Шаг к бездне

Глава 4. Затерянные в роскоши

Охранник вышел первым и вежливо открыл дверь Анне, предлагая помочь спуститься. Она шагнула на гравий, инстинктивно поправив растрёпанные волосы. Илья вылез следом, хмурый и настороженный. Перед ними тут же показался Митя: высокий, в дорогом пальто, чуть осунувшийся от напряжения, но явно довольный собой. Он шагнул к Анне.

— Аня, дорогая! Как же я рад, что вы целы! — Он улыбнулся. — Я боялся, что твой телефон не перехватят наши операторы. Но у нас есть всё нужное оборудование, и мы-таки нашли тебя по обрывкам сигнала.

Анна почувствовала, как её охватывает волна смешанных чувств — желание прижаться к Мите и оттолкнуть его одновременно. Она зажмурилась на мгновение, решая, что сказать. Но Митя не дал ей заговорить: уже переключился на Илью, которого двое охранников обступали по бокам.

— А это, видимо, тот самый оперативник, да? — Митя окинул Стрельцова холодным взглядом. — Неудивительно, что вы оказались в таком переплёте.

— Приятно, что вы обо мне так высоко думаете, — отозвался Илья с сарказмом. Он стоял чуть расставив ноги, готовый в случае чего пустить в ход кулаки, хотя шансов у него явно было немного.

Митя даже не скрыл усмешки:

— Ладно, давайте не будем устраивать сцену на пороге. Я не зверь. Илью мы разместим в гостевой комнате, где к нему, если надо, вызовут врача. Ань, ты, надеюсь, не против, если он посидит под присмотром? Всё-таки его объявили главным подозреваемым. Мне бы не хотелось, чтобы наши встречи с тобой кто-то срывал.

Илья сжался, сдерживая вспышку гнева, но Анна уже почувствовала, как его заливает ярость. Она тронула его за локоть:

— Илья, давай пока не будем спорить, хорошо? Нам нужна хотя бы короткая передышка.

Стрельцов метнул на неё сердитый взгляд и лишь качнул головой, опуская ресницы. Илью вежливо, но твёрдо повели вглубь особняка, оставляя Анну рядом с Митей. Она оглянулась, видя, как дверь за Ильёй закрывается, и в душе вдруг всколыхнулся страх: вдруг Митя разделил их не просто так?

— Пойдём, — пробормотал Митя, мягко касаясь её локтя. — Ты же промокла до нитки, а в здании, судя по сводкам новостей, вообще ужас творился. Тебе нужно в ванну, горячий чай, или, может, бокал вина, чтобы забыть о кошмаре.

Анна сжала губы: такое не забудешь. Но сейчас её накрыла тотальная усталость.

Митя провёл её внутрь: просторный холл, мраморный пол, дубовые лестницы. Откуда-то из колонок лилась спокойная фоновая музыка, в витражных окнах играли отблески света. Анна видела у стен какие-то массивные компьютеры — возможно, части охранной системы. В дальнем углу стоял стол с большим монитором, перед которым сидел кто-то из персонала Мити, отслеживая данные и картинки. Это точно походило на «корпоративное гнездо», нашпигованное техникой и софтом.

— Добро пожаловать в моё скромное убежище, — произнёс Митя с тенью улыбки. — Знаю, ты бывала в моей скромной квартирке в Москве, но здесь всё иначе: своё поместье, где мы можем вести разработки без помех.

— Разработки? — Анна почувствовала лёгкий укол любопытства. — Ты как-то говорил про нейросеть, которая отслеживает утечки…

— О, это не только нейросеть, — гордо кивнул он. — У меня свой RD-центр. Все эти дроны, которые ты уже видела. Я бы хотел внедрить всё это официально в госструктуру, но мешают бюрократы. Или вот тот самый чинуша, который… — Он оборвал себя, хитро прищурившись. — Впрочем, давай сейчас не о политике. Ты устала.

