Сон

Глава 5

В тот субботний вечер Дженни оделась как можно тщательнее. Она нарушила золотое правило и поспала днем, чтобы усталость не помешала ей получить удовольствие от посещения бара.

Она натянула тесно облегающие джинсы, предварительно еще дважды постирав и высушив их, а затем надела трикотажный топ, купленный в четверг по дороге с работы. Эта полоска ткани цвета морской волны четко обрисовывала ее нежный, высокий бюст.

Грудь у нее была не большая, но и не маленькая, хорошей формы, упругая, как у одной из моделей «Плейбоя», который она украдкой полистала в библиотеке. Она не могла поверить, что действительно надела на себя такую вызывающую вещь, но по какой-то странной причине знала, что поступает безошибочно.

Все равно Джек Бреннен уже видел ее грудь и явно одобрил. При этой мысли Дженни обдало жаром, который она приписала смущению, но в глубине души ей было известно, что причина здесь несколько другая.

Она все еще не могла поверить, что действительно пойдет с ним. Милли была единственной, кому она не побоялась заикнуться об этом. Говард бы обязательно рассмеялся ей в лицо. Вот почему во время вчерашнего обеда с Говардом она ни словом не обмолвилась о трех мужчинах на берегу и красавце, который спас ее.

Красавце, который пригласил ее в пивной бар, где он будет играть в бильярд!

О Боже, должно быть, она снова впадает в детство!.. Довольно странно для двадцати восьми лет. Никогда она не позволяла себе ничего подобного. А, будь что будет! Она твердо вознамерилась сделать это. Не мешает иногда и повеселиться — хотя бы для разнообразия.

Другие женщины позволяют себе и не такое, а она чем хуже?

Когда Джек ровно в шесть тридцать постучал в дверь, она, обзывая себя последней дурой, нервно расхаживала по ковру. Ладони у нее покрылись испариной.

— Глазам своим не верю. Неужели вы готовы? — Вот первые слова, которые сорвались у него с языка. При виде стоявшего в дверях широкоплечего мужчины в поношенных джинсах, низко сидевших на узких бедрах, она затаила дыхание. Только потом Дженни обратила внимание на выражение его лица и слегка хрипловатый голос.

— Похоже, это не вызывает у вас особого восторга?

И правда, вид у него был недовольный, почти сердитый и ничуть не менее взволнованный, чем у нее самой.

Он пожал плечами и вошел в гостиную.

— Большинство женщин обожают заставлять мужчин ждать. Наверное, из желания, чтобы их ценили.

— Ох!.. — Может, так и надо было сделать? Опыта в этих делах у нее было явно недостаточно.

— Лично я, — сказал Джек, окидывая ее долгим и весьма откровенным взглядом, — предпочитаю женщин смелых, страстных и всегда готовых…

Кровь снова прилила к ее щекам, и в душу закралось первое сомнение, правильно ли она поступила, приняв приглашение. Казалось, у Бреннена это тоже не вызывало особой радости.

— Поехали, а то опоздаем. — Он шагнул к дверям, но вдруг остановился и обернулся. — У вас есть шарф?

— Шарф?

— Ага. Я опустил крышу.

Вот оно что! Машина у него с откидным верхом. Ей следовало догадаться. Она быстро поднялась по лестнице и вернулась с полосатым шелковым шарфом от «Гермеса», подаренным ей Миллисент Уинслоу на двадцативосьмилетие. Никакого другого шарфа у нее не было. Она накинула его на голову и завязала под подбородком.

— Если вы готовы, то я тоже.

Джек ничего не ответил, но посмотрел на нее все тем же дерзким взглядом. Это полностью соответствовало его характеру типичного мачо.[4] Однако до сих пор он никогда так не глядел на нее, и это заставляло Дженни нервничать еще больше. Джек схватил ее за руку и потянул к двери. Дженни взяла со стоявшего в прихожей дубового столика кожаную сумочку, заперла входную дверь и вместе с Джеком пошла к машине. На тротуаре она резко остановилась.

— Ох, Джек, это… прекрасно!.. — В самом деле, это был самый шикарный, самый роскошный автомобиль, который она когда-либо видела.

