытке успокоиться.

— Не придумывай себе больше, чем оно есть на самом деле, — тихим наставительным тоном вразумляла себя Тесса, глядя на сарай, до которого нужно было пройти несколько шагов. — Его ранили. И ты готова оказать ему посильную помощь. Потом он уйдет. Конец истории. И всё опять придёт в норму.

Только вот, что именно придёт в норму? Она держала «B & B», но сейчас у неё был лишь один постоялец. Она жила в предместье городка, где её до сих пор не считали своей. До Рождества оставалась всего неделя, а Тесса чувствовала себя одинокой, как никогда. Вот уже пять лет она не занималась сексом.

И это называется нормой?

Интересно, по чьим это стандартам?

— Секс? Пфф. Да кто тут вообще говорит о сексе? — возмущенно пробормотала она, тяжко вздохнула, перекладывая поудобнее аптечку. Ответ нашелся почти мгновенно. — Ты, Тесса, ты. И давай-ка заканчивай со всем этим, дорогуша, понятно?

Но кто бы посмел обвинить её? Красавчик в её сарае, даже раненый, источал мощные сексуальные флюиды каждой клеточкой своего шикарного тела. Да и какая женщина, оказавшись в плену этих темных глаз, не испытала бы желания броситься в этот «омут» с головой? Однако Тесса была не из их числа. Несмотря на множество доводов познакомиться с этим мачо поближе. Так и не найдя достойного оправдания предательской слабости женской плоти, и оттого преисполненная отвращения к себе, молодая женщина направилась к сараю.

Солнце уже взошло, и его косые лучи пересекали двор, заставляя кипенно-белую снежную гладь вспыхивать то тут, то там разноцветными искрами. Зрелище было настолько ослепительным, что Тессе пришлось срочно прищурить глаза, чтобы хоть что-то видеть вокруг себя. Утреннее солнце упрямо светило с единственного ясного участка небосвода, к которому со всех сторон неумолимо подбирались тяжёлые тучи. И судя по всему, еще одна сильная буря была уже на подходе.

За ночь сильно подморозило, и потому после каждого вдоха легкие пронзала жалящая боль, точно вместо кислорода в них проникали тонкие острые кинжалы. Голые ветви деревьев, росших вокруг дома, покрылись прозрачной ледяной коркой, сиявшей в солнечных лучах не хуже алмазной крошки, рассыпая повсюду сверкающие блики. Уловив далёкое журчание воды в небольшой, но стремительной речушке, женщина снова замерла, прислушиваясь. Лишь сейчас, впитывая атмосферу этого столь полюбившегося ей места, Тэсса наконец-то осознала, что она дома.

Пять долгих кочевых лет убегать в никуда, ни с кем не сближаясь и не имея ничего своего.

Пять лет жизни, проведенные под вымышленными именами, не доверяя ни единой живой душе. Пока однажды, проезжая по пустынной трассе, она не приметила вдалеке темнеющий силуэт заброшенного ранчо, в котором неожиданно для себя почувствовала свой дом. Это было так странно. Ведь она ничего специально не подыскивала. Но это место, этот старый дом, словно позвал её. Будто он терпеливо дожидался именно Тессу, чтобы та вдохнула в него вторую жизнь.

Возможно, свершилось маленькое чудо, когда она сумела пробудить старичка-викторианца от затянувшегося сна… ведь в ответ дом пробудил и свою хозяйку. Помог ей обрести себя прежнюю: снова стать женщиной, которой та некогда была. Женщиной, любившей танцевать на уютной чистенькой кухне, а вечером благодарно наслаждаться тишиной и покоем в завершение еще одного хорошего дня.

Поэтому в возможности помочь человеку, выглядевшему таким же одиноким, как и она сама, Тесса углядела едва ли не руку Провидения.

Утвердившись в этой мысли, девушка снова двинулась к сараю. Под ногами поскрипывал снег, порывистый колючий ветер накидывался на неё со всех сторон, то и дело пробираясь проворными ледяными пальцами за воротник куртки, накинутой поверх свитера.

