Шутка Хаоса

Глава 19 Ариакан. Уличные бои

В какой-то момент для Рэль все показалось неважным, ненужным, бессмысленным, захотелось остаться в объятиях этого смертного навсегда, забыть о бесконечных интригах и цели, о неведомом враге, о Ключе — обо всем.

В конце концов, что значит вечность, если ее не с кем разделить?

«Но это неправильно!» — ворвалась неожиданная мысль.

Она резко отшатнулась.

— Мне надо идти на поиски Ташина, — Рэль избегала его взгляда. — Гложет дурное предчувствие. Нужно срочно его найти.

— Что ты носишься с ним, как с маленьким?

— Ты забываешь, что у него Ключ. С бедового мальчишки вполне станется попасть в беду или хуже того — утратить кристалл.

— Мне всегда нравилась твоя храбрость, но там слишком опасно. Подожди немного. Я скоро приду в себя, и мы вместе пойдем его искать.

— Ты не понимаешь — времени нету совсем. Если мы потеряем кристалл…

Она не договорила, просто устало вздохнула и поднялась.

Конечно, оставлять Йена в таком состоянии нельзя — он сейчас и муху не зачарует, что уж говорить о самозащите. Но у нее есть мощный артефакт, способный его защитить.

Рэль сунула руку в карман, пытаясь найти кольцо Хаоса, но оно бесследно исчезло.

Разве она могла его потерять? Исключено. Кольцо ни за что и никогда не покинет хозяина, если только его не украли…

Перед глазами всплыло ребяческое лицо Ташина.

«Найду и собственноручно удавлю», — мрачно решила Богиня Хаоса.

— Оставайся здесь и набирайся сил, — она не хотела оставлять Йена одного в беспомощном состоянии, но между безопасностью мага и Ключа, не колеблясь, выбрала второе. — Скоро вернусь.

Не оглядываясь, Рэль покинула дом, прикрыв за собой дверь. В лицо подул холодный ветер. Мимо нее с диким ржанием пронеслась испуганная лошадь.

Что она делает? Что творит? Совсем рассудка лишилась в этой смертной оболочке? Он — марионетка, она — искусный кукловод. Так и должно остаться! Нельзя идти на поводу собственных желаний — это чревато крахом. Цель останется целью, средства — средствами.

В области груди что-то заныло, причиняя тупую боль.

«Да что это со мной?! — думала Рэль, быстро шагая по улице. — Откуда вообще взялись эти треклятые чувства?»

Да, у нее была душа, вернее, внутренняя суть, что делала ее такой, какая есть, но эта самая суть никогда не испытывала боли, жалости, сострадания и не причиняла ей неудобства.

Зря, ох зря она отдала частицу внутренней сути, видимо, именно эта частица и заставляет тянуться к Йену, открывая ранее неведомые чувства.

Смертные называют это любовью.

«Все ненастоящее, искусственное, неправильное, — твердила про себя Рэль будто заклинание. — Обман — не более!»

Для смертного любовь — счастье, для бессмертной богини — западня. Слабость, используя которую любой мог ее сломить или попытаться это сделать.

Все это неважно. О каких вообще чувствах может идти речь, когда она на грани потери безграничной власти? Главное — уничтожить того, кто угрожает ее существованию, все остальные малозначительные проблемы решатся позже.

Злясь на саму себя, она шла по пустынной улице, приняв твердое решение покинуть эту компанию.

Сразу, как только решит судьбу Ключа.

***

С неба пикировал синий дракон, раскрыв в немом оскале чудовищную пасть. Из зева вырвалась плеть молнии, угодив в городскую ратушу. Здание моментально вспыхнуло, покосилось и осело.

Люди, бросая оружие, бежали кто куда. Риз их не осуждал. Драконы — не сорги. Эти существа зачастую использовали подвластную только им магию, и противостоять этим чарам могли лишь единицы. К тому же эти бестии почти неуязвимы.

Движения свирепствующего гиганта завораживали. Риз так и стоял, неотрывно наблюдая за тем, как дракон снизился, расточая слепящие разряды по сторонам, видимо, серьезно вознамерившись стереть город до самого основания. То, что не тронуло пламя, методично крушилось ударами могучего хвоста.

