Соблазнить герцогиню

Глава 6

После этих слов мужа Шарлотта смертельно побледнела, стала абсолютно белой. Потом щеки ее залились румянцем, и она, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Филипп, не нужно так шутить со мной. Неужели ты хочешь сказать, что действительно…

Он утвердительно кивнул:

— Да, я готов выполнить твою просьбу, дорогая. Поверь, я не шучу и действительно разведусь с тобой. Но у меня есть одно условие, Я должен получить что-то взамен.

— Понятно, — со вздохом кивнула Шарлотта, хотя на самом деле совершенно ничего не понимала. И действительно, что она могла дать ему взамен?

Словно прочитав ее мысли, герцог заявил:

— Поскольку в ходатайстве о разводе супружеская измена может быть названа одной из причин, вся ответственность падет на тебя, понятно?

— Да, конечно, ваша светлость.

Филипп прошелся по комнате, потом снова взглянул на жену:

— Шарлотта, ты не рада? Но разве мое согласие не повод для ликования? Три года ты умоляла меня дать тебе свободу. И вот теперь, когда я хочу это сделать, ты, кажется, совсем не рада. Может, ты передумала? Может, желаешь остаться герцогиней Радерфорд?

Она с улыбкой покачала головой.

— Разумеется, нет, ваша светлость. Мне просто не верится, что вы сдержите слово. Ведь вы не раз обманывали меня, чтобы добиться своего, разве не так? Так откуда же мне знать, что вы и сейчас не обманываете?

Филипп решительно покачал головой:

— Нет-нет, я не лгу, поверь мне. Если желаешь, я сегодня же напишу своему поверенному. Я попрошу его начать бракоразводный процесс через три месяца. Теперь ты мне веришь?

Шарлотта пристально взглянула на мужа. Пожав плечами, ответила:

— Что ж, возможно, я поверю тебе. Но у меня также есть условие. Твое письмо должен доставить курьер, которого я сама найду. Согласен?

Герцог тут же кивнул.

— Как скажешь, дорогая; — Приблизившись к жене, он продолжал: — И вот еще что… Кажется, ты не раз советовала мне найти другую жену, более для меня подходящую. Так вот, я нашел ее. Скажи, ты поможешь мне добиться расположения леди Грей?

Шарлотта в изумлении уставилась на мужа:

— Ты хочешь жениться на Джоанне?

— Да, на леди Грей. — После ее предательства Филипп твердо решил, что эта женщина больше никогда не будет для него Джоанной.

Шарлотта невольно рассмеялась. Герцог же, нахмурившись, проворчал:

— Ты находишь это забавным?

Она пожала плечами:

— А ты не находишь? Ведь действительно смешно… Спустя годы ты снова добиваешься ее руки.

— Потому что она была бы идеальной женой.

Шарлотта ненадолго задумалась, потом кивнула:

— Что ж, пожалуй, ты прав. Она действительно была бы самой подходящей для тебя женой.

— Я знаю ее с детства, — продолжал Филипп. — И если не считать историю с твоим братом, то она никогда не совершала ничего предосудительного, ничего такого, что бросило бы тень на ее семью.

Шарлотта криво усмехнулась:

— Да, ты прав. А вот мы, Шеффилды, оказываем на людей дурное влияние, верно?

Да, очень дурное. Просто ужасное! Даже сейчас ему хотелось повалить жену на пол и овладеть ею. Хотелось услышать ее страстные стоны и крики о том, что только он, Филипп, ей нужен, что только его одного она желает.

Стараясь сохранять спокойствие, герцог отступил от жены на несколько шагов. Он боялся самого себя, боялся, что не сдержится… Но уже минуту спустя он снова приблизился к Шарлотте — казалось, его влекла к ней какая-то таинственная сила, которой он не мог противиться.

Заложив руки за спину — только бы не прикасаться к Шарлотте! — Филипп проговорил:

— Возможно, леди Грей — не идеальна, но мне кажется, она очень к этому близка. Во всяком случае, она весьма благопристойная и уравновешенная женщина.

— А также довольно привлекательная, — добавила Шарлотта.

