С моим мужем что-то не так?

Глава от лица Дэниела

Я едва сдерживаю ярость, бурлящую в моих венах, и разочарование, клокочущее где-то внутри. Эта хрупкая человеческая оболочка, такая слабая и ограниченная по сравнению с моей истинной формой, раздражает каждое моё нервное окончание.

И всё же посреди этого хаоса есть она. Моя пара, мой якорь, единственная нить, связывающая меня с миром наверху. Её аромат, сладкий и пьянящий, наполняет мои чувства, успокаивая зверя, который бушует внутри. Её прикосновение разжигает огонь, который поглощает меня, пламя, которое грозит превратить меня в пепел.

Я прижимаю мою жену к кровати, моя жена, как же хорошо это звучит… Моё тело давит на неё тяжёлым, гнетущим грузом. Её аромат наполняет мои чувства — сладкий, пьянящий и совершенно сводящий с ума. Каждая клеточка моего существа кричит о разрядке, о доминировании, о том, чтобы заявить права на свою избранницу.

Её широко распахнутые от страха и возбуждения глаза встречаются с моими. Я упиваюсь её реакцией, наслаждаясь тем, как она дрожит подо мной. Это то, чего я жажду — полное подчинение, безоговорочная капитуляция.

— Почему ты беспокоишься о своём муже? — рычу я низким, угрожающим голосом.

— Теперь он ничего для тебя не значит.

— Только я имею значение.

Я наклоняюсь, мои губы касаются мочки её уха, и я шепчу:

— Ты принадлежишь мне.

— Тело, душа и всё, что между ними.

— Никогда не забывай об этом.

Когда я впиваюсь в ее губы страстным поцелуем, я изливаю в него весь свой сдерживаемый голод и разочарование. Мой язык проникает в её рот, переплетаясь с её языком в первобытном танце доминирования и желания.

Она охотно отвечает, её язык сражается с моим, когда она обвивает руками мою шею и притягивает меня ближе. Ощущение ее мягких изгибов, прижатых к моему твердому, мускулистому телу, только разжигает мою похоть.

Прерывая поцелуй, я провожу губами по линии ее подбородка, покусывая и посасывая нежную кожу.

— Скажи мне, что ты моя, — требую я хриплым от желания голосом.

— Скажи это, и я доставлю тебе удовольствие, которого ты жаждешь.

Моя рука скользит вниз, пальцы погружаются в теплые, скользкие складочки ее лона.

Волна собственнической ярости пронзает меня, когда я понимаю, что она по-прежнему считает меня своим слабым бывшим мужем, а не могущественным демоном, которым я являюсь. Эта мысль ранит мою гордость, и я невольно выпускаю когти, впиваясь ими в простыни рядом с ней.

Почему я должен терпеть такое неуважение? Теперь она моя, отмеченная моей меткой и связанная со мной навеки. И всё же то, как она говорит, когда она упоминает своего покойного супруга, — всё это как будто я для неё лишь временное неудобство.

— Нет, — шиплю я, и мой голос сочится ядом.

— Ты больше не будешь думать о нём как о своём муже.

— Он мёртв, а я твой муж, твоя вселенная.

Мои пальцы погружаются глубже в её лоно, поглаживая чувствительную плоть нарочито медленно.

Мысль о том, что она сравнивает меня со своим жалким человеческим мужем, вызывает волну демонической ярости, прокатывающуюся по моим венам. Как она смеет приравнивать простого смертного к существу, обладающему моей силой и могуществом?

Я захватываю её губы в жгучем поцелуе, вкладывая в страстный натиск всю свою превосходную мощь. Мой язык доминирует над её языком, заявляя о своём превосходстве в молчаливом утверждении власти.

Прерывая поцелуй, я провожу губами по её подбородку, покусывая и посасывая нежную кожу, пока она не начинает задыхаться.

— Я демон, — рычу я ей на ухо.

— Существо из тьмы и тени, намного превосходящее всё, на что мог бы надеяться твой человек.

