Сбежавшая невеста для Грозного (СИ)

Глава 16. Аглая

Убили!!! Убили!!! Убили!!! — звенит в висках.

Что он такое говорит.

Сжимаюсь на сидении, притягиваю к груди колени и обхватываю их руками.

Под тонкой кофтой по коже бегут мурашки.

Что он такое говорит? Как кого-то могли убить мои рилсы? Это невозможно!

Нет! Так не бывает!

Качаю головой, волосы рассыпаются по плечам и стегают меня по щекам.

Нет, нет, нет!

В груди болезненно сжимается сердце. Так не бывает.

Внутренности выворачивает наизнанку от попытки осознать все, что сказал этот Грозный.

Я думала, он просто молчаливый и исполнительный. А он…

Всхлипываю и стараюсь обнять себя крепче. Меня знобит. Тело дрожит и корчится под кондиционированным воздухом из дефлекторов.

Он ненавидит меня! Ненавидит! Но за что? Я ни в чем не виновата. Я не убивала ЕГО ТОСЮ. Нет!

Я никому не желаю зла в своих поста. Не призываю покупать такие же вещи. Наоборот ищу новые магазины и помимо лакшри постов делаю закупки в эконом магазинах. Показываю, что за небольшие деньги можно одеваться стильно. Всегда говорю. Что «модно» не всегда значит «хорошо» или «стильно».

Я не понимаю. Просто не понимаю.

Рвано дышу, хватая воздух глотками. Не сразу понимаю, что слезы катятся по щекам.

А Грозный сидит рядом и с вызовом смотрит на меня. В его глазах горит презрение. Острое, тяжелое. Его не так просто вынести.

Я не могу.

Отвожу взгляд и опускаю голову ниже.

— Если ты так меня ненавидишь… — всхлипываю тихонько, — зачем согласился ехать за мной? Сейчас я оторвана от соцсетей и скорее всего никогда не вернусь к ним. Минус еще одна «тупая блогерша». Для тебя это плюс.

— Я не выбирал это задание, — бросает он резко.

Но понятнее от этого не становится.

Горло сжимает болезненный спазм. И новая волна жалости к себе и обиды накатывает на меня.

— Я никого не убивала и никогда бы…

— Ну конечно, — обрывает он меня, — все такие. А ты не такая. Ага!

— Но я правда…

— Довольно! — он резко бьет по рулю и машина издает протяжный резкий сигнал.

Отчего шарахается в сторону тачка перед нами.

А Грозный жмет на газ до упора, мотор рычит как дикий зверь. А стрелка спидометра начинает заваливаться.

— Не надо… — шепчу испуганно.

Мне почему-то кажется, что этот мужчина решил убить нас. Сейчас он разгонится и влетит в ту тачку, что испуганно мечется по полосе перед нами. То старается прижаться к обочине, то виляет влево.

— Заткнись, — рычит мужчина.

Включает поворотник и вылетает на встречку. Закрываю лицо руками и молюсь. Молюсь, что бы моя сметрь была быстрой и по возможности менее болезненной.

Вспоминаю свою маму. Уже немолодую, строгую, но безмерно меня любящую. Отца, который всю мою сознательную жизнь занимал высокий пост и не имел ни выходных, ни отпуска. Был всегда на совещаниях, на заседаниях и в рабочих поездках. Но при этом когда приходил домой на несколько часов отдохнуть, всегда находил на меня время.

Сейчас, думая о них, я понимаю, что любить меня меньше они просто не могли. Я их единственный, поздний ребенок…

— Приехали! — раздаётся подобно грому над моим ухом.

Вздрагиваю и едва могу сдержать рвущийся из груди крик.

Поднимаю голову и мутным взором смотрю на круглосуточный магазинчик со старенькой металлической дверью и зарешеченными окнами.

— А? — встряхиваю головой и перевожу растерянный взгляд на своего конвоира.

Мужчина уже успел отстегнуться и, кажется, успокоится. Его серые глаза опасно прищурены. Прямой нос хищно заострился, а губы…

Неосознанно облизываю свои собственные губы, кончиком языка слизываю солёные капли.

.. а губы сжались в тонкую упрямую линию.

— Идешь? — спрашивает он сухо.

Словно и не было его недавнего эмоционального всплеска. Словно не он несколько минут назад кричал, какая я дрянь. Словно не его пальцы до боли впились в мое предплечье и уверенным тренированным движением не выкрутили мою руку.

— Иду, — отвечаю тихо и отстегиваю ремень.

Стоит мне потянуться к ручке открывания двери. Как Грозный сам распахивает ее снаружи.

Мои брови ползут вверх. Вот это сервис, — горько усмехаюсь я про себя.

— Спасибо, — киваю ему растерянно и делаю шаг к магазину.

Слышу за собой тяжелые мужские шаги.

Сердце разгоняется в груди, бьется чаще и тревожнее.

— Ты же не пойдешь со мной? — бросаю через плечо испуганно.

— Пойду, — он в два шага догоняет меня и перехватывает за локоть. — И без фокусов. Иначе…

Он дергает меня на себя. От неожиданности не могу удержать равновесия и падаю прямо ему в объятия.

Выставляю вперед руки и упираюсь ладошками в широкую мужскую грудь, обтянутую черной трикотажной футболкой.

Под моими ладошками напрягаются его стальные мышцы. Каждым пальчиком ощущаю, как они каменеют и бугрятся.

Прямо под правой ладошкой размеренно бьется мужское сердце. О господи, оно огромное. Мою ладонь приподнимает от каждого толчка! Я никогда не ощущала ничего подобного.

Мурашки вновь проносятся по телу, приподнимая волоски.

— Советую тебе, — он наклоняется ко мне все ближе. Его лицо замирает всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Его близкий взгляд обжигает. Его дыхание касается моих губ, — не дурить. Я все равно поймаю тебя. И тогда тебе точно не понравиться то, что я с тобой сделаю. Обещаю.

Его хриплый уверенных голос проникает в меня, заставляет задрожать от тембра и двусмысленности одновременно.

Сердце разгоняется в груди до ста.

«Я тебя все равно поймаю!» — неожиданно мне нравится, как он перекатывает на языке каждый звук, рычит и тянет слоги.

Черт! Встряхиваю головой и задеваю щекой его небритую колючую щеку.

От прикосновения колючей щетины меня подбрасывает. Кожа на лице взрывается миллионом импульсов. Все они разбегаются по телу, заставляя его в очередной раз дрожать. Только на этот раз не от страха.

Дрожь переходит в странное томление в груди, которое становится все ярче и горячее.

Пока, наконец, огненной волной не разносится по всему телу и не затихает где-то в районе трусиков.