Герцог внимательно посмотрел на нее! Похоже, в этом ее замечании не было ни намека на насмешку. Да-да, она говорила вполне искренне, и почему-то именно это его и раздражало. Хотя, казалось бы, ему следовало испытывать удовлетворение — ведь Шарлотта наконец-то с ним соглашалась и даже не пыталась язвить. «Вероятно, все дело в том, что леди Грей при всех ее достоинствах едва ли может сравниться с красавицей Шарлоттой», — подумал Филипп со вздохом. И неужели он действительно решил жениться на своей бывшей невесте?

Шарлотта же с улыбкой проговорила:

— К тому же очень может быть, что Джоанна даже будет читать тебе «Таймс». И я абсолютно уверена в том, что она окажется более послушной женой, чем я.

— Да, конечно, — кивнул Филипп. — Я тоже в этом уверен.

— Но все же тебе кое о чем следует подумать, — продолжала Шарлотта. — Предположим, ты всерьез решил на ней жениться. Неужели ты думаешь, что одного твоего желания будет достаточно, чтобы осуществить этот твой план? Мне кажется, ты забыл о самом главном, Филипп.

— Ты о чем? — Он приподнял брови.

— Неужели ты не понимаешь? Скажи, как ты собираешься завоевывать ее? Ведь Джоанна — очень неглупая женщина. К тому же она прекрасно знает, что ты за человек.

Он приблизился к жене еще на шаг.

— И что же я за человек, Шарлотта?

Она рассмеялась, потом выпалила:

— Ты высокомерный, властный, лживый. И ты…

Он приложил палец к ее губам.

— Все, довольно, дорогая. — Снова заложив руки за спину, Филипп добавил: — Ты могла бы изменить меня, если бы очень захотела.

— Не уверена, что такое возможно, — со вздохом ответила Шарлотта.

Но он бы наверняка изменился! Ради Шарлотты он бы сделал все на свете!

— Но скажи, дорогая, если бы ты была леди Грей… или любой другой женщиной, — что я должен был бы сделать, чтобы понравиться тебе?

Она снова вздохнула. Покачав головой, ответила:

— Нет, Филипп, ничего бы у тебя не вышло. Потому что ты не хочешь меняться. Ты в любом случае стал бы притворяться, как притворялся когда-то со мной, когда заставил меня поверить, что ты… — Она умолкла и отвела глаза.

— Говори же, Шарлотта! — Герцог пристально смотрел на жену. — Во что я заставил тебя поверить?

Не глядя на мужа, она ответила:

— Ты заставил меня поверить в то, что я могла бы тебя полюбить.

Филипп почувствовал, что у него перехватило дыхание. С трудом взяв себя в руки, он спросил:

— А ты помнишь, как пришла ко мне рассказать о том, что Итан сбежал с леди Грей?

Тут Шарлотта, наконец, взглянула на него. Едва заметно кивнув, ответила:

— Да, помню.

— Ты была тогда очень робкой, — продолжал Филипп. — Даже не смела смотреть мне в глаза. И ты тогда краснела от каждого моего комплимента, ты даже…

— Филипп, зачем ты сейчас вспоминаешь об этом?

— Просто вспоминаю, и все. Но ты очень изменилась, Шарлотта. — Он наклонился к ней. — Теперь ты держишься весьма уверенно. Ты превратилась в очаровательную женщину. В необычайно соблазнительную женщину. Но дело вовсе не в твоей красоте — ты всегда выглядела замечательно. Дело в твоей самоуверенности, в том, что тебе удается заставить всех окружающих восхищаться тобой. Да, все тобой восхищаются, дорогая. И там, где ты находишься… — Филипп внезапно умолк. Он и так сказал слишком много и теперь ругал себя за несдержанность.

А жена вдруг посмотрела на него с удивлением и спросила:

— И даже тебя?.. Даже тебя я заставляю восхищаться?..

Филипп тут же надел свою маску. Проигнорировав вопрос, заявил:

— Так вот, моя дорогая, любой человек способен измениться, в том числе — высокомерный и лживый… Кажется, именно так ты выразилась. Ах да, и властный к тому же. Одним словом — негодяй, — добавил герцог с улыбкой.

Шарлотта тоже улыбнулась:

— Ты прекрасно запомнил мои слова. Но знаешь, я вовсе не уверена, что тебе удастся избавиться от своего высокомерия.

— Что ж, может, и так, — согласился Филипп. — Но ты ведь поможешь мне добиться расположения леди Грей?

— Помогать тебе — это было бы не очень справедливо по отношению к Джоанне.

— Но почему же? Если ты мне поможешь, я стану самым лучшим мужем во всей Англии.

