Рыжеволосая бестия

16

Почему она так завелась? Отстирав пятно и повесив наволочку сушиться, Алиса вытерла руки и сняла фартук, который дала ей Флоренс Эдди. Более того, зачем она поспешила сказать, что передумала снимать сторожку? Это же был идеальный выход. Тех денег, которые ей вернул Иосиф, как раз хватило бы на оплату, пока она не найдет постоянную работу.

Складывая белье, подшитое раньше, Алиса задумалась. Щеки ее порозовели, когда она вспомнила брошенное обвинение: «Или Иосиф Ричардсон сделал вам более интересное предложение?»

Он считает, что они с Иосифом… Значит, Пол, как и те женщины у церкви, решил, что она — любовница Иосифа! Краска на лице сделалась еще гуще. Но тут ее взяла злость. Какая разница, что о ней думает Пол Тарн? Какая разница, кем ее считает весь город? Иосиф Ричардсон знал, какая она на самом деле, и этого было достаточно. Она согласилась расплатиться за свое проживание в этом доме починкой белья, ну так с этим уже покончено. Теперь она имеет полное право уйти отсюда в любой момент.

Только куда идти? Этот вопрос преследовал ее с того самого дня, когда их семью выгнали из дома на Бут-стрит.

— Это последнее, — прозвучало у нее за спиной. — Я просмотрела все белье дважды, больше тут штопать нечего.

Отвлеченная от своих мыслей, Алиса вздрогнула.

— Э-э, что же вы, милая моя, — Флоренс участливо покачала головой, — пугливая-то такая? Вас что-то беспокоит?

— Нет, — быстро ответила Алиса. — Нет, я…

— Знаю, милая, знаю… — Складка между бровей разгладилась, Флоренс сочувственно улыбнулась. — Вы все по матери убиваетесь, и душа ваша будет болеть еще долго. Конечно, не мне вам советовать, чтобы вы забыли о том, что видели глаза и помнит сердце… Только вот что я скажу: помните, это Господь наш послал ангелов святых, чтобы забрать ее из мира этого и перенести в мир лучший. Там вашу мать встретят святые праведники, а когда-нибудь и вы с ней встретитесь. Она снова вас обнимет, поцелует и скажет, как любит свою дочь.

Любит! Алиса поникла. Мать никогда не целовала ее на ночь, не будила утром, ласково поглаживая по волосам… Tea… Алиса проглотила комок, подкативший к горлу… Анна любила только ее!

— О, да вы настоящая мастерица! — Флоренс внимательно рассматривала наволочку, которую взяла из рук Алисы. — Признаться, я такую искусную работу первый раз вижу. Вы же можете этим себе на жизнь зарабатывать! У нас в городе есть пара-тройка портних, которые с радостью взяли бы вас в помощницы.

С трудом отвлекшись от тяжких воспоминаний, Алиса заставила себя сосредоточиться на словах доброй женщины.

— Что?.. О нет, видите ли, я уезжаю из Вензбери.

— Уезжаете? — Брови миссис Эдди удивленно взметнулись. — Но мисс Лора только сегодня утром сказала мне, что вы собираетесь снять сторожку на Хобнейл-брук.

— Да… Да, я хотела, но после разговора с мисс Тарн у меня поменялись планы.

— Ясно. Я, конечно, вам не советчик, ведь вы, молодежь, не любите, когда вам дают советы, и стараетесь делать все по-своему, но только вот что скажу… Хорошенько подумайте, прежде чем уезжать. Тарны — прекрасные люди, таких друзей вы больше нигде не найдете.

— Да, они оба очень добры.

— Так что ж вам на месте не сидится-то? Если уж не хотите пожить пока здесь, в Линдоне, — хотя я, убей меня, не понимаю почему, — то чем вам не нравится тот старый домик? Место, конечно, не ахти какое, но все ж у вас будет крыша над головой, там и камин есть. Послушайте меня и хорошенько подумайте, прежде чем примете решение.

Но все уже было решено. Алиса проводила взглядом полную женщину. Она ведь уже заявила Полу Тарну, что не будет жить в этом старом доме, принадлежавшем когда-то сторожу. Может, поговорить с ним еще раз, сказать, что она поспешила, когда отказалась, и все-таки попросить сдать ей это жилье?