Анна заметила боковым зрением, как один из людей Мити что-то ввёл на пульте, и на экране вспыхнула карта местности. Там мигала отметка «телефон Анны», указывая, где именно они перехватили её. Промелькнула мысль: «Меня действительно вёл этот сигнал, он в курсе любого моего движения…» В отдельном окне «висело» видео с дрона, которое транслировало картинку грузовика, что они нашли в дворе здания ведомства.

— Так это ты его нам прислал?..

Митя лишь скромно кивнул и призвал её к одной из дверей, за которой оказалась уютная спальня с высоким окном и прикроватными светильниками. В углу — массивная кровать под балдахином, на стуле уже лежали сложенные махровые полотенца и пушистый халат. Анна слегка поёжилась, представляя, зачем здесь всё так приготовлено.

— Душевая за той дверью, — подсказал Митя. — Можешь расслабиться. Я пока распоряжусь, чтобы ужин подали. И… об Илье не беспокойся, ему тоже окажут помощь. Я же благородный, верно?

Она хотела что-то возразить, но слова застряли в горле. Слишком много всего навалилось: и опасность, и телесная слабость, и странная притягательность Мити — его уверенные движения, низкий сексуальный голос. Анна вспомнила их жаркие встречи в Москве, как она мечтала, что всё станет серьёзнее. А теперь сердце кричало: «Осторожней!»

— Спасибо, — выдавила она. — Я быстренько помоюсь и вернусь.

— Не спеши, — шёпотом ответил Митя, скользнув рукой по её длинным каштановым волосам. — Здесь всё под моим контролем. И ты тоже…

В его фразе звучала двусмысленность, из-за которой у Анны задрожали колени. Когда дверь за Митей закрылась, она ощутила, как страх и усталость смешиваются в один комок.

Тёплая вода шипела в широкой ванне, отражая мягкий свет. Анна погрузилась в неё, закрыв глаза и пытаясь выбросить из головы резню, свидетельницей которой она стала, однако мысли об Илье и Кравцове не отпускали: где они сейчас? Всё ли с ними хорошо?

Немного позже, уже завернувшись в пушистый белый халат, она вышла из душевой и увидела, что Митя сидит в комнате, устроившись в кресле, держа в руках бокал чего-то янтарного. При виде Анны он приподнялся:

— Надеюсь, тебе стало лучше, милая. Садись, я сделаю массаж, чтобы снять напряжение.

Анна поколебалась, но ноги всё ещё были ватными. Она осторожно подошла к нему. Митя сел за её спиной на диване, коснулся полотенца, обёрнутого вокруг её волос, и стал умело разминать затёкшие мышцы шеи. Тёплое давление пальцев не могло не вызывать приятных ощущений. Всё бы ничего, если бы не смутное предчувствие, что за этим стоит расчёт.

Она уже хотела отстраниться, когда Митя мягко, но уверенно скользнул ладонью по её руке, а потом поднимаясь выше, до тонкого узла пояса. Его пальцы развязали бант на халате, и он чуть распахнул ткань, обнажая край нежной кожи. Сердце Анны заколотилось так сильно, что казалось, ещё секунда — и она не выдержит. Глаза Мити при этом горели демоническим огнём: в нём смешивались властность и страсть, которая захлёстывала.

— Ты не представляешь, какая ты красивая… — выдохнул он, свободной рукой откинув шёлковый ворот и позволив халату разойтись шире.

Она сглотнула. Всё тело сопротивлялось лишь на уровне рассудка, но горячая волна, зреющая внутри, говорила, что она скучала по этим прикосновениям. Он приблизился, и её руки судорожно сомкнулись на его плечах, как бы выталкивая его и одновременно притягивая к себе. И всё же мозг кричал, что это неправильно — но стоило Мите провести кончиками пальцев по её груди, как любая логика рассыпалась в пыль.

— Митя… — прошептала она, не узнавая собственного голоса, сдавленного и надломленного.

