Рыжеволосая бестия

25

— Да, есть тут на что посмотреть, правда, мисс?

Алиса стояла на пирсе, уходящем далеко в кристально чистую воду, и озиралась по сторонам. Неужели это место — часть того самого мира, в котором существуют Дарластон и Вензбери? Саттон имел в виду небо, переливающееся восхитительными цветами. Золотой и малиновый, пурпурный и жемчужный в бирюзовых разводах — вся эта бескрайняя палитра, словно гигантский купол, накрывала искрящееся зеленовато-голубое море до самого горизонта. От буйства красок захватывало дух.

Когда они высадились на берег, Алиса долго стояла, затаив дыхание, и не шевелилась, как будто боялась спугнуть прекрасный сон. Но великолепный пейзаж, на фоне которого заход солнца казался до невозможности красивым, был настоящим. Саттон, заметив изумление на лице Алисы, с гордостью сказал, что они прибыли на Карибы.

Но только куда подевалась вся эта красота сейчас? Алиса стояла, сжимая в руках свои вещички, замотанные в узел из шали, которая при здешней жаре была совершенно бесполезна, и всматривалась в группу зданий, вплотную подступавших к золотистому песчаному берегу. Неподалеку от них выстроилась целая шеренга экипажей с низкими бортами.

Удивительно похоже на Бристоль. Грузовые суда, с которых сгружают огромные мешки и ящики с товарами. Свернутые паруса. Только здесь иглы мачт были устремлены в неописуемо синее небо. Столько общего и столько различного. Что же в этом порту было такого особенного? Алиса задумалась, но мысль, крутившуюся в голове, не удавалось ухватить до тех пор, пока не подул легкий ветер. Запах! В Бристоле пахло специями и фруктами, стоял резкий запах горячей смолы, но здесь… Здесь воздух был пропитан сладостью тысяч сот, из которых разом извлекли мед. Только сладость эта была иного рода, нежели та, которую Алиса знала по пасеке в Линдоне. Липкая приторная сладость, словно сироп, обволакивала губы, чувствовалась на языке и под ним… Это было что-то другое…

Внимание Алисы привлек громкий крик, и она посмотрела на невысокое строение, из которого выходила вереница полуодетых людей. Сгибаясь под тяжестью взваленных на плечи огромных мешков размером с человека, носильщики направлялись к тому месту, где рядом с песчаным берегом лениво покачивались на воде несколько лодок, ожидающих погрузки. Им предстояло отвезти мешки на большие морские суда, которые стояли на якоре в более глубоких водах.

Как много людей! Алиса уставилась на носильщиков, словно видела подобную картину в первый раз. Люди цепочкой шли к судам, как будто несли дары ненасытным чудовищам, а потом возвращались обратно за новой порцией. Именно в этот миг, глядя на мокрые от пота лица, смуглые руки и тела, блестящие так, словно они только что побывали под проливным дождем, она поняла, что это был за запах… Здесь пахло человеческим потом.

Эти мужчины — она провожала глазами суетящиеся фигуры, одетые в короткие, до колен, рваные холщовые штаны, — выглядят точно так же, как те, которых она видела на бристольских доках, только у этих кожа была цвета слоновой кости.

— Вы должны быть весьма довольны собой! — раздался за спиной Алисы тихий голос. Засмотревшись, она не сразу поняла, что эти слова адресованы ей, но уже в следующее мгновение ее сердце забилось с удвоенной скоростью.

Она надеялась, что больше никогда не увидит его. Алиса в смятении обернулась.

— Да, вы довольно ловко все это провернули. — Губы Сэнфорда Роули подрагивали от клокочущей в нем ярости. — Но только вы теперь не на борту судна, мисс Мейбери, и эта сторожевая собачонка вас уже не охраняет. Вы воспользовались моей щедростью…

— Это неправда…

В водянистых глазах загорелся зловещий огонь.

— Вы приняли мое предложение, прекрасно понимая, какова его цена, — в бешенстве прорычал Роули…

— Нет… Неправда, я…

Алиса сделала еще одну попытку ответить, но, как и в предыдущий раз, Роули оборвал ее на полуслове.