Синим драконом управлял всадник, облаченный в черные доспехи, на груди красовался знак принадлежности к Темному Легиону — окутанная облаками полная луна. Лицо воина скрывало опущенное забрало.

«Вот так и выглядит смерть», — как-то отстраненно подумал Риз и почувствовал, как кто-то настойчиво тянет его за рукав, выводя из оцепенения.

— Ты что, смерти ищешь? — лицо Цеты было перекошено от страха, но она не сбежала, как поступило большинство.

Риз огляделся. На площади остались только он, Цета, бард да несколько человек из сопротивления. Их воинственные взгляды говорили о том, что они готовы стоять за родной город до последней капли крови.

Шансов у них почти нет.

— Иди! — он выдернул рукав и отстранился. — Это мой бой — не твой! Спрячься где-нибудь в безопасном месте. Я остаюсь.

С грохотом лопнула новая молния, угловой дом в тридцати шагах тяжело вздохнул, будто уставший пахарь, и просел, выбросив облако кирпичной пыли. Когда все закончится, хозяева вернутся к груде развалин.

По площади опрометью неслись немногочисленные защитники Ариакана, изредка останавливаясь, чтобы выпустить редкую стрелу или тяжелый болт. Стрелки искали укрытие, воины с обнаженными мечами сбились в кучу.

«Неужели не понимают, — злясь, подумал Риз, — что, собравшись в одном месте, они представляют отличную мишень? Достаточно одной молнии, и на площади не останется никого».

— Рассредоточиться! — гаркнул во все горло и очертя голову с мечом наперевес бросился на крылатого ящера.

Драконья чешуя слишком прочная для простого железного клинка, пробить его броню могла лишь гномья сталь или же зачарованное оружие, а его меч, увы, абсолютно обычный и выкован простым кузнецом. Эти существа почти неуязвимы, но именно слово «почти» всегда подразумевает какую-то возможность.

Покрытый шипами хвост описал дугу и отбросил воина как надоедливую муху. От неминуемой смерти Риза спасли доспехи. Его безжалостно протащило по брусчатке, он наглотался пыли и песка, во рту появился солоноватый привкус крови.

— Сейчас проверим, кто кого, — сплюнув на землю, мрачно посулил воин и тяжело поднялся. Его трясло, но уже не от страха, а от адреналина.

Нет, он не сдастся. Отступать — все равно, что признать себя трусом, а он таковым никогда не был и не будет.

Если не он, то кто?

Меч снова на изготовке, в глазах застыло упрямство.

— Чего же ты ждешь?! — что есть силы выкрикнул воин.

Дракон оскалил пасть, прищурил один глаз в презрении и медленно пополз к букашке, которая все никак не хотела умирать. Острые когти громадного ящера оставляли глубокие борозды, вырывая брусчатку и откидывая в сторону. Дракон использовал магию, источая ужас, и Риз почувствовал панику, тело тряслось крупной дрожью, ноги подгибались.

Жизнь была поистине увлекательной, но он смертный и все равно когда-нибудь умрет. Так лучше умирать с мечом в руке, чем от немощной старости или же от отвратительной болезни.

Риз встряхнул головой, пытаясь освободиться от ужаса. Ему не собрать сил для последней схватки, и он упорно отказывался признаться себе в этом.

Дракон медленно приближался, смакуя каждый шаг на пути к жалкому человечишке, возомнившему себя способным справиться с почти бессмертным существом. И спешить ему было некуда.

Со стороны раздался боевой клич.

Риз увидел, как совсем еще молодой воин Лютого преградил путь ящеру, видимо, совсем потеряв рассудок от расточаемых драконом чар страха. Чудовищная пасть распахнулась, высвобождая колючую и вместе с тем смертоносную молнию. По телу парня прошлись яркие искры, охватывая с ног до головы, и он вспыхнул как свечка. Воин Лютого не кричал, не дергался в предсмертной агонии, плашмя упав на разбитую брусчатку. Смерть наступила мгновенно. Все, что от него осталось — ссохшееся, обугленное тело. Запах паленых костей и мяса неприятно ударил в ноздри а.

Серильский воин ошарашено застыл, неотрывно взирая на то, что еще совсем недавно было живым человеком.

Такая же участь ждет и его.

В голове шумело, перед глазами застыл туман.

Со стороны раздался крик Цеты. Девушка о чем-то предупреждала… о чем?

