Слишком много блондинок

Глава 4

Выбравшись со смотровой, мы еле-еле нашли банкомат в каком-то задристанном супермаркете. Потом отправились на заправку, под завязку наполнили бак, там же выпили кофе и съели по две только что выпеченных булки: я с мясом и шпинатом и с яблоками в корице, а Андрей — обе с сыром. У прилавка я подружилась с кассиршей: какой-то молодой человек в о-оочень стильном замшевом пиджаке орал на нее за то, что ему вместо десяти рублей бумажкой выдают пять двухрублевых монет. Он отпихивал мелочь, возмущаясь: «Что я буду с этим делать!» Вроде это не деньги. Я отдала ему десятку, а себе забрала монетки, и мы с кассиршей обменялись таким понимающим взглядом, словно разложили этого пижона на косточки и хрящики. За такое единомыслие она угостила меня шоколадкой. Невкусной — соевой, но внимание было приятно.

Дождавшись открытия спортивного магазина, мы выбрали мне розовый вязаный купальник с бисером, красный сарафан с узором из болотно-черно-белых то ли цветов, то ли листьев. Он так спортивно облипал грудь и попку, что я сама себе чертовски понравилась и не захотела надевать старую одежду. Еще мы купили мне сандалии — простенькие, но удобные и легкие, и Андрею — плавки, два полотенца, и шорты. Перед уходом я заметила неприхотливое белое платьице: его уценили вполовину за то, что на нем была маленькая дырка, и мы его тоже купили — оно было сшито будто на меня, а дырку я решила по случаю заклеить скотчем.

По дороге я все это раз семьсот пересмотрела, оторвала бирки, аккуратно сложила в сумку и, наверное, две тысячи раз покрасовалась перед зеркалом. В зеркале были видны только плечи и — если подпрыгнуть на сиденье — грудь. Вообразив, как я буду прогуливаться в новых нарядах по набережной и какое впечатление произведу на окружающих, я замечталась, расслабилась и почти что заснула. Андрей мстительно ущипнул меня за локоть, потребовав сочувствия к тому, что он за рулем и тоже хочет спать, и все остальное время я боролась с глазами, ставшими невероятно клейкими и тяжелыми. Иногда я пыталась шутить, но Андрей заявил, что чувство юмора у меня вышло из строя. Я обиделась и заткнулась.

Ехали мы мучительно — часа два выбирались из Москвы, застряли на кольцевой, влезли в чудовищную пробку в каком-то пригороде, долго тащились от светофора к светофору, а едва вырвались из пригорода, угодили на какие-то дорожно-транспортные работы и не меньше часа тряслись по обочине за колонной дачников, перегруженных диванами, тумбочками и столами. Андрей время от времени забывал, что мы не разговариваем, и разражался проникновенной речью в честь того, что ехать, мол, два часа, а мы уже третий час кочевряжимся, а никак от Москвы не оторвемся, и не зря, видите ли, придумали поезда и самолеты, на которых мы лучше бы поехали или полетели, и бензин он залил какой-то не такой, от которого машина чихает, и от чипсов у него желудок болит, и от кофе во рту кисло… Но как только пробки, дорожно-транспортные ловушки, дачники и фуры рассеялись, Андрей оживился, выключил кондиционер, открыл окно и поехал веселее.

Наконец, после веселенькой таблички «Дом отдыха ПОЛЯНЫ — мы рады вам», мы свернули и запрыгали по проселочной дороге. В конце дороги был забор с ржавыми воротами, причем за воротами дорога отчего-то стала асфальтовой. Она упиралась в кирпичное пятиэтажное здание. От него в лес тянулась дорожка, позже оказалось, что за ней, через опушку — пригорок, с которого открывается обворожительный вид на долину. Внизу раскинулась деревушка с уютными, хорошенькими домами, окруженными садиками, вдоль долины струилась речка, а за ней темнел еловый лес.

Пока я любовалась и умилялась, Андрей, чертыхаясь, убирался в машине: собирал в пакет бутылки из-под лимонада, салфетки, фантики от леденцов, упаковки от чипсов, газеты, пустые сигаретные пачки, обертки от шоколадных батончиков — все, что мы накупили для бессонницы.

