Рыжеволосая бестия

19

Сидя за письменным столом у себя в кабинете, Пол Тарн смотрел на лежащий перед ним конверт, который он получил с утренней почтой. В правдивости сестры Пол не сомневался, но вдруг она ошиблась? Ведь боль, вызванная предательством человека, который, как ей казалось, любил ее, и горе, до сих пор омрачающее жизнь сестры, вполне могли заставить Лору ошибиться. Вероятно, она неправильно расслышала имя, которое назвал Иосиф Ричардсон.

К тому же Лора видела проезжавшего мимо мужчину мельком и вряд ли сумела разглядеть его лицо. Мельком… Пол повторил про себя это слово, которое крутилось у него в голове с тех пор, как Лора рассказала ему о том, что видела всадника, подъезжающего к Банкрофт-холлу. Но ведь многие мужчины предпочитают ездить верхом, нежели кататься в колясках. И Лоре это тоже прекрасно известно. Пол знал, что она почти не обращала внимания на всадников. Что же привлекло внимание сестры в тот день? Однако она и сама не могла этого объяснить, потому что не знала. Лора, по ее словам, просто почувствовала какое-то волнение в сердце при виде мужчины, уверенно сидевшего верхом на коне. Скорее всего, это было вызвано нежеланием женщины поверить в то, что жених уже не вернется к ней. Ну а затем последовала ошибка, которую, хорошенько подумав, можно было понять и признать. Но только Лора упорно отказывалась признавать, что ошиблась.

Откинув голову на мягкую спинку кожаного кресла, Пол закрыл глаза и стал вспоминать свою беседу с сестрой.

На следующий день после ее поездки в Банкрофт-холл они разговаривали снова. Пол надеялся, что сон снимет напряженность Лоры и она все-таки поймет, что просто обозналась.

«Я не ошиблась, Пол».

В голосе сестры чувствовалась уверенность, которая начала передаваться и самому Полу.

Лора утверждала, что успела хорошо рассмотреть всадника, поскольку не сводила с него глаз до тех пор, пока Иосиф Ричардсон не одернул ее и не затащил за высокую стену, окружавшую огород Банкрофт-холла. Лучше не привлекать внимания этого человека, сказал ей Иосиф, но объяснять ничего не стал. Пришлось дожидаться, когда мужчина зайдет в дом, и лишь после этого Лора вышла из укрытия и отправилась домой. Когда она садилась в свою коляску, Иосиф назвал имя этого человека… Имя, которое она повторила во время разговора в гостиной.

«Я не ошиблась, Пол».

Пол вспомнил сидевшую перед ним сестру: руки сложены на коленях, лицо собранное, взгляд уверенный. Если бы Лора в чем-то сомневалась, она вообще не стала бы затрагивать эту тему.

«Иосиф Ричардсон назвал имя Каин Линделл».

«Тогда почему ты, — спросил у нее Пол, — если это был тот мужчина, которого ты когда-то так сильно любила и который обещал на тебе жениться, как только вернется в Англию, не подошла к нему? Почему ты уехала из Банкрофт-холла, не сказав Каину Линделлу ни слова?»

Прежде чем ответить, Лора какое-то время сидела молча, крепко сжав губы. Пол видел, как на ее лице быстро сменяются оттенки чувств. Ее сердце все еще разрывалось от страсти. Да и у него, признаться, защемило сердце, как случалось всякий раз, когда он видел неизбывную грусть в глазах сестры. Он уже был готов обнять ее, но Лора внезапно встала и подошла к окну.

Лучи утреннего солнца тут же заиграли в ее густых темных волосах сверкающими, как бриллианты, искорками. Лора стояла, высоко подняв голову, и ничто в ее облике не говорило о том, какая буря сейчас кипит у нее в душе. Потом, когда Пол тоже подошел к окну, она повернулась и опустила одну руку в карман юбки.

«Я не стала к нему подходить, — сказала она, доставая из кармана небольшую квадратную карточку и протягивая ему, — потому что лицо мужчины, который подъезжал на лошади к Банкрофт-холлу, совершенно не похоже на лицо, запечатленное на этой фотографии».

То есть этот человек не был Каином Линделлом!

Пол оторопел от изумления. Лора была так уверена в своих словах, что он решил безотлагательно встретиться с Иосифом Ричардсоном.

«Нет, ошибки быть не может, — ответил Иосиф, и его брови поползли к переносице. — Каин Линделл — именно это имя назвал мой брат Илия, а уж Илия-то никак не мог ошибиться».

И он рассказал, почему Илия Ричардсон ненавидит этого человека, рассказал, как Алису Мейбери вместе с больной матерью и слепым ребенком выбросили на улицу. Слушая его рассказ, Пол не проронил ни слова, лишь крепко сжал кулаки.