Он наклонился ближе, и тёплый выдох обжёг её шею, заставив вздрогнуть от восторга. Он коснулся пальцами её сосков, лаская их круговыми движениями, от чего у Анны потемнело в глазах. Тело отзывалось мгновенно, а дыхание сбилось так, что она едва ловила воздух.

— Ты… такая… — проговорил Митя, чуть хрипло, прикусывая губу от переизбытка чувств.

Анна заметила, что он и сам на грани: кромка его халата приоткрылась, и сквозь брюки виднелась безошибочная свидетельствующая деталь, насколько он возбужден. Её пронзила волна желания, ладони дрогнули, захотелось прикоснуться к нему сильнее, отдать себя…

Он скользнул рукой ниже, обнимая её за талию, притягивая к себе, а затем пальцы двинулись дальше, внутрь распахнутого халата и вниз. Анна невольно затрепетала: электрический жар пронизывал каждый нерв. Она зажмурилась, чувствуя, что ей уже почти не хочется сопротивляться. Ещё секунда — и всё бы сорвалось в жгучую бездну.

Но в этот миг в дверь негромко постучали, и в проёме возникла фигура одного из охранников. Анна с пылающим лицом отскочила на шаг, машинально запахивая халат, а Митя обернулся с явным раздражением.

— Простите… — пробормотал охранник, краснея от увиденной сцены. — Дмитрий Валентинович, вас срочно к телефону. Там… неотложно.

На несколько секунд повисла взвинченная тишина, а потом Митя бросил на Анну короткий голодный взгляд, тяжело выдохнул и расправил ворот рубашки.

— Ладно, я вернусь, — произнёс он, стараясь скрыть свой жар. — Оставил мобильник охране, чтобы побыть с тобой. Никуда не уходи, Аня…

Он вышел и закрыл за собой дверь, оставив её стоять с бешено бьющимся сердцем, сгорая от неизлившейся страсти и осознания, что едва не уступила собственному желанию вопреки всем тревожным мыслям.

Она неровно дышала, глядя на закрытую дверь и пытаясь вернуть мыслям ясность. В висках всё ещё стучали отголоски неудовлетворённого желания, а тело горело, вспоминая прикосновения Мити. Сердце билось так громко, что она боялась: охранник за дверью может это услышать.

Она прислонилась спиной к прохладной стене и невольно мыслями вернулась в прошлое — к тем ночам, когда они с Митей впервые стали любовниками. Он тогда распалял её мягкими ласками, а потом переходил к чему-то более резкому, грубому, и она, ошарашенная собственной покорностью, так легко шла на всё, лишь бы порадовать его. Она помнила, как он мог сжать ей волосы, притянуть к себе, и его хриплый шёпот: «Я ведь твой господин, да?» — заставляло её кровь кипеть. И она отвечала «да» — тогда это казалось естественным и даже сладостным.

С каждой вспышкой воспоминаний по телу Анны прокатывались волны противоречивых чувств — вожделение смешивалось с горечью, потому что слишком многое в их отношениях оказалось неровным и запутанным. Митя говорил, что любит её, но за красивыми словами нередко сквозил голый эгоизм. Она старалась угождать ему — в постели, в разговорах, закрывая глаза на его резкость и самоуверенность. И после каждого яркого акта страсти в сердце оставалась пустота.

Постепенно Анна стала осознавать, что не хочет больше быть «игрушкой», не желает подчиняться каждому капризу. Слишком много он требовал, слишком часто не брал в расчёт её чувства, зациклившись на собственном удовольствии. Всё это всплыло в памяти сейчас, когда её тело ещё жаждало разрядки, но разум наконец обретал почву, говоря: «Стоп, я не та, что была раньше».

Она сделала несколько шагов по комнате, машинально поправляя халат, чувствуя, что остатки пыла стихают, сменяясь острым осознанием: «Я не хочу так. Не могу. Не буду». Ей казалось, что возвращается здравая мысль: Митя не имеет права распоряжаться ею, а уж тем более ставить под сомнение её желания и границы.

