С моим мужем что-то не так?

Глава 5

По мере того как ко мне постепенно возвращается сознание, меня накрывает волна тошноты, и я чувствую себя слабой и совершенно несчастной. Голова пульсирует, и каждый удар напоминает о том, что я пережила ночью. Я вяло пытаюсь сесть, но Дэниел крепко держит меня за плечо.

— Полегче, милая, — ворчит он, и в его голосе слышится беспокойство.

— Просто отдохни пока что.

Несмотря на все мои усилия, воспоминания о вчерашнем вечере начинают всплывать в моей голове, обрывочные и бессвязные. Образы кипящего от гнева Дэниела, неистового полёта ворона и опьяняющего прилива желания, от которого у меня перехватило дыхание и закружилась голова, проносятся в моём сознании, как лихорадочный сон.

На лбу у меня выступает холодный пот, когда я начинаю осознавать реальность произошедшего.

Ощущение сродни жестокому похмелью, каждая клеточка моего тела протестует, пока я пытаюсь собраться с мыслями. Во рту пересохло, он покрыт горьким привкусом сожаления и неуверенности. Каждое движение отдаётся болью в голове, заставляя меня вздрагивать.

Постоянное присутствие Дэниела рядом со мной — утешительный якорь в буре дискомфорта, терзающей мои чувства. Он помогает мне откинуться на подушки, его прикосновение нежное и успокаивающее, когда он убирает прядь волос с моего вспотевшего лба.

— Я знаю, сейчас тебе больно, но ты в безопасности, — уверяет он меня, его голос успокаивает, как бальзам.

— Мы разберемся во всем вместе, хорошо?

Я слабо киваю, все еще пытаясь переварить события прошлой ночи.

Если бы мой разум не был так затуманен остаточными эффектами той странной силы, которая овладела мной прошлой ночью, я бы усомнилась во внезапном проявлении привязанности со стороны Дэниела. В конце концов, он никогда не утверждал, что любит меня; его интерес всегда был скорее в доминировании и обладании, чем в искренних чувствах.

И всё же, когда я лежу в его объятиях, ощущая тепло его тела и ровный ритм его сердцебиения, мне трудно совместить эту его нежную сторону с человеком, который когда-то относился ко мне с таким презрением. Из-за этого противоречия я чувствую себя потерянной и сбитой с толку, не зная, как справиться с этими незнакомыми чувствами.

Дэниел касается губами моего виска — это мягкое, успокаивающее прикосновение, от которого по моему телу пробегает дрожь, несмотря на бурю, бушующую внутри меня.

— Отдохни пока, — шепчет он, согревая мою кожу своим дыханием.

— Мы поговорим позже.

Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда Дэниел неожиданно вернулся домой после долгого отсутствия, и его поведение резко изменилось. Как будто какая-то невидимая сила пробудилась в нём, изменив его поведение и вызвав трансформацию, которую я с трудом понимаю.

А ещё его глаза — эти пронзительные глаза, которые, кажется, хранят секреты и тайны, недоступные человеческому пониманию. Иногда они светятся жутким красным оттенком — это явление одновременно завораживает и тревожит меня. Я видела, как это происходит, когда он особенно взволнован или напряжён, как будто сама суть его существа озаряется изнутри.

От этого воспоминания у меня по спине бегут мурашки, но в то же время я испытываю лёгкое любопытство. Что могло вызвать такие кардинальные перемены в человеке? Простое совпадение или что-то более зловещее?

Минуты идут, и нежные прикосновения Дэниела погружают меня в состояние тревожного спокойствия. Его прикосновения одновременно успокаивают и нервируют — парадокс, отражающий загадочную натуру мужчины, прижимающего меня к себе.

Я ловлю себя на мысли о жизни Дэниела за пределами этих стен, о секретах, которые он хранит за этими завораживающими глазами. Связаны ли его ночные отлучки со странными явлениями, свидетелями которых я стала, — с алым взглядом, зловещим визитом ворона?

Часть меня жаждет раскрыть правду, распутать клубок тайн, окружающих Дэниела. Но другой, более благоразумный голос предостерегает от слишком глубокого погружения, напоминая мне об опасностях, которые таит в себе вмешательство в дела, которые лучше оставить без внимания.

Пока я размышляю над запутанными вопросами, кружащимися в моей голове, между моими бровями появляется едва заметная морщинка, выдающая моё растущее беспокойство. Дэниел замечает едва заметную перемену в моём выражении лица и тяжело вздыхает, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня в губы.

Поцелуй короткий, но страстный, мимолетное мгновение утешения и поддержки. Когда он отстраняется, его взгляд ищет мой, словно пытаясь оценить глубину моего отчаяния. Какое-то мгновение мы просто смотрим друг на друга, и воздух наполняется невысказанными догадками и полученными тревогами.

Затем, нежно сжав мою руку, Дэниел откидывается на подушки, и его присутствие успокаивает мои расшатанные нервы.

Без предупреждения бурные мысли, кружившие в моей голове, рассеиваются, как туман под утренним солнцем, не оставляя и следа от своей прежней интенсивности. Как будто кто-то щёлкнул выключателем, и внезапно тяжесть моих забот кажется незначительной по сравнению с теплом объятий Дэниела.

Я чувствую, как на меня накатывает ясность, как я снова сосредотачиваюсь на настоящем моменте, а не на неопределённости будущего. Мир сужается до размеров нашей спальни, где единственной реальностью является лёгкое вздымание и опускание груди Дэниела, равномерное биение его сердца, вторящее моему собственному.

В этом спокойном пространстве время теряет всякий смысл, и впервые с момента его возвращения я позволяю себе просто быть, наслаждаться его близостью без бремени неотвеченных вопросов, омрачающих мои мысли.