Правда, это её мало заботило. Ей даже нравилось ощущать себя настолько живой. Если что и волновало Тессу, так это мужчина в сарае… но это тоже была вполне нормальная, даже естественная нервозность. Так что всё было очень даже неплохо.

Она завернула за угол, вошла в распахнутые двери сарая и остановилась. Грейсона видно не было.

— Мистер Стоун? — неуверенно позвала она и шагнула внутрь, разбивая утреннее безмолвие, гулко простучав тяжелыми ботинками по старому дощатому полу. — Мистер Стоун.

— Я здесь.

Она резко повернула голову и поняла, что тот находился в самом дальнем, самом темном углу сарая. Опершись спиной о стену, он пристально наблюдал за Тессой.

Все пространство вокруг него было прорезано тонкими лучами солнечного света, проникавшими сюда сквозь прорехи в крыше. Издали лучи походили на причудливо переплетенные золотистые прутья клетки, не позволявшие «пленнику» сдвинуться с места.

Эта нелепая, смехотворная мысль пару секунд занимала её рассудок, прежде чем Тесса смогла от неё избавиться и вежливо спросить:

— Ну как вы тут, в порядке?

— Просто супер, — довольно натянуто ответил он. И добавил: — Кстати, вашей крыше не помешал бы ремонт.

— Да, но сейчас в списке первоочередных дел он явно не на первом месте.

Она медленно приблизилась к нему. Забавно, но в эту минуту она ощущала себя так, словно пыталась подобраться поближе к оголодавшему тигру. Мужчина молча следил за её передвижениями, чем лишь усиливал сходство со свирепым хищником. От повисшего в воздухе напряжения хотелось опрометью броситься вон и оставить его в покое. Но проявить сейчас малодушие — значит позволить своим страхам одержать верх, а Тэсса слишком долго и упорно трудилась, чтобы побороть их и перелистнуть, наконец, эту страницу своей жизни. Вновь обрести былые храбрость и бойцовский дух, некогда задавленные на корню.

— Послушайте, — бесстрашно заявила она, напрочь позабыв о том, что лишь пару минут назад хотела оказаться от него подальше, — вам действительно не стоит тут оставаться. Я уже говорила, что вы можете пройти в дом. Там намного теплее, да и крыша не походит на решето. А здесь кровля прохудилась, и чуть ли не каждый дюйм усеян дырами, сквозь которые без помех проникают солнечные лучи.

Услышав это, Грейсон сначала устало провел ладонью по лицу, а затем уставился на неё пристальным изучающим взглядом. И даже, несмотря на то, что мужчина по-прежнему был укрыт густой тенью, девушка заметила, что в темных глубинах его глаз на мгновение полыхнуло дикое пламя.

— А вот этого вам совсем не стоило делать. — Его рокочущий голос обволакивал её, такой бархатный, низкий, завораживающий. — Возвращайтесь-ка обратно, откуда пришли. И не приходите сюда больше.

— Эй, это мой сарай, — возмущенно напомнила ему Тесса. — Так что, я буду приходить сюда, когда захочу.

От бессилия вразумить её он застонал, запрокинув голову:

— У вас что, дамочка, полностью отсутствует инстинкт самосохранения?

— Это у меня-то? — язвительно переспросила Тесса, опускаясь на колени и раскрывая аптечку. — Вообще из нас двоих не я провалялась всю ночь в снегу без сознания.

— Я очень ценю всё, что вы сделали для меня, но теперь вам и правда лучше вернуться в дом. А с наступлением сумерек я уйду.

— И куда же? Что-то я не заметила машины поблизости. — И только сказав это, Тесса задумалась: как же, черт возьми, он оказался у неё во дворе? Неужели пёр на своих двоих от самого города? Это по снегу-то?

— А это уже не ваша забота, — отрывисто бросил он и отодвинулся, явно намереваясь втиснуться еще глубже в темный угол.

В этот момент солнце скрылось за плотной пеленой облаков, и внутри резко потемнело. Золотистые лучи, заливавшие сарай мгновение назад, тут же пропали, будто их никогда и не было.

Ей даже показалось, что красавчик, до этой минуты изо всех сил старавшийся слиться со стенкой, вздохнул с облегчением.

