Содержанка

28

Выйдя из ресторана, Лида даже не заметила, что идет дождь. Толстые водосточные трубы на московских зданиях, заканчивающиеся в метре от тротуаров (будто тому, кто их ставил, не хватило материала), исторгали яростные фонтаны воды под ноги прохожим. Ночью вода замерзнет, и тротуары превратятся в каток. Лида уже знала это и давно научилась ходить осторожно. Неожиданно над ее головой раскрылся зонтик, черный и сверкающий. Его сжимала твердая уверенная рука. Только после этого девушка обратила внимание на дождь.

— Спасибо, Дмитрий, — улыбнулась она. — И спасибо за обед.

— Не стоит благодарности. Я сам получил удовольствие от разговора с вами.

Они стояли под зонтом так близко, что чувствовали запах мокрых пальто друг друга. На какой-то миг их взгляды встретились, но Лида, не зная, что сказать, немного смутилась. Он же, невзирая на дождь и на неловкое молчание, чувствовал себя совершенно спокойно, и в глазах его было все то же проницательное выражение, как будто он мог видеть вещи, недоступные для нее.

— Что ж, я предлагаю теперь отправиться в мой кабинет.

— Вы думаете, ваш человек перезвонит вам? — осторожно произнесла она.

— Лучше бы ему перезвонить. — Он рассмеялся и покрутил зонтик.

— Он знает кого-то из китайских коммунистов?

— Это его обязанность.

— Хорошо. Тогда едем к вам.

— Я с удовольствием приму вас у себя, товарищ Лида.

Он потешался над ней. Но она не была против, даже несмотря на то, что его рыжие волосы сейчас были скрыты под каракулевой шапкой, из-за чего какая-то часть того доверия, которое он вызывал у нее, исчезла. Цвет волос каким-то непонятным образом соединил их.

— А второй человек, о котором я спрашивала вас? — напомнила она.

— Это совсем другое дело. С этим будет намного сложнее. Вы должны понимать, что такая информация… не является доступной. Даже для таких людей, как я, — добавил он.

— Конечно. Но вы хотя бы попробуете что-нибудь разузнать? Пожалуйста!

— Да. — Он не стал уточнять, что именно собирается делать.

— Спасибо.

Рядом с ними остановилась его черная машина. Открылась дверь, и Лида села на заднее сиденье, укрывшись от дождя. Малофеев заглянул в салон, и она заметила, что у него вдруг слегка покраснело лицо.

— Одну секунду, — сказал он. — Хочу купить газету.

Он направился к газетному киоску, рядом с которым сидел чистильщик обуви, громко предлагавший свои услуги. Малофеев что- то сказал ему и вернулся в машину с последним номером «Рабочей Москвы» под мышкой. Он проворно уселся на сиденье рядом с Лидой, встряхнулся, как мокрая собака, и бросил зонт на пол.

— Холодно тут, — сказал он, вытащил откуда-то из-за спины меховой плед и накинул на колени ей и себе, когда машина влилась в уличное движение. — Так лучше?

— Спасибо. — Лида сунула руки в теплые складки.

— В комитет, — приказал Малофеев водителю в фуражке и форме, который не проронил ни слова, точно воды в рот набрал. — Вам нравится Москва?

Этот вопрос застал ее врасплох. Лида почувствовала, что ее сердце забилось учащенно. Она смотрела на проносящиеся мимо светлые высокие здания на Тверской, на соблазнительные, заваленные продуктами витрины Елисеевского гастронома и на небольшие улочки с холодными пустыми магазинами. Элегантные здания здесь стояли стена в стену с захудалыми многоквартирками. Город состоял как будто из множества городков поменьше. Элита здесь купалась в роскоши, а бедняки голодали, трудовой люд жил на продкарточки, а такие люди, как Малофеев, обедали среди великолепия роскошных ресторанов и гранд-отелей.

— Да, — сказала она. — Москва мне очень нравится.

— Рад это слышать. Когда-нибудь Москва станет самым развитым городом. Огромные дома-коммуны научат людей жить вместе, и сама Москва превратится в символ социалистических сообществ будущего.

— В самом деле?

— Да, так и будет! Даю слово. Но лучше расскажите: чем вам нравится этот город?