— В этом мире ничего не дается бесплатно, — злобно прошипел он. — Сэнфорд Роули не занимается благотворительностью. Если вы думаете, что сможете от меня просто так отделаться, то ошибаетесь. Тем или иным способом я все же заставлю вас заплатить за то, что вы обманули меня. И можете не сомневаться: я добьюсь своего. На этом маленьком острове белой женщине очень нелегко найти работу. Самой вам не заработать столько, чтобы хватило вернуться в Англию. О, от голода вы не умрете. Пока что… На Ямайке достаточно плантаторов, которые будут рады заполучить в свою кровать белую женщину. Только денег они вам не дадут, мисс Мейбери, нет. Какое-то время вас будут кормить и содержать, а потом, когда им это надоест, вы снова окажетесь здесь, на этом доке, и будете предлагать себя любому гниющему от болезней оборванцу за кусок хлеба.

Когда он взял на себя организацию похорон, никто не стал возражать. Держа в руке картуз, Иосиф Ричардсон стоял со склоненной головой у мраморного надгробного камня. Леди Амелия Банкрофт была рождена для жизни богатой и счастливой. Родители ее принадлежали к сословию поместного дворянства, она вышла замуж за состоятельного промышленника и родила сына, который должен был унаследовать состояние отца. О такой жизни тысячи женщин могут только мечтать, она же собственноручно ее оборвала.

Вопрос о том, что подтолкнуло богатую аристократку к такому поступку, волновал в первую очередь городские власти. Сначала нашли скомканное письмо с гербом Уитчерч-эбби и подписью Харфорда-Де-Тейна — короткое официальное послание, в котором леди Амелии отказывали в разрешении вернуться. Затем было установлено, что в пузырьке, обнаруженном рядом с ее кроватью, находился яд. Когда эти факты сопоставили с полученной из банка информацией о том, что Банкрофт-холл и все относящееся к нему имущество уже не принадлежит хозяевам, официальное расследование вынесло вердикт: «самоубийство на почве временного нервного расстройства».

Однако можно ли на этом ставить точку? Иосиф позволил мыслям увлечь себя в область догадок. Наверняка существуют еще какие-то обстоятельства, имеющие отношение к смерти Амелии Банкрофт, помимо тех, о которых уже известно. Обстоятельства, о которых знает лишь один человек, ее сын. Марлоу Банкрофт! Этот негодяй не заслуживает того, чтобы его называли сыном!

Иосиф отвернулся и, окинув взглядом церковное кладбище, увидел нечто такое, отчего на лбу у него пролегла глубокая складка. Женщина… Рядом с могилой Дэвида стояла какая-то женщина. Алиса? Нет, это не она. Иосиф сделал пару шагов вперед, и почти сразу же хмурое выражение его лица сменилось улыбкой. Он узнал Лору Тарн. Молодая женщина устанавливала маленькую вазочку с цветами у небольшого каменного креста.

Увидев упавшую на скромную могилу тень, Лора подняла голову, поспешно выпрямилась и, покраснев от смущения, залепетала какие-то извинения:

— Иосиф! Я… Я знаю, что не имею права… Алиса рассказала мне про мальчика, и я… я подумала, что раз уж она сама не может ходить к нему на могилку, то вряд ли бы стала возражать, если бы это делала я.

Она делает это ради Алисы. Иосиф посмотрел на цветы. Лимонно-желтые гвоздики, голубые колокольчики как будто светились на фоне широких темно-зеленых листьев.

— Мне так неловко… Наверное, мне не стоило…

— Нет, Лора, ты не сделала ничего дурного, наоборот.

Поняв, что ее не собираются осуждать за самовольное решение, Лора вздохнула и посмотрела на могилку.

— Я специально подобрала такие яркие цветы, — сказала она. — Думаю, ему бы это понравилось. — Потом, вновь обращаясь к Иосифу, она добавила: — Я знаю, что малыш не мог их видеть, но ведь небеса возвращают нам все утраченное.

Небеса возвращают нам все утраченное! Иосиф улыбнулся, но его сердце заныло. Небеса не вернули ему семью и заставили его еще больше страдать.

— Алиса была бы благодарна тебе, — охрипшим голосом произнес он. — Но вместо нее благодарю я.

По просьбе Лоры он провел ее домой, в Линдон. По дороге Лора обдумывала слова, сказанные Иосифом у могилы мальчика. В них чувствовалась душевная теплота и что-то такое, что наполняло и ее сердце. Одиночество? Да, но не только… Она услышала в его голосе отчаяние, вызванное очередной потерей. Потерей любимого человека. Иосиф Ричардсон был влюблен в Алису Мейбери.