Он с трудом заставил себя поднять голову и увидел над собой огромную лапу дракона.

Смерть была совсем близко, готовая в любой момент сопроводить его за Грань.

***

Поняв, что не сможет остановить воина от безрассудства, Цета прижалась к ближайшей стене. Помост давно превратился в щепки, ратуша сгорела до основания. Рядом в небрежной позе застыл бард, с интересом наблюдая за драконом, на губах играла странная улыбка.

Хвост крылатого ящера отбросил Риза в сторону, но он, превозмогая боль, поднялся, так же твердо держа меч.

«Весь мир сошел с ума», — подумала девушка, видя, как дракон, хищно прищурившись, направился к рыцарю.

Цета закрыла глаза и принялась молиться Самаэлю. Никогда прежде она не взывала к богам, никогда не просила у них помощи и защиты, даже когда ее пытали и вели к виселице.

Но все когда-то приходится делать в первый раз.

— Самаэль, милостивый заступник, приди и оборони нас, защити от зла таящегося, от беды неминуемой, — тихий шепот заглушал грохот, поднятый драконом. Она так и стояла с закрытыми глазами, приложив ладони к губам. — Дай нам сил для борьбы со слугами Тьмы, и не убоимся мы, если Ты прострешь над нами длань свою.

Молитва была простая, самая первая, которой учат совсем маленьких детишек, она не заключала в себе никакой магии, всего лишь несла уверенность и покой в смятенную душу.

Закончив молиться, открыла глаза. Риз стоял не шевелясь, зачарованно смотря на обугленные человеческие останки. Дракон поднял лапу, унизанную острыми когтями, над головой воина, вознамерившись превратить того в лепёшку.

Кто-то закричал. Громко и надрывно.

Потом пришло осознание — этот крик принадлежал ей.

Звук — неземной, странный, завораживающий, показавшийся Цете полным безумием — пронесся над разрушенной площадью. Она непонимающе уставилась на сидящего скрестив ноги барда, на коленях которого лежала лира, пальцы же нежно касались струн. Инструмент рождал грустную мелодию, словно скорбел о безвозвратно ушедших, о тех, кто уже никогда не увидит следующей зари.

— Совсем спятил?! — Из глубины души поднялась совсем несвойственная злость, захлестнув волной разум бывшей подавальщицы. Зло на Марка, на судьбу, на весь мир.

— И слава богам! — отозвался бард, невозмутимо играя на инструменте. — Нормальные уже давно покинули площадь. Здесь остались лишь безумцы.

Дракон почему-то медлил, не торопясь нанести последний удар.

Казалось, музыка заворожила крылатого ящера, узкие зрачки устремились в сторону барда, взгляд бессмысленный, будто дракон находился под действием сильнейших чар.

Риз не терял времени даром. Воин подпрыгнул, целясь длинным мечом в око дракона.

Клинок погрузился по самую рукоятку. Ящер дернулся от сильнейшей боли, по инерции отбрасывая рыцаря прочь, но было уже поздно. Сотрясаясь в предсмертной агонии, дракон рухнул, погребя под собой нескольких человек.

***

Смертоносный дождь из железных болтов обрушился на марширующий отряд лучников. Лютый замер, неотрывно следя за его полетом. Попавшие под этот ливень уже не спасутся. Но вопреки всем ожиданиям болты отскакивали от прочных доспехов и бессильно сыпались на землю. Лишь изредка пущенный метким арбалетчиком болт попадал в прорезь шлема, и тогда враг падал замертво.

Кто бы знал, что Повелитель Ночи так озаботится безопасностью своего войска? В представлении Лютого все бойцы темной армии являлись ходячим мясом, что не жаль отправлять на убой.

Ан, нет.

Но раз болты их не берут, значит, пришло время вступить в ближний бой.

Сейчас или никогда!

— За мной! — Он выбежал из дома, орудуя направо и налево верной глефой. Лезвия косили врагов, разрезая тела под прочными доспехами, как нож масло. И не удивительно — никакой металл не мог противостоять гномьей стали, каким бы умелым кузнецом ни был выкован. Жаль, правда, что глефа несколько маловата для него, но этот недостаток сходил на нет.