Мрачное лицо Джека на мгновение прояснилось:

— Должен признаться, эта маленькая красотка — моя вторая радость и гордость после «Мародера».

— Что это за марка?

— «67 шелби 500 КР мустанг». А если бы вы знали, как она ездит! — Джек обошел машину, открыл дверь и помог Дженни забраться внутрь. Затем он возвратился, сел на место водителя и достал темные очки. Надев их, Джек искоса взглянул на свою спутницу и усмехнулся:

— Держись, малышка, сейчас я продемонстрирую, что она умеет…

За все двадцать восемь лет никто ни разу не назвал ее малышкой. Она должна была бы возмутиться: оскорбление женского пола, равноправие женщин и все такое прочее… Однако вместо этого внутри разлилось незнакомое тепло. Господи помилуй, этот парень вел себя как пещерный человек. Неужели ей нравится такое обращение?

Джек включил зажигание, и мотор взревел. Одновременно заработало радио. Из четырех необычайно мощных стереоколонок полилась музыка пятидесятых годов. Он сделал звук потише, но не выключил радио совсем. Впрочем, разницы не было никакой: все заглушал рев мотора. Дженни задохнулась, когда Бреннен протянул руку, чтобы застегнуть на ней ремень безопасности. Казалось, электрическая искра выскочила из того места на груди, которого случайно коснулась его рука. Он щелкнул замком, а затем пристегнулся сам.

— Почему-то я была уверена, что такие люди, как вы, не пристегиваются, — сказала Дженни, пытаясь скрыть свое смущение.

Джек только усмехнулся:

— Мне дорого пришлось заплатить за этот урок. Десять лет назад я вылетел через лобовое стекло одной из таких красоток. Черт побери, чуть на тот свет не отправился!

Только теперь увидев тонкий шрам на его виске, Дженни с трудом проглотила комок в горле. Джек посмотрел на нее сверху вниз, нажал на газ, и машина рванулась вперед так бешено, что тут же запахло паленой резиной, а пальцы Дженни судорожно впились в черное кожаное сиденье.

Они мчались по прибрежному шоссе. Дженни полдороги проехала с закрытыми глазами, а Джек прибавлял скорость, затем тормозил, сворачивал то вправо, то влево, обгоняя очередную машину, а затем снова давил на газ. У торгового центра в районе Месы он переключил скорость и перестроился в левый ряд. Сделав молниеносный U-образный поворот, он взлетел на холм, со страшной скоростью спустился с него и погнал автомобиль той же дорогой, по которой они только что проехали.

Миновав ее дом и еще несколько кварталов, он наконец затормозил и припарковался на стоянке у бара «Морской бриз». Все это время из колонок доносился голос Элвиса Пресли, распевавшего «Голубые замшевые туфли».

Дженни не вымолвила ни слова, но разжимать вцепившиеся в кресло пальцы ей пришлось с трудом.

— Ну, что вы о ней думаете? — спросил Джек, открывая дверцу и отрываясь от руля.

Дженни облизала нижнюю губу, на которой еще оставались отпечатки ее зубов.

— Да уж… ездит она хорошо… — Дрожащими руками она развязала шарф и распустила волосы, которые тут же завились мягкими светло-русыми кольцами.

Джек посмотрел на нее как-то странно, но ничего не сказал, обошел машину и открыл дверцу. Как только Дженни поставила ноги на асфальт и попыталась подняться, она поняла, что у нее дрожат колени. Женщина закачалась, но туг сильная рука обхватила ее за талию.

— И это все, что вы можете сказать? Что она хорошо ездит?

— Вы… кажется, вы очень умелый водитель…

Глаза Джека впились в ее лицо. Дженни подозревала, что оно белее мела. Ноги все еще дрожали, а сердце в груди колотилось как сумасшедшее.

Почувствовав эту дрожь, Бреннен крепко прижал Дженни к себе и тихонько выругался:

— Проклятие, я напугал вас до смерти! Вы бы сказали мне что-нибудь.

Она ухитрилась выдавить улыбку:

— Все в порядке. Наверное, я просто не привыкла к такой быстрой езде.

Джек посмотрел на нее пристально, еще раз чертыхнулся, протяжно вздохнул, покачал головой и запустил пятерню в черные волосы, волнистые пряди которых падали на шею.

