Содержанка

11

Дверь с грохотом отлетела в сторону. В кабак ворвался порыв ледяного ветра. Он собрал клубы сигаретного дыма в одно большое облако, которое повисло над головами посетителей, словно смерть. Алексей оторвал взгляд от игральных карт. Итак, Попков наконец- то объявился. Он стряхивал снег с косматой бороды, но движения его были неуверенными. Казак покачивался, единственный глаз его был красным, как свиное сердце.

Тупой ублюдок! Мы должны были сегодня прикрывать друг друга. На кой черт ты мне нужен в таком состоянии?

Алексей снова взглянул на карты. Его мозг пытался сосредоточиться на игре. За этот вечер он уже четыре раза садился за игру — и каждый раз в новом месте. Все заведения, по которым он ходил, располагались в темных закоулках, из которых разило кошачьей мочой и отчаянием. Голые деревянные столы в пивных пятнах; полы, протравленные водкой и навощенные слезами. Это были исключительно мужские места. Никаких гладких щек или стройных ножек. Просто несколько мужчин, собравшихся вместе, чтобы найти спасение от дневных забот и визга своих женщин в сладостном забытье, находящемся на дне стакана.

— Ну, ты будешь ходить или нет? Я не могу тут всю ночь ждать.

Алексей не обратил внимания на брюзжание противника. Он целенаправленно выбрал именно этого человека из всех игроков в карты. И выбрал его Алексей потому, что он был жирным. Жир означает еду, много еды. Этот игрок, скорее всего, отъелся на взятках и «откатах», привык жить не на зарплату, а на то, что получал из рук в руки. И этот человек явно был осведомителем. Доносчиком. Он продавал информацию.

Где-то рядом с грохотом отлетел в сторону стул, и Алексей краем глаза отметил Попкова, прокладывающего к нему путь.

— Тебя где носило? — бросил Алексей, не отрывая глаз от карт.

Попков кое-как обошел стол и встал за спиной Алексея. Увидев, какие карты держит в руке Алексей, он громогласно захохотал, обдав его перегаром.

— Когда проигрываешь, лучше сразу сдаваться, — нагнувшись к самому его уху, произнес он и снова зафыркал через нос, довольный своей шуткой.

Его веселье передалось и толстяку напротив.

— Прав твой друг, — сказал он, поднял свои разложенные веером карты и помахал ими, как будто прощаясь с Алексеевой надеждой на победу.

— Игра еще не закончена, — раздраженно ответил Алексей.

Он хотел поставить на кон еще несколько рублей, как вдруг получил такой сильный удар локтем в бок, что пальцы его разжались и карты рассыпались по грязному столу. Четыре упали на пол, причем три — картинкой вверх.

— Какого черта?!

Алексей потянулся за картами, но было слишком поздно. Брюхо толстяка не помешало ему первым подхватить карты с пола.

— Семерка, девятка и десятка. Невыигрышная комбинация, — ухмыльнулся он и окунул густые усы в кружку пива. — Правильно тебе твой друг советует, сдавайся. — Его серые глаза жадно засветились.

Алексей поднял руки, показывая, что сдается. Когда противник сгреб деньги и засунул выигрыш в карман, Алексей повернулся к Попкову.

— Ты, пьяный идиот, ты понимаешь, что я из-за тебя проиграл? — зашипел он, но вдруг увидел выражение глаз казака. — Ладно. Игра окончена. — Алексей поднялся и в шутку козырнул противнику. Похоже, сегодня не мой день.

Но толстяк не слушал его. Он уже подыскивал себе новую жертву среди стоявших у прилавка.

Алексей с неохотой подчинился Попкову, рука которого легла ему на плечо, и позволил увести себя вглубь зала, где виднелся пустой столик. Мужчины сели друг напротив друга. Алексей подумал о проигранных рублях, вздохнул, закурил сигарету, затянулся и посмотрел на Попкова.

— А ты не так пьян, как кажется, верно?

Рот казака растянулся в довольной усмешке.

— Я никогда не пьянею. Уже мог бы и запомнить.

— Ну и что же такое важное стряслось, что нужно было прерывать игру?

— Игра, в которую я играю, в сто раз важнее.

— И?

— И я выпил.

— Точнее, напился.

— Конечно. Если бы я не напился, я бы ничего не узнал. Теперь для разнообразия послушай меня, ладно?

Алексей откинулся на спинку стула, подальше от исходившего от казака запаха.