Лет пять назад среди глубокой ночи в их лавку постучал гном. Вид подгорного жителя был скверным, с первого взгляда стало понятно — его мучает сильнейшая лихорадка. Одет он был добротно, за спиной висела глефа, в кошелях обнаружилось много золота. Едва ступив на порог, гном свалился без чувств. Стора ухаживала за больным, но все ее усилия оказались напрасны. На третий день, не приходя в себя, он скончался, так и не успев сообщить, кто он и откуда.

Часть золотых монет Лютый потратил на похороны, остальное оставил себе. Глефа тоже осталась у него, и теперь верно служила новому хозяину, с легкостью уничтожая врагов.

Он рубил врагов направо и налево. За спиной раздался воинственный клич множества глоток, и Лютый понял — его люди последовали за ним.

Опомнившись, лучники Повелителя Ночи обнажили короткие прямые мечи и изогнутые кинжалы. Глупо было бы рассчитывать на скорую и легкую победу.

С лязгом сшибались мечи, до слуха доносились крики умирающих, на его глазах погиб Льюи — верный человек Кхана. За его смерть тут же отомстили, снеся убийце голову с плеч.

Обычное оружие не оставляло даже царапин на доспехе противника, приходилось целиться в стыки между пластинами или же в прорези для глаз.

Арнест как всегда остался в стороне. Да и что мог противопоставить умелым воякам хромой купец? Лютый надеялся, что мальчишка тоже остался в доме, недавно служившем им засадой, и не станет путаться под ногами. В пылу боя его затопчут и даже не заметят. Пусть лучше остается в укрытии. Только его смерти еще не хватало.

Лезвие глефы сошлось с мечом противника и с легкостью разрубило его пополам. В руке воина темной армии остался лишь эфес да обрубок стали. Лютый размахнулся снова, и лезвие вошло глубоко в плечо противника. Брызнула кровь, обдав лидера сопротивления крупными каплями с ног до головы, но Лютый этого не заметил. Не знал он и того, что выглядел сейчас как древний бог войны, покрытый чужой кровью, несущий каждым движением смерть с жестоким блеском в глазах.

Кровь, пролитая на плиты, превратившись в липкую жижу, замедляла движение. Под ногами лежали иссеченные, порубанные, обезглавленные тела и своих, и чужих. Бойцы сопротивления платили высокую цену за свободу, за что сражались воины Медегмы Лютый не знал. Но ведь не отступили, не скрылись, не сдались — бьются до последнего, словно от этого зависит не только их жизнь, но и честь.

«Храбрецы — ничего не скажешь, — невольно проникся уважением к противникам лидер. — Ну, ничего, мы тоже не так просты, как кажется на первый взгляд».

Позади кто-то закричал. Лютый обернулся. Закрывая от смерти лидера, замертво упал Стен — совсем еще молодой, но смелый парень.

Жаль его.

Глефа описала очередную дугу, перерубая убийце ногу. Раненый воин закричал и рухнул на землю, из обрубка обильно брызнула кровь. Не раздумывая ни секунды, Лютый отрубил ему голову, избавляя от мучений и остановился.

Обведя место битвы тяжелым взглядом, заметил, что сражаться уже не с кем. Впрочем, его людей, оставшихся в живых тоже можно было посчитать по пальцам.

Победа далась им слишком дорого.

Кто-то подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Лютый не слышал приближающихся шагов и от неожиданности вздрогнул, резко обернулся. Рядом стоял Кхан, так же, как и он покрытый чужой и своей кровью. Его губы изогнулись в грустной улыбке, всклокоченная борода делала знакомое лицо каким-то непривычным.

— Мы победили, — одними губами произнес Кхан, но Лютый расслышал. — Победили, потеряв почти всех, кто шел за нами…

Лютый почувствовал, как на его плечи навалилась усталость. Азарт битвы прошел, и теперь он печально смотрел на лица погибших бойцов сопротивления — все без исключения были ему знакомы.

Видит бог, он не хотел подобного исхода, но война есть война. Без жертв в бою не победить.

Воистину здесь смерть собрала высокий урожай, ей есть кого вести за Грань. Но сегодня с ней пойдут не обычные люди, а превосходные бойцы, снискавшие славу посмертно. Это был их последний бой, великий бой, в котором они победили.