Она выхватила из кармана халата телефон, включила его и уже хотела набрать номер Ильи, как дверь отворилась. Митя вернулся почти бесшумно, одной рукой всё ещё придерживая свой мобильный, а другой уже потянулся к Анне, будто желая продолжить прерванную сцену. Анна едва успела спрятать телефон обратно в карман халата.

— Прости, — негромко сказал Митя, явно недовольный тем, что пришлось отвлечься. — На чём мы остановились?

Но Анна встретила его взгляд ровнее, чем прежде, и он сразу понял, что накал ушёл. Её глаза больше не горели прежней беспомощной страстью; в них сквозило холодное понимание собственной позиции.

— Кажется, — сказала она почти спокойно, хотя внутри ещё бурлили эмоции, — уже ни на чём не остановились.

Она отвернулась к окну, давая понять, что продолжения не будет, и Митя с запоздалым раздражением выдохнул, осознав, что момент упущен. И всё же он никогда не сдавался, именно это в нём и нравилось Анне. Конечно же, он не отступил. Снова приблизился и как ни в чём не бывало продолжил делать ей массаж.

— Анечка, — тихо и уже без былой страсти произнёс он, — если бы твой ведомственный «босс» послушался меня и поставил нашу новейшую систему, никакой утечки не произошло бы, и Илья не стал бы подозреваемым…

— Выгода твоя понятна, — проговорила она сквозь сдавленный вздох, когда его ладони придавили точку на спине. — Ты же вовсе не альтруист, да?

— Ну… — Митя хмыкнул. — Честно говоря, да. Моя компания растёт, акции взлетают как ракета, а после этих скандалов госструктуры ещё активнее потребуют нашу нейросеть. Они будут биться за неё! Только представь себе, что она может: уничтожать баги, находить «кротов»… и это только начало! — Он помолчал. — Ань, надеюсь, ты не подумала, что я ради денег тебя вытащил. Я действительно… дорожу тобой.

Упоминание о её «спасении» было слишком прямолинейным. Анна вскинула голову:

— Но Илью ты держишь «под охраной». Он ведь тоже человек. И, кстати, не виновен…

— Или виновен, — перебил Митя. — Если подтвердится, что Илья — террорист, тогда мы быстро сдадим его властям. И всё. Ты останешься чистой, не забывай: тебя объявили заложницей, а тут я как рыцарь, доказал, что ты ни при чём…

Он опустил голос, приникнув к её уху:

— Скажи, не лучше ли будет признать перед полицией, что Илья тебя похитил? Так мы спасём твою репутацию, а я официально стану твоим покровителем.

Анна дёрнула плечом, выскользнув из-под его рук. Сердце затрепетало от внезапной вспышки: «Значит, он хочет, чтобы я на камеру обвинила Илью? Но ведь это ложь…»

— Но он не… — начала она, но Митя мягко положил ладонь на её губы:

— Тсс, не вдавайся в подробности. Разумеется, это «не совсем правда». Но нам так нужно, чтобы спасти тебя. Может, согласишься ради меня? — Его взгляд стал почти умоляющим, но в глубине синели стальные нотки. — Ты же не хочешь, чтобы тебя считали сообщницей преступника?

Анна на миг замерла. Митя говорил это с той же небрежной улыбкой, что и тогда, когда звал её на ужин в дорогой ресторан, но смысл слов бил по нервам сильнее любого выстрела. Она встала, поплотнее запахивая халат:

— А вдруг он невиновен? Как я могу так говорить?

Митя со вздохом поднялся:

— Слушай, я тебя не заставляю. Но подумай логически: «красная зона» скомпрометирована, все ищут виновного, минуты логов «крота» и Ильи совпадают. И кто лучше подходит на роль козла отпущения, чем «Стрельцов со скандальной репутацией»? Кстати, если его уберут, то как ты докажешь свою невиновность?