Алиса колебалась не больше секунды. Потом к ней вернулась прежняя решимость. Она непокорно вскинула голову. Да, попросить можно, но она не станет этого делать! Ни к кому не пойдет на поклон… и особенно к тому, кто посчитал ее продажной шлюхой!

Это она! И рост, и гибкая фигура, но в первую очередь — волосы, красивые золотисто-каштановые, как на полотнах Тициана, волосы, благодаря которым ее ни с кем нельзя было спутать. Он заметил, как они блестели под ярким полуденным солнцем.

Подъезжая к унаследованной шахте, Каин Линделл натянул поводья и заставил лошадь остановиться. Он видел всех женщин и девушек Дарластона, но ни у одной из них не было таких огненных волос, как у той, которую изнасиловал Марлоу Банкрофт и которую с того дня хотел заполучить он сам.

Невдалеке медленно вращалось большое ветряное колесо шахты, его очертания казались слегка размытыми из-за вечной пыли и дыма, которые непреходящим ядовитым туманом окутывали и саму шахту, и окружающие ее дома.

Да, он, как и Банкрофт, имел виды на рыжеволосую девушку, но им двигали несколько иные помыслы. Конечно же, он мог «снять пробу», но не более того; если насытиться от души, товар может оказаться подпорченным и продать его будет гораздо труднее, особенно на том рынке, который обслуживает он.

Понимая, что может взять ее прямо сейчас, Каин уже двинулся к дому, из которого она вышла, но вынужден был остановиться, так как рядом с ней неожиданно возникла высокая мужская фигура. Каин не заметил коляску, скрытую за деревьями, и мужчину, который, судя по всему, до этого стоял рядом с ней. Темные волосы, подтянутая фигура, легкие движения… Это не Банкрофт… И потом… если этот человек не знатен, то явно богат… Так кто же он? Вот мужчина подал ей руку и помог сесть в коляску… Впрочем, какая разница? Губы Каина Линделла растянулись в недоброй улыбке. Вонзив острый каблук сапога в бок лошади, он дернул поводья. Этот брюнет скоро потеряет свою рыжеволосую красавицу!

— Мистер Линделл, вас дожидается посетитель.

Каин Линделл, выпрыгивая из седла, даже не посмотрел на человека с испачканным угольной пылью лицом, который подбежал, чтобы принять лошадь, и теперь с подобострастием смотрел на хозяина.

— Я сказал, что вас нет дома, но он меня и слушать не стал, пошел напролом.

— Напролом, значит. А ты что же?

От холодного требовательного голоса Линделла работник оробел, прикоснулся дрожащей рукой к козырьку картуза и даже слегка поклонился. С тех пор как у шахты «Снежная» появился новый хозяин, такое поведение в среде наемных рабочих стало обычным делом. Чувствуя, что недовольство Линделла может закончиться для него увольнением, шахтер взволнованно затараторил:

— А что я-то? Я ему говорил, но он просто прошел мимо, будто меня и нет вовсе, а потом — прямиком в ваш кабинет. И с таким видом, будто он хозяин тут. Он до сих пор там сидит.

Как хозяин!

Каин Линделл повернул голову в ту сторону, куда показывал грязный от пыли работник. Что же это за посетитель дожидается его в кабинете? Может, какой-нибудь родственник Лавана Маршалла объявился и теперь хочет заявить права на шахту? Забытый племянник… или ребенок от любовной интрижки, который собирается получить свою долю добычи? Вряд ли… хотя все может быть… Нельзя исключать и такую возможность.

Ничем не выдав волнения, которое дрожью расползлось по телу, Каин лишь крепко сжал губы и зашагал через двор, представляющий собой небольшой участок плотно утрамбованной земли. Направляясь к небольшому кирпичному зданию, в котором располагался его кабинет, он мысленно настраивал себя на предстоящий разговор.

— Это ты! — Нервное возбуждение Каина Линделла разом поутихло, когда он увидел молодого человека, развалившегося в единственном удобном кожаном кресле, имевшемся в этом небольшом кабинете.

