Ройал

Глава 32

Деми

Солнце светит в глаза через щелку между дешевыми, но чистыми занавесками, прикрывающими окна в квартире Ройала. Я натягиваю одеяло на голову, закрывая глаза. Он все еще спит, его тело согревает меня.

Потирая бедра друг о друга, я чувствую легкую боль между ними. Ощущение одеяла на моей коже напоминает мне, что я все еще голая под ним. Быстрый взгляд под одеяло говорит мне, что Ройал тоже.

Большую часть ночи мы занимались любовью — трахались — неважно. Я кончила три раза, и каждый раз, когда это случалось, клянусь, я видела звезды. Словно некий плотский зверь овладел нами и отказывался отступать, пока полностью не насытился.

Ройал стонет и поворачивается, обнимая меня рукой. Пальцами он скользит по моему обнаженному животу и притягивает меня к себе. Изгибы моего тела идеально соответствуют его телу, и я испытываю соблазн обхватить его и разбудить, используя лишь руку.

Но решаю дать ему поспать. Мы бодрствовали большую часть ночи, а сейчас воскресное утро. Нам никуда не надо идти.

Ройал снова стонет, и легкое прикосновение его носа к моей шее посылает дрожь вниз по моей спине.

Я не уверена, что, черт возьми, я здесь делаю. Но причина, по которой я была вынуждена искать утешения в объятиях единственного человека, который когда-то действительно сломал меня, — это вопрос, который в настоящее время я предпочитаю игнорировать.

Я здесь.

Это случилось.

Что есть, то есть.

Мой телефон приглушенно звонит внутри клатча, лежащего на кухонном столе Ройала.

— Хочешь взять трубку? — он натягивает одеяло на голову. — Звонит все утро.

— Прости, — я вскакиваю с постели, обнаженная, и сдергиваю с Ройала одеяло, чтобы обернуть вокруг себя.

— Эээй… — он тянется к одеялу, но уже слишком поздно. Я его забрала.

Я оглядываюсь назад и вижу прекрасный вид позади себя. Боже, он чертовски сексуальный. Семь лет были очень благосклонны к нему. Эти мускулы и татуировки, и достаточное количество волос во всех правильных местах.

Ройал переворачивает подушку, закрывая лицо от солнечного света, и мой взгляд задерживается на его обнаженном теле немного ниже. Я в шаге от того, чтобы подбежать и наброситься на него, требуя еще один раунд.

Вчера вечером мы сделали многое, пытаясь наверстать упущенное время, но не думаю, что мы хоть чуть-чуть приблизились к тому, чтобы вернуть прошлое. Я поворачиваюсь к клатчу, расстегиваю его и вытаскиваю телефон.

Пять пропущенных вызовов. С перерывом в десять минут.

Все от Бренды Эбботт.

Я не могу отрицать дурное предчувствие, зарождающееся внутри. Учитывая то, что происходило прошлой ночью, и склонность Брукса манипулировать, предполагаю, что разговор с Брендой не будет приятным.

И, вероятно, она будет кричать на меня за то, что я ушла с благотворительного мероприятия. Но я не могла лгать. Не могла стоять и нагло врать с улыбкой на лице. Вдохнув побольше воздуха, я нажимаю на ее имя на экране и подношу телефон к уху.

Она отвечает в середине первого гудка.

Я хватаю рядом стоящий барный стул и сажусь на него, опираясь локтями на стойку.

— Деметрия, — Бренда никогда раньше не называла меня полным именем. — Я пыталась связаться с тобой с прошлого вечера.

Она не спрашивает, все ли в порядке, и я сразу понимаю, о чем именно пойдет речь.

— Далила сказала, что ты больна, но я разговаривала с тобой незадолго до этого, и ты была совершенно здорова. Уф. Я никогда не была так унижена за всю свою жизнь, — скулит она. — Ты должна была присутствовать там, разговаривать со спонсорами. Я не думаю, что это убило бы тебя.