А еще Пол был поражен, когда узнал про ребенка. Иосиф, по всей вероятности, заметил его реакцию, увидел, как вспыхнули глаза друга, но ничего говорить не стал. Лишь пояснил, что, как сообщал ему в письме брат, ребенок был сыном сестры Алисы, которого та бросила, уехав из семьи. В тот момент Пол облегченно вздохнул, его лицо просветлело, хотя он и старался не показать этого. Что же заставило его почувствовать облегчение? Почему у него возникло ощущение, будто с его души свалился тяжелый камень? То, что у Алисы не было своих детей? Или то, что она никогда не была замужем? Эта мысль все никак не шла у него из головы. Почему одно лишь упоминание имени Алисы Мейбери так волнует его? Что ему до этого? Внезапно Пол почувствовал, как нечто похожее на ответ затрепетало в самом потаенном уголке его души.

Однако эта девушка ушла из его дома, из его жизни и отныне должна навсегда покинуть и его мысли! Разозлившись на самого себя за то, что позволил в очередной раз увлечься мыслями об Алисе, Пол взял письмо, лежавшее перед ним на столе. Перечитав его, он положил листок во внутренний карман сюртука.

Линделл все же сделал так, как и обещал. Сдержал слово и говорил всем, что это был несчастный случай. Однако Каин не дурак, взамен он потребовал вернуть деньги, которые давал взаймы. И это было не единственное его требование. Но каким бы хитрым ни был Линделл, кое-что он не учел!

Марлоу Банкрофт отвернулся от могилы, заваленной со всех сторон венками и цветами, и стал скорбным голосом произносить слова благодарности присутствовавшим на похоронах, которые уже начинали постепенно расходиться.

Трудная была неделя. Надев черный шелковый цилиндр, он снова повернулся к свежей могиле, чтобы бросить на нее последний долгий взгляд. Тут его плечи задрожали, рука, затянутая в черную перчатку, поднялась, чтобы смахнуть со щеки несуществующую слезу, уста исторгли тяжкий вздох. Он шмыгнул носом, слегка покачнулся, а затем медленно направился к выходу с кладбища, мысленно поздравляя себя с тем, что спектакль прошел удачно. Никто не усомнился в искренности, с которой молодой вдовец переживал постигшее его горе.

Ситуация складывалась так, как он и планировал. Все поверили, что причиной смерти молодой хозяйки Банкрофт-холла стал несчастный случай, который произошел на глазах самого Марлоу и его товарища Каина Линделла. Конечно же, никакого следствия не проводилось, только инспектор из местного полицейского участка заходил пару раз, извиняясь и без конца повторяя, что это всего лишь формальность. Еще бы! Марлоу едва не улыбнулся в открытую, но вовремя спохватился. Никому даже в голову не придет подозревать хозяина Банкрофта в преступлении, а уж тем более в убийстве собственной жены.

У церковных ворот Марлоу попрощался со священником и сел в ожидавший его экипаж. Изображать из себя убитого горем мужа ему порядком надоело. Он и так просидел целую неделю дома, принимая всех, кто пожелал высказать свои соболезнования. Но теперь Марлоу Банкрофт наконец-то свободен и может вдохнуть полной грудью.

— По-твоему, разумно ехать в «Георг» в день похорон?

Каин Линделл, отдав приказания кучеру, с улыбкой на лице посмотрел на человека, развалившегося напротив него на мягком сиденье.

— Разумно? — повторил Марлоу, продолжая улыбаться. — А почему бы и нет?

— Люди могут подумать, что это бессердечно.

— Люди могут думать все, что им хочется! — Улыбка исчезла с лица. — Мне нет дела до того, что взбредет в их тупые головы. Марлоу Банкрофт будет делать то, что ему хочется! А сейчас я желаю провести несколько часов в приятной компании.

Другими словами, за игорным столом. Каин Линделл глядел в окно, за которым проносились небольшие магазинчики на Аппер-хай-стрит, серые от угольной пыли и дыма. Но, несмотря на столь унылый, совершенно не радующий глаз вид и только что закончившуюся печальную церемонию похорон, в его душе звучала радостная музыка. Приятное времяпрепровождение этого светского повесы доставляло Каину Линделлу столько же удовольствия, сколько и самому Марлоу… Чем больше Марлоу проигрывал, тем быстрее приближался к своей цели Линделл, а именно к Банкрофт-холлу.

— Мне нужны деньги, немного, на пару раздач. После этой недельки у меня в карманах пусто…

Так он и думал. Линделл про себя улыбнулся. Этот дурачок опять будет просить денег. Похоже, он так и не научился усваивать уроки! Но Каин Линделл не собирался выступать в роли учителя… По крайней мере, у него есть прекрасная возможность погреть руки на чьей-то тупости.