— Мне нравится его энергия. Она непредсказуема. Мне нравится, какие тут строятся новые монументальные здания, и… — Тут она улыбнулась, заметив китайскую прачечную с изображением рубашки на вывеске. У порога о чем-то разговаривали две китаянки с широкими лицами и гладкой кожей. — Еще мне нравятся трамваи.

Он рассмеялся и, тряхнув, раскрыл газету. Лиде понравилось, как он углубился в ее изучение. Это означало, что, пока он читает «Рабочую Москву», у нее есть время побыть наедине со своими мыслями. Но она вдруг услышала, как он неожиданно резко вздохнул, правда, тут же спохватился. Это ее насторожило. Стараясь не подавать виду, она повернула к нему голову и увидела, что его внимание привлекло что-то на одной из страниц газеты.

— Что там?

Он словно не услышал ее.

— Что-то важное? — спросила она.

Он поднял серые глаза, и от того, как он посмотрел на нее, сердце ее забилось учащенно.

— Важное для вас.

Она вытащила из-под пледа руку и взялась за подбородок, чтобы не показать, как он задрожал.

— Так расскажите, — негромко произнесла она.

— Похоже, вы чрезвычайно удачно выбрали время.

Лида безмолвствовала в ожидании продолжения.

— Тут говорится, что в Москву прибыла китайская делегация.

И тут ей показалось, что ее сердце остановилось. Он протянул ей газету и показал первую страницу.

— Вот, взгляните, — сказал он. — Здесь фотография. Сегодня в их честь состоится прием в «Метрополе». Может, узнаете кого-нибудь…

Взяв газету, она внимательно всмотрелась. Шесть неясных фигур на крупнозернистой фотографии. Глаза ее так и впились в эти нечеткие лица, но того, кого она искала, среди них не было. Сначала ей показалось, что все, изображенные на фотографии, — мужчины. Все они были в больших шапках и плотных стеганых куртках. Однако, присмотревшись к ним внимательнее, она поняла, что двое из них — женщины.

— Узнаете кого-нибудь? — спросил Дмитрий.

Она уже хотела было покачать головой, но остановилась.

— Может быть. Вот эта с краю.

— Девушка?

— Да. — Высокие скулы, решительные темные глаза, коротко подстриженные волосы. Она не сомневалась, что это та самая девушка, которую она в прошлом году видела с Чаном Аньло в Цзюнь-чоу. — Кажется, я однажды видела ее на похоронах.

— Она тоже знакома с китайским коммунистом, которого вы разыскиваете?

— Да.

Что-то в ее голосе, наверное, насторожило его, потому что его губы серьезно сжались, хотя взгляд остался мягким.

— Очевидно, слишком близко?

Лида не нашлась что ответить. Очевидно, слишком близко.

— Позвольте взглянуть. — Он взял у нее из рук газету и посмотрел на напечатанные снизу имена. — Тан Куань. Это она?

— Да.

— Она знает, где он?

— Может быть.

Они снова ненадолго замолчали. Вдруг перед их машиной вывернула груженная бочками телега, из-за чего машине пришлось резко затормозить.

— Не расстраивайтесь вы так, — сказал Дмитрий.

— Я хочу сама с ней поговорить сегодня.

— Где?

— В «Метрополе». — Нет, Лида.

— Давай не будем снова повторять, Лев. Малофеев пригласил меня.

— Нет.

— Это единственный способ разузнать что-нибудь о Чане.

— Нет.

— Я не собираюсь с тобой спорить, Лев.

— Нет.

— Если ты будешь повторять «нет», это не убедит меня.

— Нет. А не то я сверну твою куриную шею.

— Ну вот, этот аргумент звучит гораздо убедительнее.

Лида сходила на кухню, подогрела вчерашний суп с картошкой и луком и молча вернулась в комнату с кастрюлей в руках. Елена уставилась в окно, а Лев сидел, развалившись в кресле, попивая водку прямо из бутылки. Лида сунула ему на колени миску с супом.

— Я пойду с тобой, — объявил Попков.

— Ты что? Это невозможно.

— Я пойду с тобой.

— Нет. И не говори…

Она хотела сказать: «Не говори глупости. Ты посмотри на себя», но вовремя остановилась. Замолчать ее заставило выражение его черных глаз. Они были полны страха, и Лида знала, что боялся он не за себя.