— Хорошо. Давай. Где же ты был?

— В борделе.

— Черт, только не говори, что ты триппер подхватил.

— Заткнись, а! Я ходил туда не девок лапать, я высматривал кого-нибудь из охранников лагеря. Мужики ведь там наверняка на стену лезут без баб, ну я и сообразил, где их искать надо.

Алексей глубоко затянулся сигаретой, чтобы скрыть удивление. Похоже, казак был не так уж и глуп.

— Ну и как? Нашел кого-нибудь?

— А ты сомневался? Нашелся один, почти такой же здоровяк, как я. Ни одна девка не хотела с ним идти, ясное дело. — Он перешел на доверительный шепот: — Ну, ты понимаешь, не проходит иногда у девок наш…

— Хватит, спасибо.

Попков почесал глазную повязку и продолжил рассказ:

— Он там им разгром устроил. Ходил пьяный по комнате и расшвыривал все и всех, кто под руку попадался, пока мамочка не завопила: «Кто-нибудь, увезите эту чертову гниду в его лагерь! Уберите его отсюда!» Ну я и убрал.

Алексей предложил казаку сигарету и чиркнул спичкой.

— Ясно, и что потом?

— Хоть он парень и здоровый, как я уже говорил, но, когда на улицу вышел, ноги его вообще держать перестали. Так что пришлось мне…

— Поднимать его. Ты же у нас такой джентльмен!..

— Слушай, дай договорить, а! — окрысился Попков. — По крайней мере я не торчал всю ночь в кабаке и не бросал деньги на ветер.

— Твоя беда в том, что ты не умеешь мыслить стратегически.

Черный глаз блеснул за клубами дыма.

— То есть?

— То есть мне было необходимо проиграть несколько рублей, чтобы… — Алексей выдержал многозначительную паузу. — Чтобы узнать, что в ближайшие недели через Фелянку будут проходить войска. А это означает поезда. Много поездов, оживленное движение, суматоха, постоянно появляющиеся новые липа. — Уперев локти в грязный стол, он подался вперед, впившись взглядом в Попкова. — Если покончим с нашим делом по-быстрому, сможем убраться отсюда раньше, чем я думал. Но… — Он на секунду замолчал, потому что следующие слова ему было непросто произнести. — Ты должен присмотреть за Лидой.

— Я всегда за ней присматриваю.

— Я боюсь, что она может попытаться вернуться на поезде в Селянск. — От мысли о том, как его сестра едет сама в армейском вагоне, набитом солдатами, внутри него все перевернулось.

Казак затушил сигарету в пивной луже на столе. Когда она зашипела, он стремительно встал.

— По коням!

Ночь была беззвездной, вьюга безжалостно била в лицо. Под ногами лежал свежий снег. Алексей шагал за казаком по узкой темной улочке вдоль унылых складов, двери которых громыхали под яростными порывами ветра. Нос Алексея уловил запах горения, который усилился, когда Попков свернул в какой-то двор. Языки огня выпрыгивали из металлической бочки, стоявшей перед небольшим кирпичным сараем. Попков направился прямиком к нему.

— Что ты с ним сделал? — с нехорошим предчувствием спросил Алексей.

Когда Попков в ответ многозначительно хмыкнул, Серову стало еще тревожнее.

Здоровяк ногой распахнул дверь. Свет от горящей бочки проник в помещение и озарил мертвенно-бледное лицо очень крупного мужчины. Он лежал на спине, шея его была перемотана несколько раз цепью, длинные концы которой были прикреплены к одному из железных кронштейнов, натыканных вдоль стен. Мужчина не мог повернуть голову. Неудивительно, что глаза его были закрыты. Могли он вообще дышать?

— Обязательно было это делать? — сдержанно спросил Алексей. — Нельзя было просто привести его в какую-нибудь забегаловку, купить водки и поспрашивать? Скажи мне, бычья твоя башка, чем тебя такой план не устраивал?

Сперва казак как будто опешил. Потом протянул огромные, как тарелки, руки к пламени и пожал плечами.

— Он мог не захотеть отвечать. Так… надежнее.

Возможно, Попков был прав. Но дело было не в этом.

Фыркнув от отвращения, Алексей вошел в склад и отстегнул цепь от стены. Лежавший на полу человек издал звук, похожий на собачий кашель. По-крайней мере, бедняга был жив. Никаких травм, кроме опухшей челюсти, у него как будто не наблюдалось. Охранник перевернулся на бок, пробормотал что-то нечленораздельное и захрапел.

