Случайная двойня для босса (СИ)

Глава 5

Софья

Два с половиной года спустя

– София Константиновна, вас главный просил зайти! – меня окликает одна из сотрудниц, заглянувшая в комнатку за ресепшен, куда я забежала на пару минут выпить чаю.

– Бегу, Марина! – торопливо, чуть не обжёгшись, делаю пару глотков и отставляю чашку.

День сегодня суматошный. Надо ждать на заселение целую делегацию врачей, которая приезжает на какой-то съезд, или форум, или как там у них называется… Наш отель ближайший к больнице, достаточно комфортный и не слишком дорогой, поэтому здесь частенько останавливаются не только врачи, но и родственники пациентов, да и сами пациенты, бывает, тоже.

Когда мы с мамой только приехали сюда, мне казалось, что это какой-то богом забытый провинциальный городок. А оказалось, что больница здесь – не просто больница, а огромный многопрофильный центр, специализирующийся в том числе на лечении бесплодия. Поблизости от города много лет назад были обнаружены целебные источники с уникальным составом воды, так что лечение было не только с помощью операций и медикаментов, но и практически санаторно-курортное.

Спасибо всё тому же Вячеславу Игоревичу, маминому онкологу. Он, использовав какие-то свои связи, сначала устроил меня секретарём в больницу…

Первый день в этом онкоцентре до сих пор стоит перед глазами так ясно, будто прошёл вчера, а не несколько лет назад.

Мы с мамой вылезаем из рейсового автобуса, я – с трудом сдерживая тошноту, меня дико укачало – или это уже токсикоз? Мама опирается на палочку, у неё в последние дни начали сильно болеть ноги, и упрямо сжимает челюсть, но в глазах волнение.

– Соня, вдруг тут хуже, чем дома было, – шепчет, пока я тащусь к главному входу. – Я же хоть к врачам своим привыкла…

– Мам, – сдерживаю свой страх и напряжение, – хуже, чем было, уже вряд ли будет. Тут и источники, и оборудование, и специалисты. И Вячеслав Игоревич просто так бы нас сюда не отправил.

Внутри пахнет хлоркой и чем-то ещё – смесью кофе из ординаторской и лекарств. Я чувствую себя маленькой и одновременно чудовищно ответственной: за маму, за двоих детей внутри, за то, чтобы всё это вообще как-то работало.

Для меня оказался шоком тот факт, что я беременна двойней. Мы с мамой обе были испуганы. Но и одновременно счастливы – это ведь подумать только, сразу двое! Правда, пришлось сразу поставить в известность маминого онколога, который меня рекомендовал. Не могла я врать о таком…

– Софья, – улыбается высокий мужчина в белом халате, тот самый заведующий отделением, к которому меня пристроил Вячеслав Игоревич. – Алексей Викторович. Мы с вами по телефону разговаривали.

Киваю, сжимая ручку сумки так, что пальцы белеют.

– Я вас проведу, – он говорит это так буднично, словно беременные секретари и тяжёлые онкобольные мамы у него каждый день партиями. – Маме оформим госпитализацию, а вы пока устроитесь у нас на ресепшен отделения. Работа несложная, но важная.

Мама морщится:

– Я что, теперь ещё и дочке мешаю работать?

– Вы – причина, по которой она сюда попала, – мягко отвечает врач. – И, если позволите, это очень неплохая причина.

Я вдруг понимаю, что готова разреветься прямо посреди коридора, с его линолеумом, лампами дневного света и длинной очередью людей, пытающихся ухватиться за любую надежду. Но сдерживаюсь, напомнив себе: на меня надеются трое! Мама и два малыша у меня в животе!

Через пару недель всё входит в какой-то странный режим. Утром я помогаю маме – умыться, дойти до процедурного, потом бегу за стойку, поднимаю трубки, печатаю направления, оформляю выписки. Токсикоз вроде бы прекращается, словно мой организм привыкает к этому ритму. Иногда, глядя в окно на заснеженный парк с табличкой «К источникам», мне кажется, что мы попали в другой мир – со своими законами, расписаниями, запахами, где время измеряется курсами химиотерапии и результатами анализов.

Время течёт медленно – и стремительно одновременно.

– У вас хорошо получается, – однажды говорит Алексей Викторович, забирая у меня стопку историй болезни. – И с документами, и с людьми.

Я киваю, поглаживаю ладонью уже заметный живот, где кто-то сильно пихается в ответ.

Дети тоже, видимо, согласны.

Маме становится чуть легче, мне уже пообещали, что отпустят в декрет и даже оформят все выплаты, но доходить до нужного срока я не успеваю.

Всё летит к чёрту за одну ночь.

Схватки начинаются не слишком сильно, я сначала вообще думаю, что это очередные тренировочные, которых в последние недели хоть отбавляй. Но к утру я уже цепляюсь пальцами за металлические бортики кровати и понимаю, что нет, это всерьёз.