Мои руки блуждают по её телу, лаская и заявляя права на каждый сантиметр.

Несмотря на слабые ее попытки заговорить, слова теряются в ревущем шуме моего гнева. Всё, на чём я могу сосредоточиться, — это жгучее желание утвердить своё господство, заставить её понять, насколько сильно я ею владею. Насколько сильно она нужна мне…

Мой гнев не утихает, подпитываемый осознанием того, что она всё ещё может испытывать привязанность к своему покойному мужу. С рычанием я возобновляю свои безжалостные атаки на её шею, покрывая её фарфоровую кожу горячими поцелуями и нежными укусами. Мои зубы касаются её пульсирующей точки, вызывая дрожь во всём её дрожащем теле.

— Теперь ты принадлежишь мне, моя дорогая жена, — шепчу я ей на ухо, и от моего горячего дыхания по её спине пробегает восхитительное покалывание.

— Забудь прошлое, забудь всех, кроме меня.

— Позволь мне поглотить тебя, тело и душу, пока не останется места ни для чего другого.

Мысль о том, что она может тосковать по своему покойному мужу, даже испытывать к нему любовь, терзает меня изнутри, как гноящаяся рана. Это иррационально, нелогично — теперь она моя, отмечена моим знаком и связана со мной навеки. И всё же эта мысль не даёт мне покоя, отказываясь покидать мой разум.

— Почему меня это должно волновать? — бормочу я себе под нос, хотя мои действия противоречат моим словам.

Моя хватка на ней усиливается, пальцы впиваются в податливую плоть ее бедер, когда я прижимаюсь к ней всей своей твердостью.

Но даже когда я утверждаю свое превосходство, во мне шевелится укол ревности, незнакомая эмоция, которую я никогда раньше не испытывал. Это горький привкус, который я предпочел бы не признавать, но он остается, постоянная заноза у меня в боку.

В этом незнакомом теле я вынужден столкнуться с эмоциями, которых никогда раньше не испытывал. Эта смертная форма, так чутко реагирующая на ощущения и желания, заставляет меня остро осознавать бушующие внутри меня страсти.

Ревность, собственничество, тоска — они кружатся в водовороте неопределённости, угрожая поглотить меня. Я всегда был логичным, хладнокровным, но эти чувства так же чужды мне, как и сильны.

Прижимая ее к себе, я чувствую тепло её тела, мягкость кожи, учащённое биение сердца. Это опьяняет, эта новообретённая уязвимость, и я одновременно боюсь и жажду её.

— Я не понимаю… — признаюсь я едва слышным шёпотом.

Во мне бушуют противоречивые эмоции, буря тёмных желаний и несвойственной мне нежности. Стремление доминировать, заявлять права и обладать борется со странной, необъяснимой потребностью защищать и оберегать.

Когда я смотрю в ее глаза, меня поражает их глубина, их уязвимость. В этот момент мысль о том, чтобы причинить ей боль, даже для того, чтобы утвердить свою власть, становится мне совершенно отвратительной.

Как будто… — я думаю, пытаясь сформулировать это странное ощущение. Если бы я причинил ей вред, это было бы всё равно что вырезать кусок из моей собственной души. Я бы этого не вынес.

Я притягиваю ее ближе, мои руки с новообретённой нежностью скользят по её изгибам. Тепло её тела проникает в моё, успокаивая бурные эмоции, которые угрожают поглотить меня.

Возможно, размышляю я, эти чувства — результат моего нового существования. Сердце смертного бьётся в моей груди, затуманивая мой рассудок сентиментальностью.

Я приподнимаю её подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. Или, может быть, просто может быть, в том, чтобы быть повелителем демонов, есть нечто большее, чем грубая сила и господство. Может быть, есть место для… сострадания, для любви.

Эти мысли кажутся чужеродными, но они не кажутся совсем неправильными. Я всматриваюсь в лицо моей жены и думаю, чувствует ли она перемены во мне, едва заметные изменения в моём поведении.

