Содержанка

49

— Расслабься, Лида. Получай удовольствие от езды. — Алексей с трудом удержал руль, когда машину в очередной раз подбросило на узкой колее.

Игорь выругался.

— Разве там нет патрулей? — спросила Лида. — Наверняка территорию охраняют со всех сторон со снайперами.

— Конечно. Поэтому мы и едем в армейской машине. Никто не обратит на нас внимания.

— И что дальше? Когда мы приедем?

— Мы не подъедем к двери и не станем вежливо стучать, если ты это имеешь в виду. Не волнуйся.

— Я волнуюсь.

Алексей посмотрел в лицо сестры. Это была не та Лида, с которой он исколесил пол-России. Та Лида сейчас сияла бы от возбуждения.

— Что с тобой? — негромко произнес он.

— Черт! А как по-твоему, что со мной такое? — Она с силой зажмурилась, а потом открыла глаза и стала всматриваться вперед через ветровое стекло. — Это проклятая езда.

— Ты говорила, что хочешь увидеть место, где работает Йене Фриис?

— Да.

— Тогда держись крепче.

Обеими руками он резко вывернул руль в сторону, и машина свернула с накатанной дороги.

— Сюда. — Игорь указал направо.

Одним из боковых стекол грузовик зацепил низкую ветку, и Лида сильно вздрогнула от неожиданного треска. Она сидела как на иголках. Какое-то время внимание Алексея было полностью поглощено управлением. Он вел чертов грузовик между деревьями, стараясь объезжать кочки и холмы смерзшегося снега, эти природные ловушки, которые не растают до прихода весны.

— Так в чем дело, Лида? — снова спросил Серов, когда вывел грузовик на более или менее открытое пространство.

Ее руки в перчатках лежали на коленях, как два маленьких мертвых тельца, неподвижные и безвольные.

— Давай сосредоточимся на отце, — тихо произнесла она. — И на этой сумасшедшей езде.

— Если ты этого хочешь. — Да.

— Но с тобой все нормально? Что-то случилось?

,— Со мной все хорошо.

Ее рука соскользнула с колена, опустилась между его и ее бедрами и там свернулась, как будто ища тепла. В эту секунду Алексей нажал на педаль тормоза, чтобы не врезаться в корявый пень, и повернул руль, отчего колесу грузовика пошли юзом. Одно крыло прошло по длинной толстой ветке, увешанной сосульками. Раздался такой звук, будто в капот выстрелили картечью.

— Алексей, ты сам хоть понимаешь, куда мы направляемся?

На какую-то долю секунду их глаза встретились, и он понял, что она имела в виду не лес.

— Так мы того и гляди окажемся на верхушке какого-нибудь дерева.

Она улыбнулась.

Он быстро отвернулся, как раз вовремя, потому что еще секунда, и они врезались бы в черный сосновый ствол.

— Все? Приехали?

— Да. Дальше не поедем. Остальную часть пути — пешком. — Алексею не терпелось отправиться в путь как можно скорее.

Они выбрались из грузовика на холодный воздух, белый от тумана. Игорь забросил за спину рюкзак.

— Тут уже рукой подать, — сказал он.

Они шли гуськом, держась поближе к темным стволам. Ветер смел остатки снега в бесформенные кучи, и под ногами предательски похрустывали сухие сосновые иглы. Алексей достал из кармана пистолет.

— Часовые? — прошептала Лида.

Он кивнул.

— Они патрулируют лес парами. Но охранникам холодно и скучно* к тому же после нескольких месяцев скуки они не предполагают неожиданностей, так что в лесу не особенно смотрят по сторонам. Гораздо больше времени они тратят на патрулирование самого комплекса.

— Алексей, а зачем с нами поехал Максим? Сегодня ведь очень холодно, да и сам он неважно выглядел. Ему даже оставаться в машине опасно. Если его найдут и станут спрашивать… Ему было не обязательно ехать.

— Обязательно. Чтобы напомнить остальным ворам, кто у них пахан.

— Напомнить ворам или тебе?

— А это имеет значение? — Да.

Серов не ответил. Вместо этого приложил палец к губам, делая сестре знак замолчать. Дальше продвигаться нужно было особенно осторожно. Лида шла за братом. Небольшой строй замыкал Игорь. Лес оборвался резко. Каких-то десять шагов, и сумерки превратились в широкое открытое пространство под белым небом. Глубоко в лесу большая, размером с поселок, площадка была очищена от деревьев. Периметр был защищен от постороннего глаза десятиметровой кирпичной стеной, опутанной сверху колючей проволокой. Внизу, на земле, у стены, лежали еще мотки, похожие на кольца заснувшего змея.

