Секрет успеха

Глава 5

Чанс переступал с ноги на ногу, подставляя тело холодным струям воды, надеясь, что душ придаст ему силы для напряженного дня, сменившего ужасную ночь. Самую долгую ночь в его жизни.

Элли сидела за шатким столиком у окна, подъедая остатки завтрака, доставленного службой заказов. Она набросилась на еду с жадностью человека, голодавшего целые сутки, — впрочем, так оно и было. Чанс не был так голоден и думал лишь о том, чтобы выпить побольше крепкого кофе и не мечтать о сне.

Он не ожидал, что близость Элли будет столь мучительной. Всю ночь, с того самого момента, как она, сняв платье, переоделась в мешковатую ночную рубашку, Чанс с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься неистово целовать ее тело.

Вспоминая, как она в халатике уселась у столика перед телевизором, чтобы скоротать время до завтрака, он глубоко вздохнул и сделал воду похолоднее.

Вечером они закрыли тяжелые двери «развлекательного центра» в стене пагоды. Звуки голосов Вики и ее партнеров стали почти не слышны, и тишина нарушалась лишь сексуальными стонами и вскриками, мешая Чансу считать бесчисленных овец или в тысячный раз прокручивать в уме детали предстоящего выступления.

Он старался не смотреть на соблазнительные формы Элли, просматривающиеся сквозь тонкую простыню в свете полной луны, падающем на подушки и освещающем ее чуть смуглую кожу и темные волны струящихся волос, когда она лежала, закинув руку за голову.

Дальше было хуже. Она заговорила.

— Интересно, сколько снято фильмов про эту Вики? — спросила Элли, когда в спальню ворвался душераздирающий женский вопль.

— Я не думал, что ты уже проснулась, — удивился Чанс.

— Зато я знала, что проснулся ты. Ты всегда столько ворочаешься в постели?

— Нет, я… в общем… только сегодня.

Потом они лежали молча, стараясь не замечать вздохов и стонов, которые кружились по комнате, электризуя воздух, пытаясь не обращать внимания на растущее желание, чувствуя, как мало расстояние между кроватями, и инстинктивно его сокращая.

Наступило долгожданное утро, и Чанс отправился на ежедневную пробежку. Все тело противно ныло после бессонной ночи. Элли наконец заснула и проснулась, лишь когда он снова появился в номере, раскрасневшийся и взмыленный. Однако одного только взгляда на ее спутанные волосы и прекрасное заспанное лицо хватило, чтобы напрочь уничтожить освежающий эффект от пробежки. Он надеялся, что пятнадцать, нет — лучше двадцать минут холодного душа помогут вернуть работоспособность.

Элли с удивлением смотрела на закрытую дверь ванной: неужели человек способен так долго принимать душ? Это было не похоже ни на одного мужчину в мире. Даже ее последний бойфренд — очень тщеславный тип — не проводил в ванной столько времени. Однако, увидев Чанса, Элли поняла, что он отнюдь не занимался самолюбованием. Все та же простая футболка и голубые джинсы, да еще полотенце, висящее на шее. И дух мужественности, который наполнил комнату с его появлением.

— Да ты все съела! — удивился он, глядя на пустые тарелки. Потом внимательно взглянул на Элли, отчего у нее перехватило дух.

— Этого едва ли хватит, чтобы накормить кролика, — возразила она. — К тому же Харвей был прав — готовят здесь отвратительно.

— Может быть, ленч будет лучше?

— Мы не пойдем на ленч. Ты забыл о встрече с Монти и Кеттерингом. — Элли потерла виски. — «Таймс», «Пипл», «Вэрайети»… Помнишь?

— Ох да! — В тоне Чанса было мало энтузиазма. — Ну хорошо, так, может, успеем перекусить… — Он снова покачал головой. — Совсем забыл! В это время я обещал выступить для детей из приюта. — Прилив радости в голосе.

— Ну хорошо. Это действительно важнее. Как-нибудь переживу одни выходные без круассана и яичницы. — Элли улыбнулась.

Он посмотрел на настенные часы.

— Пожалуй, мне пора.

Элли увидела его мокрые волосы.

— Хочешь воспользоваться моим феном?

— Нет, спасибо. По правде говоря, я побаиваюсь таких штучек.

Она рассмеялась.

— Как может человек, умеющий извлекать огонь и воссоединяться из двух половинок, бояться обычного фена?

