Случайная двойня для босса (СИ)

Глава 2

– Температуры нет, – еле выдавливаю из себя, с трудом переводя дыхание.

– А мне почему-то кажется, что я весь горю, – раздаётся тихий голос, и мои губы сминают в нетерпеливом поцелуе.

Ох… Никогда я такого не чувствовала… Опыта у меня, конечно, маловато. Точнее сказать, совсем почти нет. Но как-то раньше поцелуи мне казались какими-то… слюнявыми. Не впечатляли, короче! А сейчас…

Такое ощущение, словно у меня ни одной косточки в теле не осталось, оно мягкое и податливое, словно пластилин. Эти поцелуи, эти руки заставляют забыть обо всём на свете.

Я не соображаю, как и в какой момент мужчина переносит меня в спальню. Слегка очухиваюсь, уже лёжа на постели. Забыв обо всём, что мне говорил управляющий, пытаюсь вскочить… убежать… спастись от этих непонятных ощущений, которые будят в моём теле смелые мужские прикосновения, но мне не дают.

Такое ощущение, что Покровский совершенно не владеет собой. Что он мне шепчет… господи, я краснею вся, от макушки до пяток. А потом… потом он просто рвёт на мне платье горничной. И дальше не останавливается уже ни на секунду.

Только одно его тормозит. Мой вскрик от боли.

Мужчина замирает, всматриваясь в моё лицо. Свет в спальне тусклый, одна-единственная слабая лампа в углу.

– Ты… ты что… – тон прерывистый, растерянный.

Всхлипнув, прикусываю губу, и на меня тут же набрасываются с очередным поцелуем, успокаивают, убеждают в чём-то, но я ничего не слышу и не понимаю. А Глеб словно просит прощения за что-то, интонации вроде бы виноватые, но голос дрожит от еле сдерживаемой страсти, движения убыстряются, становятся резче, сильнее, и мужчина в конце концов, вздрогнув всем телом, прижимается ко мне с долгим низким хриплым стоном.

Я не успеваю толком ничего почувствовать, когда понимаю, что он и не думает останавливаться. Только теперь всё его внимание направлено на меня.

Не знаю, сколько проходит времени. Ночь уже точно перевалила за половину, когда я отключаюсь в объятиях мужчины. Он всё-таки довёл меня до невменяемого состояния. Никогда не подозревала, что удовольствие может быть таким сильным…

Просыпаюсь я резко, по ощущениям – спустя совсем короткое время. За неплотно задёрнутыми шторами занимается рассвет. Покровский спит рядом, обхватив мою талию рукой. Приподнимаюсь, пытаясь понять, что меня разбудило, и чуть не вскрикиваю. К счастью, успеваю зажать себе рот.

Дверь спальни приоткрыта, и я замечаю в проёме фигуру человека. Управляющий… Мужчина делает мне знак, явно требуя, чтобы я немедленно вышла к нему. С трудом, замирая от страха, что могу разбудить своего соседа, выползаю из кровати, подбираю с пола своё разорванное платье, заворачиваюсь в него.

– Молодец, сделала всё как надо, – встречает меня в гостиной люкса Роман Анатольевич, протягивает мне сменную униформу. – Я отвернусь, переоденься прямо сейчас и уходи. На работе не появляйся ближайшие два дня. Я позвоню тебе, когда можно будет прийти. Насчёт лекарства для матери тоже узнаю.

К горлу подкатывает тошнота. Такое ощущение, что этими словами управляющий просто опустил меня до уровня… обычной шлюхи.

Почему же опустил, горько ухмыляюсь про себя. Ты сама себя опустила на этот уровень, Софья. И можно сколько угодно убеждать себя, что выбора у тебя не было…

Не оглядываясь на дверь спальни и не глядя на действительно вставшего ко мне спиной управляющего, скидываю разорванную униформу, надеваю целую. Испорченное платье забирает у меня Роман Анатольевич, а я быстро выхожу из номера. Когда сворачиваю в боковой коридор, краем глаза замечаю у люкса какое-то движение, словно кто-то входит внутрь. Женщина? Следующая?

Мне становится совсем плохо. Чего я ещё не знаю? Может быть, у Покровского такие пристрастия и такой темперамент, что ему нужно по несколько женщин за ночь?.. Со мной у него силы как будто не кончались вообще. А управляющий в курсе, вот и угождает боссу.

Еле добираюсь до дома, все мышцы болят – кажется, даже те, о существовании которых я ещё вчера не подозревала.

– Соня, детка, это ты? – раздаётся из спальни слабый мамин голос, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не разреветься.

– Да, мамуль, это я, – отвечаю, стараясь, чтобы слова звучали спокойно.