— Нет, Лев, — мягко произнесла она. — Ты не можешь туда пойти со мной. Малофеев сказал, что добудет приглашение только для себя и для меня. Да и в любом случае, ты слишком заметная фигура. Ты привлечешь к нам внимание.

Попков что-то проворчал и отвернулся. Разговор окончен. За кем осталась победа, Лида так и не поняла.

— Что наденешь? — поинтересовалась Елена, чтобы как-то поддержать разговор, и Лида посмотрела на нее с благодарностью.

— Я думаю, зеленую юбку и белую блузку, — пожала плечами она. — Мне выбирать не приходится, это лучшее, что у меня есть.

— Но там все женщины будут в вечерних платьях, да и…

— Да какая разница, Лена? Я туда иду с одной целью — поговорить с Куань.

— Будешь там белой вороной.

Лида посмотрела на неприветливую спину Льва.

— Я, куда ни пойду, везде выгляжу белой вороной.

Широкая спина была согнута, а огромные лопатки выпирали, словно тектонические плиты.

— Можешь взять мой шелковый шарф, — предложила Елена.

— Спасибо.

— И это.

Лида посмотрела на нее. Елена стояла у разделяющей комнату занавески, взявшись за нее одной рукой, и ее грудь вздымалась отрывисто, как будто ей почему-то вдруг стало трудно дышать. В ее руке, протянутой к Лиде вверх ладонью, лежала пачка мятых десятирублевок.

— Этого хватит на хорошее новое платье, — беззаботным тоном произнесла она.

Лида впилась глазами в деньги. Ей ужасно захотелось схватить их и побыстрее спрятать в свой пояс. Соблазн был велик. К черту новые платья и блузки, десятирублевки можно было прибавить к тем деньгам, которые предназначены для спасения отца. Она заколебалась и краешком глаза заметила, что Попков тоже повернулся и смотрит на Елену. Только смотрел казак не на деньги, а на лицо женщины. Щеки проститутки залила густая краска, но губы были плотно сжаты в бледную непокорную линию.

— Спасибо, — снова сказала Лида. — Я, правда, очень благодарна тебе.

Тут Елена резко дернула головой, как будто перемешивая мысли.

— Но, — продолжила Лида, — я не могу это принять. На прием я пойду в своем. Я думаю, это подойдет.

Елена сделала шаг вперед и с такой силой припечатала деньги к столу, что тот содрогнулся.

— Это не грязные деньги, — кинула она через плечо, снимая с вешалки пальто. — И я — не грязная женщина.

Дверь за ней захлопнулась. Из коридора послышались ее гулкие быстрые шаги, но в комнате как будто сгустился воздух — настолько, что им стало трудно дышать.

— Догони ее, Лев, — напряженным голосом промолвила Лида. — Скажи, что я не это имела в виду.

Они сошлись на компромиссе.

Лида позволила Льву сопровождать ее, но только до входа в гостиницу. Она отказалась от предложения Малофеева прислать за ней машину, потому что не хотела, чтобы председатель узнал, где она живет. Когда вышли из дому, было уже темно, дождь со снегом хлестал немилосердно. До «Метрополя» добираться было довольно долго.

Через весь город они проехали на трамвае. Лида обожала трамваи. Для москвичей трамваи были привычным делом, но ей они казались чем-то экзотическим и странным. Она бы с радостью ездила по городу на трамвае весь день, наблюдая за людьми, пытаясь по их лицам понять, каково это — быть русским.

Лида и Лев зашли в вагон через заднюю дверь и заплатили кондукторше за проезд. На шее женщины болтались три катушки билетов. Они заколотились друг об друга на ее большой груди, когда она крикнула им: «Проходите, проходите!» Лида заметила, как кондукторша недвусмысленно подмигнула Попкову. И что только находят женщины в этом старом медведе? Все пассажиры старались пройти к передней части вагона. Внутри было холодно, и Лида держалась поближе к казаку, дрожа, прижималась к его огромному телу. Она нервничала.

Тряска и громыхание продолжались, казалось, целую вечность, но наконец, девушка и казак выпрыгнули из трамвая. И именно в этот миг она почувствовала легкий толчок в бедро. На тротуаре было полно рабочих, спешащих домой. В темноте желтый свет уличных фонарей превратил их лица в странные усталые маски. Большинство прохожих в такой толпе не обратило бы внимания на подобный легкий толчок, но Лида точно знала, что он означает. Она молниеносным движением руки перехватила тощее запястье, потом повернулась и увидела шелковый шарф Елены, зажатый в немытых тонких пальцах.

