Семнадцать белых роз

5

Поразительно, но за выходные она ни разу не вспомнила о Сиде-большом! Она не вспоминала также о журнале, о бывших коллегах, с которыми дружила; о Хелен; о розах, которые так и остались стоять у стола. Теперь навсегда забытые… Семнадцать белых роз. Большой букет из тридцати четырех роз она вынесла в банкетный зал, и там его растащили по цветочку другие девушки.

А потом — казино, и с утра она — миллионерша. Потом — Майк… Элли покраснела, вспомнив, какие ей снились сны после субботнего вечера, когда страсть только разгорелась, но так и осталась неудовлетворенной. И в теле, и в душе…

И среди всего случившегося большой загадочной фигурой выделялся Генри Микст, который сумел возбудить в ней интерес совсем другого свойства. Итак, у нее на раздумья — две недели, так удачно совпавших с поездкой в Альпы. Если, конечно, Сид-маленький даст ей возможность заняться хоть чем-то, кроме себя самого.

Щенка ей сразу же по приезде предложили поместить в специальный пансионат для домашних животных, построенный при отеле. Он предполагал круглосуточный уход и даже прогулки с кинологом, а также, по желанию хозяев, животное можно было в любое время суток забирать. Элли поняла, что этот вариант как раз для нее, и быстро «записала» Сида в номер-люкс для собак.

Курортный поселок располагался в горах, чуть выше одного популярного провинциального городишки, и как показалось Элли, был не столько интересен с точки зрения активного отдыха, сколько настраивал на созерцательный лад. Вокруг все было красиво: и яркое небо, и сочно-зеленая трава, чуть тронутая «сединами» осенних туманов, и пронзительные краски чистейших озер, и шаловливые горные ручейки, благодаря которым местный ландшафт украшали маленькие мостики. И даже местные жители, чьи коттеджи гнездились на склоне предгорья (точно такие же, как сгрызенные Сидом глиняные домики), казались Элли сказочными персонажами, сошедшими с картинки про эльфов и лесных гномов.

Домики здесь и впрямь были прелестные, она даже поинтересовалась, за сколько такие можно купить, ведь должна же сбыться ее многолетняя мечта! Но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что не стоит выбирать такое отдаленное место для отдыха. Ведь из Нью-Йорка сюда долго добираться…

Ежедневные прогулки по склонам, то в одиночестве, то с рычащим, визжащим и прыгающим от счастья Сидом, приносили ей такое наслаждение, которого она давно уже не испытывала. И однажды, когда первая неделя уже подходила к концу, Элли поняла, посмотрев в зеркало, что близнецы в общем-то были правы, уверяя, что ее лицо сильно меняется от настроения. И количество лет, которое ей можно дать при беглом взгляде, сильно зависит от того, есть ли рядом Сид.

Сид рядом был, но Сид-маленький: рыжий, веселый и очень искренний в своем проявлении счастья. Глядя на него, Элли тоже становилась маленькой, вернее — молодой. И в пятницу утром, глядя на себя в зеркало, она поняла, что больше двадцати ей теперь не дашь. Итак: чистый воздух, здоровый сон, отсутствие переживаний и общество веселого щенка — способны лучше пластической хирургии убрать десять лет с лица любой женщины. К такому выводу пришла Элли и решила по приезде в Нью-Йорк запатентовать его среди друзей и знакомых, как лично разработанный и протестированный рецепт.

Иногда она, правда, вспоминала про Майка. И понимала, что ко всему вышеперечисленному можно было бы добавить еще и страстного молодого любовника, тогда счастье станет абсолютным. Нет, лучше не надо. Она боялась состояния абсолютного счастья. Потому что это всегда длится недолго, а после — неизбежно наступает черная полоса. Все в природе уравновешено. Как день и ночь. Поэтому не стоит думать о Майке… Не стоит…

Все равно не стоит!

Неужели она влюбилась? Нет, это просто физическое влечение. Поэтому — не следует себя волновать всякими ненужными мыслями!

Она прекрасно себя чувствует и без мужчины. И без друзей. И за эти четыре дня ей по-настоящему ни с кем не хотелось говорить. Да, так и было.