— Когда я был подростком, хозяйку почты нашего городка ударило током, как раз из-за фена. Она решила высушить волосы перед тренировкой институтской баскетбольной команды. — Его передернуло. — Потом ей пришлось провести несколько дней в больнице, и я на всю жизнь понял, что такая вещь может и убить.

Элли покачала головой. Какие контрасты в одном человеке!

— Как пробежка? — Она протянула Чансу чашку с кофе. — Думаю, в этом отеле нет ни одного тренажерного зала.

— Мне приходится много работать. Я должен поддерживать форму. — Он взял из ее рук чашку и подумал, что это выглядит совершенно по-домашнему: «Кофе, дорогой? Как пробежка?»

— Знаешь, круглолицым толстушкам получать роли куда труднее. А поскольку я не привыкла есть как цыпленок, буду упражняться как дракон. Ты действительно не будешь завтракать?

— Я не голоден. Лучше позвоню телемастеру, а когда он явится, разожгу под ним огонь. — Чанс не собирался проводить еще одну ночь с Вики, когда рядом была Элли.

Они договорились встретиться днем, и Элли пошла в ванную, чтобы переодеться, стараясь не обращать внимания на волнующие запахи от недавнего пребывания там Чанса.

Она навела справки в бюро регистрации, но ни один из сотрудников отеля не смог дать вразумительный ответ о приезде Роланда Хьюстона. Казалось, никто не собирался делать из этого тайну — они просто были не в курсе. Здесь вообще никто ничего не знал. Чем дольше бродила Элли по огромному отелю Уилсона, тем больше убеждалась, что заведение теряет миллионы. Она никогда не встречала гостиницы со столь ужасным сервисом. Тренажерный зал на третьем этаже являлся скоплением различных агрегатов для качания мышц, но почти все они не работали.

Откуда Уилсон берет деньги, чтобы так легко выкидывать их на бродвейские увеселения, грандиозные отели и ожерелья для жены — да, да, ожерелья стоимостью больше миллиона долларов?

«Никогда не понимала богатых», — хмыкнула она себе под нос.

Элли не понимала и поведения горничной, которая, услышав шум открывающейся двери, вскочила с кровати и сделала вид, что протирает пыль и совершенно не интересуется очередной серией бесконечных приключений Вики. Однако девушка не понимала по-английски, и сколько Элли ни пыталась объяснить, что просит сменить полотенца, так ничего и не добилась.

Она приняла душ и высушила волосы. Стоны Вики стали привычным элементом обстановки, поэтому Элли умудрилась немного вздремнуть под них. Если бы она была до конца откровенна с собой, то призналась бы, что вовсе не звуки с экрана мешали ей спать ночью, а близость Чанса. Но усталость взяла свое, и Элли беззаботно проспала до ленча, когда была назначена их встреча. Она быстро оделась и, отчаявшись дождаться, пока лифт остановится на девятом этаже, зашагала вниз по лестнице.

— Извини, я опоздала, — сказала она, когда после двадцати минут наконец нашла Чанса в толпе. Где обещанная еда?

— Здесь есть буфет.

— Другой? — спросила она настороженно. Ни за что в жизни она не нашла бы дорогу к вчерашнему буфету.

— Прошу прощения, — сказал Чанс, отходя от трех женщин, которые буквально смотрели ему в рот. Одна из них держала массивную сумку с видеокамерой.

— Ты так легко сбежал от фотокорреспондентки? — удивилась Элли, когда они отошли.

— И двух журналисток. Увидев тебя утром голодной, я начал бояться за судьбу того, кого ты повстречаешь на своем пути. — Он усмехнулся и добавил: — Правда, я не вырывался. Я держался очень вежливо и уделил им целых двадцать минут. Не думаю, что девушкам придется скучать. Кругом столько знаменитостей!

Она кивнула. В толпе то и дело мелькали узнаваемые лица, но нельзя было не заметить, сколько женских взглядов было приковано к Чансу. Дружелюбная, открытая, искренняя улыбка, самоуверенность, лучистые глаза — все это выделяло его в толпе. Более того, его одежда заметно отличалась от одежды других мужчин. Джинсы, простая белая рубашка и пиджак, перекинутый через руку, со штопкой на плече и потертыми лацканами, странно смотрелись среди тысячедолларовых деловых костюмов от ведущих кутюрье. Он заметил ее блуждающий взгляд.