– Ты поздно…

– Предложили дополнительно поработать, мам, не переживай. Зато теперь два выходных будет, – чувствую, что уже не могу, сейчас сорвусь. – Пойду в душ, очень устала.

– Конечно, милая, – мама замолкает, я знаю – это потому, что ей тяжело говорить, сильные боли. И не спит она именно из-за них.

Заползаю в ванную и, распустив воду посильнее, разражаюсь рыданиями. Как я могла… в кого я превратилась…

А спустя два дня, которые я не живу, а существую, с трудом притворяясь перед мамой, что всё в порядке, раздаётся звонок от управляющего.

– Ну что ж, Софья, – начинает Роман Анатольевич, – Покровский уехал, завтра можешь выходить на работу.

Я сжимаю в руках мобильный, борясь со слезами – в очередной не знаю какой по счёту раз за эти дни.

– Уехал? – спрашиваю тихо.

Почему я этим интересуюсь? Это вообще последнее, что должно меня волновать. Но мне не удаётся прогнать мысли о мужчине, которому я отдала свою невинность, о том, как он себя со мной вёл, о том, что он говорил… Ведь он понял, что был первым у меня. Неужели ему было наплевать? Неужели он не задал обо мне ни единого вопроса?

– Конечно, уехал, – хмыкает управляющий. – А ты что, рассчитывала, что он тебя искать будет?!

– Наоборот, я этого боялась, – вру первое, что пришло на язык.

– Нашла чего бояться, дурочка, – снисходительно тянет мужчина. – Такие, как Покровский, женщинами только пользуются. Ну ладно, ты девочка молодая, пока ещё не разобралась… неважно. На работу выходи, график сохраняется. Так, значит, что ещё я тебе хотел сказать…

– Лекарство, – говорю тихо, – лекарство для мамы…

– Ах, да, – в трубке шуршат какие-то бумажки. – Насчёт лекарства для твоей матери я договорился, скину тебе сообщением контакты врача, у него уточнишь.

– Спасибо, – голос у меня становится ещё тише.

Я очень хочу поблагодарить его искренне, но… не выходит. Потому что расплатилась я за так называемую «помощь» самым ужасным, каким только можно было, способом. Но теперь всё это уже неважно. Если маме поможет…

Контакты врача мне действительно приходят, и я тут же договариваюсь с ним о приёме. Сообщаю маме радостную новость, она слабо улыбается.

– Ох, дочка… Всё равно время упущено. Обуза я тебе…

– Не смей так говорить, мам! – всё-таки не сдерживаю слёз, хотя разреветься мне сейчас ничего не стоит.

– Прости, прости, – мама обнимает меня за плечи. – Скажи хоть, это кто ж нам так помог?

– Один мой знакомый… – говорю неопределённо.

Управляющего моего мама знает и не любит. Ни за что не поверит, что он просто так помог.

– Сонечка! – ахает мама. – Неужели у тебя кто-то наконец появился?!

– Мам, ну что ты говоришь… – начинаю было, а потом соображаю, что это будет идеальное объяснение. – Не то чтобы появился… – тяну медленно. – Просто, ну, это всё так неопределённо…

– Ладно, ладно, не рассказывай пока, – мама искренне улыбается, и мне даже становится легче, я так давно не видела у неё радостной улыбки. – Потом расскажешь или, может, познакомить соберёшься!

– Конечно, – улыбаюсь через силу.

Всё как будто более или менее устраивается. Кажется, никто на работе не заметил моего отсутствия в течение тех двух дней, когда приезжал Покровский. Мама начинает проходить очередной курс лечения, жизнь входит в постоянную колею, а потом…

Потом у меня сбивается цикл.

Я не сразу замечаю задержку. Очень много работы, да ещё маму нужно регулярно возить в больницу. Только когда чищу мобильный, который глючит из-за переполненной памяти, удаляю редко используемые приложения – и открываю то, в котором отмечаю даты.

Десять дней… Как я могла это пропустить?!

Ещё полчаса, которые требуются, чтобы дойти до аптеки и вернуться обратно – и вот я уже держу в трясущихся пальцах тест на беременность. С двумя яркими бордовыми полосками.

– Милая, у тебя всё в порядке? – за дверью ванной раздаётся мамин голос. – К тебе можно?

– Да, секунду! – сую тест в карман домашнего платья и распахиваю дверь.

– Что случилась, Сонечка? – мама смотрит на меня растерянно. – У тебя что-то болит?! Ты же вся белая, даже губы побледнели!

– Нет, всё хорошо, не волнуйся, – голос трясётся, я и сама это слышу.