— Я решил, что так будет разумнее. — Марлоу Банкрофт небрежно постукивал стеком по дорогому, ручной работы кожаному сапогу.

Разумнее! Ум — это как раз то качество, которого напрочь был лишен Марлоу Банкрофт. Чтобы не рассмеяться ему в лицо, Линделл перевел взгляд на большую стеклянную перегородку, разделявшую комнату на две части. На другой половине напряженно трудился клерк, получивший указание подготовить финансовый отчет, пока хозяин будет разговаривать с посетителем.

После непродолжительной паузы Каин снова повернулся к нежданному гостю. Банкрофту нужно было алиби, поэтому он и явился. В последнее время ни одна из его авантюр не обходилась без помощи Каина Линделла. Что ж, он поможет и на этот раз, но, разумеется, не за спасибо. Усаживаясь на свой стул, стоявший за массивным дубовым столом, Каин спросил:

— Почему ты хочешь, чтобы все выглядело именно так? И почему сейчас?

— Почему? — Марлоу выпрямился, сплетенные косичкой кожаные ремешки стека скользнули по подлокотнику кресла. — Ты же прекрасно понимаешь почему! Она знала, что происходит. Любое обвинение с ее стороны, даже намек на обвинение, и все дело полетело бы к чертовой матери. Это мой ответ на вопрос «почему сейчас». Что касается способа, то как, по-твоему, я мог провернуть это? Скажи, Линделл… Отравить? Воткнуть нож в сердце и инсценировать ограбление? Не думаю, что это сработало бы. Чтобы ее убить, я выбрал единственный правдоподобный способ. Все выглядит как несчастный случай. И будет выглядеть еще правдоподобнее, если и ты скажешь, что был там, когда это произошло.

Она скучала по Лоре Тарн, по их задушевным разговорам, когда они вместе навещали Иосифа, по ее улыбке, которая раньше, возможно, была беззаботной и заразительной, но сейчас стала по-взрослому сдержанной. Теперь лицо Лоры не озаряли светлые девичьи грезы — напротив, казалось, что за ее улыбкой прячется осознание того, что уже половина жизни прожита, а того, о чем мечталось, так и не произошло.

Закутав плечи в шаль, Алиса быстро шла по Джауэтт-лейн. Она была рада наконец-то оказаться подальше от поля, подальше от Линдона. Но можно ли считать, что теперь она полностью свободна, если все время у нее на уме было одно: люди, которых она покинула. Она постоянно думала о доброй, всегда готовой помочь молодой женщине и ее властном брате, посчитавшем Алису Мейбери любовницей Иосифа Ричардсона.

Лора! Вот перед кем она чувствовала вину в первую очередь. Алиса решительно отмела в сторону мысли о мужчине, который так презрительно смотрел на нее во время их последнего разговора. Лора Тарн жила в хорошем доме, у нее был любящий брат и все остальное, о чем только может мечтать женщина… кроме мужа. Но возможно, это и есть причина грусти, которая нет-нет да и мелькнет в ее карих глазах? То, что Лора носит такую же, как у брата, фамилию, свидетельствует о том, что она никогда не была замужем, но не верится, чтобы…

— Прошу прощения.

Ее размышления неожиданно были прерваны молодой женщиной, стоявшей у трактира «Гофс-армс», расположенного на углу Джауэтт-лейн и Уиттон-лейн, на которую собиралась свернуть Алиса, намереваясь выйти к трамвайной линии до Бирмингема, города, по описаниям Лоры, такого большого, что в нем можно было заблудиться.

— Прошу прощения, — тихим, но взволнованным голосом повторила женщина в темно-синем пальто и соломенной шляпке, почти полностью скрывавшей черные волосы. Одной рукой, затянутой в перчатку, она держала большую матерчатую сумку, а другой схватила Алису за рукав. — Ведь это вы… Вы та девушка, за которой посылала леди Амелия?

Растерявшаяся от неожиданности Алиса ничего не ответила.

— Я же не ошиблась, правда? — Голубоглазая женщина нерешительно отпустила рукав Алисы. — Я… я увидела ваши волосы, у них такой необычный цвет… И подумала, что это вас я водила в гостиную леди Амелии. Я решила, что вы — мисс Мейбери.