Элли довольствовалась случайными короткими диалогами с метрдотелем, с официантами в кафе и конечно же с Сидом-маленьким, который очень любил поболтать. Обычно они выходили на склон, шли по узкой тропе вверх, чтобы посмотреть оттуда на панораму окрестных деревень, съедали по бутерброду с ветчиной и быстрым шагом сбегали обратно. Во время таких прогулок Элли всегда ему что-то рассказывала, а он подтявкивал в нужных местах, словно понимал, о чем речь.

У него-то, как раз, было то самое состояние абсолютного счастья. Он, правда, немного ревновал свою хозяйку к отдельному номеру, в который ему заходить не разрешалось, но своим собачьим «люксом» был тоже вполне доволен, по крайней мере, там-то уж никто не ругал его за изгрызенные и разорванные вещи… А сколько в нем было интересных и вкусных игрушек!

Однако их безмятежное счастье на двоих закончилось неожиданно и резко. В субботу они, как обычно, отправились гулять по склону, и тут у Элли «ожил» мобильный телефон.

Дело в том, что, как только она поселилась в номере и предупредила Валентину, что все в порядке, мобильный за ненадобностью был отключен. Звонки людей из далекой нью-йоркской жизни были сейчас абсолютно лишними. Но вчера случилась неприятность: она окунула в душ свои часы, которые имели отнюдь не швейцарское происхождение, и, несмотря на то, что были заявлены как водонепроницаемые, быстро пропитались влагой и встали. Пришлось использовать мобильный телефон, чтобы не опоздать к обеду. Горячий обед от местного шеф-повара любили и ценили даже самые богатые и взыскательные клиенты. Вообще ей повезло с публикой, та в этот раз подобралась на редкость демократичная, что бывает далеко не всегда, как сказал ей метрдотель.

Итак, в субботу, отправившись гулять, Элли взяла с собой мобильный телефон и, когда они с Сидом дошли до любимой лавочки на самой верхотуре, позвонила Валентина.

— Я только одного не понимаю!

— Здравствуй, Валентина.

— Да. А где слон?

— …

— Что ты молчишь?

— У меня нет слов. А ты не хочешь спросить, например, как мне отдыхается?

— Известно как. Мне доводилось бывать на таких курортах. Красота и кормят от пуза… Ну так все-таки: где слон?

— Дался тебе этот слон! Не знаю, в какой-то коробке.

— Нет его ни в одной коробке! Я все перерыла.

— Зачем ты рылась в моих вещах?

— Я не рылась в твоих вещах. Я их просто перетаскивала в одно место, как ты попросила. А слон должен быть в отдельной большой коробке. С насосом. Ты сама сказала. Но его нет.

— Значит, близнецы забрали его обратно. Или вообще не привезли.

— Кстати, Майк звонил. Обижается, что ты отключила мобильный.

— Что ему от меня надо? — почему-то краснея, пролепетала Элли.

— Не знаю. Джим получил большую премию за интервью со стриптизершей. Теперь они не вылезают из этого клуба, уже на правах обычных клиентов.

— Что им — простых девчонок мало? — Элли попыталась скрыть явную ревность в голосе. Не удалось.

Валентна расхохоталась:

— А тебе какая разница? Волнуешься за друзей?

— Да!

— Не бойся, сами разберутся. Они уже взрослые мальчики. Если любят таких взрослых девочек, как ты… Ну как Швейцария? Видела свои домики?

— Видела. Ой, Валентина, у меня такое лицо стало! Мне больше двадцати не дашь! Правда! Это — горный воздух.

— Это — отсутствие старого любвеобильного Сида. Кстати!

— Что?

— Как он? То есть Сид-маленький?

— Прелестно! У него отдельный номер для собак. Он так рад! Он просто… — Элли вдруг оглянулась вокруг. Сида нигде не было видно. — Сид! Сид! Где ты, маленький засранец! А ну иди ко мне! Сид!

— Убежал? — Валентина вздохнула. — Ну давай, ищи. Звони, если будут новости.

— Сид! — Элли не на шутку испугалась. — Сид! Где же ты! Сид!