— Скоро снова повалит снег, — уверенно сказала Тесса, посмотрев наружу сквозь распахнутые створки.

Сейчас даже воздух пах по-особому. Пульс взволнованно зачастил, когда девушка приняла окончательное решение.

— Вам нельзя никуда уходить. Приближается сильная буря. Даже на машине вы не успеете добраться до города. Ненастье застигло бы вас в пути.

Нахмурившись, он коротко кивнул и процедил сквозь зубы:

— Ладно, вы правы. Я пережду её здесь.

— Здесь вы ничего пережидать не будете. — Взяв в руки аптечку, Тесса поднялась и добавила, глядя на него сверху вниз: — Вы же тут замерзнете до смерти.

— А вы, похоже, не собираетесь оставлять меня в покое, да?

— Что делать, — философски заключила она, пожав плечами. — В противном случае к утру от вас останется лишь хладный труп. — Женщина покачала головой. — Мне это надо?

— Что ж, прекрасно.

Грейсон резко поднялся на ноги и тотчас же был вынужден опереться рукой о стену, чтобы не упасть.

Он был голоден. Каждая клеточка его тела требовала напоить её кровью. Устоять перед искушением утолить жажду без промедления было неимоверно трудно: «источник» находился так близко!

Женщина смотрела на него с искренним беспокойством, однако этого хватило — пусть и на мгновение — чтобы заглушить жажду крови.

Она помогла ему, и вонзить клыки в её красивую шейку с его стороны было бы черной неблагодарностью.

И неважно, насколько сильно ему этого хотелось.

Он мельком глянул наружу, чтобы понять, что творится за пределами старого сарая, отметив про себя некую общую блёклость дневного света. Облака по-прежнему надежно закрывали солнце. Он вполне мог предпринять марш-бросок до дома. Оказавшись внутри, подальше от солнца, можно немного восстановить силы. Потом он уйдет отсюда, не дожидаясь, пока голод затмит его понятия о чести и благородстве.

— Обопритесь на меня, — скомандовала упрямая «самаритянка», крепко обхватив его за поясницу и подставив ему под руку свое плечо.

— Похоже, это начинает входить в привычку, — пробормотал он, за что был вознагражден сияющей улыбкой.

— Давайте-ка доставим вас домой.

Они с Тессой медленно пересекли двор и поднялись на крыльцо, причем она страховала каждый его шаг. С тех пор, как Грейсон нуждался в чьей-либо помощи, прошло слишком много лет. К тому же, за это всегда приходилось дорого платить. Однако сейчас у него не было выбора. Если бы он не укрылся в сарае подальше от смертоносных солнечных лучей, то попросту бы изжарился. Однако впервые ощутив соблазнительный аромат Тессы, окутавший его с головы до пят, он твердо осознал, что пока не готов отправиться в ад.

— Заходите, — произнесла она, открыв дверь. — Проходите внутрь и располагайтесь у огня.

Ее приглашения было достаточно, чтобы он смог переступить порог, и потом с её помощью проковылять, спотыкаясь, через кухню в просторную гостиную, где в камине пылал и потрескивал огонь. Тесса сгрузила его на мягкий диван, заваленный грудой цветастых разномастных подушек, и Грейсон сразу же обессилено откинул на спинку голову. Усталость, просочившаяся в каждый дюйм его тела, полностью завладела им.

Кажется, с того последнего раза, когда ему пришлось бодрствовать днем, минули десятилетия. Теперь он вспомнил — почему. Грейсон из последних сил пытался не потерять сознание, но мысли становились всё более расплывчатыми, нечёткими, дыхание все размереннее… Каминную доску украшали традиционные гирлянды из елового лапника, и всюду в воздухе ощущался аромат корицы, перемешиваясь со свежим запахом хвои.

Рождество.

Не слишком веселый праздник для любого вампира.

И уж точно не для него.

Стоило ему оказаться здесь, как перед глазами замелькали картинки давних воспоминаний. Они были настолько яркие и живые, что комната казалась переполненной ими.

Когда-то он своими руками построил этот дом. Привёл сюда жену и детей. Надеясь прожить здесь всю жизнь, встретить старость и умереть в родных стенах.