— Не самое радостное зрелище, — прошептала Лида в самое ухо Алексею.

Он поморщился.

— Тут это и не требуется.

— Так как мы попадем внутрь?

— Никак.

— А я думала, мы приехали посмотреть на комплекс, который они построили.

— Правильно.

— Но стена закрывает все. Ничего ведь не видно.

Он прислонился спиной к сосне, слившись с грубой корой.

— Ты увидишь, — пообещал он.

— Лида, пора идти.

Алексей поднял голову. Сестра все еще внимательно рассматривала ангар через цейсовский бинокль, сидя на ветке сосны метрах в пятнадцати над землей. Там, в тени кроны, она казалась совсем маленькой, и по сосредоточенному выражению лица он понял, насколько ей хотелось там остаться.

— Лида, — спокойно произнес он, помня, как хорошо разносятся звуки в насыщенном влагой воздухе.

Неохотно она оторвала от глаз бинокль.

— Спускайте меня.

Игорь отвязал привязанную к стволу веревку и опустил на ней Лиду с такой скоростью, что Алексей удивился, как она не сломала себе ноги, когда приземлилась. Лида отдала Игорю бинокль.

— Спасибо, — только и сказала она.

Незадолго до этого Игорь удивил ее, когда скрепил петлей свои лодыжки, обведя кожаный ремень вокруг ствола одной из сосен на окраине леса, потом сделал то же самое со своими запястьями и, с силой отталкиваясь от ствола, ловко, как хорек, вскарабкался наверх. Его толстые ноги оказались на удивление сильными. Лида наблюдала за этим, изумленно разинув рот, но Алексей лишь улыбнулся. Он уже видел подобный фокус ночью на улицах Москвы. Таким способом Игорь взбирался по водосточным трубам высоких домов. Добравшись до кроны, он извлек из рюкзака моток веревки, укрепил на ветке простой шкив и поднял туда Лиду. Так что она, как и обещал Алексей, смогла заглянуть за стену.

— Это ангар, — сказала девушка, сдерживая волнение.

— Большой.

— А что внутри? — Глаза ее были широко раскрыты и сияли от возбуждения. Такой реакции Алексей ждал от нее намного раньше. Вот это уже было больше похоже на Лиду. — И все эти навесы, как думаешь, зачем они?

— Под навесами хранится оборудование. Мы видели, как они оттуда перевозили его на тележках в ангар.

— Там еще какие-то большие контейнеры. Они для чего?

— Не знаю, но они похожи на цистерны для бензина. Кирпичное здание справа — это караулка.

Девушка кивнула, отчего ее шапка съехала набок.

— Я видела, как солдаты входят и выходят, — сказала она, поправляя шапку. — Некоторые с собаками.

— Интересный комплекс они тут соорудили. Огромная расчищенная территория, посреди леса, высокие стены вокруг, чтобы никто ничего не увидел. Что они там делают, хотел бы я знать?

— Может, какой-то новый вид аэроплана?

— Возможно. Но Йене не…

Пальцы Лиды впились в его запястье с такой силой, будто пробуравили сами нервы, но он даже не обратил на это внимания. Лицо ее было бледным, как туман, окутывавший ее плечи.

— Я видела его, — прошептала она.

— Что?

— Я видела папу.

— Нет, Лида, он наверняка работает внутри. Им бы никто не разрешил самим гулять по территории. И, кроме того, — несколько раздраженно бросил он, — через столько лет ты бы его не узнала.

— Говорю тебе, я видела его.

— Где?

— Он сидел там, на скамейке, у большого ангара. Я его видела в бинокль.

— Тебе показалось.

— Это был он! Я точно знаю.

Алексей не стал спорить. Зачем? Если ей так уж хочется думать, что она видела отца, пусть думает.

— Идем, — произнес он, освобождая руку. — Нужно двигаться. Игорь уже сложил веревку.

Усилившийся ветер зашевелил ветки, всколыхнул туман. Они снова двинулись в путь, шагая друг за другом. Лида бросила последний взгляд на высокую стену и прошептала:

— Алексей, с ним рядом сидела женщина. Она держала его руку.