По мере того как меня окутывает умиротворяющая атмосфера, мои веки тяжелеют, и чувство сонливости охватывает моё изнурённое тело. Несмотря на странность событий этого дня, мой разум начинает успокаиваться, поддаваясь очарованию сна.

За мгновение до того, как я погружаюсь в сон, в моём сознании мелькают обрывки образов: тревожный взгляд ворона, загадочные слова Дэниела, жуткое багровое свечение в его глазах. Они кружатся в калейдоскопе смятения и тревоги, чтобы раствориться в туманном забвении сна.

Когда тьма поглощает меня, я остаюсь с тревожной мыслью, что, возможно, грань между снами и реальностью тоньше, чем я когда-либо себе представляла, и что истины, которые я ищу, могут скрываться в тенях моего подсознания, ожидая, когда звёзды встанут в нужное положение.

Сон овладевает мной, утягивая под свою чёрную завесу, и я сдаюсь его объятиям. Сны разворачиваются, как сюрреалистичный гобелен, сотканный из нитей моих самых глубоких страхов и самых страстных желаний.

В этом мире снов границы между прошлым и настоящим, реальностью и фантазией стираются. Я брожу по лабиринту тёмных коридоров, и каждый шаг ведёт меня всё глубже в сердце тайны, которая отказывается раскрывать свои секреты.

Вороны сидят на позолоченных карнизах, их чёрные глаза сверкают потусторонним разумом. По коридорам разносится шёпот, дразнящие намёки на запретные знания, которые манят меня ближе, даже когда нарастающий страх говорит мне повернуть назад.

Среди этого сюрреалистического пейзажа появляется Дэниел, его черты меняются и трансформируются, пока я не перестаю понимать, кто он — страж или хищник.

Пока я иду по извилистым тропам сна, из тени появляется фигура — Дэниел, но не такой, каким я его знаю. Его глаза горят неестественным огненно-красным светом, отбрасывая жуткое сияние на окружающее пространство. Но то, что венчает его голову, наполняет меня первобытным ужасом, от которого у меня перехватывает дыхание.

Два изогнутых рога, чёрных, как ночь, торчат у него из лба, их кончики сверкают зловещим светом. От этого зрелища у меня по спине бегут мурашки, напоминая, что в царстве снов всё не так, как кажется.

Несмотря на страх, сжимающий моё сердце, я чувствую, как меня неумолимо тянет к нему, словно магнитом, гипнотическим притяжением этих алых глаз.

Дэниел наклоняется, его рогатое лицо приближается, жар его лихорадочного взгляда омывает меня, словно осязаемая сила. Его низкий и хриплый шёпот ласкает моё ухо, посылая по моему телу дрожь трепета, смешанного с тёмным возбуждением.

— Моя прекрасная жена… — бормочет он, и в его словах сквозит тревожная интимность.

— Такая милая, такая невинная… и такая созревшая для развращения.

Его дыхание, тёплое и зловонное, с землистым, почти животным запахом, овевает мою кожу, разжигая во мне запретный голод. Я должна отпрянуть, должна бежать от этой чудовищной версии моего мужа, но вместо этого я поднимаю лицо, чтобы встретиться с ним взглядом, жаждущая ощутить его губы.

Наши губы встречаются в обжигающем поцелуе, язык Дэниела проникает в мой рот с собственнической яростью, от которой у меня перехватывает дыхание. Его вкус горький и металлический, с примесью чего-то потустороннего, от чего у меня кружится голова.

Когда наши тела прижимаются друг к другу, я остро ощущаю твёрдые контуры его торса, грубую текстуру его кожи и пульсирующую силу, которая исходит от него, как от живого существа. Его руки с грубой настойчивостью блуждают по моим изгибам, пальцы впиваются в мою плоть, словно заявляя на меня права.

В этот момент, затерявшись в глубинах кошмара, ставшего сном, я разрываюсь между отвращением и извращённым, пьянящим желанием. Тёмное очарование Дэниела — это зов сирены, которому я не могу противостоять, он затягивает меня всё глубже в бездну его порочной страсти.

Дэниел крепче сжимает меня в объятиях, его когти пронзают ткань моей одежды, когда он притягивает меня к себе. Ощущение его острых когтей, царапающих мою мягкую кожу, пронзает меня болью, усиливая разврат, бурлящий в моей крови.

С рычанием он срывает с меня оставшиеся барьеры, обнажая мою плоть для своих голодных прикосновений. Его губы опускаются, оставляя обжигающие поцелуи на моей шее, а клыки дразняще касаются моей пульсирующей жилки.

— Ты создана для меня, — хрипит он, его голос звучит глухо от вожделения.

— Моя идеальная пара, моя послушная игрушка… и вскоре моя королева.

Пока он говорит, его руки опускаются на мои ягодицы, сжимая их с собственнической силой, от которой я задыхаюсь.

Руки Дэниела продолжают неустанно исследовать моё тело, скользя по изгибам с мастерски отточенной точностью, которая противоречит его чудовищной форме. Он массирует мою грудь, большими пальцами поглаживая чувствительные соски, пока они не затвердевают.

Наклонившись, он захватывает один напряжённый сосок зубами, слегка дёргая его, прежде чем отпустить с влажным звуком. Смесь боли и удовольствия посылает ударную волну прямо в мою сердцевину, заставляя мои бёдра увлажниться от внезапного прилива возбуждения.

— Такая красота, такая сладость, — хвалит он, и его голос звучит низким, рокочущим мурлыканьем.

— Я буду наслаждаться каждым сантиметром тебя, моя дорогая жена.

С этими словами он опускается на колени, его рогатая голова опускается между моих разведённых ног. Прохладный воздух лабиринта снов касается моей разгорячённой плоти, заставляя меня дрожать в предвкушении.