С моим мужем что-то не так?

Глава 3

Когда мы забираемся под одеяло, мускулистые руки Дэниела обнимают меня, притягивая к его тёплому, крепкому телу. Несмотря на мои первоначальные сомнения, я прижимаюсь к нему, нуждаясь в комфорте и безопасности, которые даёт его присутствие.

В комнате становится тихо, если не считать ровного ритма сердцебиения Дэниела и мягкого звука его дыхания. Постепенно груз дневных событий и напряжение между нами начинают рассеиваться, сменяясь ощущением спокойствия и удовлетворённости.

Погрузившись в свои мысли, я позволяю себе погрузиться в сон, убаюканная мягким вздыманием и опусканием груди Дэниела у меня за спиной. Когда мои веки тяжелеют, перед глазами мелькает мимолетное видение — мы, переплетенные и обнаженные, теряемся в страсти под этими самыми простынями.

По мере того как я погружаюсь в сон, мучительная фантазия угасает, сменяясь успокаивающим ощущением реальности. Это всего лишь сон, безобидное воображение, порождённое стрессом и неопределённостью этого дня. Этого никогда не было и никогда не будет, твёрдо говорю я себе, пытаясь сосредоточиться на настоящем.

Сделав последний успокаивающий вдох, я отпускаю навязчивые мысли и эмоции, позволяя им раствориться, как туману под утренним солнцем. По мере того как моё сознание погружается в царство снов, я чувствую, как сильные руки Дэниела крепче обнимают меня, напоминая о реальном мире, который ждёт меня, когда я проснусь.

Когда первые лучи рассвета проникают в комнату, я просыпаюсь, чувствуя, как Дэниел по-прежнему согревает меня своим теплом. Я с трудом осознаю, что его рука собственнически лежит на моем бедре, а пальцы поглаживают ткань моей ночной рубашки. Мои щеки слегка краснеют, когда на меня нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере — спор, извинения, невысказанное напряжение, которое сохранялось еще долго после того, как погас свет.

Теперь, в мягком сером свете утра, ситуация кажется более сложной, чем когда-либо. Прикосновение Дэниела, которое должно было успокоить, теперь кажется наполненным новым смыслом, молчаливым обещанием верности и защиты. И всё же границы между дружбой и чем-то большим остаются размытыми, и я не знаю, как поступить дальше.

Осторожно высвободившись из объятий Дэниела, я соскальзываю с кровати, мягко ступая босыми ногами по прохладным половицам. Ранний утренний свет, проникающий сквозь занавески, отбрасывает бледный отблеск на комнату, пока я тихо иду к двери, намереваясь незаметно выйти, пока неловкость не усилилась.

Однако, когда я тянусь к ручке, внезапный укол вины заставляет меня оглянуться через плечо. В это мимолетное мгновение я вижу то, от чего у меня стынет кровь. Глаза Дэниела, которые только что были закрыты, теперь сияют недвусмысленным красным светом, отбрасывая жуткую, хищную тень на его лицо.

Я быстро моргаю, пытаясь сопоставить багровую интенсивность, которую я ощутила, с мирным сном, который теперь читается на лице Дэниела. Его дыхание остаётся ровным, выражение лица безмятежным, как будто ничего необычного не произошло.

Стряхнув с себя тревожное впечатление, я списываю своё видение на усталость и тусклый, неуверенный свет зари. «Возможно, мой уставший мозг сыграл со мной злую шутку», — пытаюсь я найти рациональное объяснение, пытаясь отмахнуться от этой странной встречи как от простой галлюцинации.

Глубоко вздохнув, я сосредотачиваюсь на текущей задаче — выбраться из спальни, не привлекая к себе внимания. Тихонько приоткрыв дверь, я выскальзываю в коридор и аккуратно закрываю её за собой. Спускаясь по лестнице, я не могу избавиться от ощущения, что взгляд Дэниела следовал за мной, даже когда его тело, казалось, отдыхало.

Когда я спускаюсь по лестнице, с кухни доносится аромат свежесваренного кофе и выпечки, смешиваясь с гулом утренней суеты. Лейла, наша надежная домработница, стоит у плиты спиной ко мне и ловко готовит завтрак.

Она оборачивается на звук моих шагов и, как всегда, приветствует меня теплой улыбкой.

— Доброе утро, мисс!

— Что вы хотите на завтрак сегодня?

Её вопрос банален, но он служит приятным отвлечением от странных событий наверху. Я выдавливаю из себя весёлый ответ, пытаясь избавиться от затянувшегося беспокойства.

— О, всё, что ты порекомендуешь, будет прекрасно, спасибо, Лейла.

— Ты всегда знаешь, что приготовить.

Лейла кивает, ловко раскладывая по тарелкам яичницу, бекон и тосты.

— Тогда я отнесу всё в столовую, — говорит она, и её голос звучит успокаивающей мелодией на фоне звона посуды и шипения кофемашины.

Пока я наблюдаю за её работой, на меня снисходит ощущение нормальности, я погружаюсь в знакомые ритмы домашней жизни. На мгновение загадочная динамика отношений с Дэниелом отходит на второй план, уступая место успокаивающей предсказуемости хорошо налаженного быта.

Лейла ставит передо мной дымящуюся кружку кофе и тарелку, доверху наполненную едой.

— Вот, дорогая. Наслаждайся завтраком, пока он горячий, — говорит она, ласково похлопывая меня по руке, прежде чем вернуться на кухню, чтобы закончить свои дела.

Как только я собираюсь сделать глоток кофе, дверь в столовую распахивается, и входит Дэниел, заполняя собой весь дверной проём. Он двигается с тихой уверенностью, не сводя с меня глаз, пока подходит к столу.