Наконец память Алисы включилась, она кивнула.

— Вы — горничная…

— Значит, я все-таки не ошиблась, — оборвала ее женщина. — Я же говорила хозяйке, что ошибки быть не может… И потом, когда вы пришли в Банкрофт-холл и она сама увидела вас… Вот так все и было.

— Что было? Извините, но я ничего не понимаю. Ваша госпожа забыла у меня что-то спросить? Она хочет, чтобы я еще раз зашла к ней?

— Нет! — крик, громкий и резкий, как пистолетный выстрел, заставил прохожих, столпившихся на оживленном перекрестке, обернуться в их сторону. Потом женщина, понизив голос, произнесла, будто разговаривала сама с собой: — Дело не в госпоже. Никогда больше не приходите в этот дом.

Все было понятно, но только… последние слова прозвучали как предупреждение. Почему? Может, это имеет отношение к тому мужчине, который вошел без приглашения в личную гостиную леди Амелии и назвал ее матерью? Алиса почувствовала во рту горький привкус страха. Наверное, он узнал, где она живет… Однако вряд ли он стал бы посылать горничную, чтобы проверить свою информацию, и уж точно не додумался бы до того, чтобы устроить на нее засаду здесь, на запруженной людьми улице. Испытывая замешательство и страх, Алиса стала медленно разворачиваться.

— Подождите!

Повернув голову на звук, тихий, почти как шепот, Алиса увидела, как горничная быстрым взглядом окинула Уиттон-лейн, а потом более внимательно посмотрела на поле, которое с трех сторон окружало улицу.

— Подождите! — Явно нервничающая женщина снова оглянулась. — Я должна что-то… что-то спросить. — Она снова замолчала, как будто не в силах была заставить себя произнести вопрос. Потом, когда Алиса нетерпеливо переступила с ноги на ногу, она заговорила: — Прежде чем я сделаю то, зачем пришла, я попрошу вас пообещать, что вы никогда ни одной живой душе не расскажете о том, что сейчас услышите. Вы должны поклясться, что никто не узнает о нашей встрече и о том, что я обращалась к вам с просьбой. Обещаете?

Никто не должен знать! Никому нельзя будет рассказать! Алисе сделалось не по себе. К чему такая таинственность? Разве что… Причина все-таки в нем, в том человеке, который надругался над ней. Наверняка он хочет выследить ее и…

Сердце Алисы отчаянно забилось, в глазах вспыхнула ярость.

— Можете передать сыну своей хозяйки, что никаких обещаний он от меня не дождется! — холодным, как сталь, голосом отрезала она.

Что это за выражение промелькнуло в глазах горничной? Может, она удивилась, что Алиса поняла ее без каких-либо объяснений?

— Меня прислал не он, — после секундного замешательства произнесла женщина. — Даю вам слово. А теперь дайте слово вы. Даете… или мне уйти?

Можно ли ей верить? А если это ловушка, придуманная подлецом, надругавшимся над ней? Алиса колебалась.

— Я вижу, вы сомневаетесь, думаете, что я обманываю. И я, признаться, понимаю вас. Его в поместье никто не любит… Я бы скорее утопилась, чем стала бы бегать по его поручениям. Нет, меня прислал не Марлоу Банкрофт.

Не мать и не сын. Тогда кто же? Кого, кроме этих двоих, может интересовать она?

Откуда-то издалека, с поля, послышалось ржание лошади, и женщина, мгновенно побледнев, бросила быстрый взгляд в ту сторону, откуда донесся звук. Она явно боялась чего-то или кого-то. Видя, как переменилось ее лицо, Алиса подумала, что она, по всей вероятности, тоже боится человека по имени Марлоу Банкрофт. Желая прекратить этот мучительный для них обеих разговор, Алиса открыла рот, чтобы сказать об этом, но горничная резким жестом заставила ее замолчать.

— Я попросила вас дать слово. Без него я могу сказать только одно: я вижу, вы ненавидите Марлоу Банкрофта, но и я, поверьте, ненавижу его не меньше вашего. Что касается нашей встречи, то вы можете рассказать о ней кому угодно, потому что я в любом случае буду все отрицать.