— Знаешь, даже не было времени переодеться.

— Ты выглядишь…

— Да, я всегда надеваю это во время небольших выступлений на вечерах, на улице. Здесь очень много удобных карманов.

— Да уж, — согласилась Элли. Полдюжины карманов с наружной стороны и, наверное, столько же с внутренней. — Не волнуйся. Ты смотришься прекрасно.

Он посмотрел вокруг.

— Может, надо было надеть галстук?

Элли стало смешно, но Чанс был серьезен.

— Нет. Я думаю, ты и так очень красивый.

Его карие глаза мягко посмотрели из-под темно-русых бровей.

— Очень красивый? Ты и вправду так думаешь, Элли?

Она взяла его под руку.

— Ну вот, ты снова напрашиваешься на комплимент!

На самом деле ей было не до смеха. Сердце Элли бешено билось, и то, что заставляло его трепетать, было так же неожиданно, как и странно. С трудом проглотив комок в горле, она спросила:

— Так где обещанная еда? Может, на Луне?

— За соседней стеной.

Они вошли в буфет и не поверили своим глазам.

— Здесь пусто! — зарыдала Элли.

— Извините, мисс. Все кончилось. Больше мы не работаем, — заявила женщина за стойкой.

— Неужели все съедено? Даже кусочка хлеба не осталось? — Элли была вне себя от ужаса. — Что же это за публика? Я-то думала, богатые имеют скромные аппетиты и хорошие манеры!

Женщина хихикнула, и Элли подумала, как наивны ее заявления. По правде говоря, этот уик-энд был первым подобным мероприятием в ее жизни. Откуда она могла знать о пристрастиях миллионеров?

— Может быть, сходим в кофейную? — спросил Чанс. — Здесь рядом. Я тоже проголодался.

— О, Чанс! Это ты! Я думал, мы никогда не увидимся, дружище!

Элли увидела высокого полного мужчину, спешащего к ним. Его угольно-черные волосы были настолько густыми, что огромная шевелюра казалась париком. Через мгновение он энергично тряс руку Чанса.

— Прекрасно! Ты дал это представление для детей! Какое благородное дело! Хорошо бы заснять его на пленку. Может, повторишь завтра, чтобы мы могли записать? — Его громовой голос был под стать внешности.

— Я не думаю…

— Разве есть какие-то затруднения?

— Вы собираетесь меня эксплуатировать?

— Эксплуатация! Ха! Ха! — мужчина рассмеялся, хотя Элли не понимала почему.

— Алисия, это Эмброуз Кеттеринг. Эмброуз, это Алисия Кэннон. Она будет выступать вместе со мной сегодня вечером.

— Только вечером. Я не постоянная партнерша Чанса, — скороговоркой вылетело у Элли. Она надеялась побыстрее отделаться от вопросов Кеттеринга. Почему-то он был ей неприятен.

Чанса передернуло, и теперь Элли поняла, как нелицеприятно звучит для него этот комментарий. Но не успела она добавить и слова, как вмешался Кеттеринг:

— Мисс Кэннон, тогда, может быть, ваше мнение наиболее объективно. Как вы находите имидж Чанса?

— Я думаю… думаю, он прекрасно выглядит. Но его талант заслуживает еще большего внимания.

— Определенно. Да, да, и я так думаю. Вы очень умная женщина, мисс Кэннон.

— Спасибо, но я…

— И я согласен, что этот имидж оптимален для сцены. — Кеттеринг сделал ударение на последнем слове. — Но ведь для телевидения нужно что-то другое? Как вы считаете?

— Нет, что вы. Он очень…

— Вы правы, вы правы, — дважды повторил Кеттеринг, кивая. — А когда вы правы, значит, вы правы. Так?

— Да, но я полагаю…

— Да, да! Это точно. Я согласен. Я имею в виду — зачем спорить с очевидными вещами, но… Телевидение — это вам не площадь Жирарделли. Не так ли, мисс Кэннон?

— Нет, но…

— Видишь, Чанс! Она согласна со мной. А я — с ней. А теперь, — он повернулся к Элли, — нам двоим надо заставить Чанса согласиться с нами.

Он взял ее под локоть и встал так, чтобы оба оказались напротив Чанса. Кеттеринг вел себя так, как будто был давним коллегой и товарищем Элли или конспиратором, получившим секретное задание переубедить упрямого фокусника.