— Извините меня, Дженни! Я сделал гадость, и, по правде говоря, сделал ее нарочно.

У нее окаменела спина. Дженни не могла поверить его словам.

— Нарочно? Вы имеете в виду эту бешеную гонку до холма и обратно? Вы нарочно пытались напугать меня?

Бреннен кивнул. На его лице отражалось раскаяние.

— Но зачем? Зачем вы это сделали?

Он вздохнул:

— Наверное, пытался доказать что-то. Думал, что стоит прокатить вас с ветерком — а я всегда так езжу, когда один, — и вы станете визжать, словно ошпаренная кошка. Был уверен, что вы обольете меня керосином и заставите отвезти домой.

У Дженни сжалось сердце.

— Понимаю… — Она отвернулась и обвела глазами автостоянку, пытаясь скрыть обиду. Джек убрал руку, и Дженни поняла, что ей не хватает тепла этой руки. — Если вы пожалели, что пригласили меня… если вы не хотели, чтобы я шла с вами…

— Это… не совсем точно.

— Все в порядке, Джек, — тихо сказала она. Странная, острая боль разлилась в груди. — Мне не следовало соглашаться. Вы только пытались быть любезным, а я…

— Черт побери, я вовсе не пытался быть любезным! Я никогда не любезничаю с женщинами. — Он с силой провел рукой по волосам. — По правде говоря, я хочу от женщины только одного — поскорее лечь с ней в постель. А вы, Дженни, совсем не такая. Любой дурак увидит это за версту. Что вам делать с таким парнем, как я?

— Значит, вы пригласили меня, чтобы лечь со мной в постель? — В голосе ее звучало неподдельное изумление. Она оставалась все той же простодушной Дженни, не имевшей ничего общего с голыми девицами из «Плейбоя». Она не могла представить себе, что ее могли куда-то пригласить, чтобы потом заняться сексом.

— Черт возьми, а вы что думали? — На этот раз смутился Джек. Его оливково-смуглые щеки залил румянец. — Послушай, малышка, ты дьявольски привлекательная женщина, хотя и библиотекарша. У тебя потрясающая грудь и аппетитный тугой зад, а я, разрази меня гром, отнюдь не евнух.

Скажи это кто-нибудь другой, возможно, она была бы оскорблена. Да нет, наверняка была бы. А так… Она ощутила себя женственной. Сексуальной.

— Отнюдь, Джек. — Она с трудом сдерживала улыбку.

Секунду Джек помолчал, а затем снова заглянул ей в лицо.

— Я настоящий ублюдок, Дженни! Такая девушка, как вы, должна была совсем свихнуться, чтобы куда-нибудь пойти со мной.

— Наверное, поэтому вы и пригласили меня…

— Что вы имеете в виду?

— Вы думаете, что я уже выжила из ума. — У нее начали подергиваться губы.

Джек заметил это, и у него самого уголки рта поднялись вверх. Наконец он широко улыбнулся:

— О Господи, как бы я хотел, чтобы вы нравились мне чуть поменьше!

Дженни чуть не прыснула.

— Вы мне тоже нравитесь, Джек Бреннен.

— Лучше не надо. Такой женщине, как вы, я не могу дать ничего, кроме головной боли.

— Как будто я этого не знаю…

Черты Джека смягчились, и он стал еще красивее.

— Вы все еще хотите посмотреть этот турнир?

— А вы все еще хотите, чтобы я пошла на него?

— Вы знаете, чего я хочу, но турнир есть турнир.

Внутри у нее все похолодело, как во время падения с крыши, а затем этот холодок сменился вспышкой нестерпимого жара. Она никогда не встречала столь притягательного мужчину и не могла представить себе, что значит оказаться в постели с человеком вроде Джека. Не могла представить, хотя грезы о Бреннене преследовали ее по ночам ничуть не меньше, чем кошмарные сны.

— Если мы идем в бар, то надо поторопиться. — Джек взял Дженни под руку, и ее снова обдало жаром. Его длинные смуглые пальцы были твердыми и мозолистыми, а прикосновение курчавых черных волос на руках — возбуждающе сексуальным.

