Секундо. Книга 2

Глава седьмая

Карету потряхивало на неровной дороге, раненые ребра отзывались тоскливой болью, но принц, неотрывно глядя на сидевшую напротив закутанную до самых глаз девушку, снова и снова повторял, не замечая ничего вокруг:

— Это она!

Амирель недоуменно подняла синий взгляд, обжегший принца, и тут же опустила глаза на носки собственных туфель.

— Она — это кто? — спросила, не выдержав. — Принц молчал, не отвечая, и она уточнила: — Королева Лусия? — Принц снова промолчал, и она уже требовательно спросила: — Это она, правда?

В ответ он поднял руку, показывая браслет.

— Это амулет от любого воздействия. Будь то внушение или порча, приворот или ворожба. Так что не пытайся мной повелевать, это тебе не удастся.

Амирель сконфузилась и сжалась. Ведь именно это она и хотела сделать. Надеялась, что с помощью королевской крови заставит его себя отпустить. Хотя нужно было сразу догадаться, что королевский стражник надежно защищен от любых посягательств. Судя по его повелительным замашкам и дорогой одежде, он явно не простолюдин.

— Кто вы? — спросила, кинув на него мимолетный взгляд.

— Я простой королевский стражник. Впрочем, — не желая быть мелкой сошкой в ее глазах, принц решил повысить себя в звании, — этот отряд подчиняется мне.

Колесо наткнулось на выступающий из земли камень, карету резко подбросило, и Торрен жалобно охнул от пронзившей грудь боли. На глазах выступили невольные слезы. Ему пришлось прилечь на сиденье, чтоб утишить адскую боль в ребрах.

— Ты можешь меня вылечить, Амирель? — глуховато спросил он, не в состоянии нормально вздохнуть. — Ты пробовала лечить людей?

Она кивнула, но пересаживаться к нему не спешила.

— А после этого вы меня отпустите? Я не хочу попадать в застенки тайного сыска.

Принц властно указал ей на место рядом с собой.

— Не волнуйся понапрасну. Уж куда-куда, а в тайный сыск я тебя не отдам. Я тебя себе заберу.

Сердце Амирель пропустило удар, чтобы забиться с удвоенной силой. Но вместо возмущения она почувствовала волну непонятного жара. Она пристальнее посмотрела на полулежащего перед ней мужчину.

Он был и похож и не похож на обещанного ей суженого из сна. У них обоих были серые глаза, но у того они были веселыми и ясными, а у этого мутными от сильной боли. Но внешне они были похожи — оба сильные, статные и красивые.

Так он это или не он?

— Что ты медлишь? — принц не привык, чтобы его приказаниями пренебрегали. — Лечи давай!

Его приказной тон Амирель не понравился.

— Сначала поклянитесь, что отпустите меня!

Он посмотрел на нее, как на дурочку.

— Отпущу я тебя, и что дальше? Снова попадешься в лапы идиота, который захочет прибрать тебя к рукам, не спрашивая твоего согласия? Снова будешь кричать «нет», но тебя не будут слушать? Ты головой думай, а не… — карету снова тряхнуло, и Торрен не договорил, опустив голову на сиденье и крепко сжав зубы, чтоб не застонать.

Амирель понурилась. Стражник был прав, ей грозило именно такое будущее. Ее дар внушения слишком слаб, чтоб на него полагаться. Придется делать то, что он велит. Он спас ее от ужасного замужества, и избавить его от боли — это незначительная благодарность.

Пересев к нему на узкое сиденье, положила теплые руки на его грудь, прикрыла глаза, и по ее пальцам заскользила целебная сила. Принц пораженно охнул, чувствуя, как, срастаясь, двигаются внутри сломанные ребра, рассасываются страшные синяки и вибрирует от напряжения все тело. Через несколько минут боль прошла, оставив после себя легкую слабость.

Амирель быстро отодвинулась и поднялась, намереваясь пересесть обратно, но принц не дал. Он взял ее за руки, усадил рядом с собой и от всего сердца сказал:

— Спасибо! Ты настоящая целительница! — и с благодарностью прижал к губам ее ладонь.

— За это же самое меня обвинили в колдовстве и хотели сжечь на костре. — Амирель с горечью припомнила ярмарку в Холлтбурге.

— Наверняка это были жалкие простолюдины. Давно известно — им только зрелища подавай. Пусть и кровавые. Для них это изысканное развлечение, — принц высокомерно поморщился. — Они специально выискивают беззащитные жертвы и издеваются над ними.