Алиса провела взглядом экипаж, на котором уехала чета Роули. Страшные посулы Сэнфорда Роули все еще звенели в ее ушах.

«…белой женщине очень нелегко найти работу…»

Неужели в этих местах нет никого, кто мог бы предоставить ей хоть какую-то работу? А что, если Роули сказал правду?

«…будете предлагать себя любому гниющему от болезней оборванцу за кусок хлеба».

Он говорил об этом со злобой и ядом, но для нее самым страшным было то, что в его голосе звучала полная уверенность.

«Запомни… — шепот, легкое дуновение ветерка коснулось ее мыслей. — Вещи не всегда бывают такими, какими кажутся…»

Слова отца! Задрожав от подступивших к горлу слез, Алиса задумалась над тем, что заставило их всплыть в памяти. Поняв, улыбнулась. В детстве обстоятельность отца всегда помогала ей выходить из сложных ситуаций, и вот снова его слова указывали ей путь.

«Вещи не всегда бывают такими, какими кажутся…»

Ну конечно… Она же не одинока! Где-то на этом острове живет Tea, и наверняка у нее есть деньги, которых хватит на обратную дорогу в Англию.

Кто-то при ней упоминал плантацию. Немного успокоившись, Алиса попыталась мыслить логически. Горничная работала в Банкрофт-холле, следовательно, плантация принадлежит этой семье, и наверняка кто-нибудь прямо здесь, у пристани, может подсказать ей, как туда добраться.

Кого бы спросить? Алиса посмотрела на людей, снующих между складами и судами: они, к сожалению, вряд ли говорят по-английски.

Растерянная и удрученная, Алиса продолжала стоять под палящим солнцем. У нее не было шляпы, чтобы прикрыть голову. Может, здесь даже не у кого спросить про Tea, потому что ее вопроса просто-напросто не поймут? Только что проку стоять на одном месте? Так сестру уж точно не разыскать.

Алиса собралась было пойти обратно, к кромке воды, но тут ее внимание привлек чей-то крик за спиной. Она не разобрала всего, о чем кричал человек, но несколько слов были явно произнесены по-английски.

Встрепенувшись, Алиса быстро повернулась и успела заметить того, кто говорил по-английски. Этот высокий мужчина, в отличие от остальных, был одет в костюм. Увидев, что он вошел в складское помещение, она бросилась туда же.

— Банкрофт, говорите? — Голубые глаза, выделявшиеся на загоревшем лице, уставились на Алису. — Банкрофт… — Мужчина холодно хмыкнул. — Странно, что вы приехали сюда сами. Это не в его стиле, так он может потерять деньги. И как я вижу, весьма приличную сумму.

Он смерил Алису оценивающим взглядом, отчего ей захотелось сразу же уйти, но она не сделала этого, поскольку понимала, что, возможно, больше не найдет того, кто мог бы ответить на ее вопросы на понятном ей языке. Глубоко вздохнув, чтобы подавить отвращение, она пояснила:

— Мистер Банкрофт не оплачивал мою поездку сюда.

— О, вот так сюрприз! — Мужчина, казалось, был удивлен. Смахнув упавшую на лоб прядь выгоревших волос, он с подчеркнутой иронией произнес: — Правильно говорят: век живи, век учись.

Взгляд этого человека и его манеру разговаривать можно было бы назвать весьма неучтивыми, даже оскорбительными. От удушающей влажной жары, ходившей волнами под низко нависшим потолком, спина Алисы стала влажной. Нестерпимый зной как будто выдавливал воздух из этого невысокого здания и уничтожал любое дуновение ветра. Почему этот человек так ведет себя? Он что, напрочь забыл о манерах? Или его вообще никогда не учили вежливо отвечать на вопросы? У Алисы закружилась голова, отчего присущее ей самообладание начало покидать ее.

— Да, я тоже слышала это выражение, — резко сказала она. — Так могу я узнать, где на этом острове находится плантация Банкрофтов и как туда добраться? Впрочем, если вам это почему-то неизвестно, мне, наверное, придется обратиться к кому-нибудь другому.