Ты играешь с огнем, Дженни Остин! Подтверждая справедливость этой мысли, ее соски под топом напряглись и набухли. Молясь, чтобы Джек ничего не заметил, Дженни приказала им убраться на место. Тем временем Бреннен подвел ее к располагавшемуся неподалеку дому и остановился у двойных стеклянных дверей.

— В следующий раз вы скажете мне, если я начну пугать вас. О'кей?

— Л-ладно… — Кажется, он хотел не то успокоить ее, не то попросить прощения, но до Дженни дошло только одно: слова «в следующий раз». Это означало, что он собирается снова увидеться с ней. О Боже, как можно даже думать об этом? Она насилу пережила первые двадцать минут «этого раза»…

А потом он заявил, что собирался переспать с ней.

Джек перехватил тревожный взгляд Дженни и сжал ее руку.

— Я говорил, что вы потрясающе выглядите?

— Нет, но… спасибо. — Дженни снова вспыхнула.

Джек обожал вгонять ее в краску. В эти минуты щеки у нее становились ярко-розовыми. Он вел себя как последний осел, пытаясь напугать ее и заставить прервать свидание, потому что у него самого не хватало на это духу.

Бреннен озадаченно улыбнулся, подумав о том, была ли когда-нибудь Дженни в таком месте, как пивной бар. Едва ли она испытает там большее потрясение, чем в его автомобиле. В общем, как бы все ни обернулось, вечер предстоял интересный. Он толкнул тяжелую стеклянную дверь.

Тускло освещенное помещение пропахло табачным дымом. Он глубоко вдохнул и машинально погладил непочатую пачку сигарет, которую сунул в карман рубашки. В ближайшие две недели он научится оставлять ее дома.

— Я думаю, вам не доводилось бывать здесь раньше? — спросил он Дженни, которая только покачала головой в ответ. — Так я и знал.

Для этого не требовалось особой сообразительности. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: бар «Морской бриз» сильно отличался от модных, фешенебельных заведений, недостатка в которых Санта-Бар-бара не испытывала. Тут не было ничего шикарного, ничего стильного.

Ни кресел индивидуального дизайна, ни дорогих картин на стенах, ни тихой музыки, ни с тщательной продуманностью расположенных светильников. Только музыкальный автомат в углу, наяривавший старые мелодии, пластмассовые столики, «капитанские» кресла с низкими спинками и стойка бара с десятью высокими табуретами. Позади стояли два больших бильярдных стола, еще один находился в смежной комнате. Над каждым из них висели узкие пластиковые лампы «Будвейзер Бир», ярко освещавшие большое помещение. Вдоль стены стоял ряд отживших свой век киев, большей частью искривленных и никуда не годных.

Единственным украшением бара была яркая неоновая реклама пива марок «Буд», «Курс» и «Миллер» да еще пожелтевшие фотографии владельца бара, грузного лысого ирландца по имени Пикси Мэрфи, и его бесчисленных приятелей, среди которых были и матросы, и докеры, и рыбаки, и просто местные завсегдатаи, чаще всего жившие на своих суденышках, стоявших в гавани.

— Эй, Джек! — Пит Уильяме помахал ему рукой и двинулся навстречу. — Ты пришел как раз вовремя. — Увидев Дженни, Пит остановился, и его лохматые рыжие брови взлетели вверх.

— Привет, Пит! Ты помнишь Дженни?

— Еще бы!.. Привет, Дженни.

— Привет, Пит, — застенчиво ответила она.

Уильяме улыбнулся и перевел взгляд на Джека:

— Как тебе удалось уговорить прийти сюда такую приличную девушку?

— Это было нелегко, — проворчал Бреннен, раздосадованный тем, как Пит смотрел на Дженни. Он взял ее за руку и повел к стойке бара, заметив, что другие мужчины начали перешептываться, а кое-кто довольно громко захихикал. Следовало бы догадаться, что эти парни не дадут ему спуску. Обычно он появлялся здесь с пышногрудыми блондинками.

— Белого вина, о'кей? — спросил он, заказывая себе пиво.

— Хорошо, — ответила Дженни.