Подумав, что она тоже простая крестьянка, но кровавые зрелища не выносит, Амирель напомнила ему:

— А тайный королевский сыск? Он тоже преследует целительниц. И тоже сжигает их на кострах.

— Это другое. Они просто убирают тех, кто может навредить королевской власти, — высокомерно поправил ее принц.

Амирель хотела сказать, что целительницы в дальних городках и деревнях никак навредить королевской власти не могут, и это все глупые отговорки, но принц рывком сел. С наслаждением вздохнул полной грудью, чего не мог позволить себе все время после ранения. Не успевшую вырвать руку и отскочить девушку обнял за талию и по-мужски прижал к себе.

— Тебе сколько лет, малышка? — спросил, наклоняясь к губам и обжигая ее своим дыханием.

— Пятнадцать, — не стала лгать она. — Летом исполнится шестнадцать.

Он откинул голову на спинку сиденья и протяжно, по-волчьи, взвыл. Амирель недоуменно посмотрела на него. Она же его вылечила, так что это с ним?

— У тебя были мужчины? — спросил он, с непонятной надеждой глядя на нее и все так же не выпуская из рук.

— Нет, — она решила, что в этом случае стоит говорить только правду.

— Так что, мне ждать еще целых полгода? — сердито то ли спросил, то ли возмутился он. — И за что мне такое наказание?

Амирель не знала, что на это сказать, и молча потупилась. О чем он говорит? Да, девушек раньше шестнадцати замуж не выдают, но ее-то уже дважды объявляли невестой, не спрашивая, сколько ей лет.

Принц подумал об этом же.

— Даже если бы элдормен Аверн и смог осуществить права мужа, брак с несовершеннолетней можно было бы оспорить. И я бы это сделал не задумываясь. Да даже если б ты и понесла от него, это ничего бы не значило!

— Оспорить брак? И моя возможная беременность ничего бы для вас не значила? Вы что, признали бы чужого ребенка своим? — Амирель изумленно смотрела на него, не веря, что простой стражник мог бы совершить все это.

Принц помрачнел, вспомнив о бесславной гибели предыдущей фаворитки.

— Нет. Я просто сделал бы так, чтобы ребенка не было. — Его голос прозвучал с непонятной для нее угрозой.

— Как не было? — Амирель стало страшно. Этот человек начинал ее пугать. Он не мог быть веселым и добрым мужчиной из ее сна, она это чувствовала. Попыталась отодвинуться от настойчивого спутника, но его рука цепко держала ее за талию, не выпуская.

— Не бойся! — принц успокаивающе поцеловал ее ладонь. — Ты не беременна, так что ничего страшного тебе не грозит. — И добавил, как клятву: — Я буду тебя беречь и не допущу, чтоб ты затяжелела. И не дотронусь до тебя прежде времени.

Избалованный всеобщим повиновением принц впервые в своей жизни решил наложить на себя столь неприятное самоограничение. Но он чувствовал, что иначе нельзя, слишком сильным напором он может оттолкнуть ее от себя, и тогда план, созревший в его голове, едва он ее увидел, никогда не осуществится.

Амирель, не подозревая о его неимоверной жертвенности, принялась с ним спорить:

— Но я хочу детей! Пусть не теперь, а потом! — она не понимала, как можно так относиться к детям, для нее они были тем, ради чего живет человек. — Почему вы не хотите иметь детей? Или вы не хотите иметь их только от меня?

Принц вспомнил, что для нее он всего-то королевский стражник, которому вполне можно жениться на простолюдинке, да и ублюдков иметь не возбраняется. Признаваться в своем происхождении не хотелось, мало ли чего вздумает эта простушка, поэтому он умело перевел разговор:

— Кто ты и откуда? — небрежно спросил, при этом с удовольствием поглаживая пальцами ее нежную щечку. — Дворянка или горожанка?

Дернув головой, избавляясь от ненужной ласки, Амирель сухо произнесла:

— Просто Амирель. Я из крестьянской семьи.

Принц со странной для него горечью подумал, что во всех ее родственниках течет опасная для нынешней династии королевская кровь, и Леран Двенадцатый наверняка прикажет их казнить. Отчего-то ему стало жаль и Амирель, и ее родных. Это чувство было до того непонятным и даже опасным, что он сказал куда жестче, чем намеревался:

— Где твоя семья?