Шарлотта весело рассмеялась:

— А разве не во всем мире?

Герцог тоже засмеялся:

— Хорошо, договорились. Во всем мире. Главное — помоги мне.

Шарлотта молча отвернулась к окну. Казалось, ей не очень-то хотелось продолжать этот разговор.

— И если ты поможешь мне, дорогая, то бракоразводный процесс начнется через три месяца, — добавил Филипп. — В сравнении с последними тремя годами это не такое уж долгое ожидание, не так ли? Так что вскоре ты освободишься от меня. Разве не этого ты всегда хотела?

По-прежнему глядя в окно, Шарлотта прошептала:

— Да, именно этого.

— Вот и замечательно, — подытожил герцог. — В таком случае — приступим. Предлагаю прямо сейчас пойти в библиотеку. И я при тебе напишу своему поверенному.

Услышав хруст веток, Шарлотта вздрогнула и осмотрелась. «Кто же это?» — спрашивала она себя. Впрочем, она прекрасно знала, Что к ней приближается Филипп, — именно поэтому и нервничала.

Шарлотта пыталась успокоиться, но у нее ничего не получалось, руки её дрожали, а сердце колотилось все быстрее — стучало гулко и радостно. Да, она точно знала, что к ней идет Филипп, она чувствовала это, она узнавала его шаги!

Поднявшись со скамейки, Шарлотта провела ладонью по волосам и оправила юбки. А через несколько секунд в противоположном конце рощицы действительно появился Филипп. Рощица, совсем небольшая, находилась между Шеффилд-Хаусом и Рутвен-Мэнором, и это было ее любимое убежище. Приход же Филиппа означал, что он искал ее общества.

«Ах, ну почему я так нервничаю?» — спрашивала себя Шарлотта. И действительно, раньше она никогда так не волновалась при встрече с Филиппом, а сейчас… Сейчас сердце ее гулко стучало, и казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Да, раньше она не волновалась, — но это было до того, как он начал смотреть на нее… по-новому, так, как будто увидел в ней женщину, а не девочку-соседку, младшую сестру Итана.

Филипп улыбнулся, когда их взгляды на мгновение встретились, и от этой его улыбки у нее перехватило дыхание, а сердце забилось еще быстрее. Почувствовав, как щеки ее запылали, Шарлотта отвела глаза; она испытывала какую-то непонятную робость, хотя прежде никогда не смущалась и не краснела при встрече с соседом.

Усевшись на скамью, Шарлотта уставилась на свои руки, которые сложила на коленях; она не смела снова взглянуть на Филиппа.

— Добрый день, Шарлотта, — сказал он, присаживаясь с ней рядом.

Собравшись с духом, она наконец-то посмотрела на него. И ей вдруг почудилось, что его серовато-серебристые глаза смотрят ей прямо в душу — словно он читал ее мысли. И даже более того, у нее возникло ощущение, что он знал, какие чувства она сейчас испытывала.

— Добрый день, Филипп, — Он всегда был для нее просто Филиппом — вовсе не герцогом. Да, она привыкла называть его по имени, но сейчас такое обращение показалось ей слишком интимным. Еще больше смутившись, Шарлотта добавила: — А может, мне следует обращаться к тебе… «ваша светлость»?

Тихо рассмеявшись, он ответил:

— Полагаю, что «Филипп» — вполне достаточно. — Немного помолчав, он спросил: — Я побеспокоил тебя?

— О, нет-нет. Я просто… — Она пожала плечами, не желая объяснять, что он в каком-то смысле действительно беспокоил ее. Но это было восхитительное беспокойство, и ей ужасно не хотелось, чтобы он уходил.

Филипп нашел ее уже во второй раз после своей перепалки с Итаном. Первый раз он сказал ей, что не изменил своего к ней отношения, несмотря на все произошедшее между ним и ее братом. Тогда он подарил ей букетик полевых цветов — «жест мира и доброй воли», как он выразился. А во второй раз они очень мило беседовали и весело смеялись, но потом… Потом он вдруг сказал, что ему надо готовиться к отъезду, и она невольно вздрогнула и, возможно, побледнела. Тогда он взял ее за руку и прижался к ее ладони своими теплыми губами. О, ей никогда не забыть тех чудесных мгновений, никогда не забыть его серебристых глаз, внимательно наблюдавших за ней.