Она уже забыла про Валентину, мечась из стороны в сторону. Щенка не было видно. Элли обошла все кусты, облазила все ближайшие скамейки и мостки, спустилась почти к самому отелю, потом забралась повыше в гору, но тщетно…

Выбившись из сил, совершенно позабыв о времени и обеде, задыхаясь от слез, она уселась прямо на землю и обхватила голову руками. Что еще можно сделать, она не знала. Руки и подбородок дрожали, голос почему-то осип, и кричать она больше не могла.

Внезапно в ее руку ткнулось что-то мокрое и холодное, тут же раздалось знакомое поскуливание, и, резко вскинув голову, Элли увидела грязного и абсолютно счастливого Сида. Рядом, загораживая от нее вечернее солнце, стоял кто-то в охотничьих сапогах.

— Сид! — просипела она, подхватывая щенка на руки. — Я тебя убью!

— Ну зачем же так? — раздался над ней знакомый голос. — Вы же только что рыдали оттого, что он потерялся. А теперь собираетесь убивать…

Она подняла голову, приставив ладонь к глазам, чтобы не слепило солнце, и обомлела. Перед ней стоял Генри Микст. Популярный продюсер и гениальный режиссер. Автор шоу и знаменитых телепроектов. Собственной персоной.

— Вы что?

— То есть?

— Вы что, специально за мной везде ходите? — Она тут же поняла, что сморозила глупость. К тому же голос у нее ужасно сипел.

— Вы не поверите: я здесь живу! — Он махнул рукой вверх, где на склоне красовалось несколько симпатичных коттеджей. — Во-он в том синеньком домике.

— Вот как!

— Да, а вы что тут делаете? Вы должны сидеть в Нью-Йорке и размышлять над моим предложением.

— Я размышляю. Только здесь. Здесь лучше думается, понимаете?

— Понимаю. Именно поэтому я приехал сюда… Отдохнуть перед началом длинного сезона.

— Хм. — Элли покосилась на синенький дом.

— Не верите? Пойдемте в гости. Силу там ужасно понравилось. Мы сразу друг друга узнали, завиляли хвостом, полезли целоваться… Да, рыжая морда?.. А пока вы тут увлеклись телефонными беседами, мы немного половили лягушек. И поели моего охотничьего супчика.

Элли потеряла дар речи. Значит, пока она рыдала, пока она ползала под лавками, обдираясь о колючие кусты, пока она тонула в ручьях, эти двое преспокойно наслаждались обедом. И даже не удосужились предупредить ее об этом!!!

— Да вы знаете кто после этого?!

— Кто? — Генри насмешливо смотрел на нее.

— Вы самый… Как вы могли! Я чуть с ума не сошла! Уходите.

— Как это?

— Уходите и не смейте больше приближаться к моей собаке!

— А я думал, мы в гости пойдем, раз уж встретились.

— Черта с два! И считайте, что я дала вам окончательный ответ: НЕТ! Ищите себе другой типаж для вашего проекта. Пойдем, Сид.

Но щенок и не думал уходить. Лукавый предатель бегал кругами возле великого продюсера и преданно заглядывал ему в глаза. Он-то был согласен на любые условия, лишь бы участвовать в очередном проекте ловли лягушек.

— Сид! Ты что, не идешь со мной? — Элли села на корточки и протянула к нему руки.

Тот отбежал, спрятался за сапог Генри и не дал себя схватить.

— Ты что делаешь, Сид? Ты — мой щенок!

Но спаниель, привыкший к тому, что хозяева меняются почти каждый день, видимо, не думал пока выбирать кого-то одного. Да, кажется, с этой девчонкой он проводил времени больше, чем с остальными, зато вот у этого дядьки есть потрясающее болото возле дома. И очень много лягушек. И очень вкусный суп. Лучше всякого мяса и собачьего корма из консервных банок!

Нет, пожалуй, он останется с дядькой. По крайней мере, пока не кончатся лягушки.

— Ну знаете!

— Да отпустите вы его со мной, а вечером я его верну. Назовите ваш номер…

— У него свой номер.

— В собачьем корпусе?

— Да.

