Сельский шик для мажора

Эпилог

Спустя пять лет

Перевожу взгляд на кювез, в котором близнецы тихонько посапывают крохотными носиками. Анечка в розовом слипе, а Сереженька в голубом. Такие крошки, с ума можно сойти. Со стоном я поднимаюсь с кровати, и осторожно ступая, добираюсь до них. Шов, после кесарева, тянет внизу и болит, не дает мне бегать зайцем, как я привыкла. За мной тянется мочевой катетер с пакетиком, скоро, кстати, должна прийти медсестра и достать уже его. Я бы, конечно, могла сама, но мне строго настрого запретили.

Сделав, наверное, уже сотое фото близнецов, отправляю его в семейный чат. Тут же прилетают восторженные реакции от мамы, бабули и Олечки. Маруська, похоже, еще спит.

Умилившись еще раз, я шаркаю ногами до кровати. К черту медсестру, не могу больше ждать. Отточенными движениями добираюсь до промежности и выкручиваю катетер. Уф, так-то лучше. Теперь понимаю, почему врачи не любят медработников-пациентов. Ну, ничего, переживут.

Аккуратно укладываюсь на кровать, стараясь сильно не напрягаться. С момента родов прошло меньше суток, мне ставят обезбол, но это не особо помогает. Грудь разрывает от прилива молока, но крошки мило спят, и не хотят облегчить мамочку.

Телефон на тумбочке издает писк, я тянусь у нему и открываю мерзкое фото. На нем наша кухня, полностью заваленная бутылками и мусором, а посередине этого великолепия валяется какая-то баба. Злость вскипает мгновенно, несмотря на шов, я резко подскакиваю, и стону от боли. Сука!

– Это что за херня? – колочу я по экрану, вне себя от бешенства.

– Детей ваших обмыли! – тут же прилетает ответ.

– Вы охренели? Где муж мой?

– Как к проституткам уехал, я больше его не видел! – а в конце ржущие смайлики. Он еще и веселится?

В этот момент дверь в палату открывается, и с шикарным букетом алых роз заходит мой муж. В белом халате, высокий, подтянутый и бесконечно красивый.

– Малышка! – выдыхает он, делая шаг ко мне.

– Малышка? – шиплю я и тычу ему в лицо телефоном. – Да вы охерели в конец! Это что такое, Матвей?

Он зависает на снимке, а потом начинает дико ржать.

– И ты туда же? – стону я. – Как ты все это объяснишь?

– Блядь, Борзый. Я убью его! – рычит Матвей, сгребая меня в охапку.

– Эй! Мне больно!

– Прости, Лелька! – мажет меня по щеке и рассматривает так, словно никогда не видел. – Этому фото лет десять, наверное. Там еще старый диван.

– Правда? – выдыхаю я.

– Конечно! – кивает он. – Серый. А сейчас – белый. Мы его на той вечеринке и сожгли к херам. Даже не помню, что за праздник был.

– Твой друг – придурок! И как только Влада его терпит?

У Ромыча очень специфическое чувство юмора. Развел меня, как лохушку, а я повелась. Видимо, сказываются гормоны.

– Что есть, то есть! Ну, показывай, наше сокровище!

Я тяну его за ладонь, и мы замираем около малышей.

– Боже! – шепчет Матвей, приобняв меня за талию. Ну, как за талию. За то место, где она должна быть. С двойней я набрала шестнадцать кило и похожа на слониху. – Они просто прекрасны. Такие крошки. Спасибо тебе, родная моя!

– Это тебе спасибо, Матвей. Ты обещал сделать меня счастливой, и не обманул.

– Я так тебя люблю!

– А я тебя!

Он припадает к моим губам, и целует мягко, нежно, словно бережет.

– Эй! Что за ваниль?

– Привыкла к страстным поцелуям, Кремлева?

– Ты сам приучил, Кремлев!

– Тебе нельзя трахаться, а у меня яйца гудят. Чтоб не разгоняться! Хотя, может, подрочишь мне в роддоме?

– Извращенец! – шутливо бью его кулачком в плечо, а потом целую его снова.

– Потерпи немножко. Нас скоро выпишут.

Заниматься сексом нам запретил врач два месяца назад. Я худенькая, и двойня для организма была большим испытанием, плюс низкое предлежание плаценты. Справлялись мы подручными средствами, в виде орального секса и петтинга.

У нас была пышная свадьба, мы поженились через месяц после моей мамы. Не так давно она родила еще одного братика, Марка. Старшего сына зовут Михаил. Они с Денисом живут в Китае, и очень счастливы.

Первые два года после свадьбы мы с Матвеем учились и работали. Он уговорил меня пойти к нему ассистентом, а затем мы открыли собственный стоматологический кабинет, который расширился до небольшой клиники с детским отделением.

Отец скончался полтора года назад от язвы желудка, вызванной приемом препаратов. Это было ожидаемо, но я все равно безумно счастлива, что смогла подарить ему несколько лет жизни, наполненных счастьем и радостью.

Я долго не могла забеременеть, спустя год после свадьбы мы начали пробовать, но ничего не получалось. Я считала дни цикла, делала березку после полового акта, пила витамины – но все было впустую. Мы обследовались вдоль и поперек, чтобы узнать, что совершенно здоровы. Потом забили на это дело, ездили отдыхать, но ничего не получалось. Тогда мы вступили в протокол эко, в котором получилось всего два эмбриона, но ни один из них не прижился. Меня отправили на плановое обследование матки – гистероскопию, которая тоже показала, что все хорошо. Матвей поддерживал меня, когда я рыдала после очередного пролета. Мы откровенно поговорили и решили, что, если не получается, значит, еще не время. Приняли решение открывать клинику, я занималась получением лицензии, а он закупкой оборудования и подбором персонала. Времени вообще не было, мы дико уставали и были заняты по горло. В один из дней у меня случилась задержка.

– Сделай тест! – сказал мне муж.

– Ой, – поморщилась я. – Сто тысяч их делала. Сбой, наверное, от нервов и переутомления.

Но он настоял. А через пять минут я стояла в шоке, сжимая в руках тест с двумя ярчайшими полосками. Матвей скакал от счастья до потолка, а потом кружил меня так, что мы свалились на диван, и сломали его ножку. Так у нас появилась королевская двойня. А я до сих пор не могу поверить, что эти маленькие комочки – наши дети, а мы – родители.

– Как ты думаешь? Какой у них будет характер? – спрашиваю я, прижимаясь к твердой груди своего мужа.

– Характер не знаю, но уверен, что они будут счастливы. Ведь в любящей семье рождаются самые счастливые дети.