Он подошёл ближе, обнял за плечи, и Анна ощутила, как её разум разрывается. Подступало смешанное чувство ужаса, растерянности и влечения. Митя слегка наклонился, коснулся её губ, но Анна отстранилась, чувствуя, что не может больше быть ласковой.

— Откуда ты знаешь про логи? — прошептала она.

— Я многое знаю, — тихо ответил он, пробуя поймать её взгляд. — Представь, Анюта, мы будем вместе, без тайн. Мне надоело скрываться. Я готов… ну, ты понимаешь. Не то чтобы жениться, но хотя бы обнародовать наши отношения. Но вот только как я могу всем рассказать, что встречаюсь с преступницей? Сначала нужно очистить твоё имя, милая.

У Анны в груди ухнуло. Она столько раз мечтала, что однажды Митя сделает серьёзный шаг, но происходящее теперь — совсем не то, о чём она грезила. Илью он держит запертым, ей явно лжёт о многом, а тут вдруг «предложение», да ещё и с такими условиями?!

— Митя, — произнесла она хрипло, — ты же понимаешь, что я не могу так сразу… Мне нужно подумать.

Он улыбнулся «понимающе»:

— Конечно, дорогая. Подумай. Только… будь благоразумна.

Пока Митя вызвал одного из своих подчинённых, деловито переговариваясь с ним о «поставках софта» и «презентации новой нейросети для госзаказа», Анна тихо выскользнула из комнаты. Она хотела найти, куда увели Илью. Длинный коридор тянулся к закуткам, двери были закрыты. У одной из них стояли двое охранников. Ага, значит, сюда.

— Пропустите меня, — потребовала Анна, пытаясь звучать твёрдо. — Мне нужно поговорить со Стрельцовым.

Охранники обменялись взглядами. Один коротко ответил:

— Извините, мадам, но приказ Дмитрия Валентиновича: не впускать никого. Оперативник опасен.

— Он не опасен, — возразила она, повышая голос. — И потом, я здесь гость, разве нет?

— Нам жаль, — повторил второй, пожав плечами. — Приказ не обсуждается.

Анна сжала кулаки, ощущая нарастающее негодование и страх. Илья в полной изоляции — это явно не похоже на «помощь». Но что она может сделать? Спорить с вооружёнными людьми, разъярять Митю? «Чёрт, как всё неправильно…» — мелькнуло в голове. Сжав губы, она развернулась и поспешила обратно, еле сдерживая подступающие слёзы.

Когда Анна вернулась в гостиную, Митя уже ждал её у камина, держа в руке бокал вина. Увидев её встревоженное лицо, он приподнял бровь:

— Ты искала Илью, да? Зря стараешься. Я дал распоряжение беречь вас обоих от глупостей. Ему там не так плохо.

— Ты называешь это заботой? — Анна вскинула подбородок. — Почему же я не могу хотя бы поговорить с ним?

Митя сделал глоток, при этом внимательно изучая её реакцию:

— Потому что разговор может привести к очередной твоей непредсказуемой выходке. Мы же знаем, как горяч и упрям Илья, а ты можешь повестись на его версии… И что потом? Вновь сбежите?

— Но…

Анна не успела ничего возразить: вдруг её телефон, который она держала в кармане халата, завибрировал. Это был короткий сигнал — похоже, мобильник сообщал, что вот-вот разрядится… Митя резко нахмурился, шагнул к ней и попросил:

— Дай-ка посмотреть.

Она машинально отступила, но Митя уже протянул ладонь.

— Отдай телефон, Аня. Нам не нужно лишних «утечек», помнишь?

— Но это моё личное… — Она опустила глаза, понимая, как нелепо сейчас звучат её слова.

— А ты забыла, сколько проблем создаёт твой телефон, который мы засекли? — хлестнул Митя. — Пойми, я не хочу, чтобы нас отследили. Да и… — он смягчился, видя её растерянность, — я боюсь за тебя. Если кто-то узнает, что ты тут, и решит ударить по мне, ты окажешься заложницей ситуации. Неужели хочешь этого?