— Посмотрите на него, Элли. Я могу звать вас просто Элли?

— М-м… — Она увидела, что Чанс стал пунцово-красным.

— Эти светлые волосы и контраст с черным. Черным… С черной кожаной одеждой. Ах да, кожей! — зарыдал Кеттеринг, будто только что сделал открытие. — Кожа смотрится перед камерой великолепно. Может, немного осветлить волосы, на пару оттенков. Увеличить контраст. Этакий пляжный юноша.

— Черная кожа? — Элли поморщилась. — Не думаю, что это подойдет, мистер Кеттеринг.

— Вы правы. Не могу не согласиться. Вы остроумная женщина, Элли. Но это лучшее эфирное время. Он будет соревноваться со зрелищными развлекательными шоу. Полицейские. Оружие. Пистолеты и ружья. Фрейдистский набор. Мы должны составить достойную конкуренцию. Нам нужно привлечь женскую аудиторию.

— А почему не тех зрителей, которым просто нравится магия? — недоумевала Элли.

— Остроумно! Весьма остроумно! Мне нравится. Но! Расширьте рамки мышления, и мы продолжим! Давайте вдумаемся, Элли. Будьте открыты. Итак, черная кожа, может быть, несколько металлических молний.

— Рамки мышления? Но я не часть его…

— О-о, мой друг Хельмут! — вдруг воскликнул Кеттеринг, увидев неподалеку Уилсона.

Уилсон странно поморщился.

— Но, мистер Кеттеринг… — начала было Элли.

— Забудь о нем. — Чанс выглядел усталым.

— Но он же… Это не… Я хочу сказать, ты же можешь заставить исчезнуть целого слона, а этот…

— О, как интересно! — взвизгнула Селин, внезапно появившаяся около Чанса. — Слона?

— Да, но, — Чанс смутился, — это не входит в программу ленча.

— Но вы же заготовили что-то на сегодня?

— Да, я понимаю, что вы уже дали выступление в детском приюте, — добавил Уилсон. — Но теперь, когда угощение съедено, а обслуживающий персонал занят, почему бы вам не порадовать нас своим искусством?

Чанс вопросительно заглянул Элли в глаза.

— Насчет ленча не беспокойся, — сказала она, — у меня пропал аппетит. — Она наклонилась к уху Чанса: — Иди и докажи этому Кеттерингу, что ты слишком хорош для дешевых трюков с одеванием в кожу, словно… словно один из дружков Вики.

Он посмотрел на нее с удивлением. Лишь минуту назад Элли пыталась доказать Кеттерингу, что связалась со второсортным искусством магии лишь временно.

— Хорошо. — Это было нетрудно. Чанс любил выступать больше всего на свете. Он никогда не говорил «нет», когда дело касалось любимого ремесла.

— Буду счастлив порадовать ваших гостей. — Он улыбнулся Уилсону.

Элли подумала, что со стороны Селин не было необходимости выражать благодарность Чансу поцелуем в щеку, однако миллионерша решила не упускать случая.

— Какое великолепное кольцо, мадам. — Чанс впился глазами в руку жены Уилсона. — Можно, я воспользуюсь им для небольшого эксперимента?

«Неужели нельзя найти для фокусов что-нибудь менее дорогостоящее?» — засомневалась Элли, но Селин не раздумывая сняла кольцо с пальца и протянула Чансу.

Вокруг тут же собралась толпа зевак. Чанс был очарователен — добрый открытый взгляд, дружелюбная улыбка, грациозные движения. Его шарм завораживал публику, заставляя хохотать над остроумными комментариями, восхищаться необыкновенной ловкостью движений и мальчишеским задором. Он объявил, что кольцо Селин сейчас исчезнет прямо в воздухе, чем вызвал заметное беспокойство мистера Уилсона.

Чанс спросил, может ли кто-нибудь одолжить на время свой шарф или носовой платок, чтобы заставить исчезнуть кольцо. Вскоре драгоценности стали исчезать и появляться в совершенно неожиданных местах. Шелковый шейный платок Эмброуза Кеттеринга появился в кармане у дородной пожилой женщины, приведя ее в крайнее смущение и вызвав смех толпы. Исчезали разные другие вещи, в том числе золотой портсигар Уилсона и собственные часы Чанса. Эффект усиливался еще и тем, как бесподобно он разыгрывал удивление, когда некий предмет появлялся там, где он его якобы не ждал.