***

Бой закончился. Ташин и Арнест покинули дом, выйдя на улицу. Здесь все, абсолютно все было в крови, даже стены домов имели запекшиеся темно-бордовые подтеки. Тела мертвых лежали беспорядочными грудами, у многих погибших не хватало конечностей. Представшая перед глазами юноши картина заставила взбунтоваться желудок, и он поспешно отвел глаза.

— Да, жаль ребят. Слишком мало осталось таких смелых парней, какими были при жизни они, — Арнест тяжело вздохнул и похлопал Ташина по плечу, пытаясь хоть как-то подбодрить. Им не осталась незамеченной реакция мальчишки. — Они знали, за что умирали, знали, на что идут.

Ташин кивнул, соглашаясь, но от этого легче не становилось. Люди умирали часто: от болезней, от медленной старости, несчастных случаев, порой сосед шел на соседа за неподеленный клочок земли, но больше всего жизней забирала война.

— Интересно, как обстоят дела на площади? — Арнест отрядил двадцать человек на площадь чужакам, каждый из них являлся добровольцем. — Ты вроде как там был. Наши победили?

— Не знаю, — безучастно пожал плечами Ташин. — Когда я поджег бочки, здание рухнуло, и чуть не отправило меня к предкам. Очнулся я уже далеко от места событий. Из-под обломков меня вытащил Рен и оттащил подальше. Чем все закончилось — не знаю.

— Закончилось ли? — задумчиво обращаясь к самому себе, произнес Арнест. — Возможно, там до сих пор кипит нешуточный бой…

— Нужно похоронить ребят, — тихо прошептал Ташин. Пусть они были для него чужаками, но их жертва спасла ему жизнь.

— Похороним, но позже, — купец кивнул с мрачным выражением лица. — Им сейчас уже все равно, а нас ждут неотложные дела.

— Но…

— Не жалей погибших, Ташин, — устало вздохнул Арнест, философски подняв палец. — Мертвые счастливы, счастливы по-своему. Никто не изранит им души, не разобьет вдребезги сердце. Им невозможно причинить боль, им не надо бороться за существование. Они ко всему равнодушны. Цинично? Быть может, но это правда, и никуда от нее не денешься. В данный момент необходимо спешить туда, где мы действительно нужны, туда, где мы еще можем помочь живым. — Он внимательно всмотрелся в глаза юноши, для этого пришлось даже наклониться. — Твои друзья ведь еще на площади, не так ли? Возможно, им нужна наша помощь.

Арнест оставил Ташина в одиночестве, отправившись к Лютому, предоставив возможность подумать.

Прав Арнест. Прав от первого и до последнего слова.

Что за судьба ему выпала? Нищий, вынужденный воровать, чтобы не умереть с голоду — он оказался втянут в масштабные события мира. Ташин никогда и представить не мог, что в его руках когда-нибудь окажется Ключ, способный заточить хозяйку Тьмы, тем самым раз и навсегда прекратить эту бессмысленную войну. Но здесь и сейчас решалось многое: один освобожденный город станет первой ступенькой к победе над злом.

— Это еще не все! — крикнул Лютый. — Еще нет. Нужно очистить город от всех соргов. Нельзя терять ни минуты. Все, кто уцелел и еще держится на ногах — следуйте за мной!

Ташин стоял и смотрел, как люди Лютого собираются вместе, готовые идти на новую битву, когда с чистого неба, на котором не было ни одной тучки, ударила ветвящаяся молния, угодив в тот дом, который совсем недавно покинул он и Арнест.

Здание рассыпалось, то, что могло гореть внутри этого несчастного дома, вспыхнуло веселым огнем. Раздались громкие хлопки крыльев, поднявшийся ветер взметнул редкие опавшие листья.

С неба грациозно спускались драконы, небольшие, всего шесть метров в длину, но, тем не менее, опасные. Лучи солнца отражались в блестящей чешуе чудовищ, ослепляя глаза.

Ташин так и застыл, с любопытством рассматривая крылатых ящеров. Интерес как всегда затмил страх.

Кто-то кричал, воины разбегались, ища укрытие, но он не обращал внимание.

По мерцающей броне пробегали всполохи, клыки оскалены: длинные, острые. Дракон приблизился настолько, что нос юноши уловил смердящий запах из пасти.

Миг — и чудовище проглотит его целиком…