– Соня, дыхание, – повторяет над ухом акушерка. – Вдох… выдох… умница.

Вдохнуть получается, а выдохнуть – не очень. Всё расползается, словно на старом экране. Я успеваю только подумать, что сейчас, видимо, познакомлюсь с детьми, а дальше… как получится.

Первые крики слышу будто издалека.

Сначала один.

Потом второй.

– Точнее, вторая, – кто-то там вдалеке смеётся. – Мальчик и девочка. Золотая двойня!

Я пытаюсь поднять голову, но мир вдруг качается. Звук сирены, быстрые шаги, короткие команды. Холодное железо под ладонями.

– Давление падает.

– Кровотечение…

Мне кажется, что я ухожу куда-то вниз, в темноту, и единственное, за что цепляюсь – мысль о том, что эти двое должны выжить. Хоть бы они.

Когда я открываю глаза, потолок белый, ровный, рядом пикает монитор, а в горле сухо. Попробовав шевельнуться, тут же чувствую слабость вместо тела. На соседнем стуле сидит мама. Бледная, без платка, но с сияющими глазами.

– Сонечка… – шепчет, накрывая мою руку своей. – Они такие… маленькие, крошечные… но живые. Представляешь? Живые.

Я улыбаюсь, хотя по лицу течёт что-то горячее.

Мне ещё не скоро покажут этих «крошечных» – сначала через стекло, в кувезах, под проводами и датчиками, потом на руках, по очереди, чтобы не переутомить. Я буду учиться держать каждого так, чтобы не дрожали руки, и слушать, как врачи произносят слова «недоношенные», «риск», «наблюдение», но добавляют главное:

– Шанс есть. И шанс хороший.

И когда спустя время я буду отрабатывать смену администратора в гостинице, а потом – бегать между ресепшеном и детским садом с двумя непоседами на буксире, я буду помнить этот день. И то, что мы уже однажды вытащили их из небытия – вместе с врачами, источниками, в этим провинциальном городке, который стал нашим приютом.

Уже через неделю двойняшкам исполняется два года!

И мама успела подержать внуков на руках…

Идя к управляющему отелем, грустно улыбаюсь своим мыслям. Мамули не стало полгода назад. Рак всё-таки взял своё.

После маминой смерти я долго не могла прийти в себя. Спасали дети… и работа. За те почти шесть месяцев, что я проработала в больнице, у меня, несмотря на беременность, получилось очень хорошо зарекомендовать себя. И по рекомендации моего начальника, заведующего одним из отделений, меня взяли в отель, где управляющим был его зять. Сначала на должность администратора на ресепшен, а месяц назад даже повысили до менеджера службы приёма – я отслеживала бронирования и регистрации, под моим началом находилась вся служба консьержа.

– Марк Абрамович, вызывали? – заглядываю в кабинет управляющего после стука и глухого «войдите».

– Да, да, София Константиновна, – кивает мне мужчина. – Вы мне нужны вот по какому вопросу. К завтрашнему дню требуется освободить и подготовить люкс высшей категории.

– Но… на этот номер бронь на две недели вперёд, – теряюсь от такого требования. – У нас трое постояльцев должны смениться только в ближайшие шесть дней!

– Я знаю, – управляющий вздыхает. – Сонь, придётся как-то разрулить этот вопрос. Люкс нужен для особого гостя.

У нас с Марком сложились действительно неплохие отношения, что для меня большая удача – я случайно подружилась с его женой, когда та лежала на сохранении, поэтому иногда на работе, когда нас никто не слышит, мы можем переходить друг с другом на ты.

– Что за гость такой? – уточняю недоверчиво, и чуть не падаю, услышав ответ:

– Глеб Евгеньевич Покровский.

– Что?! – вцепляюсь руками в спинку стула, перед которым стою.

– Да-да, тот самый Покровский, – мужчина кивает. – Владелец сети отелей международного класса.

«И отец моих детей», – договариваю про себя.

– Но… что ему здесь нужно? – понимаю, что это вопрос, который я вообще-то не имею права задавать (какое моё дело, как говорится), но, похоже, Марк в таких же растрёпанных чувствах, как и я, потому что отвечает:

– Если б я знал, Сонь… Но выбора у нас нет. Накрути хвосты девчонкам на ресепшен и кровь из носу подготовь мне люкс.

– Ясно, – киваю и на негнущихся ногах выхожу от управляющего.

Бросает в пот только от одной мысли, что Покровский может меня узнать. Поэтому на следующий день, разобравшись с делами и текучкой, я прячусь у себя в крошечном кабинетике, надеясь, что всё пройдёт гладко и без моего участия.

Вот только очень быстро тишину кабинета нарушает звонок стационарного телефона, установленного для внутренней связи по отелю.