— Моя жена не хочет есть со мной? — спрашивает он низким и слегка хриплым голосом, словно это вопрос, а не утверждение. Он наклоняет голову набок, его пронзительный взгляд встречается с моим, ища ответы.

Неожиданный вопрос застаёт меня врасплох, и я тереблю салфетку, внезапно не зная, что ответить. Он искренне озадачен или за его словами скрывается какой-то скрытый смысл? Воздух между нами наэлектризован, атмосфера наполнена невысказанным напряжением и неразрешёнными эмоциями.

— Я думала… что ты будешь занят с утра, как обычно… — говорю я.

Он снова смотрит на меня.

— Занят по утрам… — бормочет он задумчиво.

Я колеблюсь, держа вилку над тарелкой, пока Дэниел садится прямо напротив меня, его движения неторопливы и целенаправленны. В его тоне звучит непоколебимая уверенность, когда он заявляет:

— Сегодня я хочу позавтракать с тобой.

Его слова повисают в воздухе, в них одновременно вызов и приглашение. Наши взгляды снова встречаются, и я почти физически ощущаю силу его взгляда. Я чувствую тяжесть его присутствия, едва заметное изменение в расстановке сил, когда он заявляет о своём желании разделить со мной этот интимный момент.

Молчание затягивается, прерываясь лишь тихим звоном столовых приборов о фарфор и отдалёнными звуками просыпающегося города за окном. Взгляд Дэниела не отрывается от моего, на его лице маска спокойной решимости, скрывающая бушующие под поверхностью эмоции.

Ближе к концу ужина я замечаю, что у Дэниела разыгрался аппетит. Если поначалу он ел с умеренной сдержанностью, то теперь поглощает каждый кусочек с растущим энтузиазмом, всё чаще переводя вилку с тарелки в рот и обратно.

Во мне вспыхивает любопытство. Почему такая внезапная прожорливость? Он что-то компенсирует или, может быть, использует еду как способ справиться с напряжением между нами? От этой мысли у меня по спине пробегает дрожь, и я ловлю себя на том, что наблюдаю за ним более пристально, анализируя каждое движение, каждый жест.

Дэниел, кажется, погружен в свой собственный мир, не замечая моего пристального взгляда. Его глаза закрыты, он наслаждается особенно вкусным кусочком, и на его лице отражается искреннее удовлетворение. В этот мимолетный момент он кажется почти… не человеком.

Я слегка наклоняюсь вперед, мой лоб хмурится в замешательстве, когда я пытаюсь расслышать, что пробормотал Дэниел.

— Ты что-то сказал?

Подсказываю я, мой голос едва громче шёпота.

Его взгляд встречается с моим, и на мгновение этот огненный уголёк вновь разгорается в его радужке, отбрасывая завораживающее сияние. Хищная улыбка кривит его губы, и по моим венам пробегает дрожь страха и возбуждения.

— Нет… — отвечает он низким и хриплым голосом, растягивая один слог, словно обещая или угрожая. То, как он произносит это, ясно даёт понять, что он говорил не со мной, но эта тайна лишь усиливает его загадочность.

Улыбка Дэниела становится шире, в ней появляется нотка резкости, словно он смакует какую-то личную шутку.

Сделав последний ленивый глоток кофе, я поставила чашку на стол, чувствуя, как тепло разливается по моим пальцам. Утренний свет, проникающий в окна, отбрасывает золотистые блики на стол, освещая остатки нашего завтрака — крошки, разбросанные столовые приборы и слабый аромат свежесваренного кофе, витающий в воздухе.

Дэниел отодвигает свой стул, и ножки с тихим скрипом скребут по деревянному полу. Он встает во весь рост, возвышаясь надо мной, и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться со своего места. Его прикосновение твёрдое, его тёплая кожа прижимается к моей, посылая электрический разряд по моему организму.

— Мне пора идти, — говорит он, его голос похож на глубокий рокот, который вибрирует под моей ладонью.

— Но я буду думать о тебе, моя прекрасная жена.

Когда мы стоим лицом друг к другу, близость Дэниела становится пугающе интимной. Он наклоняется, его дыхание щекочет моё ухо, когда он шепчет:

— В следующий раз, моя дорогая жена, ты не уйдёшь так просто…

Эти слова — мрачное обещание, предупреждение, пронизанное соблазном. От его тёплого дыхания у меня по спине бегут мурашки, и я чувствую жар, исходящий от его тела, который притягивает меня вопреки моей воле.

На мгновение наши лица оказываются всего в нескольких сантиметрах друг от друга, его пристальный взгляд впивается в мой. Я вижу янтарные искорки в его глазах, резкие линии подбородка и лёгкую улыбку на губах — безмолвную клятву о том, что будет дальше.

Затем он так же быстро отстраняется, отпуская мою руку.

Дэниел разворачивается на каблуках и уверенно направляется к двери. Потянувшись к ручке, он замирает и бросает прощальный взгляд через плечо.

— Не забывай же, — говорит он, и в его голосе слышится невысказанное предупреждение,

— ты моя, нравится тебе это или нет.

С этим загадочным заявлением, повисшим в воздухе, он выходит из столовой, оставляя меня наедине с моими лихорадочными мыслями и отголосками его слов.

Я откидываюсь на спинку стула, пытаясь осознать едва заметные, но значительные изменения в наших отношениях. Присутствие Дэниела, кажется, заполняет пространство даже после того, как он уходит, и я остро ощущаю, что он начал размывать негласные границы.