Амирель с неожиданным для себя удовлетворением огрызнулась:

— Спрашиваешь, чтоб их всех убить? Так вот я не знаю, где они! Мы уехали из деревни одновременно, но в разные стороны. Больше я о них ничего не знаю!

Найти в их не такой уж обширной стране большую крестьянскую семью было достаточно просто — нужно только выяснить, где появились новые жители, и главе тайного королевского сыска, имеющего осведомителей везде, где только можно, это особого труда не составит, но говорить об этом принц своей спутнице не стал.

У нее таким зловещим синим огнем загорелись глаза при одном только намеке на гибель близких, что он решил больше эту чреватую раздором тему не поднимать. Никогда не знаешь, во что это может вылиться. Королевскую кровь лучше не дразнить. Если она умеет делать хотя бы часть того, что умела королева Лусия, то ему стоит приобрести в ней надежного союзника, а не настраивать ее против себя.

Воцарилась тишина, мягкая и уютная, именно такая, какую Торрен никогда не знал. В душе царил безмятежный покой впервые за всю его безрадостную жизнь. Это было непривычно и очень, очень приятно. Он не обманывал себя — это состояние никак не было связано с ним самим. Это столь умиротворяюще воздействовала на него сидящая рядом девочка.

Карету на особо крутом ухабе сильно тряхнуло, и Торрен сильнее прижал к себе Амирель, удерживая от падения. Ему было приятно держать в объятиях эту хрупкую малышку. Он никогда не испытывал такое удовольствие от простых прикосновений.

Но воздержания капризный принц не выносил. Он привык получать все по первому своему требованию. И даже не по требованию, а одному лишь намеку. Поэтому мысль о полугодовом отказе от близости с ней его попросту бесила. Но от мысли взять ее силой и тем самым напугать до полусмерти он отказался сразу. Ему нужно приучать ее к себе медленно и постепенно, осторожно и бережно. Так, чтоб она не мыслила своей жизни без него.

Но вот только его мужское естество с этими целомудренными соображениями согласно не было. Если только наобниматься с ней, а напряжение идти снимать с другой? Эту идею стоило обдумать, и он, отодвинув закрывающий голову девушки капюшон, прижался губами к ее шее.

Амирель тут же напряглась, причем не возбужденно, а испуганно, и попыталась отодвинуться. Это принцу не понравилось.

— Кто тебя так напугал, крошка моя? — его объятия стали жестче, и он вдруг понял, что готов убить любого, кто посмел это сделать.

Она повела плечами, желая освободиться, но он не дал. Ему нравилось прижиматься к ней, чувствовать запах ее кожи, ловить ее участившееся дыхание, наблюдать за ее изменчивым лицом. И еще ему нравилось представлять, как она, разомлевшая от его ласк, лежит рядом с ним и срывающимся голосом признается ему в любви.

Это было очень странно, но приятно. Может быть потому, что необычно?

Движение постепенно замедлилось, карета остановилась. Принц отодвинул шторку на окошке и выглянул наружу.

— Отдых, моя птичка. И предупреждаю: ни с кем не говори! Я все равно буду рядом и сбежать не позволю. Надеюсь, ты будешь достаточно благоразумна. — Заметив упрямое выражение ее лица, решил воззвать к здравому смыслу: — Если ты уйдешь, то вряд ли я в следующий раз успею остановить ненужное бракосочетание или спасти тебя из пламени костра. Так что будь благоразумной и делай то, что я тебе говорю.

Он повременил, пока она с головой не закутается в плащ. Не пользуясь опущенной подножкой, спрыгнул вниз, взял девушку за талию, легко вынул ее из кареты, поставил наземь, подал руку и повел внутрь небольшого постоялого двора.

Там их уже с нетерпением ожидал глава королевского тайного сыска. Не обращая внимания на возмущение принца, откинул капюшон с лица Амирель, и тут же опустил его обратно. Скривился, вопросительно глядя на Торрена.

Не произнеся ни слова, тот отрицательно дернул головой, давая понять, что девушка его и причинить ей вред он не позволит. Элдормен помрачнел, понимая, что принц никогда не отдаст ему эту колдунью. И во что это выльется? Он даже представлять не хотел, что скажет ему на это Леран Двенадцатый.