Бреннен обхватил ее за талию и подсадил на высокий табурет. Даже этого мимолетного прикосновения хватило, чтобы к чреслам прилила кровь. Проклятие! Он никогда не чувствовал ничего подобного и понял, что не солгал ни полслова, когда говорил ей о постели.

Что ж, он предостерег ее! Его проклятая совесть была чиста. Отныне он играл с Дженни Остин в открытую. Насколько Джек знал, она могла постоять за себя.

— Когда-то в юности я видела соревнования по бильярду, — сказала Дженни, — тогда чемпионами были какие-то «Толстяки».

— «Миннесотские толстяки». Пойдемте-ка. — Он снял Дженни с табурета и окликнул бармена Бадди Дэйтона. Тот порылся в черном кожаном футляре, вынул оттуда личный кий Джека и передал его из рук в руки. — Соперник еще не готов. Есть время показать вам, как это делается, — несколько покровительственно продолжил Джек.

Чуть позже он понял, что наделал. Это случилось тогда, когда Джек свинтил две половинки кия с перламутровой рукояткой и дал ей полюбоваться этим произведением искусства. Дженни наклонилась, опершись локтями о зеленое сукно, и вот тут-то все и началось.

О Иисусе, что за крепкая маленькая попка… Носить при этом джинсы в обтяжку — самый настоящий разврат. Какие там ночные кошмары? Кошмары будут у него! Теперь добрые три недели ему будут сниться эротические сны с участием Дженни Остин, нагнувшейся над столом с зеленым сукном…

— Встань сюда, Джек, — подлил масла в огонь Пит, — покажи леди, как нужно бить.

Дженни оглянулась на Уильямса. После поездки на машине ее светло-русые волосы продолжали виться крупными мягкими кольцами. Эта прическа нравилась Джеку куда больше, чем прежняя. Она не была такой скромной и официальной.

— Джек, я все правильно делаю? — спросила Дженни.

Бреннен знал, что не должен этого делать, но искушение было слишком велико. Он подошел сзади, склонился над женщиной и принял ту же позу, что и она. Зад Дженни оказался как раз на уровне его мгновенно затвердевших чре-сел. Джек закрыл глаза, радуясь, что выбрал местечко потемнее. Может, в тени никто ничего не увидит…

— Вот так, — сказал он, раздвигая ее длинные, тонкие пальцы, чтобы освободить место для кия. Затем Джек придал деревянной трости нужный угол. Когда будете готовы, слегка отведите кий назад и бейте. Только цельтесь поточнее и не торопитесь.

— Начинать? — еле выдавила из себя задохнувшаяся Дженни.

— Начинайте, — низко и хрипло ответил он. Дженни вдруг напряглась, рука задрожала так сильно, что едва не выронила кий. — Спокойнее, малышка, — тихо сказал Джек, начиная испытывать наслаждение. Иисусе, он не будет счастлив, пока не овладеет ею именно в такой позе…

— Д-джек, я не…

В тот момент, когда она ударила по шару, Бреннен крепко прижался к ее ягодицам. Трость скользнула по столу, чуть не прорвав сукно; шар подпрыгнул раз, другой, а затем взвился в воздух, с треском врезался в музыкальный автомат и наконец упал на пол.

— Эй, ребята! — завопил Пит. — Вы что, озверели?

К этому моменту оба отпрянули в тень. Джек был все еще возбужден, а Дженни выглядела изрядно смущенной.

— Я… извините… Наверное, мне никогда не удастся научиться играть в пул.

Джек провел пальцем по ее щеке.

— Не знаю, не знаю. Может быть, через пару уроков…

Дженни с трудом проглотила комок в горле, и Бреннен заметил это.

— Я не… я не… Я так не думаю.

Джек только улыбнулся. Правда, улыбка эта тут же исчезла, когда он увидел, что к ним приближается Вивиан Сэндберг.

— Кажется, ты что-то сказал, профи? — Вивиан смотрела на него, как кот на сметану. Черт, если бы она сделала это в тот вечер, он не ушел бы от нее до самого утра…

— Хэлло, Вив!

— Я вижу, ты привел подружку. Приходишь со своим самоваром, да, Джек?