— Ну что же вы, Элли! Говорите, что любите своего пса, а сами даже не можете потерпеть, пока он вырастет.

— Да, вам легко говорить, а он съел всю мою квартиру за одну ночь!

Генри рассмеялся.

— Я же предлагал отдать его мне в первый же вечер. Мы с ним улетели бы сюда уже в воскресенье…

— Не волнуйтесь: мы с ним прилетели сюда в понедельник. И с тех пор грызем и рвем все швейцарское, фирменное.

— А детей своих вы наверно вручите няньке. Потому что от них много шума и беспорядка в доме.

— Давайте обойдемся без взаимных оскорблений.

— А что такого я сказал?

Но она его не слушала:

— Сид, идем домой! Ты что, остаешься?.. Ты куда?!

Щенок со всех ног несся вверх по склону, в сторону синего коттеджа с башенками.

— А вы сами не идете ко мне?

— Нет!!! Номер восемнадцать. Всего хорошего!

Элли быстро побежала вниз по тропе. Черт бы побрал этого продюсера! Она осталась без вкусного горячего обеда, и теперь придется заказывать себе что-нибудь в кафе. Это просто возмутительно! А они там наловились лягушек, наелись охотничьего супчика и, судя по всему, собираются еще трапезничать и всячески наслаждаться жизнью.

Мобильный телефон она решила больше не включать до возвращения в Штаты. Потому что пока звонки приносят одни неприятности и, так или иначе, являются причиной проблем. Лучше совсем без него. Она вдруг стала рассуждать как ее бабушка, которая иногда принималась выступать против достижений цивилизации. Ах, как хорошо было двадцать лет назад, когда мобильной связи еще не изобрели! Как независимо, наверное, чувствовали себя люди. А теперь ты словно на длинном поводке: в любой точке планеты тебя могут достать и притянуть к себе… Теперь Элли согласилась бы с бабулей на сто процентов!

Сид вернулся глубоким вечером, словно ребенок, которого мама отпускала на весь день в Диснейленд: грязный, уставший, но совершенно обалдевший от счастья.

— Я возвращаю его вам в целости и сохранности. Мы поужинали, задавили двух лягушек…

— Фу!

— Да, вам нужно его помыть. Знаете ли, местные лягушки имеют очень резкий запах.

— Я уже успела это оценить. Только потрудитесь объяснить мне одну небольшую деталь.

— Какую?

— Почему ВЫ его крадете, выгуливаете до одурения, валяете где попало, а МНЕ его приходится мыть? А?!

— Ну хорошо. — Генри потянул поводок из ее руки. — Я вымою его сам, а верну утром.

— Вот вымойте и верните! Только не утром, а сегодня же вечером!

— Но это уже будет ночь. И потом: кто же после ванны выходит на улицу? После ванны полагается понежиться в теплом махровом халате и ложиться баиньки! А вы хотите, чтобы мы по осенней ночи тащились так далеко! Нет уж, извините. Придем только завтра утром. Пойдем, Сид.

— Вы что? — Элли схватила продюсера за рукав и стала тянуть на себя, задерживая в дверях. — Вы что, решили переманить у меня собаку? У вас что, денег не хватает свою купить?

Как ни странно, он оставался спокоен.

— Нет, просто в детстве у меня был точно такой же спаниель. Мы вместе выросли и повзрослели, как два брата. И с тех пор я питаю слабость к этим рыжим ушастым обормотам! — С этими словами он наклонился к собаке, и та преданно лизнула его в ухо.

— Ну все! Мне надоело! Забирайте его и уходите. Завтра утром я вас жду, и чтобы больше мы никогда не встречались, лягушек не ловили и в гости к вам не ходили. Ясно?

— Есть, сэр! — ответил Генри, принимая стойку морского офицера.

— Вы что, на флоте служили? — против воли поинтересовалась Элли, оглядывая характерные выпуклости на плечах и бицепсах, выступающие под тонкой спортивной курткой.

— Было такое.

— Заметно. Вас там как следует накачали.

— Что поделаешь: папа хотел сделать из меня морского офицера. А видите, что получилось? — Генри разочарованно развел руками, как будто говорил о какой-то неудаче. — Как говорится: что выросло — то выросло.