— Поднимайся! — гаркнул Алексей и пнул его ногой.

Мужчина недовольно заворчал. Тогда Серов наклонился, поставил здоровяка на ноги и, поддерживая, вывел из сарая на ночной воздух. Мороз немного отрезвил охранника. Он покачнулся, но сумел устоять на ногах. Потом, поежившись, потянулся к теплой металлической бочке. Мужчина оказался моложе, чем показалось Алексею сначала. Пожалуй, ему было немного за тридцать. Довольно приятное лицо его было чисто выбрито.

— Итак, — сказал Алексей, — чем раньше мы с этим покончим, тем лучше. Я хочу задать тебе пару вопросов.

— Отвали.

Охранник какой-то странной неуклюжей походкой, точно утка, ковыляющая по льду, направился в сторону выхода со двора. Попков отошел от огня и похлопал мужчину по плечу. Да вот только его похлопывание было тяжелее полноценного удара любого другого человека. Охранник растянулся на присыпанной снегом земле лицом вниз, раскинув руки, и не успел он поднять голову, как казак уже сидел на нем верхом. Попков сдернул с него шапку, бросил ее в огонь и, сжав в кулаке густые патлы охранника, задрал ему голову и стал ждать, пока начнет говорить Алексей.

Серов вынужден был признать, что присутствие казака многое упрощало, хотя методы его вызывали отвращение.

— Тебя как зовут? — спросил Алексей.

Из передавленного горла охранника раздался сухой хрип.

— Дурень, дай ему говорить, — бросил Алексей Попкову.

Хватка на волосах немного ослабела, и охранник смог вздохнуть.

— Фамилия?

— Бабицкий, — просипел пленник.

— Хорошо, Бабицкий, все очень просто. Я хочу знать, содержится ли в Тровицком лагере один человек.

Бабицкий зарычал.

— Я назову тебе имя, а ты мне скажешь, находится ли этот…

— Нет.

Не задумываясь ни на секунду, Попков ударил охранника лицом об землю. Опустил и снова поднял его голову. Один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы у того из носа хлынула кровь.

— Слушай, какого черта? Прекрати это! — взорвался Алексей. — Бабицкий, просто ответь на мой вопрос и после этого иди себе, куда хочешь.

Мужчина простонал и плюнул кровью.

— Я заключенных знаю по номерам, а не по именам.

Черт!

— У кого списки с именами?

— Они в конторе.

— Кто работает в конторе? На этот раз мне нужно имя.

Глаза мужчины затуманились, он начал задыхаться. Оно и неудивительно, ведь на легкие давила такая гора.

^;—Слезь с него, — приказал Алексей Попкову.

На миг их взгляды встретились, и Алексей уже приготовился нанести удар, о котором думал весь вечер, но Попков не был дураком. Сверкнув зубами, он отпустил волосы и поднялся на колени так, что остался над охранником, но не давил на него своим весом.

Бабицкий жадно глотнул воздух и выпалил:

— В конторе главный Михаил Вышнев. Он всех знает.

— Как мне его найти в городе? Где он пьет?

— В кабаке… — он снова харкнул кровью на снег, — у шинного завода. Это паршивое место, но официантки там сговорчивые.

Алексей присел радом, достал из кармана пальто платок, вытер кровь с лица мужчины и снова поднялся, брезгливо поморщившись. Покрасневший платок он бросил в огонь, подумав о том, как бы ему хотелось так же легко избавиться от всего, что произошло за этот вечер.

— Хорошо, отпусти его.

Как ни удивительно, Попков молча подчинился.

Охранник, выругавшись, поднялся на ноги. Алексей достал пачку сигарет, вытряхнул две штуки, подкурил обе и протянул одну Бабицкому. Когда охранник затянулся, с его лица на сигарету упала капля крови.

— Пошли вы! — бросил Бабицкий, наполнив легкие дымом. — Пошли вы все! Завтра я уезжаю из этой холодной дыры.

— Куда поедешь?

— А тебе какое дело?

— Никакого.

— Меня переводят в Москву. — Его разбитые губы растянулись в усмешке. — Так что имел я и вас, и вопросы ваши.

Алексей отвернулся. Он узнал все, что было нужно. Теперь у него было имя. С этого он и начнет. Но уже без чертова казака.