Сбежавшая невеста для Грозного (СИ)

Глава 9. Аглая

С тихим жужжанием стекло опускается. И я встречаюсь с теми самыми холодными серыми глазами. Они смотрят на меня, изучающе, пронзая насквозь.

— Садись, — шелестит его голос. Это не просьба, это приказ.

«Нет. Нет!» — кричит во мне голос разума.

Нет, я не могу сесть в эту машину. Я не знаю, кто он и что ему нужно.

Сердце тревожно бьется в груди.

Может, броситься бежать? До подъезда мне осталось всего несколько десятков метров. Главное, успеть забежать в подъезд и захлопнуть за собой дверь.

А если его послал папа? Нет! Папа бы отправил своих парней, а их я всех знаю в лицо.

А если это парень Амирова?

Я делаю шаг назад.

В груди разливается тревога и леденящий душу холод.

Холодные серые глаза пробегаются по моей фигуре, отчего перехватывает дыхание.

Сглатываю.

— Садись, Аглая, — нетерпеливо звучит его голос. — Не заставляй меня выходить.

— Нет, — прижимаю руки в груди и делаю еще один осторожный шаг назад.

Сердце слишком громко стучит в груди. Кажется, даже этот опасный мужчина слышит его стук.

— У нас нет времени спорить, — бросает он раздражённо. — Выбирай, или ты садишься сама и едешь как пассажир или я выхожу и запираю тебя в багажнике на всю дорогу до Москвы?

— Вы… не посмеете… Я буду кричать!

— Можешь начинать, — цедит он недовольно и смотрит в зеркало заднего вида.

По тихому двору крадется такси.

— Но не советую меня злить. Поездка в багажнике, тебе не понравиться. Гарантирую.

Такси подкатывается к его машине плотную и протяжно сигналит.

Но мужчине, кажется, нет до этого никакого дела.

Он продолжает сверлить меня внимательным взглядом.

Перед глазами молниеносно проносится сцена боя. Он один против троих. Точно выверенные движения, грация опасного хищника, уверенность в каждом ударе.

Этот человек абсолютно точно знает, что делает. И вот, он уже сидит в машине, у него даже дыхание не сбилось. А из тех троих сколько смогло уйти на своих ногах? Один? Двое?

Делаю шаг вперед, дергаю дверцу и сажусь.

— Пристегнись, — низкий хрипловатый голос проходится по моим нервам.

— Что? — смотрю на него расширенными от удивления глазами.

— Говорю, пристегнись, — он бросает быстрый взгляд в зеркало заднего и вида и давит на газ. Машина срывается с места.

А я дрожащей рукой тянусь за ремнем.

Осторожно стараюсь его рассмотреть.

Но в темноте салона, могу лишь различить хищный профиль и крепкие руки на руле. Мозоли и наросты на костяшках говорят о том, что этот человек выбрал для себя голос силы.

Ожидаемо. Вряд ли отец отправил бы за мной простого следопыта.

В груди разливается холодная безнадега.

Меня везут домой.

Я проиграла!

Я пыталась вытянуть счастливый билет и проиграла.

Глаза начинает щипать, а к горлу подкатывает ком. У меня и раньше было мало свободы. Теперь ее не будет совсем.

Родители просто запрут меня дома.

Всхлипываю. Скорее всего даже возможность вести инсту обрубят. И мои видео-походы по магазинам и кафе тоже исчезнут из моей жизни.

Нет, мне не нужны эти покупки, не нужны завтраки в дорогих заведениях. Мне нужно было мое увлечение. Моя отдушина в жизни золотой девочки с гиперопекаемыми родителями.

Господи, скольких трудов мне стоило убедить родителей, что мое увлечение инстой — это тоже работа и мой профиль работает на рейтинг нашей семьи.

Осторожно, чтобы мой конвоир не заметил, смахиваю с щек слезы.

Это реально конец. Конец моей жизни, моей свободы, моим мечтам. Я больше никогда не увижу Милу. После того, что случилось, родители ее на порог не пустят.

— У тебя есть телефон?

— Что? Зачем тебе? — моргаю удивленно и инстинктивно прижимаю сумку к груди.

— Давай, — он требовательно протягивает руку.

Я бы хотела сказать, что не дам. Но что-то во взгляде холодных серых глаз заставляет подчиниться.

Достаю старенький смартфон и вкладываю ему в руку.

Он быстро разблокирует телефон. Бледный голубоватый свет от экрана придает его лицу загадочности.

Прямой нос, плотно сжатые губы, выдающийся подбородок. Кончики пальцев начинает покалывать от желания прикоснуться к нему…

Да что со мной не так?

Встряхиваю головой, светлые пряди бьют по щекам.

Едва оторвав взгляд от дороги, мужчина быстро набирает что-то на экране. Экран гаснет.

Несколько мгновений он держит мой телефон в руке, словно взвешивает его. С тихим жужжанием опускается окно, и мой телефон улетает прочь.

— Ты сдурел? — я бросаюсь к нему, пытаясь перехватить уже давно улетевший в темноту ночи телефон.

Одной рукой он перехватывает мои руки, другой пытается удержать машину на трассе.

— Успокойся, иначе мы разобьемся! — холодный тон режет по нервам.

— Что ты творишь? — напряжение последнего времени накатывает на меня. Слезы горячими ручьями стекают по щекам. — Ты — чудовище! Это вообще не мой телефон! Мне его вернуть нужно!

Осекаюсь. Стоит ли вообще говорить об Алине?

— Ты закончила? — его глаза сверкают, а голос притворно холоден.

— Нет! — я разошлась и так быстро мне не успокоится. — Нельзя просто так появляться в ночи как черт из табакерки и обещать запихать девушку в багажник!

Он бросает на меня холодный нечитаемый взгляд, обдавая волной ледяной ярости.

— А можно сбегать со своей свадьбы за пол часа до регистрации? Можно оставить родителей в неведении о том, что случилось с их единственной дочерью? Можно бросить у алтаря жениха перед почти пятью сотнями гостей из самых влиятельных семей страны? Это нормально по твоему? Это взрослый, взвешенный поступок?

Весь мой запал и злость моментально испаряются. Я сникаю и вжимаюсь в сиденье.

Еще один моралист. Да что он знает об этой жизни? Ему меня никогда не понять!