— Только не надо рассказывать мне о трудном детстве и тиране-отце! Знаем мы эти сказки!

— Не буду.

— Вы все придумали. Я вам не верю.

— Вот те раз. Я, можно сказать, открываю вам душу, а вы — «не верю»!

Элли зевнула. Может, он и великий продюсер. Может, даже и великий режиссер, но она не собирается делать из него кумира. И общаться будет запросто, как с любым из своих приятелей. Как с близнецами, например. И вспомнив про Майка, она решительно взялась за ручку двери.

— Ну вот что, дорогие мои. Мне пора спать. У меня режим. Завтра в восемь я хочу видеть Сида, потому что в половине девятого мы обычно отправляемся на прогулку.

— Кстати, режим вам идет на пользу. Здесь вы выглядите намного лучше, чем в Нью-Йорке. Вам, простите, сколько лет?

— Я жду вас в восемь. — Она выразительно надавила на ручку двери.

— Я могу доставить его хоть в семь.

— В восемь.

— Как скажете, мисс. Спокойной ночи. Пусть вам приснится мужчина вашей мечты.

Элли с размаху захлопнула за ним дверь, и в ответ услышала знакомый заразительный смех.

— Да какой он режиссер! — пробормотала она, залезая в душ. — Так, шут гороховый… неопределенного возраста…

Ночью ей снился Майк. Несколько часов они занимались любовью, а потом почему-то пришел Генри, надел ей на палец кольцо и предложил выйти за него замуж. После такого поворота событий Элли проснулась в холодном поту и резко села на постели. Часы показывали девять. Никакого Сида, разумеется, в номере не наблюдалось, и в дверь за все утро никто не постучал, иначе она бы услышала.

Элли пробрала легкая паника. Натянув одежду, она бросилась к метрдотелю, чтобы узнать, не оставлял ли ей кто-нибудь записок или собак? А может быть, Сида привели непосредственно в его номер, потому что она крепко спала? Но оказалось, что никто не приходил.

Это было уже слишком.

Она попыталась осознать причину такого поступка. Было несколько вариантов. Может быть, с ней просто не хотят считаться. Она же не великий корректор. А он — великий режиссер. Это первый вариант. Второй — Сид отказался идти в отель или сбежал по дороге. А может, он, несмотря на вчерашнюю ванну, с утра снова нахватался лягушек, и его пришлось мыть по второму разу, поэтому они с Генри опаздывают. Тоже вариант. Может быть, стоит подождать?

Элли вздохнула, посмотрела в зеркало и отметила, что после вчерашнего дня ей уже не двадцать. А где-то двадцать три. И все из-за этого гения!

Она спустилась на открытую веранду со столиками и заказала на завтрак омлет. Солнце уже не припекало, а только ласково грело, не давая холодному воздуху забраться под куртку или остудить чай… С веранды были отлично видны домики на склоне большой горы, среди которых находился и коттедж Генри Микста. Элли узнала его по белым башенкам, которые выделялись яркими пятнами на фоне желто-зеленого пейзажа. Но, конечно, рассмотреть подробности не представлялось возможным. Интересно, что сейчас делает Сид? Может, наплевать на условности и просто туда сходить и закатить хороший скандал?

И тут она заметила, что ребенок за соседним столиком играет небольшим театральным биноклем.

— Простите, — обратилась она к пожилой даме в очках, которая, скорее всего, являлась нянькой малыша, — а можно мне на секундочку позаимствовать ваш бинокль?

— Можно, только дальше ста метров вы ничего не увидите, — улыбнулась та.

— Мне больше и не надо! — Она схватила игрушку, чуть ли не силой вытащив его из рук мальчишки, и припала к объективам. Видимость действительно была отвратительной. Однако фигурки на склоне стали вполне узнаваемы и можно было даже понять, чем они заняты. Элли навела резкость на голубой домик с белыми башенками и чуть не выронила бинокль. Оказывается, никто и не собирался возвращать ей щенка! Оказывается, там, без нее, все прекрасно себя чувствовали! На склоне, удобно устроившись на больших камнях, сидел великий продюсер и тоже разглядывал окрестности, но в подзорную трубу. Вокруг него нарезал круги ярко-коричневый комочек-Сид.