По закону синеглазую девчонку нужно было уничтожить на месте, это его недогляд. И зачем она Торрену? Что он замыслил? О свержении короля думать не хотелось, но, если учесть натянутые отношения между отцом и сыном, это представлялось вполне возможным.

Принц лично отвел Амирель в отведенную ей комнату на втором этаже рядом со своей. Проследил, чтоб все было в порядке и только тогда, крепко заперев дверь и взяв ключ себе, чтоб никто не мог с ней поговорить, спустился вниз, в общую трапезную.

Мрачный Ветте в одиночестве сидел за отдельным столом. Перед ним стоял кувшин с извечным сидром и блюдо с жирным каплуном. Кроме стражников из их отряда в трапезной никого не было.

Принц сел рядом с ним, и Ветте с напором спросил:

— Что вы собираетесь делать с девчонкой, ваше высочество?

Тот скривился и прикинулся простачком.

— Вы не знаете, что делают с хорошенькими девчонками, элдормен?

Глава тайного королевского сыска вспылил. Он не терпел, когда с ним обращались как с глуповатым простачком.

— Не ерничайте, ваше высочество! — жестко отбрил он принца. — Король не одобрит этого. Кровь или должна остаться в семье, что вряд ли уместно в данном случае, или быть уничтожена.

От слова «уничтожена» рука принца принялась сама зловеще шарить вокруг в поисках оружия. Спохватившись, Торрен положил руки на столешницу, сцепил их в замок и нахмурился.

— Вы и без меня понимаете, что оставить ее в семье невозможно — она слишком низкого происхождения, — вкрадчиво предупредил его глава тайного сыска.

— Она будет моей фавориткой. Пусть не официальной, но единственной, — возмущенно рыкнул принц.

— Для этого она должна быть как минимум графиней, принц. Вам никто не позволит завести себе столь низкорожденную фаворитку.

— А когда я спрашивал у кого-либо позволения, как мне жить? — принц почувствовал себя загнанным в клетку зверем, но сдаваться не собирался. — Не буду и сейчас.

— Тогда вы будете лишены права наследования, — жестко предупредил его Ветте. — Смею напомнить, что ваш младший брат изо всех сил тщится занять ваше место. А король с королевой только и ждут малейшего вашего промаха, чтоб ему в этом помочь. Насколько я знаю, вердикт о смене наследования уже готов и ждет лишь подписи короля. И стоит вам совершить самую ничтожную ошибку, как он немедля будет подписан. А сторонников, готовых выступить с оружием в руках на вашей стороне, у вас практически нет. Не считая малочисленного рода вашей матери, который мало что может сделать.

Торрен угрюмо поджал губы. Все это для него новостью не было. Ни один нормальный человек не станет отказываться от престола ради девчонки, пусть и красавицы с королевской кровью. Кем он будет после этого? Никем? Да и в королевском роду такого не оставят. Или убьют, или отправят в северный монастырь, что то же самое.

Вот только не собирается он уступать ни отцу, ни главе тайного королевского сыска. И выполнять старинные, давно устаревшие законы — тоже. У него другой план, но знать о нем главе тайного сыска ни к чему. Пусть считает, что он проникся его мудрым предостережением и одумался.

Ветте понял его угрюмое молчание так, как Торрен и хотел.

— Вот видите, мой принц, выхода нет. — И умильно предложил: — Отдайте ее нам, и мы выясним все о ее родных.

— И убьете всех? — у принца похолодели ладони.

— А что еще мне остается делать? — равнодушно ответил элдормен, сдувая желтоватую пену с принесенной подавальщиком кружки с темным пивом. Он не видел другого исхода и не считал нужным волноваться из-за такой ерунды. — Мы не можем допустить междоусобной войны. Наше королевство и без того бедно и раздроблено. Король с трудом сдерживает знать, требующую себе все больших привилегий. А чего стоит недовольство исконного дворянства Северстана узурпаторством власти потомков приехавших с Лусией терминских аристократов?

Подумав, что сам он, как представитель одного из древнейших и знатнейших родов Северстана, ныне низведенный почти до уровня простолюдина, тоже готов принять участие в лишении соперников всех их привилегий, Ветте мрачно продолжил:

— Даже внутри королевской семьи идут нескончаемые распри, что тщательно скрывается. Купечество, ремесленники и горожане недовольны величиной налогов и открыто выражают свое недовольство. Молчат только крестьяне, да и то до поры до времени. Что случится, если недовольные узнают о наследнице истинной королевской крови? Сколько знатных родов и с той и с другой стороны решат воспользоваться столь благоприятным случаем? Элдормен Аверн живой тому пример. Нам повезло, мы сумели его опередить, но в этом нам помог счастливый случай. Если оставить девчонку в живых, война станет неизбежной. Этого допустить мы не можем.

