Сельский шик для мажора

Глава 29. Алена

– Ты чего, стрекоза? – окликает меня бабуля. – Напарилась?

– Ага! – потягиваюсь. – Сама знаешь, Зотовы ядреную баню топят.

– Чаю сделать тебе?

– Не, спасибо. Я у Владки напилась. Спать пойду.

– Давай, давай. Что-то ты рано сегодня.

– Разморило меня. Сама знаешь, я после бани никакусенькая. А мама где? – замечаю я ее отсутствие.

– Ой, – заговорщически понижает голос бабуля. – А она на свидании.

– Где? – не верю я своим ушам.

– На свидание ушла, ну. Чего удивляешься?

– С кем?

– Да с мужиком тем. На черном джипе. Помнишь?

– С папой Вики?

Сказать, что я в шоке – не сказать ничего.

– Не знаю, Вика она или не Вика. Юлька с которой в пыли барахталась.

– И давно они общаются? – ревностно спрашиваю я.

– Вот была бы дома почаще, все бы знала! – пожимает плечами бабушка. – Так с того дня и общаются. А что? Марина еще вполне себе молодая и привлекательная. Он – в разводе. Номерами обменялись, и вот.

Мама ни с кем не ходила на свидания. Никогда. Вот вообще такого не припоминаю. Думаю, у нее явно были мужчины, но я никогда их не видела. Помню, спрашивала маму о личной жизни, она только рукой махала. Магазин сначала выкупила, они кредит брали, потом работала много, меня растила. Не до того ей было.

– А куда они поехали?

– В Екатеринбурге договорились встретиться. Он хотел сам приехать за ней, но Маринка ни в какую. Самостоятельная она, и ты в нее пошла. Собралась, накрасилась и красивая укатила.

– Ба, а вдруг она ночевать не вернется? – внезапно ревность стрелой пробивает мое сердечко. Это настолько новое для меня чувство, что мгновенно становится стыдно.

– Она уже взрослая девочка! – смеется моя собеседница. – Я только порадуюсь за нее.

– А чего она замуж не вышла? Красивая ведь. Молодая. Ей всего тридцать восемь еще.

– А за кого тут выходить-то? Никого достойного нет. В интернетах ваших одни извращенцы.

Я прыскаю от смеха. Бабушка, конечно, тот еще знаток.

– Ладно. Мама приедет, все разузнаем! – снова зеваю я, и чмокаю ее в морщинистую щеку. – Спать пошла, рубит меня.

– Завтра утром теплица на тебе, Лелька! – кричит мне в след бабуля. – Я огурцы солить буду. И картошку подкопнуть надо, надо успеть выкопать, пока ты здесь. А то уедешь учиться, так потом тебя ищи-свищи.

Я без сил падаю в кровать, даже не сняв покрывала. Картошка, будь она не ладна. И попробуй сказать, что ее купить можно и не мучиться с копкой, окучиванием, жуками этими мерзкими. Брр. Бабуля всю плешь проест.

Проверяю телефон. В нем сообщение от Матвея с пожеланием спокойной ночи и смайликами с сердечками, а еще наше совместное первое селфи. Мы его сделали сегодня, лежа на кровати. Я внимательно рассматриваю своего парня. Красивый, мужественный, аж пальчики на ногах поджимаются. А как он пахнет. Ммм!

Просыпаюсь от тихого стука в окно. Смотрю на часы – три ночи. Сердце от страха уходит в пятки. Кто это там? Показалось? Пират молчит. Ветка от дерева? Но нет же, тихий стук повторяется.

Я поднимаюсь с кровати, и робко шлепаю к окну, которое выходит на задний двор. В доме звенящая тишина, все спят. А я так крепко уснула, что даже не слышала, вернулась ли мама. Выглядываю на залитый лунным светом огород, и расплываюсь в улыбке.

– Открой! – маячит мне Матвей. В белой толстовке выглядит ярким пятном.

Я закрываю окно с микропроветривания, и широко распахиваю створку.

– Привет! – шепчет парень, ловко подпрыгивает, подтягивается на руках, и в секунду оказывается на подоконнике. – Это тебе, моя девочка!

Я, от восторга, даже дар речи потеряла. Матвей притащил мне охапку ромашек, да таких крупных и красивых, что не передать словами.

– Откуда такие? – счастливо шепчу я, принимая цветы. Ромашки, это же надо!