Судя по ненависти во взгляде и презрению в голосе, женщина явно не играла придуманную кем-то роль. Поверив своей интуиции, Алиса извинилась:

— Прошу прощения, что заставила вас подумать, будто я сомневаюсь в вашей честности… Разумеется, я обещаю, что не стану никому рассказывать о нашем разговоре.

Затянутая в перчатку рука слегка сжала локоть Алисы, и горничная увлекла ее за угол дома, где их не было видно с улицы.

— Скажите, — тихо спросила она, — у вас есть сестра?

Tea! Сердце Алисы бешено заколотилось. Это как-то связано с Tea!

— Вижу, что есть. — Женщина кивнула и затараторила так быстро, что казалось, будто она начинала говорить каждое следующее слово, еще не закончив предыдущего. — У вашей сестры глаза голубые, как васильки, а волосы такого же цвета, как у вас? — Тихий торопливый шепот обволакивал Алису, и слова, словно волны теплого прибоя, накрывали с головой, так что она даже не могла говорить. — Она веселая, беззаботная девушка… И зовут ее Tea?

— Tea! — Голос Алисы чуть не сорвался на крик. — Да, да, мою сестру зовут Tea! Это она вас послала?

— Нет. — Соломенная шляпка покачалась из стороны в сторону.

— Тогда кто же?

— Тише! — шикнула женщина и снова посмотрела на улицу позади Алисы. — В «Гофс-армс» собираются торговцы из разных городов, и среди них много таких, которые не прочь подслушать чужой разговор. К несчастью, есть и такие, которые за деньги с радостью поведают все, что им удалось выведать, даже самому дьяволу.

Эта женщина была знакома с Tea! Мысли Алисы закружились в вихре. Наверняка горничная леди Банкрофт встречалась с ее сестрой, если знает, как ее зовут и как она выглядит. Tea, должно быть, где-то здесь, рядом… В Банкрофт-холле!

От этой догадки, словно от мощного удара, все остальные мысли разом исчезли, по телу прошла нервная дрожь.

— Где? — срывающимся голосом спросила она. — Где моя сестра?

Раздавшиеся в эту секунду голоса мужчин, выходивших из трактира, заставили горничную вместо ответа покачать головой и приложить палец к губам. Нервы Алисы были натянуты, как струны, каждая клеточка ее тела готова была кричать, оттого что женщина замолчала и могла в любую секунду развернуться и уйти, так и не успев сказать главного. Мужчины не только не уходили, но еще и начали рассказывать друг другу что-то смешное и громко смеяться. Пожалуйста, пусть они поскорее уйдут, взмолилась про себя Алиса. Неожиданное чирканье спички о камень прозвучало, как гром, и, словно в насмешку над мольбой Алисы, из-за угла дома выплыло облачко табачного дыма. Потом раздался еще один взрыв смеха, и только спустя пару минут послышались слова прощания. Грудь Алисы снова наполнилась воздухом.

— Вот что! — произнесла горничная, когда мужские голоса стихли. Ее лицо все еще оставалось напряженным. — Молодая госпожа дала мне записку…

— Но вы же сказали…

— Я знаю, что я сказала, — резко перебила ее женщина. — Эту записку она велела передать вам. На ней нет ни адреса, ни подписи, но я даю честное слово, что она адресована именно вам.

— Записка… — Алиса нахмурилась. — Не понимаю, с чего бы это жена Марлоу Банкрофта решила написать мне записку?

— Вот прочитаете — узнаете.

Еще раз оглянувшись по сторонам, женщина опустила руку в карман юбки, достала конверт и сунула его Алисе.

— Погодите! — Теперь уже Алиса схватила за рукав посланницу невестки леди Банкрофт. — Вы не подождете, пока я прочитаю письмо? Может быть, я передам ответ.

— Нет, я не буду дожидаться ответа. — Женщина высвободила руку. — Дело в том, что я уже не вернусь в Банкрофт-холл… никогда.

— Но как же ваша хозяйка…

Горничная, уже успевшая отойти на пару шагов, остановилась, повернулась вполоборота и с горечью произнесла:

— Нет у меня больше хозяйки… Фелиция Банкрофт умерла!