— Слушай, — волновался он. — Ты это что, специально? Мне же теперь машину проще поменять, чем всю эту дрянь отсюда вытряхнуть?

— Хочешь, я повытряхиваю? — предложила я, дождавшись, пока он соберет весь мусор в пакет.

Андрей размахнулся, чтобы выкинуть пакет в кусты, передумал, швырнул его в багажник, недовольно махнул рукой и сказал:

— Пойдем, а?

— Я чувствую с твоей стороны враждебность, — заметила я.

— У женщин, говорят, обостренная интуиция, — огрызнулся он.

— А у тебя маниакально-депрессивный психоз на почве мастурбации, — отомстила я.

— Ты меня первый день знаешь.

Тут мы подошли к пятиэтажному кирпичному зданию, и Андрей потянул широкую стеклянную дверь.

— А я рылась у тебя в шкафу! — злорадствовала я.

— В ванной? — Андрей отпустил дверь и обернулся.

Я кивнула, ехидно улыбаясь.

— А это не мое. — Он нисколько не смутился. — Это у меня друг забыл.

— Ага…

Но Андрей снова распахнул дверь, протолкнул меня внутрь, и к нам тут же подлетела девушка лет сорока с платиновой шевелюрой в стиле мадам Помпадур и громадным бюстом.

— Здравствуйте, добро пожаловать! — приветствовала она, фальшиво улыбаясь. — Вы собираетесь у нас отдохнуть?

— Нет, — буркнул Андрей. — Мы собираемся заняться бурным, продолжительным сексом…

— Анальным, — поддакнула я.

У дамы неприятно отвисла нижняя губа, но, увидев в руке Андрея толстый бумажник, она вернула лицу радушное выражение и провела нас к стойке администратора. Над стойкой красовались большие электронные часы с зеленым циферблатом. Они показывали 15.09. Андрей очередной раз обругал пробки, поворчал на тему отсутствия у нас скоростных дорог, швырнул наши паспорта и потребовал, чтобы нас побыстрее поселили. Записав фамилии, «Помпадур» еще раз сверкнула фиксами, лицемерно пожелала хорошего вечера и вручила ключ с крупным деревянным буйком.

Наша комната была на третьем этаже, и, пока мы поднимались, я размышляла, не является ли для меня оскорблением, что мы будем жить в одном номере. С одной стороны, платить за две комнаты, возможно, дорого, но как мы будем спать в одной постели, если у нас ничего не было, и значит ли это то, что Андрей воспользуется обстановкой… Э-ээ… То есть я сама… в определенном смысле… воображала… конечно… пару раз — по дороге вот сюда… как мы будем пользоваться обстановкой… г-мм… но все это представлялось романтическим порывом под покровом южной ночи, где-нибудь в номере с видом на море, а… В общем-то я без комплексов, то есть с кучей комплексов, но если выпить…

Я поняла, что с помощью всех этих «если да кабы» сомнений не разрешу, и обратилась к Андрею тоненьким срывающимся голоском:

— А мы что, будем спать в одной комнате?

Он повернулся ко мне:

— Нет…

Я облегченно выдохнула.

— Я буду спать в номере, а ты — в коридоре. Или в холле, — закончил он.

— А! — кивнула я. — Тогда я спокойна.

— А ты не думаешь ли, — Андрей сощурил глаза, — что я собираюсь тебя… гм… окрутить?

— Это ты про секс? — спросила я, невинно хлопая глазами.

— Про него.

Я встряхнула плечами:

— Не знаю даже. У меня есть некоторые предположения о том, чем занимаются мужчина и женщина, лежа в кровати. Не уверена, что это всегда можно назвать сексом. Ты уж извини, просто у меня мало опыта по спанью в одной постели с незнакомыми мужчинами. Встретились бы мы лет через двадцать…

В это время он открыл номер, в нем были две койки, через тумбочку.

— Учти, — заметил Андрей, швыряя сумку. — Я имею привычку ходить во сне, залезать в постель к незнакомым женщинам и овладевать ими в извращенной форме.

В это время я уже улеглась на одеяло, обняла подушку и закрыла глаза.

— Ради бога… — буркнула я и отключилась.