Это тоже было верно, и настроение принца полностью испортилось.

— Она меня вылечила, — он машинально потер рукой еще недавно сломанное ребро. — Ничего не болит.

— Так, в самом деле, истинная королевская кровь? — Ветте провел по лбу дрогнувшей рукой и признал: — Да, жаль, что наши законы столь суровы.

— Закон можно и поменять, — принц подумал о твердокаменном отце, считающем, что законы, писанные несколько столетий назад, единственно правильные.

— Что ж, попробуйте, мой принц, — согласился подумавший о том же глава тайного сыска. И провокационно добавил: — Но это вам удастся только в том случае, если вы сами станете королем.

«Именно этим я и собираюсь заняться, — пронеслось в голове наследного принца. — Переворот не такое уж редкое дело в нашей семейке. Дед именно так пришел к власти. Надоело ему ждать смерти любимого папочки, и он помог ему отправиться на тот свет. А сколько таких шустрых было до него? Так что первопроходцем в этом деле я точно не стану. Но с Амирель мне и убивать никого не нужно. Ей достаточно приказать передать власть мне и только».

Вслух же сказал:

— Попробую убедить отца. — И упрямо добавил: — Но Амирель не отдам! Никому и ни за что!

Элдормен скептически поджал губы. Не отдаст? И как он думает противостоять королевским стражникам в одиночку, если король отдаст приказ забрать девчонку? Да даже со всей своей элитной стражей ему не выдержать натиск сотен воинов!

— Не у всех же есть амулеты противодействия, мой дорогой глава тайного королевского сыска! — с тонким намеком ответил принц, догадавшийся о мыслях собеседника. — Они слишком дороги, и их мало. Потому что всех, кто умел их делать, извел ваш замечательный тайный сыск! — Торрен ядовито рассмеялся. — И теперь практически все воины беззащитны перед королевским внушением. И что стоит отправить их против того, кто их послал?

— Что, девчонка владеет даром внушения? — Ветте приподнялся и побледнел. — Этого не может быть!

Принц прищелкнул пальцами.

— А давайте-ка мы это проверим? Позовите кого-нибудь из своих стражников. — Он оглянулся на стол, за которым ели воины в королевских туниках.

Но Ветте отрицательно покачал головой.

— Вы ошибаетесь. Вспомните, мой принц, как она кричала в храме «нет», но ее никто не слушал?

— А вы видели на своем родственнике и дроттине храма затычки в ушах? — насмешливо уточнил Торрен. — Уверен, это для того, чтоб не слышать ее слов. Потому они и устояли против ее приказов. Но затыкать уши стражникам глупо. Ведь тогда они и наших приказов не услышат.

Элдормен решил для начала все проверить, а потом уже думать, как быть.

— Ее нужно спровоцировать и достаточно серьезно. Ведь ее приказ должен быть четким и строгим, она в первую очередь сама должна быть в нем уверена. Что предлагаете, ваше высочество?

Торрен призадумался. Пугать Амирель решительно не хотелось. Но без этого доказать Ветте ее возможности было сложно. Да и нужно ли? Может, было бы гораздо спокойнее держать это в тайне, как козырь в рукаве? Зря он ляпнул о ее даре внушения. Увлекся, не подумал.

Но что сделано, то сделано. Раньше нужно было думать.

— Может быть, попробовать на вас, граф? Чтобы не привлекать посторонние умы? На вас ведь амулета нет?

Ветте покачал головой.

— Я не подумал об амулете. Я достаточно силен, чтоб противостоять любому влиянию. Но не королевскому, конечно. Проверять на себе ее силу я не собираюсь. Вдруг она прикажет мне в окно выпрыгнуть? Что тогда? Тайный сыск останется без своего главы? Что станется с королевством?

Принц хмыкнул. Уж слишком высокого мнения глава тайного королевского сыска был о своей драгоценной персоне, но кой-какой резон в его словах все-таки имелся.

Погладив висевший на груди знак тайного сыска, Ветте продолжил:

— Или прикажет забыть все, что я знаю? Получится еще хуже, это превратит меня в ничтожество. Нет. Рисковать я не стану.