— Ах ты грязный ворюга! — прошипела она.

Лида выдернула шарф и сунула обратно в карман, но руку карманника не отпустила. Это был мальчик.

Воришка выругался.

— Отвали.

Она удивленно моргнула. Молочно-белые волосы и ярко-голубые глаза. Худое лицо с выпирающими косточками и не по-детски очерченные губы. Это был тот самый мальчишка из картонной коробки. Лида увидела, что и он узнал ее.

— Отпусти, — буркнул он.

Она уже собиралась разжать пальцы, как вдруг голова мальчишки скользнула вниз. Боль пронзила тыльную сторону ее ладони, и Лида айкнула. Он укусил ее. Этот чумазый маленький беспризорник вонзил свои крысиные зубки в ее кожу, прокусив тонкие перчатки. Но когда она отдернула руку, мальчишка не убежал. Лида удивленно отступила назад. Мальчик вдруг поднялся в воздух, отчаянно размахивая руками и ногами, ругаясь и брыкаясь, как мул. Попков, который держал его на вытянутой руке за ворот, хмуро смотрел на свою добычу.

— Успокойся! — рыкнул казак и тряхнул мальчика так сильно, что у того закатились глаза.

— Не надо, Лев! — воскликнула Лида.

Попков еще раз тряхнул мальчишку, отчего тот безвольно повис, свесив руки и ноги. Лида с ужасом подумала, что казак вышиб из несчастного дух, но в эту секунду по его лицу скользнул луч фар проезжающего мимо автомобиля. Полные страха и злобы глаза ребенка были широко раскрыты.

— Отпусти, Лев. Поставь его на землю. — Девушка стянула дырявую перчатку и прильнула губами к ранке на запястье, из которой сочилась алая кровь. — Ну все, теперь я точно подхвачу бешенство.

Но Попков не слушал Лиду. Он порыскал в карманах мальчишки, достал пару женских перчаток, пригоршню монет и две зажигалки, одна из которых была инкрустирована эмалью и золотом. Казак, усмехнувшись, отправил воровской улов себе в карман, после чего, разорвав лямку, сдернул с тщедушной груди воришки маленький полотняный мешок. Мальчик мгновенно ожил и стал колотить кулаками по ребрам Попкова. Тот недовольно хмыкнул и отвесил мальчику подзатыльник. Это заставило ребенка угомониться.

Казак бросил мешок Лиде, и та, еще даже не поймав его, догадалась, что окажется внутри. Она осторожно распустила тесемку, которой был перехвачен мешок, и увидела розовую мордочку и пару влажных коричневых глаз, распахнутых во всю ширь от страха. Щенок жалобно заскулил.

— Поставь мальчика, — приказала Лида.

Попков отпустил пленника, но тот не пустился наутек, а замер, не сводя глаз с мешка в руках Лиды.

— На, — сказала она и протянула мальчику его мешок. — Забирай своего Серуху.

Мальчишка схватил холщовый мешок и бережно прижал к груди, прикрывая локтями. Лида сунула руку в глубокий карман Попкова, достала оттуда эмалированную зажигалку, полюбовалась ею и, вздохнув, бросила мальчику.

— А теперь отвали, — с улыбкой произнесла она.

Но ответной улыбки не увидела. Бросив на Попкова полный ненависти взгляд, мальчишка припустил в какой-то темный переулок.

— Помойных крыс нужно истреблять, — зло пробурчал казак.

— Он всего лишь ребенок и ворует для того, чтобы выжить.

Лида взяла Попкова под руку и повела к ярким огням «Метрополя». Пышный и манящий фасад гостиницы был обращен к Большому театру. Недалеко алели как будто залитые кровью стены Кремля. Хоть на улице было темно, Лида вздрогнула.

— Лев, твоя беда в том, — строго произнесла она, — что тебе нравится постоянно драться.

— Лида, твоя беда в том, — буркнул он в ответ, — что ты слишком много думаешь.

— А разве не все думают?

Он нахмурился.

— Кто-то думает больше, кто-то меньше.