– В лесу собирали с фонариком! – притягивает меня к себе и носом зарывается в волосы. Я стою перед ним в плавках и ночной маечке. Волосы после бани слегка вьются. – Так соскучился по тебе, думал, до утра не доживу. Да и отношения как-то неправильно начались. Ни свиданий, ни цветов. Вот, исправляюсь.

– Сумасшедший! – хихикаю, прижимаясь крепче к твердому торсу. – Напугал меня.

– Прости, малышка! – нежно смотрит на меня, и ласково убирает прядь волос от лица. – Я звонил тебе, и писал предварительно. Ты игноришь.

– У меня на беззвучном ночью.

– Я так и понял! – тихо смеется Матвей, поглаживая мою спину. – Не мог утра дождаться. Что ты со мной делаешь, Алена Смышляева? Я с ума схожу от тоски, а она дрыхнет со спокойной душой.

– Прости! – трусь об него, как кошка. – После бани всегда вырубаюсь. С детства так. А Пират почему молчит?

– Я дал ему шашлык, и он не стал поднимать шум. Мы с ним договорились!

Издав короткий смешок, он тянется за поцелуем. Обнимает меня за талию, а я его за шею. Целует меня невинно, невесомо, а меня словно током прошибает. Затем, словно затвор срывает, рывком поднимает меня за пояс, и усаживает на подоконник. Прямо рядом с цветочными горшками, за которыми так любит ухаживать моя бабушка. Я раздвигаю ноги и обхватываю ими бедра Матвея. Мы беспрестанно целуемся. Он трахает языком мой рот, теплыми ладонями пробираясь в трусы, сжимает ягодицы и вминает в себя. Затем оттягивает резинку моего белья кверху так, чтобы оно впилось в промежность. Там ожидаемый потоп, как всегда.

– Матвей! – рвано шепчу я. Его глаза сверкают в темноте. Это просто сумасшествие. В соседней комнате спит моя бабушка, а у меня даже дверь не закрыта! – Что ты со мной делаешь! Надо дверь закрыть!

Он сгребает меня в охапку и несет на кровать, бесшумно мечется до двери, повернув щеколду, и обратно ко мне. Я лежу распластанная, и тяжело дышу.

– С ума меня сводишь, – тихо шепчет парень, опускаясь на колени передо мной. Снимает с меня мокрые насквозь плавки, и задирает майку. – Сиськи твои, охуеть можно какие красивые!

Я помогаю ему снять толстовку и глажу могучий торс. Кожа плавится под моими ладонями. Это особое эстетическое удовольствие, любоваться им.

– И майку давай снимем! – бормочет он, стаскивая через голову, а сам шею мою нацеловывает. Низ живота словно кипятком обдали, я вся горю и пошло развожу ноги в стороны. Опускаясь ниже, атакует мои соски. Облизывает, прикусывает, посасывает. Боже!

Затем резко переворачивает меня на живот. Я растерянно оборачиваюсь. Такого у нас еще не было.

– Встань на колени, Алена! – велит мне змей-искуситель. Параллельно подкладывая подушку под живот. – В пояснице прогнись.

Я делаю все, как он велит, ощущая себя грязной развратницей. И мне это нравится безумно. Между ног саднит от желания, и я с нетерпением жду продолжения.

– Вот это вид! – восхищенно тянет он. – Произведение искусства! Идеальная попка и истекающая смазкой писечка. Может, свет хоть немного включим?

– Не люблю свет, люблю когда темно!

Я мелко дрожу от нетерпения и немного нервничаю. Он снимает с себя штаны, шелестит упаковкой от презерватива, а затем расталкивает пошире мои колени.

– Прогнись еще ниже, малышка! – хрипит он, и кладет горячую руку на мою поясницу, вынуждая прижаться к матрасу плечами и головой. Я максимально открыта для него и готова, кажется, на все. Он шлепает меня по ягодице и врывается мощным органом в меня. Без оттяжки, сразу трахая на всю длину, выбивая стоны. Я, закусив, кончик одеяла, тихо скулю, меня накрывают с головой волны удовольствия. Ощущения пронзительные, на грани. Он долбит меня острее, сильнее, быстрее, доводя до исступления. Я кончаю под ним неожиданно и так ярко, что, кажется, слепну на время. Содрогаюсь всем телом, сжимая горячий член дрожащими стеночками влагалища. Матвей делает еще несколько фрикций, и с утробным стоном кончает в меня, а затем без сил падает сверху.

– Охренеть можно!