Торрен усмехнулся своим мыслям. Пока дар Амирель не доказан, его как бы и не существует. Но предложил, надеясь, что граф не раскусит его блеф:

— Тогда давайте оставим ее в покое, проверять не будем. Но будем наблюдать. Если ей будут повиноваться люди или животные, значит, она и впрямь этим даром обладает.

Это было разумно, и Ветте согласно склонил седеющую голову.

— Согласен, мой принц.

Они разошлись по своим комнатам, во избежание разного рода неприятностей заперев дверь, ведущую к ним на второй этаж, на ключ.

Зайдя в комнату, Амирель услышала звук запираемого снаружи замка и скинула с себя тяжелый плащ. Сил не было ни на что. Не раздеваясь, упала на кровать и тут же заснула, не чувствуя под спиной ни жесткого комковатого тюфяка, ни слишком тонкого холодного одеяла. Под утро она, замерзнув, свернулась в тугой комочек в поисках тепла, но все равно не проснулась.

Разбудил ее нежный поцелуй в губы. Открыв глаза, увидела лежавшего подле нее стражника. Он опирался на локоть и пристально рассматривал ее чересчур откровенным взглядом. Сразу стало стыдно, и только сознание, что спала она в одежде, остановило жарко разгоравшийся румянец.

— Привет, милая! Как спалось? — приветствие прозвучало обыденно, будто просыпаться каждое утро рядом с ней было для него давней привычкой.

— Хорошо, спасибо! — вежливо ответила Амирель, стараясь не показать, как ей неловко в его обществе, и попыталась встать.

Стражник еще раз прикоснулся к ее губам и с непонятной для нее надеждой проговорил:

— Скоро прибудем во дворец, и уж там-то я оторвусь! А то замучился с тобой рядом. Воздержание меня убивает.

Амирель не поняла, что он имел в виду. Куда он хочет оторваться? Зачем? В ее доме никто таких забавных выражений не употреблял.

— Пойдем завтракать, моя радость, — принц был необычно оживлен. — Вчера ты ужинать не стала. Когда я зашел к тебе спросить, чего бы тебе хотелось, ты уже спала и на мои призывы не откликалась, замучилась, бедняжка. Так что наверстывай упущенное. Дорога предстоит долгая. Ты и так худенькая, как воробышек зимой.

Есть хотелось и очень. За весь вчерашний день Амирель даже глотка воды не выпила, поэтому быстро поднялась и, оправив помявшееся платье, подошла к тазу для умывания. Чужой взгляд давил. Она обернулась и укоризненно взглянула на стражника.

Он все так же на боку лежал на ее кровати, подперев щеку рукой, и следил за ней горячими жадными глазами. Заметив, что Амирель на него смотрит, развязно подмигнул. Это было неприятно, и она быстро отвернулась. Чувствуя себя кем-то вроде потешного гаера, увиденного на ярмарке, умылась и тщательно вымыла грязные руки, готовясь к трапезе.

Потом направилась к выходу, рассудив, что если уж ему хочется валяться на постели, то пусть и валяется. Едва протянула руку к двери, намереваясь ее открыть, стражник легко вскочил и вмиг оказался рядом с ней, она даже вздрогнула от неожиданности.

Слегка поклонившись, он предупредительно распахнул перед ней дверь, как перед знатной дамой. От приятного огонька, вспыхнувшего внутри, девушка расцвела и благодарно ему улыбнулась.

Принц порывисто вздохнул, измученно прикрыв глаза. От ее светлой улыбки сердце непривычно сжалось, заставив дрогнуть руки, и не только их. Он никогда еще так остро не ощущал себя мужчиной.

Амирель ждала его, недоуменно приподняв брови. Опомнившись, он учтиво предложил ей свой локоть. Улыбаясь друг другу, они появились в приватной трапезной. Увидевший их дружную пару элдормен озабоченно нахмурился.

Неужто Торрен влюбился? Этого только не хватало! Девица пригожа, этого у нее не отнять, но насколько было бы проще, если б она была простой селянкой без признаков королевской крови! Уложив ее в свою постель, легкомысленный принц забыл бы о ней быстрее, чем закончилась ночь!

Устроив спутницу за столом, Торрен сел напротив, представил ей элдормена, сообщив его должность, отчего она испуганно побледнела и вздрогнула.

