Слишком много блондинок

Глава 28

На бумажке, выдранной из сигаретной пачки, было написано:

Федя — симпатичный (!!),

тело(!!!),

богатый (!), (?),

не дурак (?),

секс (?),

чем он вообще занимается?

Плюсы — ремонт… Минусы (???). Странно.

В общем, я была взбудоражена до предела.

Проснувшись в семь утра, позвонила — пока Федя спал, я утащила его телефон — Ане, которая отказалась говорить, потому что я ее разбудила. Набрав Сашу, я ей все рассказала, и она прикололась, заявив, что тут и думать нечего — надо соглашаться, потому что все это «забавно» и что «она собирается лечь спать, только вернулась домой». Я даже подняла Андрея, который что-то проспал и, разозлившись сам на себя, прошипел, что ему некогда заниматься всякой ерундой. Отчаявшись, я и маму потревожила, но передумала и сказала ей, что потеряла фирменную зажигалку и типа не у нее ли я ее забыла.

Только я вернула телефон на место, Федя, как ошпаренный, вскочил с кровати и начал кругами бегать по комнате. Выяснилось, что таким образом он ищет носки, штаны и прочую одежду. Он со страшной силой опаздывал на какую-то встречу — запихнул меня в машину, даже не позволив кофе выпить. Причесывалась и просыпалась я по дороге, отчего настроение у меня было какое-то взъерошенное.

Подъехав к моему дому, Федя сказал, чтобы я собирала вещи и перебиралась к нему — домработница мне откроет, он ее предупредит. Он оставил номера всех телефонов, чмокнул в щеку и уехал на работу.

Поднявшись к себе, договорилась с рабочими. Они прикатили через полчаса: я как раз успела собрать все ценное и бесценное, оставила на автоответчике новые координаты, переоделась и обнаружила в холодильнике протухшую сметану — только открылась дверца, в нос шибануло гнилью. Оставив сметану как сюрприз для рабочих, захлопнула холодильник.

Рабочие заставили меня ехать прямо сейчас на рынок, и мы часа два покупали какие-то смеси, клеи, катки, скребки, кисти, шпаклевку… Пока я не озверела. Слава богу, что у мастеров была машина, старая «волга»-пикап — у местных таксистов были такие рожи, что я боялась вообразить, сколько они спилят за доставку всего этого строительного барахла. Отправив мастеров заниматься делами, я забрала сумки и поехала на работу с опозданием на два с половиной часа.

Около телецентра я на себя рассердилась. Меня чуть не сбила полная женщина, которая бросилась мне под ноги с признаниями в любви. Она сказала, что каждый день смотрит нашу передачу и я ей очень нравлюсь. А я, вместо того чтобы со слезами и благодарностями кинуться ей на шею, эдак пренебрежительно кивнула и сделала вид, будто жуть как спешу. Первые признаки снобизма и мании величия заявили о себе.

Устыдившись, я поклялась держать себя в ежовых рукавицах — отслеживать все проявления упадка и разложения. И тут же поймала себя на том, что спиртное, выставленное на прилавке магазина, в который я завернула за жвачкой, вызывает во мне стремление немедленно выпить.

«Ты стала пьяницей», — призналась я сама себе. Хотя как тут можно не стать пьяницей, если все, с кем я работаю, то и дело пьют, хорошо, если не с раннего утра. Я вообще не понимаю, когда я работаю — вся моя трудовая деятельность заключается в двух-трех часах кривляния перед камерой. А то, что я сама готовлю эфирный материал, — это чтобы как-то занять рабочее время. Вообще-то все эти материалы должна собирать Юля… о Свете даже речь не идет… только она, к сожалению, находит такое, отчего мне хочется повеситься. Поэтому я справляюсь сама и позволяю ей портить утреннее шоу — она работает еще и на их программу.

Хотя те, которые пьют с утра, они пьют не потому, что, едва проснувшись, тянет к стакану. Просто им к вечеру надо протрезветь — ночная смена или вставать очень рано.

Перед эфиром разыгралась драма. Сегодня мы должны были обсуждать «позирование нагишом». Или съемки нагишом. То есть всякая эротика — кто «за», кто «против». Не в общем смысле, а в личном — кто почему соглашается или отказывается. Актриса, известная по сериалам, Ирина, должна была раздеться в эфире — не полностью, а до трусов и лифчика. Белье ей подобрали такое, что оно походило не на нижнее белье, а, скорее, на купальник. Никакого похабства. И тема была заготовлена нарочно для прямого эфира — на передачу должен приехать известный фотограф и снимать эту актрису в нижнем белье — чтобы она не просто так обнажалась, а со смыслом. Причем идея была в том, чтобы показать широкой публике, какая это мука снимать полуобнаженку. И даже фотографа подобрали самого злого — такого, который рычит: «Ну, че встала, как на паперти! дай мне секс, фригидная корова!» А потом эти фотки должны опубликовать в модном журнале.

Ирина снималась во всяких постельных сценах и эротических журналах, а теперь — за пятнадцать минут до начала — уперлась. Заявила, что пообещала сгоряча, а теперь жалеет, но ведь человек имеет право на ошибку, и, вообще, ее муж… Все растерялись и по седьмому кругу напоминали ей, что она обещала…

— Слушайте, а для журнала не слабо было раздеться? — разозлилась я. — И почему, интересно, муж ничего не говорил, когда вы изображали проститутку, которую насилуют пять человек, и на всю Россию передавали ваши голые сиськи, а?

— Вы поймите… — блеяла Ирина.

— Ничего я не хочу понимать. — Я говорила негромко, но выразительно. — Кроме того, что вы самым наглым образом подставляете кучу народа. Надо было не соглашаться, а не отказываться за две секунды.

— Я…

— До свидания, без вас обойдемся, — заявила я. — Проводи девушку, — попросила я ассистента, — а то она заблудится.

— А как же… — начала было Ирина.

— Никак, — отрезала я. — Покажем в передаче вместо вас ваши фотки с сайта «голые знаменитости.ру». И еще к вашей голове приделаем тело какой-нибудь порнозвезды.

Я пошутила, но Ирина чуть не задохнулась от возмущения — видимо, сегодня ей хотелось принимать жизнь трагически. Оставив ее на растерзание ассистенту и стилисту, я потащила Алису в студию.

— А ты уверена… — спросила Алиса.

— Да пошла она… Знаешь, я просто расскажу все, как есть. — Я бурлила от возмущения. — Нечего устраивать истерики.

Я все рассказала, и меня чуть не убили.

Ничего страшного не случилось — я не ругалась матом, никого не обзывала, не критиковала, но почему-то разыгрался скандал. Муж этой чокнутой Ирины, ее продюсер, художественный руководитель — все они звонили, как ненормальные, а муж даже приперся лично и орал, что он подает в суд. Это уже второе напоминание о суде — после Лики, видимо, я приобретаю скандальную репутацию. Как ни странно, руководство было на моей стороне — они меня защищали и пытались объяснить всем этим умалишенным, что суд иск не примет — повода нет. А если и примет, то они проиграют. Я слушала все это и думала, что сама скоро сойду с ума — заявлюсь на передачу голой или что-нибудь в этом духе.

Не дожидаясь конца переговоров, я ушла, напоследок состроив за спиной оскорбленного супруга страшную рожу и показав его спине средний палец.