Элли начала душить ярость. Она резко выдохнула, еще раз приставив бинокль к глазам, и в этот момент Генри через свой оптический прибор увидел, что они заняты одним и тем же, и приветливо помахал ей рукой. Как ни в чем не бывало!

— Ну все. Сейчас одним гением на свете станет меньше.

Она вскочила из-за стола, хлебнув напоследок большой глоток горячего чая, и вприпрыжку побежала по узкой тропинке, где еще вчера утром они безмятежно гуляли с Сидом. Расстояние до домика Элли преодолела за двадцать минут. Сердце от быстрого бега выпрыгивало из груди, а голос охрип. Именно это обстоятельство, к счастью, не позволило ей сразу накричать на Генри.

— Вы! Вы!

— Отдышитесь немного, Элли. Кстати, доброе утро… Сид! Иди посмотри, кто к нам пришел.

— К вам пришел! А ну отдавайте мою собаку!

— Не рычите. У вас плохо получается. Ваш нежный сиреневый голосок идет вам гораздо больше.

— Почему сиреневый? — прохрипела она, падая на лавочку, возле которой был врыт в землю летний уличный столик, и оглядываясь по сторонам.

Усадьба действительно красива и внушительна, отметила про себя Элли, а главное — правильно расположена на склоне. Но сейчас ей было не до того, чтобы восхищаться ландшафтом.

— Не знаю, ассоциации. Вы, как я понял, любите завтракать на открытом воздухе. Вам какой чай заварить?

— Черный. Если сиреневого нет.

— Сейчас мы попьем чайку… Можно, кстати, и вина. У меня есть чудное итальянское.

— Время — одиннадцать утра! — Она никак не могла отдышаться.

— Ну и что? Это Европа. Здесь пьют по бокалу — другому перед каждой трапезой.

— Я уже потрапезничала, и вы это видели. Между прочим, из-за вас не доела завтрак.

— О-о! А после этой пробежки вы и подавно проголодались. Ну что, Сид, покормим нашу гостью?

— Послушайте, Генри, если вы не хотите со мной поссориться, перестаньте говорить о Сиде, как о своей собаке.

— Ну хорошо, хорошо, не буду. Просто вы так забавно дуетесь! Откушайте со мной то, что приготовила моя драгоценная Роза. Я сейчас накрою на стол.

— Кто такая Роза? — осторожно спросила Элли, покосившись на дверь веранды.

— Это моя здешняя домохозяйка и кухарка в одном лице. Отменно готовит блюда местной кухни.

Он накормил ее какими-то странными, но волшебно вкусными оладьями, потом еще жарким из говядины. А после вишневого пирога и чая Элли почувствовала, что не может встать и с трудом может говорить.

— Ну как вам здесь?

— У вас прелестный дом. По крайней мере, отсюда так кажется.

— Хотите, покажу остальное?

— Не сейчас… — простонала она, пытаясь сохранять светское выражение лица.

— Объелись?

— Ну что вы!

— Да не стесняйтесь! Можете полежать в доме.

— Ну что вы!

— Ну хорошо, давайте немного помолчим, сейчас приступ сытости пройдет.

А он почти милый! Хотя и вредный, успела подумать Элли и не заметила, как задремала на удобной лавочке под мягкими лучами осеннего солнца.

Генри вынес меховой плед, укрыл ее и приложил палец к губам, когда Сид со всего разбега собрался запрыгнуть к ней на колени. Сид понял его жест, затормозил, немного подумал и отправился откапывать лягушку. Третью за утро.

…Когда она проснулась, было уже два часа дня.

— Бог ты мой… Я что — спала?

— Да, и преспокойно. Как дитя.

— А почему вы меня не разбудили?

— Сид как раз хотел вас разбудить, а я ему не разрешил.

— Почему? — Элли было неловко до ужаса. Заснуть в гостях у незнакомого человека! Да еще у какого!

— Вы прекрасны, когда спите. Такая красота, такая безмятежность… Знаете, глядя на вас, я даже придумал еще один телепроект. «Для тех, кто спит». — Он засмеялся. — Вы в главной роли. Просто спите в эфире… и все!