Заявив, что бояться ей нечего, принц принялся исподволь за ней наблюдать. Вела она себя за трапезой спокойно и уверенно. Приборы не путала, более того, брала их с небрежной уверенностью, которую можно выработать только долгой практикой. Подаваемые на стол блюда удивления у нее не вызывали.

Хотя изысканными их назвать было сложно, но в крестьянских семьях такие не готовили. Пирог, кусок от которого принц предпочел отломить руками, она отрезала ножом и съела аккуратно, не рассыпав по столу ни крошки.

Так кто же она? Может быть, вовсе не из крестьянской семьи, как уверяет?

Так же внимательно наблюдавший за ней Ветте сделал другие выводы.

— Как долго вы прожили у элдормена Аверна, Амирель?

— Пару недель, — осторожно ответила она, не ожидая от него ничего, кроме неприятностей.

Глава тайного королевского сыска продолжил допрос, чуть склоняясь вперед и вперив в нее недобрый взгляд:

— Это он научил вас обращаться приборами?

Она немного помолчала и ровно ответила:

— Да.

И элдормен, и принц поняли, что это не так. Интересно, что еще она от них скрывает? Девочка оказалась вовсе не простой. Хотя может ли в принципе быть простым человек, в котором пробудилась древняя королевская кровь?

После завтрака собрались ехать дальше. Принц, чувствовавший себя после лечения и отдыха вполне сносно, решил отправиться верхом, дабы не подвергать себя искушению остаться наедине с той, к которой его тянуло, как ни к кому прежде.

Вдруг этот неимоверный соблазн окажется ему не по силам? Тогда она не будет смотреть на него так доверчиво и спокойно, как сейчас. Нет, столь опрометчиво рисковать он не будет.

Узнав, что ей предстоит ехать в карете одной, Амирель успокоилась и бездумно расслабилась, уверовав, что, по крайней мере, в ближайшее время ей ничего не грозит. Иначе чем объяснить ее непростительный промах?

Заметив на крыше постоялого двора удивительно красивую красногрудую птичку, никогда не виденную ею ранее, она протянула руку и мысленно ее позвала. Птичка немедленно слетела на подставленную ладонь и даже дала себя погладить. Отпустив ее, Амирель повернулась и помертвела.

За ней пристально наблюдали оба — и глава тайного королевского сыска, и главный стражник. И оба они зловеще хмурились.

Как она могла забыть о своих соглядатаях? Это было опасно, даже непростительно, и она, расстроенная собственной безрассудностью, устремилась к карете. Торопливо забежав вперед, принц поспешил распахнуть перед ней дверцу и заботливо поддержал под руку на высоких узких ступеньках подножки.

Потом усадил на сиденье и поправил подол платья, будто ненароком погладив при этом колени. Спросил, не холодно ли ей в одном меховом плаще и не нужен ли медвежий полог. Получил отрицательный ответ, но все равно собственноручно вынул его из рундука под вторым сиденьем. Заботливо укутал ее ноги, снова переспросив, удобно ли ей. Услышав, что все хорошо, еще раз погладил ее колено, вздохнул и только тогда отошел к своему скакуну.

Его люди, никогда не видевшие своего господина столь обеспокоенным удобствами какой-то невзрачной девчонки, озадаченно переглядывались, не разумея, в чем дело. В то, что наследник престола вдруг влюбился в простую селянку, никто из них не верил.

Легко вскочив в седло, Торрен дал знак стражникам, и половина из них поехала вперед, расчищая дорогу от любопытствующих. Следом за стражниками с постоялого двора выехала карета с Амирель, опасливо выглядывающей из-под шторки, затем глава тайного сыска с наследным принцем, замыкала кавалькаду оставшаяся часть стражников.

Со стороны казалось, что в карете едет не иначе как принцесса, столько у нее было охраны.

— Ну что, впечатлило? — принц, подбоченясь, гарцевал на своем гнедом коне, красуясь перед стоящими вдоль дороги любопытными селянами. Что впечатлило, не уточнил, уверенный, что глава тайного королевского сыска и без того все понял.

— Вполне, — Ветте был краток. — Теперь я уверен, что вам ее ни под каким предлогом не спасти. Да и надо ли? Она слишком опасна. — Он бросил мимолетный взгляд на мчащуюся впереди карету. — Ей не миновать наших застенков. Едва мы прибудем во дворец, его величество тут же прикажет взять ее под стражу.