Она тогда тихо вздохнула и прижалась спиной к стоявшему рядом дереву. А Филипп с беспокойством взглянул на нее и спросил:

— Что с тобой, дорогая Шарлотта? Тебе плохо?

— Нет-нет, все в порядке, — прошептала она в ответ.

Тут он сунул руку в карман и с улыбкой сказал:

— А у меня для тебя подарок.

— Спасибо, но я не думаю, что это будет прилично, — пробормотала Шарлотта.

Филипп же тихо рассмеялся и произнес:

— Уверен, что я ослышался. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — С каких это пор Шарлотта Шеффилд боится нарушения приличий?

Она тоже засмеялась.

— Что ж, тогда позволь взглянуть на твой подарок. — Она протянула руку и почему-то вдруг спросила: — Что же там у тебя? Золотой медальон? Или, может быть, рубиновое ожерелье?

Наверное, ей не следовало это говорить. И, конечно же, ей вовсе не хотелось получать от Филиппа какие-либо подарки. Скорее всего, она просто пошутила, пытаясь скрыть смущение. Ведь было совершенно очевидно, что Филипп флиртовал с ней.

Он заглянул ей в глаза и тихо спросил:

— А может, подарить тебе кружевное неглиже?

Шарлотта почувствовала, что щеки ее снова заливает жаркий румянец. Подобный разговор с Филиппом казался ей верхом неприличия. Но на сей раз она не отвела глаза и, чуть нахмурившись, заявила:

— Полагаю, мне не следовало бы принимать от тебя такие подарки.

Филипп снова засмеялся.

— Согласен, не следовало бы. — Он вытащил из кармана небольшой сверток в коричневой бумаге. — Именно поэтому я принес тебе конфеты.

— Конфеты? — переспросила она с некоторым удивлением.

Он с улыбкой кивнул:

— Да, разумеется. Ведь дамы любят сладкое, не так ли?

— Да, пожалуй. — Шарлотта улыбнулась и добавила: — Спасибо за подарок, Филипп. — Она вытащила из свертка коробку с конфетами.

— Попробуй же, дорогая. — Он взял одну конфету и поднес к ее губам. — Открой ротик.

Взгляды их снова встретились, и Шарлотта почувствовала, как по телу ее словно прокатилась горячая волна. Судорожно сглотнув, она пробормотала:

— Но ты же не собираешься…

— Кормить тебя конфетами? — Филипп расплылся в улыбке. — А почему бы и нет? — Открой же ротик, дорогая. — Он коснулся пальцем ее губ. — Ну, не бойся, открой…

Шарлотта повиновалась, и конфета скользнула меж ее губ и коснулась языка. Наверное, эта конфета была сладкой, но Шарлотта не почувствовала вкуса, потому что губы ее все еще горели от прикосновения Филиппа — казалось, от его пальцев исходил обжигающий жар. Когда же он прикоснулся к ее шее, она, не в силах сдержаться, тихонько застонала.

По-прежнему не чувствуя вкуса, Шарлотта заставила себя разжевать конфету и проглотить ее. А Филипп, с улыбкой глядя на нее, спросил:

— Что, готово?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Филипп же потянулся к следующей конфете, и на этот раз она тотчас же открыла рот, страстно желая его чудесных прикосновений.

Но он вдруг задержал конфету у ее губ и тихо сказал:

— Закрой глаза.

Она снова повиновалась — она с нетерпением ждала, когда его пальцы коснутся ее губ. Но вместо конфеты к ее губам прижались… губы Филиппа.

Шарлотта едва не задохнулась от неожиданности. Резко отстранившись от Филиппа, она взглянула на него в испуге и прошептала:

— Зачем ты?..

Он с улыбкой пожал плечами:

— Просто захотелось поцеловать тебя, вот и все. Но я прошу простить, если тебе неприятно.

— Нет, почему же неприятно? — Она в очередной раз покраснела. — Но мог бы предупредить… мог бы сказать, что хочешь меня поцеловать.

Шарлотта встала со скамьи, собираясь уйти, но Филипп тоже поднялся и взял ее за руку. Глядя ей в глаза, он спросил:

— А если бы я сказал об этом, что бы ты ответила?

Шарлотта понимала, что должна высвободить руку и побыстрее уйти. И, конечно же, ей не следовало отвечать на вопрос Филиппа. Но губы ее словно сами собой произнесли:

— Я бы ответила тебе «да».