В мою голову закрадывается сомнение, омрачая нежный момент, который мы разделяем. Может ли быть так, что моя столь сладкая жена — действительно ведьма, которая манипулирует мной с помощью своих чар? В конце концов, я могущественный демон, запертый в человеческом теле, более уязвимый…

Эта мысль вызывает во мне волну негодования, за которой следует извращённое чувство гордости. Даже ослабленный, я остаюсь грозной силой. Если она и заманила меня в ловушку, то только потому, что я сам позволил ей это, ослеплённый собственным высокомерием и похотью. Нет. Я не пешка, которую можно использовать и выбросить. Я Дэниел, Повелитель Бездны, и меня не одурачить.

С новой решимостью я впиваюсь в губы ее страстным поцелуем, вкладывая в него все свои сомнения и желания. Мой язык проникает в её рот, переплетаясь с её языком в танце доминирования и подчинения.

Когда наши тела переплетаются, я теряюсь в ощущениях, в тепле её кожи, в мягкости её изгибов, прижатых ко мне. На мгновение мир исчезает, оставляя только нас двоих, потерявшихся в муках наслаждения и запретной любви.

Но даже когда я отдаюсь моменту, часть меня остаётся отстранённой, наблюдая за происходящим критическим взглядом. Действительно ли я влюбляюсь в эту очаровательную смертную, или это просто уловка, чтобы нарушить мою концентрацию, ослабить меня?

Внезапно я отрываюсь от нее, оставляя её задыхаться от удивления. Внезапное расстояние между нами кажется пропастью, бездной, которую невозможно преодолеть. Любовь? Это слово эхом отдаётся в моей голове, странной и чуждой мелодией. Неужели я только что размышлял о такой слабости, такой уязвимости? Я, Дэниел, могущественный повелитель демонов, размышляю о сентиментальной чепухе?

Отвращение и ненависть к себе захлестывают меня, когда я оглядываюсь по сторонам, вижу смятые простыни, тяжелый запах секса в воздухе. Что со мной стало? Неужели я поддался той самой человечности, которую когда-то презирал?

— Нет, — шиплю я, и этот единственный слог звучит как вызов.

— Я не способен любить.

Воспоминания наводняют мой разум, образы залитых кровью полей сражений, запах смерти, въевшийся в мою кожу, пропитал всё моё существо. Столетия войн, разрушений, наслаждения хаосом и резнёй, которые я сеял.

Нет, демоны не знают любви. Мы проклятые существа, навеки привязанные к своей первобытной природе, движимые голодом и жаждой власти. И всё же…

Воспоминание о ее прикосновении, о сладости её дыхания, о том, как её тело поддалось моему, остаётся со мной, как призрачное присутствие. Это пробуждает во мне что-то глубоко внутри, тоску, которую я не могу определить или понять.

— Что ты со мной сделала? — рычу я, и мой голос звучит низким рокотом разочарования и замешательства.

— Я не должен так себя чувствовать.

Её широко раскрытые от ужаса глаза встречаются с моими, и я осознаю, насколько сильно напугал её. Страх, эмоция, которую я так долго внушал, теперь наполняет меня извращённым чувством вины. Я не собирался вызывать в ней такой ужас; вместо этого я жаждал её доверия, её обожания.

— Чёрт возьми, — бормочу я себе под нос, притягивая её ближе, пока наши тела не прижимаются друг к другу.

Знакомое чувство превосходства охватывает меня, но его смягчает отчаянное желание успокоить её.

— Ты не должна бояться меня, — заверяю я её низким, успокаивающим голосом.

— Я никогда не причиню тебе вреда.

— Ты в безопасности со мной.

Я приподнимаю её подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза, и провожу пальцами по изящной шее. Её пульс учащается под моим прикосновением, дразнящим напоминанием о жизненной силе, которая в ней есть.

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, призывая ее приоткрыть рот в молчаливом приглашении. Когда она подчиняется, я наклоняюсь и целую ее в губы нежно, почти ласково. Это разительно отличается от нашей недавней страсти, это намеренная попытка показать ей более мягкую сторону моей натуры.