— Обращайтесь к кому-нибудь другому! — Неожиданно резкий ответ заставил Алису вздрогнуть и в страхе отступить на шаг. — Может быть, кто-то вам и ответит, но не я. У меня нет времени заниматься делами Банкрофта и девицами, которыми он торгует. Вам нужен Марлоу Банкрофт? Ищите его сами… Напоследок я вам вот что посоветую… Не обращайтесь с расспросами к кому попало, здесь есть люди, которые были бы страшно рады прибрать к своим рукам свежачок Банкрофта.

— Подождите!..

Но мужчина, бросив на Алису презрительный взгляд, решительно направился к двери. Из-за давящей на глаза и уши невыносимой жары она едва расслышала слова, брошенные им на ходу:

— Два сапога пара… Надо же, поверить Банкрофту!..

Он влюблен в Алису Мейбери!

В гостиной Линдон-хаус Лора Тарн разливала в фарфоровые чашки чай.

Это было слышно по его голосу, по словам, по интонации. А какое скорбное выражение лица было у него, когда он понял, что потерял надежду увидеть ее снова! Все это было хорошо знакомо Лоре. Не проходило и часа, чтобы она сама не испытывала таких же чувств.

— Ты уже думал, чем пока заняться? В Банкрофт-холле все успокоится еще не скоро, а потом нужно будет продать его.

Слова Пола пролетели мимо ушей Лоры, поскольку в эту секунду она была полностью погружена в собственные мысли. Теперь Иосиф Ричардсон чувствует ту же боль, то же отчаяние, что и она сама, но разве может она как-то помочь ему?

— Нет, пока еще не думал.

Лора по-прежнему не вникала в начавшийся разговор.

— Но теперь настало время подумать. — Пол взял чашку и внимательно посмотрел на собеседника, который тоже потянулся за чаем. — Послушай, Иосиф, мы же с тобой партнеры, хотя ты никогда об этом и не вспоминаешь, так не пора ли тебе занять свое место?

— Да нет, я никогда не гонялся за…

— Знаю, знаю, — прервал его Пол. — Ты всегда говорил, что не хочешь заниматься сталью, но тебе следует прислушаться ко мне. Те деньги, которые ты дал мне взаймы для строительства первого завода… Подарком считать их я не хочу, но раз уж ты отказался взять эти деньги, мне не остается ничего другого, как объявить тебя равноправным партнером. Все равно ведь так всегда и было. Просто теперь я прошу тебя работать со мной.

Иосиф немного помолчал, но когда Полу уже стало казаться, что его предложение останется без ответа, сказал:

— Я хочу уехать из Вензбери.

Лора, занятая своими мыслями и почти не прислушивающаяся к беседе, вдруг встрепенулась. Но когда до нее дошел смысл этих слов, она остолбенела. Иосиф уезжает из Вензбери! Он что, хочет отправиться на поиски Алисы? Наверное, так и есть, иначе зачем ему уезжать?

— Иосиф, — помолчав, снова заговорил Пол. — Если бы рядом со мной был другой человек, которому я доверяю так же, как тебе, я бы не настаивал. Но поскольку таких людей больше нет, я прошу именно тебя: останься в Вензбери еще на какое-то время, ибо я хочу, чтобы о моей сестре было кому позаботиться до моего возвращения.

— Позаботиться о Лоре? Об этом можешь даже не спрашивать, но что значит «до возвращения»? — Иосиф недоуменно посмотрел на Пола. — До возвращения откуда?

— С Ямайки, — сказал Пол. — Я еду на Ямайку.

— Сахарный пресс! — Иосиф покачал головой. — Не знал я, что ты и сахаром занимаешься.

— Мы занимаемся… Мы — партнеры, запомни, Иосиф.

— Мы занимаемся, — улыбнулся Иосиф. Ощущать себя в роли промышленника он еще не привык.

— Это дело для нас пока новое, — пояснил Пол и принялся с жаром рассказывать о конструкции нового, более совершенного пресса, способного давить сахарный тростник с еще большей силой. Благодаря этому из стеблей извлекался практически весь содержащийся в них сок. — Понимаешь, — увлеченно говорил он, — как только мы продадим один пресс, заказчик сам к нам пойдет. Мне сказали, что на Ямайке есть несколько плантаций, выращивающих сахарный тростник, поэтому я решил сам везти туда оборудование… проследить, чтобы все было правильно установлено. Это, вероятно, займет несколько месяцев. Разумеется, Лора вполне может вести дело в мое отсутствие, но мне было бы спокойнее, если бы рядом с ней находился ты, мало ли что.