Сердце Анны сжалось. Он говорил так убедительно, с этой заведомой «заботой», но в глазах тлело стальное пламя власти. Ей оставалось лишь тяжко вздохнуть, передавая аппарат. Митя тут же отключил телефон.

— Так надёжнее. Обещаю: верну, когда всё уляжется.

— А я могу хотя бы… — проговорила она, чувствуя, как губы подрагивают.

Митя качнул головой:

— Пока нет. Извини, Ань, но ради твоей безопасности я буду жёстким. Ты так и не поняла всей степени опасности. Ты не представляешь, какие люди идут против нас. А ты хочешь бегать по коридорам и общаться с оперативником, которого ищут как террориста…

— Но Илья не террорист! — не сдержалась она, вскидывая взгляд.

— Не важно! — впервые Митя резко повысил голос. — Важно лишь, что медиа и чиновники уже создали образ врага. И если ты не подыграешь им, тоже попадёшь под раздачу. Пойми, не буду я рисковать тобой.

Она прикусила губу, задерживая дыхание. Значит, он намерен продолжать линию: «Илья — преступник». А её заставит сыграть роль «спасённой жертвы». Слёзы досады чуть не навернулись на глаза, но она заставила себя сдержаться.

— А теперь позволь мне заняться делами, — более спокойным тоном произнёс Митя. — И вообще… ты переутомилась. Я попрошу, чтобы тебя отвели в комнату, где сможешь спокойно поспать.

— Ты хочешь запереть меня? — прошептала Анна, отстраняясь.

— Временно, — кивнул он, ни капли не смутившись. — И не называй это «тюрьмой». Это всего лишь… ограничение свободы, пока всё не уляжется. Ты ведь умная женщина. Осознаёшь, что лучше посидеть в шикарной комнате, чем носиться по улицам, где какие-нибудь психи тебя пристрелят.

Анна видела, как охранник уже замер за её плечом. Всё было продумано: никакой возможности улизнуть. Она машинально обернулась на дверь: да, за ней тот же мужчина в чёрном костюме, вежливо показывающий рукой.

— Пойдёмте, Анна Сергеевна, я провожу вас, — тихо произнёс он.

Митя подошёл ближе, будто хотел поцеловать Анну, но она повернула лицо в сторону. В ответ он лишь вздохнул, после чего коротко бросил:

— Пойми, я делаю всё, чтобы сохранить наше будущее. Поверь, мы ещё сможем быть вместе официально. А пока… прости.

И, не дав ей ответить, он коснулся кнопки на смартфоне и открыл дверь. Анна, у которой земля уходила из-под ног, буквально не понимала, как реагировать: по всем признакам это похоже на плен, а он говорит про «будущее» и «любовь»! У неё в голове рождался протест, но слишком поздно — охранник уже вёл её по коридору, заворачивая в секцию второго этажа.

Она оказалась в просторной комнате, заставленной дорогой мебелью. Большое окно выходило на озарённый двор, где мелькали огни, внизу прогуливались двое других охранников. Как только Анна переступила порог, за спиной приглушённо щёлкнул замок. Подойдя к двери, она дёрнула ручку: заперто. И снова тихий стук сердца отдавался гулом в ушах: её заперли, хоть и в роскошных интерьерах. Снаружи слышалось далёкое бормотание охраны, где-то внизу играла негромкая музыка.

Она повернулась к окну, чувствуя острую злость и разочарование. Сомневаться больше не приходилось: Митя заботится — но только в угоду себе. Или он действительно верит, что так её защитит? Чёрт его знает. Анна вспомнила про Илью, сидящего в другой комнате, возможно, в ещё более жёстких условиях. Сжатый кулак дернулся от бессилия. Ей оставалось лишь ждать и искать момент, чтобы вырваться из-под «ласковой» опеки Мити.