В баре, стоявшем на самом берегу, всегда было полно женщин. Большинство из них бывали здесь постоянно. Джек успел переспать почти со всеми и утратил к ним интерес. Ко всем, кроме Вив. А у той было на что посмотреть: длинные светлые волосы и великолепная пышная, высокая грудь. Он пытался уломать ее больше месяца — с тех самых пор, как увидел в баре и угостил бокалом вина.

До сих пор ему не везло. Пожалуй, немного конкуренции будет только на пользу…

— Это Дженни Остин. Дженни, познакомьтесь, это Вивиан Сэндберг.

— Хэлло, — сказала Дженни.

Вивиан смерила соперницу взглядом, и ее полные губы поджались.

— И давно вы дружите с Джеком? — спросила Вив. На ней были желтые брюки в обтяжку и просторный черный топ, который не доходил до талии, оставляя неприкрытой изрядную часть живота. Она была похожа на белую кошку и так же вкрадчива и грациозна. В любое другое время Джек с удовольствием приволокнулся бы за ней. Впрочем, как и каждый в этом баре.

Однако сегодня, как ни странно, она не вызывала в нем никакого интереса.

— Мы с Джеком просто знакомы, — ответила Дженни.

— Будьте осторожны, — посоветовала Вив. — Бреннен еще тот жеребец. Он запустит руку к вам в джинсы прежде, чем вы успеете сказать «мама».

Дженни покраснела как рак.

— Ну хватит, Вив! Оставь ее в покое, — вмешался озадаченный Джек.

Слегка подкрашенная карандашом белесая бровь взлетела вверх.

— В чем дело, Джек? Ты никогда не вмешивался, если какой-нибудь из здешних ублюдков не даваА мне проходу.

— Просто я знал, что ты можешь постоять за себя.

— Ну, если ты так думал, то был совершенно прав. — Она смерила Дженни ледяным взглядом. — Рада была познакомиться с вами. Счастливо, Джек! Как-нибудь увидимся. — С этими словами Вивиан величаво удалилась.

Дженни смотрела ей вслед, пока та не подошла к группе мужчин, сидевших в противоположном углу бара.

— Это не… это не ваша постоянная подруга, нет?

— Нет.

— Просто если это так…

— Я сказал, она мне не подруга. У меня нет постоянной подруги. И не было.

— Никогда?

— Со времен школы.

— А почему?

Он бросил на нее мрачный взгляд:

— Потому что не хочу. Потому что дорожу своей свободой. Потому что я ублюдок. Дженни, я говорил вам правду…

Дженни не ответила ни слова, но в ее чудесных карих глазах вспыхнула такая боль, что Джеку захотелось взять свои слова обратно. Какого черта он связался с такой женщиной, как Дженни? Он должен был бы отвезти ее домой и вернуться к Вивиан. Они с Вив были два сапога — пара. Одноночки. Ничего другого Вивиан от него не ждала. Она бы давно улеглась с ним в постель, но ей взбрело в голову поиграть.

Джек это знал. Оба они были игроками экстра-класса, однако Бреннен был уверен, что рано или поздно победит.

Впрочем, никто из них в этом и не сомневался.

Джек посмотрел на тоненькую женщину, сидевшую рядом. Дженни как зачарованная смотрела на бутылки, стоявшие за спиной бармена.

— Дженни… — Джеку хотелось, чтобы она перестала грустить, но будь он проклят, если знал, почему так стремится к этому. Она обернулась, и красная неоновая реклама пива «Будвейзер» бросила розоватый отблеск на ее лицо.

— Да?

— Я никогда не спал с Вивиан.

Она уставилась в пол:

— Это совершенно меня не касается.

— Просто я хотел, чтобы вы знали.

Дженни подняла глаза и кивнула.

— И еще одно…

— Да, Джек?

— Я рад, что вы пришли.

— Правда?

— Да.

Она улыбнулась так нежно, что у Бреннена сладко защемило сердце.

— Спасибо, Джек, — тихо сказала она.

Он закончил турнир, заняв второе место. Дженни была очарована его мастерством, хотя играл он куда хуже обычного. Джек никак не мог сосредоточиться и страшно злился на себя. Присутствие Дженни мешало ему. Он все еще чувствовал возбуждение.