В следующее мгновение Филипп обнял ее и снова поцеловал. И если бы он не поддерживал ее, то она, наверное, не устояла бы на ногах — они стали словно ватные. В какой-то момент Филипп отстранился и пробормотал:

— Как сладко… У тебя необыкновенно сладкие губы. Очень вкусные.

А потом губы их снова слились в поцелуе, и теперь уже поцелуй был настоящий — долгий и восхитительный. И Шарлотта даже не делала попыток высвободиться, — напротив, она все крепче прижималась к Филиппу, обвивая руками его шею и запуская пальцы в его густые черные волосы.

Когда же он наконец прервал поцелуй, из груди ее вырвался вздох разочарования — ей хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно. Филипп же чуть отстранился и, взглянув на нее с лукавой улыбкой, спросил:

— Хочешь узнать мой секрет?

Она кивнула:

— Да, хочу.

— Так вот, я очень рад, что не женился на Джоанне.

И он снова ее поцеловал…

Они перешли из гостиной в библиотеку, и герцог, тотчас же усевшись за письменный стол, взялся за перо. Шарлотта же, севшая напротив мужа, внимательно смотрела, как он что-то писал на листе бумаги.

Она не доверяла ему. Нисколько не доверяла. Даже сейчас.

Да, конечно, он обещал, что позволит ей отправить письмо с ее курьером, — но что помешает ему написать еще одно сообщение своему поверенному? И в этом письме он мог бы аннулировать свою первую просьбу о начале бракоразводного процесса.

Очень может быть, что муж пытался обмануть ее своими разглагольствованиями о разводе. Ведь он уже обманул ее когда-то, не так ли? Но она, Шарлотта, теперь уже совсем другая — не такая наивная и доверчивая, как прежде. И она сделает все от нее зависящее, чтобы обман не повторился. Да-да, она непременно добьется своего — если не теперь, то через год-другой.

— Вот, пожалуйста. — Филипп отложил перо и, промокнув чернила, протянул письмо ей. — Внимательно прочти.

Она быстро прочитала послание мужа. Вроде бы все было правильно, однако… Нет, ей ни в коем случае не следовало доверять этому человеку.

— Да, все верно. Спасибо. — Она вернула письмо Филиппу.

Он поставил на послании свою печать, после чего вернул листок Шарлотте.

— Дорогая, но где ты найдешь подходящего курьера?

Шарлотта сунула письмо в декольте и поднялась на ноги.

— Не беспокойся. Я найду подходящего человека.

Филипп тоже встал.

— Знаешь, завтра из Лондона приедет на первый урок учитель музыки. Так что если не возражаешь, то мы приступим к нашим с тобой урокам после его ухода. Мне сегодня необходимо до ужина сделать кое-какие дела. А после ужина приступим к обучению, и ты объяснишь мне, как стать идеальным мужем. Договорились?

Она кивнула:

— Да, конечно. Тогда увидимся за ужином.

Шарлотта поспешно направилась к двери; ей сейчас хотелось побыть в одиночестве и как следует обдумать все произошедшее. Но как только она переступила порог, раздался голос мужа:

— Шарлотта!

Она остановилась и тяжко вздохнула. Увидев герцога, выходившего в коридор, сказала:

— Слушаю вас, ваша светлость.

— Дорогая, запомни: тебе нельзя покидать Рутвен-Мэнор без моего разрешения или без сопровождения. Ясно?

Шарлотта невольно усмехнулась. Неужели муж действительно читал ее мысли? Снова вздохнув, она процедила сквозь зубы:

— Могу ли я с вашего разрешения навестить родственников, ваша светлость?

Муж пристально взглянул на нее:

— Навестить родственников? Но я думал, ты боишься встречи с ними. Не желаешь ли, чтобы я поехал с тобой?

Взглянув на мраморный бюст, стоявший в коридоре, Шарлотта скорчила гримасу. Видимо, этот бюст являлся изображением одного из предков Филиппа — во всяком случае, между ними имелось некоторое сходство.

— Нет, благодарю, ваша светлость. Полагаю, что сейчас для меня — самое время встретиться со своими страхами.

Герцог пожал плечами:

— Что ж, отлично. Только не забудь взять с собой Джилпина.

— Да, конечно. До вечера, ваша светлость.

— До вечера, дорогая.