— Двадцать фунтов, этого вполне хватит. Поможешь, Линделл?

Ну разумеется, он поможет, причем с радостью. Настроение Линделла улучшалось с каждой минутой. Он достал из портмоне марокканской кожи четыре пятифунтовые банкноты и вручил их своему спутнику. Еще несколько недель, и он с нескрываемым чувством удовлетворения пинком под зад поможет этому дураку убраться из Банкрофт-холла, а сам станет хозяином шикарного поместья.

— В следующем месяце я уезжаю, у меня дела за границей, — сообщил Каин, возвращая портмоне в карман. — Думаю вернуться через несколько недель. Надеюсь, к тому времени тебе удастся уладить все свои проблемы.

Уладить проблемы! Линделл имеет в виду, что он, Марлоу, должен будет заплатить по всем своим долговым распискам. Господи, это же просто смешно! Банкрофт едва сдержался, чтобы не расхохотаться. В его поместье не осталось ничего ценного, чтобы хотя бы частично расплатиться с долгами. Что же касается тех драгоценностей, которые он взял из сейфа матери… Почти все они оказались поддельными…

Обычная бижутерия! За всю эту ерунду удалось выручить не больше пары сотен, да и те ушли за одну ночь. Что же остается? Продать землю и само здание? Ну уж нет, на это он не пойдет, у него даже в мыслях такого не было.

Экипаж остановился у роскошного отеля «Георг». Марлоу вышел, не обратив ни малейшего внимания на швейцара в униформе, который бросился к экипажу, чтобы придержать дверцу. Линделла ожидает неприятный сюрприз, если он рассчитывает получить назад свои денежки.

— Надеюсь, я ничего такого не сделала, просто мне показалось, что раз уж тебе так надо на эту Ямайку, то помощь не помешает. В общем, я пошла в церковь к преподобному, и он рассказал мне, что сегодня на одном из кораблей уплывает семья, муж и жена, пе-да-го-ги, которые собираются организовать там школу для детишек работников плантации. Ежели ты согласишься помогать им там, они возьмут тебя с собой без всякой платы.

В это трудно было поверить! Алиса впилась глазами в раскрасневшееся лицо Бетси Флетчер. Такого везения не может быть! Но добрые глаза и улыбка женщины убедили ее, что это действительно правда, а значит, у нее появился шанс добраться до Tea.

Но как долго ей придется оставаться в этой школе?

«…если вы любите сестру, то увезите ее с Ямайки, пока еще не поздно».

Неожиданно вспомнившиеся слова из записки, переданной ей горничной из Банкрофт-холла, тут же остудили радостное возбуждение Алисы.

«…пока еще не поздно».

В записке ясно говорилось, что нельзя терять времени, и поэтому… она не вправе соглашаться на то, что может затянуть спасение Tea.

— Я не могу, — сказала Алиса и потупилась. — Я не могу оставаться в школе и ждать, пока она начнет работать. Мне нужно как можно скорее найти сестру и отвезти ее домой.

— А по-моему, этого вообще никогда не случится. — Сияющее лицо Бетси Флетчер тут же помрачнело. — Ты хоть знаешь, сколько стоит переплыть океан? Уж поверь, намного больше, чем припрятано у тебя в кармане. Вот скажи, если ты откажешься плыть с этой парочкой, как вообще тогда собираешься найти свою сестру?

Действительно, как? Алиса уставилась на свои руки. Бетси знает о портовой жизни абсолютно все, в том числе и то, сколько может стоить плавание за океан. К тому же она совершенно точно определила, что у Алисы почти нет денег.

— Лучшего шанса у тебя не будет, — заявила Бетси и взяла Алису за руки. — Хорошенько все обмозгуй, прежде чем отказываться. Ты ведь доверилась мне, когда призналась, с какой целью приехала в Бристоль, доверилась, когда рассказала про сестру. А теперь я прошу тебя довериться Бетси Флетчер и еще один раз послушать, что она советует. Второго шанса у тебя может и не быть, а потому соглашайся… Соглашайся и разыщи сестренку.

— Но это же нечестно, — с горечью произнесла Алиса, снова покачав головой. — Я не смогу обмануть людей, пообещав остаться с ними, а потом сбежать.

— Ложь — это то, что мы называем ложью, — заявила Бетси и поднялась со стула, не выпуская рук Алисы. — Точно так же и правда — это то, что мы называем правдой. Только пока ты будешь раздумывать, «Дельфин» уплывет без тебя. Вот тогда-то на Сахарные острова тебе вряд ли удастся попасть. Так что сходи-ка ты к преподобному, может, он надоумит тебя на что-нибудь решиться.