— Перестаньте говорить глупости. Я уснула, какой кошмар!

— Ничего ужасного я в этом не вижу. Вы просто набегались, потом наелись, плюс свежий воздух…

— Да. — Она огляделась вокруг и снова вспомнила о своих глиняных игрушках, которые съел Сид. — А я всю жизнь мечтала именно о таком домике в горах.

— Он у меня не один. Остальные я строил, где потеплее.

— А, ясно. — Элли была наслышана о странах и островах, где голливудская богема предпочитала закупать участки земли.

— Но этот почему-то люблю больше всего, — продолжал Генри. — И каждую осень приезжаю сюда один. Мне нравится осень в горах. Эту красоту не всякий способен оценить, но она так цепляет!

Элли с интересом смотрела на него.

— Надо же! А я ведь тоже люблю отдыхать осенью. У меня семья живет в Мичигане, я все время брала отпуск в октябре и уезжала к ним. Я люблю воду. Меня успокаивает созерцание спокойной водной глади.

Генри вдруг радостно подпрыгнул:

— Так поехали завтра со мной ловить рыбу! Я вам такие места покажу!

— Рыбу?

— Вам не надоело гулять среди лавочек и мощеных дорожек?

— Очень красиво, между прочим.

— Да разве это красота! Вам нужно увидеть настоящие здешние леса! Знаете, какой там воздух? Голова закружится.

— Ну… поедемте. А вы на машине?

— Да что вы. На машине туда не проедешь, тропы слишком крутые. Это я просто так говорю «поехали»… — Он улыбнулся. — Хотя у меня есть два прекрасных горных велосипеда.

— Оба ваши?

— Нет, один жена оставила в наследство.

— А где же она сама? — Элли вспомнила слова Валентины о том, что писали в газетах.

— Она меня бросила. Представляете?

— Ах вы, бедняжка. Пожалеть?

— Нет, пока рано. Наши отношения еще не настолько продвинулись!

Элли по привычке замахнулась, чтобы стукнуть его по плечу, но вовремя опустила руку. Близнецам за такое давно досталось бы.

— Ну так вы едете? Или идете пешком?

— Хорошо. Давайте сходим. Мне кажется, что лучше пешком.

— А вы не устанете? Идти довольно далеко.

— Нет, я в детстве наматывала километры по берегу озера, где мы жили. Так что мне не привыкать.

— Отлично. Заходите завтра за нами часов в семь.

— «За нами»? Генри, я забираю Сида себе.

— Пусть поживет у меня! Разве можно сравнить такое раздолье с гостиничным номером, пусть даже специально для собак и пусть даже люксом?

— Единственное, чего там нет, это вонючих лягушек!

— Для него они — самое ценное.

— Я забираю его, и мы уходим!

— Как! А обедать?

— Поедим в отеле… Черт! Опять опоздала на фирменный обед!

— Какой?

— От шеф-повара.

— Разве Роза готовит не лучше вашего шеф-повара?

— Лучше. Но нам все равно надо идти, пока не закрылись магазины.

— Вы собираетесь в город?

— Да. Мне нужно подготовиться к рыбалке.

Генри подавил смешок:

— Удочки и прочая амуниция у меня есть.

— Но мне нужно купить теплые брюки, куртку и шапку. — Элли потерла между пальцев свою тонкую штормовку, как бы подтверждая, что теплой одежды у нее нет.

— Стоит ли тратиться ради одного случая?

— Стоит. Не каждый раз с известными продюсерами на рыбалку ходишь.

— Давайте считать, что мы с вами просто приятели. Элли, а почему вы не хотите еще со мной посидеть?

— Но мне же надо купить теплую одежду. — Она сделала серьезное лицо. — Кстати, все время забываю спросить: сколько вам лет?

— Это действительно кстати. Мне недавно исполнилось тридцать.

— Сколько?!!

— А почему это вас так удивляет? Вы же сами на прошлой неделе отмечали тридцатилетие. Мне Майк говорил. У нас с вами именины с разницей в три дня. Вот так-то!