О черт, думал он, везя Дженни домой. Ему хотелось сорвать злобу на Вив, но та, бедняга, была здесь совершенно ни при чем. Он желал вовсе не Вивиан, а малышку Дженни Остин, и желание это возрастало с каждым брошенным в ее сторону взглядом.

Она не была такой чувственной, как Вив, но мягкость, сдержанность, тонкость облика делали ее намного привлекательнее. И куда как сексуальнее. То, что она не догадывалась об этом, только придавало ей неизъяснимое очарование.

— Вы не собираетесь пригласить меня к себе? — спросил Джек, когда они стояли у ее дома.

Дженни облизала губы:

— Нет… Думаю, не стоит…

— Почему? А мне кажется, что как раз стоит.

Она только покачала головой:

— Не сегодня. Я не могу… Я еще не готова к этому.

Он коснулся ее щеки, медленно и бережно провел по ней пальцем, и легкий трепет прошел по телу Дженни.

— Бьюсь об заклад, я помог бы вам уснуть. — Закинув женщине голову, Джек наклонился и припал к ее губам. Они были такими нежными, как и ожидал Бреннен. Полными и сладкими. Он почувствовал это в ту секунду, когда они стали мягкими и тихонько раскрылись, пропуская внутрь его язык. Джек со стоном прижал ее к себе, и Дженни обвила руками его шею.

Его окаменевшее, пульсирующее тело изнывало от желания овладеть ею. Хотелось подхватить ее на руки и отнести наверх, в спальню. Ладони Джека прикоснулись к ее грудям, приподняли их, ощутили их чудесный вес. Когда он, сомкнув пальцы, начал сквозь ткань ласкать ее соски, Дженни застыла на месте, а потом отстранилась.

— Я… я не могу, Джек. Не сегодня. — «А может быть, никогда», подумала она. До этого Дженни ложилась в постель лишь с одним-единственным мужчиной. Но тот мужчина был мертв и давно похоронен, а этот, который стоял с ней рядом, ей не чета, и если бы она легла с ним в постель, он бы сразу все понял. Это мало чем отличалось бы от дрожащих коленей после сумасшедшей гонки или попытки сыграть в бильярд. Не стоило еще раз показываться ему последней дурой.

— Что ж, ладно, малышка, — нежно сказал он, несказанно удивив Дженни, я не люблю пороть горячку.

— В самом деле?

На его лице появилась откровенная белозубая улыбка.

— Да нет, вообще-то люблю. Но сейчас, похоже, стоит подождать. Вы заслуживаете этого.

Если бы он сказал еще хоть слово, у нее не хватило бы сил сопротивляться. Но…

— Я провела чудесный вечер… — Как ни странно, она говорила правду.

— Я тоже.

Он произнес эти слова абсолютно искренне, и тогда она решилась:

— Я… я купила билеты в театр «Лоберо». На вторник. — Вчера вечером во время обеда она хотела пригласить Говарда, но как-то забыла об этом. — Не хотите составить мне компанию?

— Что, в театр? Драматический? А что идет?

— «Одинокое сердце». Кажется, очень хорошая пьеса.

Джек улыбнулся:

— Почему бы и нет?

Дженни просияла:

— Начало в восемь. Мы должны быть там в половине восьмого.

— Я заеду за вами в семь пятнадцать.

Она отперла дверь и обернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи, но Джек тут же сжал Дженни в объятиях. Твердые мускулы бугрились под ее пальцами. Ее грудь прижималась к его каменной груди, а вновь восставшая плоть Джека упиралась в ее живот. Удары сердца гулко отдавались в ушах Дженни. Где-то глубоко внизу она ощутила влажность.

Дженни тихонько вскрикнула, когда Джек заставил ее выгнуть спину и поцеловал так страстно, что у нее подогнулись колени. Говард всегда целовал ее только в щеку, с трудом вспомнила Дженни, когда Джек наконец отпустил ее.

— Спокойной ночи, Дженни Остин, — хрипло сказал он, — до следующего вторника. — Он подождал, пока Дженни закрыла дверь, и пошел к машине.

Дженни едва держалась на ногах, сердце все еще колотилось в груди. «О Боже милосердный, — подумала Дженни, борясь со струившимся по жилам желанием, — должно быть, я и в самом деле схожу с ума…»