Бетси умела убеждать. Накинув на плечи шаль и бросив лишь короткое «идем», Алиса стремительно направилась к выходу из дома миссионеров. После нескольких минут быстрой ходьбы по узким улочкам, расположенным вдоль беспокойного порта, они подошли к большому дому, стоявшему рядом с церковью, которая была видна благодаря высокой колокольне. Именно в этом доме, вернее, в одной из его комнат, где стоял густой запах пчелиного воска и книг, Алиса поведала свою историю седому священнику, который внимательно выслушал ее, упершись локтями в широкий письменный стол и положив подбородок на большие пальцы рук.

Когда она закончила, воцарилась тишина. Густая тяжелая тишина, которая, словно огромная медуза, обволокла Алису, всосала ее в себя, ослепила, оглушила, лишила возможности дышать.

Поставив узелок на пол рядом с узкой кроватью, стоявшей у стены в крошечной каюте, Алиса стала вспоминать.

«Что ж, эту вашу трудность и трудностью-то не назовешь, — наконец заговорил священник. Слова он произносил нараспев, но его тихий голос с легким картавым выговором почти заглушался грохотом экипажей и повозок, беспрестанно въезжавших на набережную и выезжавших из порта. — Очевидно, я сам не совсем толково объяснил ситуацию Бетси. Этой молодой паре требуется помощь не в организации работы школы, хотя, конечно же, это приветствовалось бы. Нет, им нужна помощница по женской части».

Он откинулся в кресле, которое казалось слишком большим для его фигуры. Края спинки кресла с обеих сторон выступали из-за спины священника, отчего он стал походить на большую птицу, начинающую расправлять крылья, чтобы взлететь. Стоя в полутемной каюте, Алиса вспомнила, как помрачнели глаза священника, когда его взгляд перешел с Бетси на нее.

«Видите ли, — он опустил руки на пачку бумаг, лежащую перед ним на столе, и стал медленно перебирать страницы, — мистер Роули, который едет туда, чтобы взять под свое руководство школу, очень волнуется о своей жене. Дело в том, что она носит их первого ребенка, а он боится, что корабельная качка может вызвать у нее приступы тошноты. Ему было бы намного спокойнее, если бы рядом с супругой находилась женщина, готовая всегда прийти на помощь. Не церковь, а он сам предлагает оплатить поездку тому, кто согласится ухаживать за его женой во время плавания».

Времени на дальнейшие расспросы не оставалось. Алиса даже не успела встретиться с мистером Роули, чтобы выяснить, что конкретно будет входить в ее обязанности. Вместе с Бетси она поспешила обратно в дом миссионеров, схватила свой узелок и поцеловала на прощание женщину, которая так помогла ей.

От быстрой ходьбы щеки Бетси разрумянились, ее круглое добродушное лицо стало напоминать летнюю луну, захваченную лучами восходящего солнца. И хотя она улыбалась, во взгляде ее сквозила тревога.

«Ты смотри там, будь осторожнее…» — тихим голосом, почти шепотом сказала она.

Слова эти вспомнились Алисе так живо, словно эта женщина стояла сейчас рядом с ней в тесной каюте и произносила их снова.

«Во время долгих плаваний мужчинам начинает не хватать женского общества, а моряки — народ грубый, джентльменами их вряд ли можно назвать. Так что держись поближе к миссис Роули и ее мужу».

Как только Бетси произнесла последнее слово, появился ее собственный муж. Он и отвел Алису в порт. Шагал он так широко, что ей приходилось семенить, чтобы не отстать. В тени большого корабля с округлыми деревянными бортами они распрощались.

Судно показалось Алисе похожим на какого-то гигантского морского зверя, который собирался вот-вот броситься в плескавшиеся у его серых боков волны, серебрящиеся в лучах утреннего солнца. Алиса с восхищением рассматривала это чудо, пока какой-то мужчина не закричал ей, что сейчас будут поднимать лестницу. Он добавил, что если она хочет попасть на борт, то ей лучше поторопиться.

И только в последнее мгновение, окинув взглядом корабль, она заметила его название. Большими белыми буквами на выкрашенном в черный цвет боку было написано: «Дельфин».

Как странно! Алиса усмехнулась. Странно, что это тот самый корабль, за пассажирку которого ее принял мужчина, посоветовавший ей пойти в дом миссионеров.

«Мир — странная штука…» — неожиданно услышала Алиса, да так четко, что глаза ее забегали по каюте в поисках говорящего. Однако слова эти были из ее воспоминаний. Давно, когда она была еще маленьким любопытным ребенком, их произнес отец. Она помнила, как он сказал: «В мире полно самых невероятных вещей, и только Господь Бог знает их все».

Алиса стала развязывать узелок, но вдруг ее руки замерли, взгляд остановился на его нехитром содержимом. Пришедшие на память слова не давали ей покоя. Господь знает все, сказал отец, только вот дочь никогда больше не сможет обратиться к родному человеку за советом!