Отыскав подходящий платок, Чанс попросил Элли снять с волос ленту и положил ее на небольшой поднос, оставленный на столе официантом, а поверх нее — кольцо. Все это было накрыто большим платком. После двух неудачных попыток заставить кольцо исчезнуть Чанс, скорчив недовольную гримасу, объяснил публике, что перепутал магическое слово. После третьей попытки кольцо продолжало оставаться на ленте, но теперь — силой магического заклинания — ленточка оказалась продетой через него, хотя все убедились, что Чанс не дотрагивался ни до одного из предметов.

— Не люблю расстраивать своих зрителей, — печально сказал Чанс. — Может, кто-то из вас поможет мне заставить исчезнуть это кольцо?

Никто не отозвался, и он заявил, что первым делом попробует снять кольцо с ленты. Чанс пригласил на помощь Элли. Она взялась за один конец ленты, он — за другой. Кольцо после нескольких попыток совершенно непонятным образом оказалось лежащим на прежнем месте.

Наконец он сделал так, что оно исчезло. Хельмут Уилсон грозно потребовал вернуть драгоценность, и это вызвало новый приступ смеха публики.

— А разве я обещал вернуть его? — с беззаботным видом произнес Чанс.

— Оно было застраховано, дорогой? — забеспокоилась Селин среди всеобщего хохота.

— Возвращать драгоценности немного труднее, чем прятать, — объяснил Чанс. — Я не слишком опытен в этом деле.

Уилсон прекрасно исполнял роль очень серьезного человека, переживающего за пропажу драгоценной вещи, — Элли наблюдала, как натурально он морщился, когда Чанс вместо кольца доставал то яйцо, то чулок, то подвязку.

— Ничего не поделаешь, — невесело заключил он, передавая «находки» своей помощнице. — Кстати, официант, не найдется ли у вас чего-нибудь, чтобы я мог промочить горло?

— Да, конечно, сэр.

Официант протянул бокал на длинной ножке, наполненный белым вином. Чанс сделал несколько глотков и затем закрыл бокал носовым платком. После нескольких загадочных жестов он передал бокал миссис Уилсон. Кольцо оказалось внутри ножки. Пришлось разбить бокал, чтобы извлечь его оттуда.

— Ох, извините, что так получилось, — сказал Чанс, будто сам удивлялся фокусу.

Из увеличившейся толпы послышались просьбы показать что-нибудь еще.

— Так, пора мне брать с вас деньги за выступление. — Чанс посмотрел на Элли. — Ну, кто готов выложить один доллар за следующий номер?

Улыбаясь, Элли протянула ему бумажку. Чанс сложил ее в несколько раз, потом еще, пока наконец она не превратилась в маленький толстый квадратик. Потом он развернул ее, и все увидели перед собой сто долларов.

— О! — удивленно воскликнула Элли. — Разреши, я дам тебе еще немного денег!

Однако в этот момент Эмброуз Кеттеринг уже протягивал Чансу сотню, поручив превратить ее в тысячу долларов. Но после повторения тех же операций перед глазами публики появился лишь один доллар.

— Ну и ну! — Чанс изобразил крайнее замешательство. — Извините, но и такое случается.

Когда импровизированный спектакль подошел к концу, он вернул владельцам их деньги: Элли, несмотря на ее протесты, — доллар, а недовольному Кеттерингу — его сто. Уилсон был в восторге от увиденного и предложил Чансу и Элли присоединиться к нему и проследовать в святая святых отеля — покои хозяина.

Номер Уилсона был столь же несуразен, огромен и безвкусен, как и весь отель. К разочарованию Элли, на столе не было никакой еды, только напитки. У нее снова засосало под ложечкой. Дети Уилсонов находились тут же, хотя слово «дети» вряд ли подходило к этим подросткам. У Хельмута и Селин не было общих детей, а лишь дети от предыдущих браков. Четверо молодых людей — три девочки и парень — были скорее всего школьниками или студентами. Одного взгляда на юношу было достаточно, чтобы понять, что он употребляет наркотики. Девушки и вовсе казались слабоумными. «При таком сказочном богатстве, — подумала Элли, — дети часто вырастают безвольными и подверженными порокам».

— Да, это тяжелая работа, — отвечал Чанс на вопрос миссис Уилсон, когда Элли, попросив что-нибудь перекусить, присоединилась к их разговору. — Я насчитал бы не больше сотни парней, которые сделали магию своей основной профессией. Я — один из счастливчиков.