Они чуть не споткнулись о тела.

— Алексей!

Лида вцепилась сзади в его пальто с такой силой, что чуть не задушила его.

Она наступила на чью-то руку.

— Ложись! — выдохнул он.

Рывком он заставил ее опуститься рядом с ближайшим деревом. Игорь уже лежал, распластавшись на земле. То, что в сосновом лесу почти не было подлеска, конечно, упрощало передвижение, только, если нужно было укрыться, это преимущество превращалось в серьезный недостаток. Прижимая Лиду к земле, Алексей чувствовал, как бешено колотится ее сердце. Десять минут он выжидал с пистолетом в руке. Потом еще десять. Никаких признаков движения, не скрипнула ни одна ветка, не вспорхнула ни одна птица. Ни единого звука, полная тишина. Они не разговаривали. Даже не перешептывались. Алексей подал Игорю знак рукой, потом пополз на животе и локтях.

Он нашел следы. Много следов. И еще он нашел тела. Четыре тела в красноармейской форме, покрытых кровью. Как будто кто-то полил их сверху красной краской. Серов тщательно обыскал территорию вокруг, ползая между соснами, осматривая кроны, но так никого и не обнаружил. Никого живого, чье дыхание рассеялось бы в воздухе белым облачком. Он вернулся к Лиде. Она не пошевелила ни единым мускулом, словно холодный воздух заморозил ее, превратив в ледяную скульптуру. Но как только он кивнул, она поднялась на колени.

— Смотри, — шепнула она.

Взгляд ее был обращен на одного из мертвых солдат. Это был молодой человек, он сидел, прислонившись спиной к стволу сосны, вытянув перед собой застывшие ноги, и смотрел прямо на нее неживыми глазами. Остекленевшими, невидящими, небесно-голубыми глазами. Горло его было перерезано от уха до уха. Разрез походил на огромную улыбку, случайно опустившуюся ему под подбородок. И из-за этой ошибки жизнь вытекла из него на воротник серой шинели… Только это не было ошибкой.

— Тут еще, — негромко произнес Алексей и поднял четыре пальца.

Лида провела рукой по своей белой шее и вопросительно подняла бровь. Он кивнул. У всех были улыбки под подбородками. Алексей увидел, как сестра задрожала всем телом, и испугался, что она может замерзнуть. Ее руки и ноги могли закоченеть. Шок иногда проделывает странные вещи с людьми. Серов был готов к тому, что придется остаток пути нести сестру на плечах. Но когда он продолжил путь, она тенью двинулась следом. И опять небольшой строй замыкал Игорь. Его маленькие глаза так и бегали от ствола к стволу.

Лишь когда они вернулись к армейскому грузовику, Лида спросила:

— Кто это сделал? Кто их убил?

Алексей был уверен, что знает ответ, но почему-то ему не хотелось говорить это сестре.

— Алексей? — не отступалась она.

— Наверное, Максим. Он прикрывал нас. Хороший пахан всегда поможет своим людям.

— Но ты говорил, что армейский патруль ходит в парах и они прочесывают лес невнимательно. Почему там было четыре тела?

Алексей постучал ногами о землю, сбивая снег, и забрался в кабину.

— Разве не понятно? — нахмурился он.

— Мне — нет.

— Нас предали.

— Предали? Кому было известно, что мы сегодня сюда поедем?

— Только нам.

Старый драндулет все так же стоял у дороги. Чувство облегчения нахлынуло на Алексея резко, как удар в лицо, и только сейчас он понял, что до сих пор подсознательно сомневался в Максиме Вощинском, боялся, что он бросит их здесь. Но почему, если он сам только что спас их? Алексей и Лида уселись на свои места, и Алексей приветствовал Максима, крепко, благодарно обняв его за плечи. От вора в законе пахло коньяком, но кожа его на ощупь казалась ломкой и холодной, как будто он долго пробыл на ледяном ветру.

— Я рад, что все прошло благополучно, сын, — улыбнулся Максим.

— Спасибо, отец.

Лида взяла руку Максима. Сдвинув перчатку, она поднесла руку к губам и поцеловала бледную, в синих венах кожу.

— Спасибо, пахан, — негромко сказала она.

Вор в законе отнял руку, улыбнувшись холодно, одними губами, и обронил:

— Алексей, уйми свою сестру.