Принц пришпорил коня, проехал на полкорпуса вперед и с откровенной насмешкой заглянул в лицо хмурому собеседнику.

— Я бы на вашем месте так не думал. Или вам не терпится заполучить ее в свои лапки? Давно не было хорошеньких женщин в вашей постели?

Глава тайного королевского сыска чуть было не растерялся. Что греха таить, у него мелькали вполне плотские мысли при виде свежего миленького личика Амирель, но признаваться в них он не собирался. Натянув постную мину, попытался опровергнуть предположение принца.

— Это было бы попросту непорядочно — пользоваться беззащитностью бедной девушки.

— Это значит, что вы будете милосердны в ее смерти? И как вы обычно с милосердием убиваете? — губы принца сложились в саркастичную усмешку.

Но Ветте ответил с обычным равнодушием:

— Как правило, даем самый простой быстродействующий яд. Если нет повода для устрашения.

— А если есть повод, то мечом и огнем. А так же множеством зловещих приспособлений.

Представив, как пытают заключенных в тайном сыске, принц мысленно поклялся, что Амирель никогда в него не попадет. Пока он жив, он этого не допустит.

Карета со своим внушительным эскортом повернула на широкий наезженный тракт, ведущий к столице. Кучер щелкнул длинным бичом над головами лошадей, и кавалькада поскакала быстрее. Встречные кареты, телеги и повозки, едва завидев отряд принца, пугливо жались к обочине.

Заставив своего коня скакать поближе к Торрену, так, что их колени почти соприкасались, глава тайного королевского сыска продолжил прерванный разговор, стараясь, чтоб их никто не слышал:

— Зачем вы спрашиваете, мой принц, если наши методы всем хорошо известны? Вам-то уж тем более, вы же в них участвовали и не раз.

Принцу доводилось присутствовать на допросах с пристрастием, но никакого удовольствия они нему не доставляли, наоборот, ему приходилось подавлять в себе неприличную для наследника престола жалость. Да и приходил он в пыточные тайного сыска не по собственной воле, а по приказу короля.

— То есть вы будете заниматься ей лично? — продолжал допытываться принц, чувствуя, как в груди бешеным огнем разгорается ярость.

Элдормен не понял, для чего принц это спрашивает, но ответил честно:

— Это само собой разумеется. Во всем нашем сыске амулет от колдовского внушения есть только у меня. Зря я его в эту поездку не надел, не думал, что понадобится. Так что никому другому я это дело поручить просто не смогу, даже если бы и захотел.

Слова «а я не хочу» не прозвучали, но подразумевались. Торрен собственническим взглядом посмотрел вперед, на покачивающуюся перед ним карету с драгоценным грузом внутри, и зловеще осклабился.

— Это хорошо, глава тайного королевского сыска. Потому что я без малейших колебаний убью любого, кто посмеет прикоснуться к Амирель. И вас в том числе, элдормен! — голос принца звучал сурово, без малейшего намека на шутку.

Слышать это от обычно беззаботного наследного принца было странно. Элдормен поневоле подумал: может, это все же наведенное на Торрена колдовство? Он ведь много времени провел в карете наедине с этой колдуньей. Решив немедля по приезде обо всем доложить королю, пожевал губами, стараясь сдержать гнев.

— Это угроза, ваше высочество? — его рука смяла поводья. Лошадь сбилась с темпа и легла на повод, заставив всадника опомниться.

— Ну, зачем сразу угроза? — принц, казалось, издевался. — Это предупреждение, не более того.

Глава тайного королевского сыска угрюмо замолчал, не желая спорить с наследным принцем и мысленно обещая ему все мыслимые кары, вплоть до отлучения от трона, а тот послал коня вперед и поехал возле дверцы кареты, демонстративно охраняя Амирель, как самую большую свою ценность.

Не останавливаясь, они миновали несколько городов и деревень. При виде кареты с королевскими гербами люди низко кланялись и застывали на месте, провожая их возбужденными взглядами. Многие узнавали наследного принца и только некоторые, которым не повезло в жизни, — главу тайного королевского сыска.

Как обычно, в народе тут же начались предположения разного рода, главным из которых было — кого же везут в карете с такими предостережениями: важную особу или очередного пленника тайного королевского сыска? Склонялись к важной особе, ведь в сопровождающих был замечен сам наследный принц.

И по стране загуляли новые слухи.