Шарлотта вздохнула с облегчением. Наконец-то она могла удалиться! Проходя мимо бюста, она, не сдержавшись, стукнула его кулаком по голове.

— Шарлотта?.. — Явно удивленная, Джоанна поднялась с дивана, находившегося на солнечной террасе. — Я не ожидала снова увидеть тебя столь скоро.

— Ты собираешься пойти на свидание с Филиппом?

Джоанна побелела.

— Боже праведный! Конечно, нет!

Внимательно посмотрев на бывшую подругу, Шарлотта не заметила в ее глазах ничего, кроме изумления и ужаса. Мысленно улыбнувшись, она сказала:

— Нет ли у тебя подходящего человека, которого можно было бы послать в Лондон? Мне надо немедленно отправить письмо, поэтому нужен надежный человек, которому можно довериться и которого Филипп не сможет припугнуть.

Взглянув на ливрейного слугу, только что сообщившего о приходе Шарлотты, Джоанна сказала:

— Мэтьюз, минуточку. — Повернувшись к гостье, она проговорила: — Мэтьюзу ты можешь доверить все, что угодно. Он позаботится о том, чтобы твое письмо было благополучно доставлено без какого-либо вмешательства герцога.

Немного помедлив, Шарлотта достала из ридикюля письмо, потом спросила:

— Сколько времени ему понадобится для того, чтобы добраться до Лондона?

Хозяйка вопросительно посмотрела на слугу, и тот показал три пальца.

— Три часа, по всей видимости, — перевела Джоанна.

Шарлотта передала письмо слуге и, коротко кивнув, сказала:

— Благодарю вас.

Мэтьюз поклонился и тотчас же покинул комнату. Джоанна снова уселась на диван, а Шарлотта, опустившись в ближайшее кресло, пробормотала:

— Странно, что ты вернулась в Норри-Хилл, а не осталась в поместье лорда Грея.

— Почему же странно? Ведь Норри-Хилл — мой дом, а поместье лорда Грея никогда им не было. Кроме того, наследник моего мужа не хотел видеть меня там. — Джоанна внимательно посмотрела на гостью. — Знаешь, мне кажется, что ты решила навестить меня не только для того, чтобы найти посыльного и поговорить о поместье моего покойного мужа. Я права?

— Да, пожалуй, — кивнула Шарлотта с некоторым смущением. Она до сих пор не решила, что рассказать бывшей подруге, а что скрыть. — Джоанна, я очень надеюсь, между нами не осталось каких-либо обид.

Хозяйка ничем не выдала своих чувств. Эта женщина была совершенно невозмутима. «Что ж, возможно, Филипп прав, — подумала Шарлотта. — Очень может быть, Джоанна стала бы для него идеальной женой».

— Нет-нет, Шарлотта, конечно же, никаких обид. Да и как я могу обижаться на тебя? Ведь это Итан с Филиппом во всем виноваты, не так ли?

Шарлотта сделала глубокий вдох. А потом вдруг выпалила:

— Филипп согласился на развод.

Джоанна вздрогнула и заморгала. На сей раз ей не удалось скрыть своих чувств, и было очевидно, что это сообщение очень ее удивило.

Шарлотта же, собравшись с духом, заявила:

— И теперь он хочет жениться на тебе.

Леди Грей весело рассмеялась: рассмеялась громко и вполне искренне.

— Так вот почему он флиртовал со мной этим утром! — воскликнула она.

Шарлотта молча кивнула. Ей вдруг вспомнилось, как Филипп целовал руку Джоанны, а потом любезничал с ней, — и в висках у нее снова запульсировал гнев. «Проклятие! Как он смел?» — воскликнула она мысленно.

Джоанна же внезапно нахмурилась; казалось, она задумалась о чем-то.

— Увы, Итан очень меня подвел, — сказала она наконец. — В сущности, он обманул меня. Что же касается Филиппа… Господи, с какой стати он думает о подобном браке после того, как мы с Итаном чуть не сбежали?

— Кажется, он решил, что из тебя выйдет идеальная герцогиня Радерфорд, — ответила Шарлотта. «Да, идеальная, — добавила она мысленно. — Во всяком случае, так считает Филипп, и очень может быть, что для него она — и впрямь самая подходящая…» А ее, Шарлотту, он, конечно же, считает совершенно негодной.