— Это дорогой бизнес, не правда ли? — поинтересовался Уилсон. — Я имею в виду выступления иллюзиониста.

— Очень. — Чанс смутился. — И на решение финансовых вопросов уходит масса времени. Правда, наши шоу не требуют дорогих костюмов, что позволяет сэкономить немного денег. — Он глотнул из бокала. — Приходится заказывать специальное оборудование, снимать помещения для репетиций, арендовать автобусы и грузовые платформы, покупать авиабилеты, вести переговоры. Потом, есть разные дизайнеры и техники, инженеры по оборудованию, по монтажу, дрессировщики животных, менеджеры компаний и прочее. — Чанс грустно улыбнулся. — Короче, нелегка дорога от площади Жирарделли.

— Кто вас финансирует, если не секрет? — спросил Уилсон.

— Мои шоу обычно дают неплохие сборы, — сказал Чанс неопределенно и поспешил сменить тему разговора.

Среди немногих особо приближенных к Уилсону гостей Элли вдруг заметила араба, с которым столкнулась накануне вечером. Сопровождаемый теми же женщинами с закрытыми лицами, он решил присоединиться к компании Уилсонов. Селин заметила араба, сказала ему несколько слов по-французски и повернулась к Чансу и Элли.

— Это шейх Несиб-аль-Дейлан, — представила она. — Он говорит, что рад видеть вас.

— Привет. — Чанс поспешил отвести глаза от колючего взгляда шейха.

— Привет, — сказала Элли, заметив, с какой хищностью его глаза ощупывают ее фигуру. — Мы, кажется, встречались прошлым вечером.

Реакции не последовало. Шейх лишь повернулся к Чансу:

— Поскольку эта женщина не так послушна, как мои жены, предлагаю за нее трех верблюдов.

— Ваши жены?

Шейх сделал жест, указывая на две темные, молчаливые, безропотные фигуры, спрятавшиеся за его спиной. Элли откашлялась, собравшись высказать Несибу-аль-Дейлану все, что она о нем думает, но Чанс опередил ее.

— Ваше предложение оскорбительно, — заявил он. — Двадцать верблюдов, и никаких разговоров. Подумайте. — Он чуть подтолкнул Элли. — Селин, спасибо за гостеприимство. Увидимся позже.

В лифте Элли наморщила нос:

— Почему ты не дал мне возможности блеснуть своим остроумием перед этим невоспитанным многоженцем?

— Да потому, что считаю, что он вообще не стоит твоего внимания. К тому же, Элли, что бы ты ни ответила, это все равно не изменит его жизненных устоев. Поэтому я решил уйти. Разве ты против?

— Нет, конечно. — Она задумалась. — Вообще, мне кажется, что жизнь богатых людей не так уж хороша. Я отдаю предпочтение актерам.

— Я думал, ты завязала с ними.

— Да нет, я только перестала вести им счет, — поправила Элли. — Но по большому счету мне они нравятся больше, чем мультимиллионеры.

— Я подумал, что Уилсон заметил тебя.

— А я подумала, что Селин просто обожает тебя! — неожиданно выпалила Элли.

— Ты ей тоже понравилась. Она сама так сказала.

— О Боже…

— Хочешь есть?

— Ну уж если ты вспомнил…

— Я тоже не против.

Они зашли в расположенное неподалеку бистро и накинулись на гамбургеры с жадностью голодных волков.

— Так откуда же ты берешь деньги для своих проектов? — спросила Элли.

— Я уже рассказал. От сборов за выступления.

— Но это же было не всегда, правда? Ведь ты с чего-то начинал? На что ты приобретал дорогостоящее оборудование, реквизит и все такое? Чтобы заставить исчезнуть слона, надо сначала иметь этого слона или взять его в аренду. То есть какой путь ты прошел от сбора монет на площади Жирарделли до выступлений на большой сцене?

— Это долгая история. — У Чанса пропал аппетит.

— Так объясни мне.

— Зачем, Элли? Как ты призналась Кеттерингу, наши с тобой дороги скоро разойдутся.

— Я только хотела…

— Вот и не лезь со своими вопросами, если это не твое дело.

— Но-но! Прошу не грубить!

— Я, между прочим, не спал всю ночь.