— Сделайте так, как просит Пол, останьтесь пока в Вензбери. — До этого момента Лора слушала разговор мужчин молча, не прерывая и не задавая вопросов, но теперь, провожая Иосифа, все-таки решилась высказать то, что было на душе. — Конечно, со стороны брата довольно эгоистично просить вас остаться, но я… Я тоже прошу вас, хотя и не настаиваю…

По лицу Иосифа скользнула тень, голубые глаза на секунду затуманились, как от невыносимой боли. Лора отвернулась и посмотрела на широкое, простирающееся до самого горизонта поле. Линдон-хаус насчитывалось уже несколько веков. Это старинное поместье было построено каким-то нормандским рыцарем, а земли, окружающие его, подарил ему сам Вильгельм Завоеватель. Сколько счастья повидали эти стены на своем веку!.. Впрочем, и горя тоже, поэтому Лора не допустит, чтобы кто-то здесь страдал из-за нее.

Она могла бы сказать ему, что та мука, которую он, как ни старался, все же не сумел скрыть от нее, со временем пройдет, но это была бы ложь. Она прекрасно знала, что если любишь по-настоящему, всем сердцем, то боль от потери любимого человека не затихает никогда. Она навсегда остается в душе.

— Вы ведь очень скучаете по ней, да?

Лора не собиралась произносить этого вслух, но губы сами шевельнулись, и Иосиф услышал ее слова. Как неловко получилось! Иосиф, конечно, был старинным другом, однако задавать такие вопросы!.. Лора почувствовала, как зарделись ее щеки.

— Да, — тяжело выдохнул Иосиф Ричардсон. Вечернее солнце окрасило в золотистый оттенок седину у него на висках. — Да, я скучаю по ней.

Лора, разом позабыв и о манерах, и о смущении, порывисто повернулась к нему.

— Тогда вам нужно ехать и попытаться найти Алису.

— Алису? — Иосиф недоуменно уставился на нее.

— Если вы ее найдете, боль покинет вас!

— Покинет? — невесело усмехнулся Иосиф. — Если я найду Алису, это ничего не изменит.

— Но вы же любите ее.

— Я этого не отрицаю. Да, я люблю Алису Мейбери, но не так, как, похоже, тебе кажется. Я люблю ее как сестру или дочку, не более того.

Он любил… но не был влюблен. Как она могла так ошибиться? Она же видела это в его глазах, слышала это в его голосе… Выходит, Иосифа мучили воспоминания о жене и ребенке.

— Извините меня, Иосиф. — Лора снова перевела взгляд на золотое пшеничное поле, начавшее бронзоветь в лучах предзакатного солнца. — Прежде чем делать какие-либо выводы, мне нужно было подумать, что Руфь…

— Руфь! — Он не дал ей закончить. — Руфь была для меня всем. Когда ее не стало, я, казалось, и сам как будто умер. Но когда появилась Алиса Мейбери…

— Но вы же сказали, что…

— Послушай меня хорошенько, Лора… Послушай, потому что я, возможно, больше никогда не решусь снова произнести это вслух. Алиса Мейбери вытащила меня из мрака, из могилы, которую я сам себе вырыл. Когда она разрешила мне заботиться о ребенке и о ее матери, мне снова захотелось жить. У меня словно глаза раскрылись, я увидел, во что превратилась моя жизнь. Я боялся снова полюбить, просто запер свое сердце на замок и отказывался принимать то, что с каждым днем становилось все очевиднее. И все же я полюбил. Только полюбил я не Алису Мейбери… Я полюбил тебя. Однако я вижу, как ты страдаешь, понимаю, что твои чувства к Каину Линделлу…

— Нет… Нет, Иосиф! — Лора подалась к нему, лицо ее засияло, на глаза навернулись слезы. — С Каином Линделлом… все было как-то по-детски. Не любовь, влюбленность. Его смерть я восприняла как удар судьбы, и мне было очень жаль его семью, но то чувство, которое, как мне казалось, я испытывала… Оно было ненастоящим, не от этого у меня болела душа. Просто я только сейчас поняла, что не Каина Линделла, а вас… вас, Иосиф, я любила все эти годы и буду любить всегда.

— Лора… Любимая…

Он прижал ее к груди и стал жарко целовать в губы. И только шелест колышущихся на ветру тяжелых спелых колосьев разносился теперь над залитым солнцем полем.