В комнате пахло кровью. Металлический соленый и тягучий запах, как деготь, вливался в ноздри. Алексей, замерев, стоял у двери, пытаясь понять, откуда он исходит. Каждый удар его сердца был гулким, как раскат грома. Серов провел Лиду до дома и поднялся с ней по лестнице. Что-то было не так, он почувствовал это, когда шел по узким ступенькам. На верхней площадке их встретил худой человек с подозрительными глазами и редеющими волосами. Красная повязка у него на руке указывала на то, что это управдом. Он перегородил им проход.

Мужчина надул худосочную грудь.

— Товарищ, у вашей двери на полу пятно. Уберите.

Лида моргнула, словно не расслышала, потом вскрикнула и бросилась к двери.

Управдом недовольно поджал губы.

— Похоже на кровь! — крикнул он ей вдогонку.

Алексей пошел за сестрой. Да, это была кровь. Пятна крови были и в комнате. У кровати стояла Елена. Она подняла голову, чтобы посмотреть, кто вошел без стука. Ее бледные глаза были холодными и злыми. Лида задрожала, как маленький испуганный зверек, зубы ее застучали.

— Лев, — прошептала она. — Лев.

Здоровяк лежал на кровати. Его огромная, как бочка, грудь была раскрыта и обнажена. На ней была только повязка из бинтов, которая выглядела так, будто на нее поставили большое красное блюдо. Яркий, насыщенный алый цвет. Каждый квадратный сантиметр кожи казака был покрыт кровью, потом и синяками, а единственный черный глаз скрывался в таком же черном кровоподтеке. Только губы, разбитые и покрытые струпьями засохшей крови, были перекошены в попытке улыбнуться.

— Лида! — взревел он.

Она перелетела через всю комнату. Не обращая внимания на кровь, девушка обхватила руками его бычью шею и поцеловала в заросшую щеку.

— Ты не умер, — сказала она, и слова эти прозвучали, как обвинение.

— Нет. Я хотел, но потом передумал.

— Я рада, — сияя глазами, улыбнулась она и взялась за его черную бороду. — Но я-то думала, ты умер, здоровый ты идиот!

Глядя на нее, Алексей подумал, проснется ли в ней такая же энергия, если он когда-нибудь оживет. Вряд ли.

— Они, наверное, тебя выбросили, да? — засмеялась она. — Не захотели держать у себя в тюрьме такую вонючую тушу.

Казак заворчал.

Лида похлопала по повязке на его гранитной груди.

— Как обычно, поднял бучу из-за какого-нибудь пустяка, да?

Он снова заворчал, и откуда-то из-под повязки послышался звук, похожий на бульканье. Очевидно, это был смех.

— Заткнись, — злым голосом обронила Елена. — Попков, не разговаривай.

Она стояла на том же самом месте и буравила Лиду обжигающим взглядом, едва сдерживая гнев. В одной руке она держала белый таз, полный алых ватных тампонов и бинтов в пятнах крови. В другой ее руке на раскрытой ладони лежала окровавленная пуля.

— Это ты из него пулю достала? — спросил Алексей.

— Кому-то же надо было это сделать?

— Обезболивающее?

Она посмотрела на стоявшую на полу пустую бутылку водки и пнула ее ногой, отчего та полетела под кровать.

— Елена, — осипшим от непролитых слез голосом произнесла Лида, — спасибо.

— Я это не для тебя сделала, девочка.

— Я знаю.

— Я не думала, что ты вернешься.

— Почему?

— Потому что без казака тебе тут нечего делать.

— Есть ты и Эдик со своей собакой. — Голос Лиды звучал удивленно.

— Я сказала. Тебе тут нечего делать.

— Елена, — серьезно промолвила девушка, — я думала, мы друзья.

— Значит, ты ошибалась.

Елена бросила пулю на грудь Льва, и та упала на повязку крошечным надгробием. Маленькая комната погрузилась в тяжелую тишину.

— Лида, — быстро произнес Алексей, — пойдем со мной. Купим ему лекарства. — Брат хотел увести ее отсюда.

Она не пошевелилась. Огромные глаза ее скрывались в тени, но решительный взгляд был устремлен на большую русскую женщину.

— Почему я ошибалась, Елена?

Лицо женщины смягчилось, но от этого стало еще хуже — она как будто уверилась, что у стоявшей перед ней девушки нет надежды.

— Потому что, — сказала Елена, — ты разрушаешь все, к чему прикасаешься.