Сельский шик для мажора

Глава 43. Алена

– Кремлев Сергей Александрович, – по слогам читаю я, дрожащими пальцами держа папку.

– Он самый! – расплывается в улыбке мужчина, и шлепает по выключателю. Яркий свет заливает помещение со светлыми стенами. – А тебя как зовут, ангел милосердия?

– Алена! – произношу я, и поднимаю голову. Смотрю прямо ему в глаза. Вот так встреча. Передо мной, с диагнозом «острый лейкоз», находится мой отец.

– Молоденькая какая! Практикантка?

Несмотря на болезнь, он все еще хорош собой. Голубые глаза лучатся теплом, он располагает к себе открытой улыбкой. На щеках легкая небритость, но русые волосы аккуратно подстрижены.

– Да, – поспешно киваю я, потому что пауза слегка затянулась. – Первый курс медицинского колледжа заканчиваю.

– Ого, как рано ты работаешь. Во времена моей учебы, на ночь только с третьего оставались.

– А Вы тоже медик?

– Да! Врач-терапевт. Правда, давно ушел из практики. Занимался закупками и поставкой медицинского оборудования.

– И как? Не скучаете?

– У меня жена медик, – тихо смеется он, пока я закрепляю пакет с лекарственным препаратом. – Сын тоже по моим стопам пошел, учится на стоматолога. А вот дочка сказала, что в медицину ни ногой. Ей сейчас десять лет, рилсы снимает какие-то, канал у нее на ютубе.

Дыхание перехватывает так, что даже голова немного кружится.

– Вам нехорошо? – не утаивается это от его внимания.

– Нет-нет, все в порядке. Извините.

– Первый раз, наверное, в онкологическом? – понимающе смотрит на меня мужчина. – Тяжело здесь, да. Многие не выдерживают.

– Я в терапии, в основном! – беру себя в руки. Делаю вдох-выдох, жгут и салфетка с антисептиком мне не требуются, слава богу. У него установлен венозный катетер, не придется дрожащими руками колоть вену.

– Медики терпеть не могут лечить медиков. Поэтому, я стараюсь это не афишировать особо! – подмигивает он мне, укладываясь на подушку.

– А мне зачем рассказали?

– Лицо у тебя приятное, Алена. Добрая ты. Говорю же, ангел.

– Спасибо! – хмыкаю я, устанавливая канюлю. – Капельница примерно на час, отдыхайте. Я зайду Вас проведать чуть позже. Свет выключить?

– Да, пожалуйста. Терпеть не могу при ярком свете лежать, люблю, когда темно.

Не помня себя, выхожу из палаты, и, прижавшись к стене, сползаю на пол. В голове бахает колокол, сердце скачет как умалишенное, сознание путается. Вот и встретились, папа. Первый порыв – позвонить маме, и обо всем ей рассказать, но я сдерживаюсь. Она сейчас отдыхает в Китае вместе с Денисом, возвращается завтра, не хочу портить ей настроение. С ним мы познакомились в Новый год, когда я приезжала на каникулы в поселок. Если не принимать во внимание, кто его дочь, он вполне милый. И мама, рядом с ним, просто светится от счастья. Видятся они не так часто, как хотелось бы. Он редко бывает в России.

– Папа! – еле слышно, произношу я пересохшими губами. Такое странное слово. В детстве, я не испытывала тоски от того, что у меня его нет. Целиком и полностью мне его заменял дедушка. Сейчас же я испытываю противоречивые чувства. Казалось бы, мне нужно его ненавидеть. Хотя, за что? Мама сама не сказала ему о своей беременности. Хотя, возможно боялась, что он отправит ее на аборт? Ой, мамочки. Я еще слишком неопытная, чтобы разгребать такие финты, которые с удовольствием подкидывает мне жизнь.

Слегка пошатываясь, я добираюсь до поста, и загружаю его карту. Сергею Александровичу сорок шесть лет. Читаю анамнез, он прошел курс химиотерапии, и сейчас в ожидании донора на пересадку костного мозга. Я не особо в этом разбираюсь, но понимаю, что поиски могут затягиваться на долгие годы. Вчитываюсь в назначения препаратов, историю болезни и заключения специалистов. Голова просто идет кругом. Одна я не вывезу, мне срочно необходимо с кем-то поговорить. Мама возвращается завтра, а бабушке это вываливать страшно. Мало ли, как она отреагирует. Мысли хаотично двигаются внутри черепной коробки, и постепенно я успокаиваюсь. По сути, это такой же пациент, как и все остальные. Ничем не примечательный.

Спустя некоторое время, я заглядываю к нему в палату, чтобы снять капельницу. Мужчина сладко спит. Матч давно закончился, я тихонечко выключаю телевизор, и выхожу за дверь. На сегодня задач у меня больше нет, и я беспокойно засыпаю на неудобном диванчике, поджав под себя ноги.

На утро меня возвращают в терапию, где я успеваю пройти по двум палатам, раздать направления на анализы, а затем, наконец, иду в душ. Рома должен приехать через пятнадцать минут. Я как раз укладываюсь, и, попрощавшись с коллегами, выпархиваю из клиники.

– Привет! – целует он меня в щеку. – Ох, спиртом от тебя воняет. Пили всю ночь?

– Да ну тебя! – заливисто хохочу я. – У тебя когда-нибудь закончатся шуточки про врачей? Сколько работаю, не видела, чтоб они спирт глушили.

– Ты еще зеленая, Смышляева. На втором курсе обязательно предложат. Как смена?

– Нормально! – пожимаю я плечами. Мы выезжаем со стоянки клиники, а навстречу нам движется знакомый рендж-ровер с тремя семерками.

– О, Кремль! – мигает ему фарами Рома. Тот мигает ему в ответ, я выхватываю взглядом Матвея. Он видит меня, это точно. Волосы его слегка отросли, а еще борода стала длиннее. Вообще, он выглядит более солидно, раньше был мальчишкой. Я киваю ему, в знак приветствия, а он мне машет в ответ. Без улыбки. – К отцу приехал, наверное.

– Да, я вчера с ним познакомилась, – чуть поморщившись, сообщаю я. Голова очень сильно начинает болеть от переживаний. – Капельницу ставила.

– Кремль вряд ли будет на Дне рождения. Как отец заболел, он вообще никуда не ходит.

– Давно он болеет?

– Осенью диагностировали. Ждет пересадки костного мозга, донора ищут. От родного брата не подошел, а Машка еще маленькая.

– А Матвей не согласился?

– А причем тут Матвей? Как я понял, только у родственников брать можно?

– Но он ведь сын.

– У Матвея биологически другой отец. Сергей Александрович усыновил его, когда тот совсем мелким был, – поясняет мне Рома, слегка позевывая.

А я просто в крошку рассыпаюсь от новостей.