За четыре года Бренда ни разу не читала мне нотаций и не говорила со мной так. Я позволяю ей говорить и сердиться, позволяю ей все выплеснуть, в то время как сама спокойно сижу и слушаю ее.

— Я точно знаю, в чем дело, — голос Бренды звучит сердито, отчего у меня ускоряется сердцебиение. Я смотрю через комнату на спящего Ройала, он перекатывается на свою сторону, взбивая подушку своей мускулистой рукой. — Я все знаю о тебе и твоих распутных делах, Деми.

Я кашляю, подавившись слюной, и отворачиваюсь от Ройала.

— Ч-что?

— Да, это так, — говорит она. — Ваши соседи рассказали мне о таинственном кавалере на черном спортивном автомобиле, который приходил в ваш дом каждую ночь.

Черт.

— Я знаю об этом с прошлой недели, и единственная причина, по которой я прикрывала тебя — это Брукс. Я не хотела, чтобы мой сын очнулся и понял, что его будущая жена развлекалась с другим мужчиной в свое свободное время, — нетерпеливо говорит Бренда. Она скрывала эту информацию, ожидая подходящего момента, чтобы сбросить ее на меня.

Это многое объясняет.

— Мой сын, мой прекрасный сын был в коме, Деми, а ты тем временем вела себя как какая-то шлюха.

— Бренда, могу вас заверить, что все было не так. Я знаю, как это выглядит, но правда...

— Меня не интересует твоя версия, Деми. Я доверяю своему источнику намного больше, чем доверяю тебе прямо сейчас. Кроме того, в тот вечер, когда я приехала… — она замолкает, и я задерживаю дыхание. — Хорошо, давай просто скажем, что я не вчера родилась. И его машина была припаркована на улице. Не думай, что я не сложила дважды два.

— Вас вообще интересует правда? Потому что я хотела бы посвятить вас в некоторые подробности, прежде чем вы обрушите на меня еще больше оскорблений. Я знаю вас. Вы говорите то, о чем потом будете сожалеть.

Ройал встает с кровати, и я смотрю на него. Мы смотрим друг на друга в упор, и я отмахиваюсь от него, говоря тем самым, что все в порядке. Он закатывает глаза, не веря мне, и направляется в ванную комнату, сверкая своей обнаженной задницей.

— Брукс сказал нам сегодня утром, что ты его бросила, — голос у Бренды возбужденный и потрясенный. Он дрожит, и это говорит мне о том, что, несмотря на первые минуты нашего разговора, ее сердце разбито так же сильно, как я и предполагала. — Он был настолько обезумевшим, что мы едва могли его утешить. Ты хоть представляешь себе, что это за чувство — видеть своего сына с такой невыносимой болью? Не только физической, но и эмоциональной?

Моя челюсть отвисает.

— Подождите… Кто «мы»?

— Твои родители. Сегодня утром приехали Роберт и Блисс. Они принесли домашние рулетики для Брукса и журнал «Уолл-стрит». Так мило с их стороны. И когда они спросили, где ты, Брукс не смог больше держать это в себе. Он был так расстроен, Деми. И у меня не было сил сказать ему правду.

Она еле сдерживает рыдания.

— Все было не так, — я закрываю глаза, потирая ладонью бедро. — Я не бросала Брукса. Это он бросил меня. В ночь аварии он отменил помолвку и ушел, чтобы быть с ней.

— С кем?

— С Афтон. Репортершей из «Вестника».

— Это нелепо. Я отказываюсь в это верить.

— Она беременна, — говорю я. — Вы станете бабушкой.

— Ты выдумываешь это.

— Брукс не совершенен, Бренда. Он совершил ошибки, совершил ужасные вещи, и подозреваю, что единственная причина, по которой он хочет, чтобы вы думали, что это я оставила его, состоит в том, что так он выглядит жертвой, — я массирую виски. — Когда он был в больнице, я наткнулась на выписки по кредитным картам. Все они выписаны на мое имя. Почти двести тысяч долларов.