Впрочем, она давно уже это знала. И знала, что он всегда смотрел на нее свысока. Ну что же? С какой стати ее заботит мнение Филиппа?

Да-да, ей нет до него никакого дела! Главное — муж пообещал ей развод, если она поможет ему завоевать Джоанну. Так неужели она и теперь ревнует?

Нет, разумеется, не ревнует. Такого просто быть не может.

Она всего лишь…

Черт возьми, она сама себя не понимала! Действительно, откуда у нее все эти странные мысли? Что с ней происходит?

Джоанна же тем временем продолжала что-то лепетать, но Шарлотта ее почти не слышала. «Что ж, пусть Филипп думает все, что ему хочется», — говорила она себе. И она вовсе не ревновала — глупо было бы ревновать. Ей лишь хотелось доказать, что муж ошибался насчет Джоанны. Да-да, просто хотелось доказать!.. Заставить его увидеть, что Джоанна со всеми ее пуританскими манерами и аристократической сдержанностью ничем не лучше ее, Шарлотты.

А то, что Джоанна являлась дочерью графа и овдовевшей маркизой, — это совершенно ничего не значило. Да, она, Шарлотта, — всего лишь дочь местного сквайра, но она ничем не хуже аристократичной леди Грей. И она непременно это докажет.

Что же касается Джоанны, то она, вероятно, тоже не без греха. Скорее всего, у нее масса недостатков… Просто Филипп, наверное, не знает о них.

— Шарлотта, ты слушаешь меня?

Да, у нее наверняка есть недостатки. Все дело в том, что Джоанна умело их скрывает. Но если как следует присмотреться…

— Шарлотта!..

— Что?.. — Она наконец-то взглянула на хозяйку. И тут же нахмурилась. На лице леди Грей не было ни одной веснушки. — Джоанна, ты что-то сказала?

— Шарлотта, ты должна серьезно поговорить с ним. И должна убедить его в том, что у меня нет ни малейшего желания снова выходить замуж, тем более — за него.

— Да-да, не беспокойся. Тебе не придется выходить за него. Просто в течение нескольких месяцев ты будешь притворяться, что он хотя бы немножко тебе нравится. Неужели это так трудно? И самое главное: дай мне знать, когда его намерения по отношению к тебе покажутся искренними.

— Искренними? Как это?..

— Ну, возможно, он попытается поцеловать тебя. Или соблазнить. Может быть, станет писать стихи. Почему ты смеешься? — Шарлотта насупилась.

— Писать стихи?! Ты можешь представить Филиппа, рифмующего слова? Пожалуй, мне легче представить, что он залезет ко мне ночью в окно, чтобы признаться в пламенной любви. Впрочем, и такое едва ли возможно.

— Нет, очень даже возможно. Ты же видела, как он заигрывал с тобой сегодня.

Джоанна ненадолго задумалась, потом кивнула:

— Да, действительно заигрывал.

— Так вот, ты должна держать меня в курсе, если он продолжит в том же духе. И как я уже сказала, тебе нужно притвориться, будто он тебе нравится. Видишь ли, я не верю, что он сдержит слово и согласится на развод, если не начнет думать, что сможет добиться твоего расположения.

Джоанна долго молчала. Потом со вздохом пробормотала:

— Все это ужасно нелепо. А тебе так не кажется?

— Да, нелепо, — согласилась Шарлотта. — И я прекрасно знаю: ты чуть не сбежала с Итаном только для того, чтобы не выходить за Филиппа, так как…

— Нет-нет, это все Итан, — перебила Джоанна. — Он говорил…

— Ох, дорогая, помолчи! — Шарлотта взмахнула рукой. — И не говори мне, что ты не испытывала облегчение, избавившись от Филиппа.

Джоанна едва заметно улыбнулась:

— Да, конечно, испытывала. Хотя «облегчение» — не то слово. Я была счастлива, когда от него избавилась.

Шарлотта положила руку на плечо Джоанны.

— Дорогая, тогда помоги мне, пожалуйста. Я тоже хочу от него избавиться.

Леди Грей вдруг рассмеялась:

— А забавно будет увидеть, как Филипп выставит себя дураком!

— Да, очень забавно, — закивала Шарлотта. — Это будет так же весело, как наблюдать за представлением с участием дрессированной обезьянки. Только в этом представлении дрессировщицами будем мы с тобой.

Джоанна захихикала:

— Ах, мне всегда хотелось домашнюю обезьянку.