– Сонь, ты ведь врёшь, – мама укоризненно качает головой. – Может, всё-таки скажешь? Я же переживаю, доченька, с тобой что-то непонятное творится в последнее время…

– Ох, мама… – из глаз начинают градом течь слёзы, и я достаю и протягиваю ей положительный тест.

Мама хватается за косяк, смотрит на полоску в моей руке, а потом поднимает на меня взгляд.

– Что же ты плачешь, Сонечка?! Это же счастье!

Спустя полчаса мы, наплакавшись теперь уже вместе, сидим на кухне.

– Дочка, а кто же отец? – спрашивает у меня мама. – Это тот мужчина, про которого ты упоминала? Который помог с лекарством?

– Мы почти сразу расстались, мам, – качаю головой. – Не вышло бы у нас ничего. Мы друг другу не пара.

– И всё-таки ты должна ему сказать. Не дело это, мужчина должен знать, что он станет отцом.

– Ему наплевать, – отвожу глаза.

– Ох, детка, откуда ты знаешь, – мама вздыхает.

Нет, эту тайну я унесу с собой в могилу. Мама не должна узнать, как низко я пала.

Мы молчим какое-то время. Не знаю, о чём думает мама, а я пытаюсь охватить сознанием объёмы надвигающихся на нас проблем. Избавляться от ребёнка я не буду, это даже не обсуждается. Да и мама такого просто не переживёт! Она, когда заболела, больше всего сокрушалась, что не доживёт до внуков. Но… как нам справиться со всем этим?

Главная проблема – моя работа. Сейчас у меня есть хоть какие-то гарантии, оформлена я по закону, но прекрасно понимаю, что работать в отеле, когда моя беременность станет заметна, я не смогу. Не дай бог кто-то – точнее, не просто кто-то, а Роман Анатольевич – поймёт, что я забеременела от Покровского! Страшно даже представить, что будет! Почему-то я уверена, что управляющему эта новость совершенно не понравится.

Но и устроиться на новое место в моём положении – тоже совершенно нереально! Перебираю разные варианты, пытаясь найти какой-то выход из тупиковой ситуации, но ничего не получается. В какой-то момент от отчаяния даже думаю, может, и правда пойти к Покровскому? Останавливает меня только понимание – я ему не нужна от слова совсем, так же как и внебрачный ребёнок, и мне только грозят большие неприятности. Кто его знает, что он сделает, когда узнает о беременности? А если потребует, чтобы я пошла на аборт?!

Пока я мечусь, пытаясь хоть что-то решить самостоятельно, всё начинает решаться, точнее, рушиться, без меня.

– Ты слышала, управляющий наш как поднялся-то?

– Ну так неудивительно, дочурка его подсуетилась, нашептала главному о папочке.

– Ага, а ты хоть видела сама её?

– Да ничего там такого, не понимаю, на что Покровский так запал…

– Ну не знаю, не просто же так он её с собой увёз!

– Видно, мощно его вставило, – многозначительный смешок.

– И не говори!

Я приваливаюсь к стене. Случайно услышала разговор двух горничных. Две молодые девчонки, шепчась и смеясь, проходят мимо, кивнув мне. Киваю в ответ, стараясь держать лицо. Вот вроде я с ними одного возраста. А чувствую себя так, словно старше на целую вечность.

Вздохнув, отлепляюсь от стены и стараюсь не думать о том, что только что услышала. Значит, Покровский встретил здесь дочь нашего управляющего. Влюбился и увёз её с собой, в столицу. Или не влюбился? Вспоминаю слова того же Романа Анатольевича. «Такие мужчины женщинами только пользуются». Что ж папа не защитил свою дочь от «пользования»? Или это касается только таких как я?

Сглатываю подкатившую к горлу тошноту и продолжаю работать. А утром следующего дня весь персонал собирают на короткое совещание. Роман Анатольевич действительно объявляет, что уходит на повышение в отель нашей же сети, но в Москву, и представляет нам своего сменщика.

Новый управляющий, Николай Борисович, сухопарый мужчина лет под пятьдесят с недовольно поджатыми губами, начинает с того, что обещает перестановки в коллективе. Мы все переглядываемся, потому что ничего хорошего от таких новостей ожидать не следует. И действительно, в ближайшие несколько дней кого-нибудь то и дело вызывают на собеседования, да ещё и увольняют нескольких человек, видимо, затеяв большую чистку среди персонала.

Не проходит и недели, как мне сообщают, что меня требует к себе новый управляющий. Подхожу к небольшому кабинету в одном из служебных коридоров первого этажа и не успеваю постучать в чуть приоткрытую дверь, как слышу:

– Софья может быть полезной.