— О, Господи. Как удобно. Теперь ты пытаешься вымогать у нас деньги, не так ли?

Простонав, я отодвигаю телефон от уха, делаю глубокий вдох и решаю закончить разговор так, как учил меня мой отец.

— Бренда, пожалуйста, передайте Бруксу, что ему позвонит мой адвокат, — этими словами я заканчиваю разговор.

Две теплые руки ложатся на мои плечи, а затем губы касаются изгиба на моей шее. Повернув меня на барном стуле, Ройал дарит мне поцелуй с привкусом зубной пасты и легкую улыбку с ямочками.

— Что это было? — спрашивает он.

Сползая со своего места, я протискиваюсь мимо него и нахожу свою одежду с прошлой ночи.

— Мне надо домой, — говорю я. — Благодаря Бруксу у меня теперь много дел.

— Да? Какие дела? Нужна помощь?

Я качаю головой и скидываю одеяло на пол. Нахожу свой лифчик и застегиваю крючки за спиной. Мое помятое платье лежит на спинке дивана. Я встряхиваю и надеваю его, качая бедрами.

— Теперь мне не только надо объяснить всю ситуацию с Бруксом своим родителям, но и, наверное, надо беспокоиться о новом месте жительства. О, и получить свое рабочее место обратно.

Одевшись, я смотрю на свое отражение в зеркале, висящем на стене, и съеживаюсь при виде размазанной туши под глазами и бледности кожи. Я выгляжу так, будто меня три раза выворачивали наизнанку, сбивали поездом, хоронили, а потом снова воскрешали.

Ройал оборачивает руки вокруг моего живота, стоя позади меня. Я выгляжу как «ходячий мертвец», а этот мужчина все еще не может удержать себя в руках.

— Ты действительно должен прийти со мной домой на следующей неделе, — я встречаюсь с ним взглядом в отражении зеркала. — В День Благодарения.

— Деми…— он медленно выдыхает, разворачивая меня к себе лицом. — Они не хотят меня видеть. Поверь мне.

Ройал целует меня в губы — скорее всего, это попытка заставить меня замолчать. Успешная попытка. На несколько мгновений я теряю дар речи, но ничего не могу поделать с этим.

— Кроме того, — говорит он. — Я провожу День Благодарения с Моной.

Я дергаюсь.

— Мона?

— Моя биологическая мать.

Мое выражение лица смягчается. Я не знала ее имени, и Ройал ни разу не говорил о ней.

— Только вы вдвоем? — спрашиваю я.

Ройал прикусывает нижнюю губу своими идеальными зубами и быстро кивает.

— Я — это все, что у нее есть. Не собираюсь оставлять ее одну на День Благодарения. Не тогда, когда сам знаю, каково это.

Я подношу руку к его щеке, позволяя небольшой щетине щекотать мою ладонь, и теряюсь в его неистовом взгляде в течение минуты или двух. Он хороший человек. Я чувствую это. Я знаю это, когда смотрю на него.

Что бы он ни сделал… Это не могло быть настолько ужасным. Или, может быть, я все еще слишком ослеплена любовью, чтобы видеть ясно.

— Я пойду, — шепчу я.

Он целует меня в лоб, позволяя мне уйти. Наблюдая, как я ухожу.

Я не верю, что Ройал сделал что-то настолько злое и мерзкое, что это могло помешать мне любить его.

Оставляя его, я уже скучаю по нему. Или, возможно, это утешение, которое я нахожу только в его объятиях. Мне нужно знать правду о той ночи, и я знаю, что правда кроется совсем близко.

Но если правда все изменит, если она заберет его от меня, тогда не знаю, хочу ли знать эту правду. Несмотря на события, произошедшие за последние две недели, я не испытывала такого удовлетворения в течение многих лет.

И я держусь за это всеми возможными способами.