— Так почему бы нам не вернуться в отель и не подремать? — Элли не скрывала недовольства в голосе. — Я не хочу, чтобы ты окончательно испортил мне остаток дня.

— Прекрасно. — Чанс зевнул и поднялся.

— И позвони мастеру, если телевизор до сих пор неисправен.

Он только кивнул. Всю дорогу в гостиницу Чанс казался сосредоточенным. Элли задавала себе вопросы и не знала ответа. Каков же истинный источник его денег? Не ведет ли он незаконных делишек? Ох эти мужчины… Она с трудом дожевала остаток гамбургера, удивившись, куда девался аппетит.

Чанс понимал, что незаслуженно обидел Элли. Несколько раз он прокручивал в голове их разговор. Собственно, это были не такие уж большие деньги. Может, все-таки надо было рассказать ей? Не каждый испугался бы, узнав его способ добывания денег. Хотя нет, дед в свое время был шокирован… Другой на его месте похвастался бы. Глядя на такую женщину, как Элли, хотелось не только хвастаться. Хотелось большего. Любой почувствовал бы себя и голодным и пресыщенным одновременно. Иногда, когда Элли смотрела на него своими необыкновенными глазами, он не знал, чего хочет больше: заслонить ее собой и защитить от всего мира или кинуть на постель, покрытую возбуждающе-красным покрывалом и грубо овладеть ею… А иногда хотелось дать ей хорошенькую взбучку.

Но их последний разговор не был ее виной. Просто ему не следовало быть столь жестким. Можно было бы не переходить на грубость.

Давящая атмосфера отеля Уилсона — супердорогого, переполненного народом, кричащего о богатстве хозяина — только усугубила плохое настроение Чанса. Бедная Элли! Она приехала сюда, чтобы встретиться с Роландом Хьюстоном, и вот неделя подходит к концу, а никто даже не слышал о его приезде.

Вместо того чтобы подниматься на девятый этаж, Чанс решил зайти в офис Уилсона. Тот обещал помочь, если возникнут проблемы. Даже если Уилсона нет на месте, там должен быть помощник или секретарь, который в курсе дела. Может быть, удастся убить двух зайцев сразу: попросить Уилсона разыскать Роланда Хьюстона для Элли и помочь с ремонтом проклятого телевизора.

Чанс решил подняться по лестнице — не ждать же полчаса лифта. Как ни странно, кругом царила тишина. Единственным человеком на этаже оказался охранник, однако он не знал, в каком кабинете находится приемная.

— Я думаю, сэр, сейчас все в концертном зале, готовятся к представлению.

— И что, здесь вообще никого нет?

— Ну… кто-то есть в том офисе. Не знаю кто. — Охранник махнул рукой в сторону запасного выхода.

— Спасибо. — Чанс отправился в дальний конец коридора, подумав, что Харвей был еще не самым плохим сотрудником этого отеля.

Он вошел в приемную. Она была пуста. Разрывался телефон. На столе секретаря стояли две недопитые чашки кофе. «Как можно содержать такой дорогой отель и оставаться богатым», — подумал Чанс.

Из кабинета вдруг раздался шум. Значит, Уилсон все-таки здесь? Чанс постучался в закрытую дверь.

— Мистер Уилсон? Извините, что беспокою вас, но я…

Чанс умолк на полуслове. Ему в глаза смотрел Уолтер Дюро, странный молодой человек, стоявший в очереди на представление Уилсонам. Он сидел за рабочим столом хозяина кабинета и рылся в бумагах.

— Что вы здесь делаете? — не растерялся Дюро.

Чанс был поражен уверенностью его тона.

— Нет, лучше скажите, что вы здесь делаете?

— Я… — Дюро неторопливо обвел глазами кабинет. — Хельмут предложил мне просмотреть некоторые инвестиционные предложения. К сожалению, секретаря нет, и я никак не могу найти интересующие меня документы.

— Понятно. — Чанс не сводил с него глаз. Он не собирался покидать помещение и оставлять Дюро одного.

— Пожалуй, лучше я пойду и попрошу, чтобы Хельмут сам отыскал нужные бумаги.

— Прекрасная идея.

— Иначе это займет очень много времени.

— Конечно. И вы много потеряете, не посмотрев вечернее шоу.

— Я?

— Да, вы. Пойдемте.

Он проводил Дьюри по длинному коридору до лифта. Интересно, что разыскивал на столе Уилсона этот маленький человек?