Ветер с каждой секундой усиливался, так что, в конце концов, сорвал чепец с головы Шарлотты, после чего, разметав ее волосы, совершенно испортил прическу. Но она, не обращая на это внимания, все шла и шла в сторону Шеффилд-Хауса, хотя прекрасно знала, что никто не ждал ее там с распростертыми объятиями.

Шарлотта ушла от Джоанны больше часа назад, и лишь сейчас она увидела вдалеке стены и крышу своего бывшего дома. Джилпин же, отстав от нее, плелся где-то позади. Но конюх, конечно же, не собирался возвращаться во владения герцога — он не посмел бы нарушить приказ хозяина.

Было время, когда Шарлотте казалось, что у нее три дома — Шеффилд-Хаус, Рутвен-Мэнор и Норри-Хилл. Эти поместья располагались настолько близко одно от другого, что требовалось чуть более получаса езды от Шеффилд-Хауса, чтобы через радерфордские земли доехать до Норри-Хилла. И почти два часа пешком.

«Как странно… — думала Шарлотта. — Странно, что теперь ни один из этих домов я не могу назвать своим». Хотя Джоанна была так же добра к ней, как и прежде, Шарлотта чувствовала, что теперь она — гостья в ее доме, а не наперсница, как когда-то. Рутвен-Мэнор казался ей тюрьмой, в которой Филипп играл роль надзирателя. А Шеффилд-Хаус…

Тяжело вздохнув, Шарлотта остановилась. Теперь уже ее бывший дом был совсем рядом, и минут через десять она могла бы… Нет-нет, она не сможет туда зайти! Потому что в Шеффилд-Хаусе она будет чувствовать примерно то же, что чувствуют бездомные дети, проходя мимо роскошных особняков в Мейфэре. Потому что собственный дом и любящая семья теперь стали для нее недоступной роскошью.

Конечно, она очень скучала по родителям и по братьям. По Николасу, Роуленду и Артуру. Но более всего — по Итану. Он был старшим из детей в семействе Шеффилдов, но, как ни странно, именно с ним у Шарлотты, младшей в семье, были самые доверительные отношения. Итан был ее близким другом и защитником, всегда готовым взять на себя всю вину, когда их «совместные приключения» заканчивались плачевно.

Так было до тех пор, пока родители от него не отреклись. После этого ему пришлось покинуть дом, и они с Шарлоттой расстались.

И вот теперь она стояла, глядя на свое бывшее жилище: Она сказала Филиппу, что хочет навестить близких, однако…

— Нет, я не смогу туда зайти, — прошептала Шарлотта.

Да, она чувствовала, что не сможет на это решиться, не сможет выдержать презрение отца и разочарование матери.

До них, конечно же, дошли слухи о ее поведении, и они должны были знать о том, что все считали ее современной вавилонской блудницей.

Разумеется, Филипп был абсолютно прав — она действительно очень изменилась за последние три года. И было ясно, что ее родители вовсе не считали, что это перемены к лучшему…

— Ваша светлость!.. — раздался у нее за спиной голос Джилпина, наконец-то догнавшего ее. — Ваша светлость, может, нам следует вернуться?

Обернувшись, Шарлотта увидела, что конюх по-прежнему вел в поводу ее лошадь, на которую она не пожелала садиться.

Но не возвращаться же домой пешком в такую погоду…

— Да, Джилпин, благодарю, — кивнула Шарлотта.

Через несколько секунд она вскочила в седло и посмотрела на небо, затянутое огромными тучами, напоминавшими каких-то черных чудовищ — казалось, они вот-вот с диким ревом обрушатся на землю.

«Но если нам повезет, то мы, возможно, успеем добраться до Рутвен-Мэнора до начала грозы», — подумала Шарлотта.

Джилпин тоже вскочил в седло, и они поскакали в сторону владений герцога Радерфорда. Оглянувшись на Шеффилд-Хаус, Шарлотта тихонько прошептала:

— Выходит, я все-таки ошиблась…

Да, она ошибалась, считая, что все изменилось и что родительский дом примет ее более дружелюбно, чем в последний раз. Увы, Шеффилд-Хаус казался таким же холодным и негостеприимным — совершенно чужим.

Шарлотта еще несколько раз оборачивалась и снова вздыхала. Теперь-то она точно знала: Шеффилд-Хаус никогда больше не станет ей домом.