Что же, последнее из трёх ему сделать удалось.

— Хотите есть?

Он повернул голову. Взгляд сразу же прикипел к линии изящной шеи, и Грейсон мог бы поклясться, что видит, как под тонкой кожей бьётся ниточка пульса. Её кровь наверняка будет горячей, густой, пряной и сладкой. Он почти смог ощутить, как живительная влага скатывается вниз по его горлу, утоляя жажду, изгоняя боль.

Он прикрыл глаза:

— Нет.

— Ну, тогда позвольте хотя бы предложить вам кофе.

— Хорошо. И… — потом замялся, а когда она уже повернулась чтобы уйти на кухню, зачастил, быстро проговаривая слова, словно решившись на что-то, — я сделал заказ, так что сегодня днем мне его должны привезти. Если я усну… и буду крепко спать, не могли бы вы расписаться за доставку?

— Конечно, но…

— Спасибо.

Всего одно короткое слово, но зато как оно было сказано! Эта упрямица просто не могла не понять, что ей в который раз намекнули оставить его в покое. Разъяснять, что он заказал доставку крови — ещё до того, как узнал, что его дом занят — никакого желания не было. Грейсон пообещал себе, что по возвращении в Нью-Йорк его управляющий дорого заплатит за свою самовольную предприимчивость.

— Ладно, я быстро.

Он слушал, как потрескивает огонь в камине, позволяя этим мирным звукам убаюкивать его. В голове теснились воспоминания, всё сильнее клонило в сон — пестрая круговерть из лиц, мест, эпох замелькала перед мысленным взором. Он позволил им целиком захватить разум и даже приветствовал боль, увидев лица детей, вспомнив ласковый голос жены.

Затем милые сердцу образы исчезли, уступая место давнему кошмару, который никогда не отпускал его, сколько бы лет ни прошло с тех пор.

От криков родных, многократным эхом прокатившихся по измученному рассудку, Грейсон дернулся, и с адским воплем, вырвавшимся из груди, сбросил сонный морок.

Солнце.

— Да чтоб тебя! — Он соскочил с дивана, пытаясь поскорее покинуть теперь пересекавшую его, широкую полосу солнечного света.

Шторы были широко раздвинуты, словно приветствуя даже слабый свет зимнего солнца, выглянувшего из-за облаков. Гостиная, недавно заполненная тенями, сейчас купалась в убийственных золотистых лучах, уже поджаривших кожу на его руках и лице.

С дымящейся плотью, слезящимися глазами и прерывистым хриплым дыханием, вырывавшимся из легких, Грейсон в один прыжок оказался у самой дальней от окна стены.

Потом ощутил, как во рту удлинились клыки, а в крови забурлил адреналин, окончательно превратив его в опасного хищника. Древние инстинкты неумолимо брали верх, а всё, что ещё оставалось в нём от человека, было безжалостно подавлено. Сейчас он был сверхъестественным существом, стремящимся выжить любой ценой.

— Придурок.

Дневное бодрствование сделало его медлительным и заторможенным. Войдя в дом, первым делом следовало плотно задернуть эти чёртовы занавески. Удостовериться, что находится вне досягаемости от солнечных лучей. Но он об этом даже не подумал. Настолько глубоко погрузившись в прошлое, что напрочь забыл о настоящем.

Он с ненавистью покосился на солнечный свет, свободно льющийся сквозь оконное стекло, и вскрикнул от острой вспышки боли, прошившей его тело и разум. Грудь сдавило так, что в легкие перестал поступать воздух. Поврежденную кожу немилосердно жгло, причиняя жуткие страдания. Грейсон отвернулся от окна, поднял вверх обожженную руку, чтобы защитить глаза от света, и тут заметил Тессу, замершую в дверном проёме.

Будто в замедленной съемке из рук женщины выпала чашка с приготовленным для него кофе. Хрупкая посудина ударилась об пол, коричневые брызги запачкали джинсы. Тесса не отрываясь, смотрела на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв в безмолвном крике рот, и Грейсон точно знал, что она видит перед собой.

Чудовище.