Сон в заснеженном саду

11

Несколько ночей подряд Мэгги снился один и тот же сон. Они с Дэвидом занимаются любовью в его спальне, потом Мэгги ненадолго засыпает, а открыв глаза, видит, что Дэвид лежит в постели с ножом в груди, а над ним в наручниках стоит Эрик и дико хохочет. Это был самый страшный и реалистичный сон из всех, что запомнила Мэгги за свою жизнь.

Просыпаясь, она чувствовала, что ее тело покрыто холодным липким потом, а ноги дрожат от пережитого ужаса. В своей необузданной ревности Эрик нередко доходил до рукоприкладства и однажды поколотил одного из покупателей прямо в галерее лишь за то, что тот непозволительно нежно поцеловал руку Мэгги. То, что сделал Дэвид, нельзя было назвать просто оскорблением. Дэвид унизил Эрика дважды: в первый раз, когда едва не овладел ею на глазах взбешенного мужа, во второй – когда, забавляясь, вместо того чтобы убить, отстрелил ему прядь волос.

Несколько раз Мэгги порывалась найти в телефонном справочнике фамилию Шелдон и набрать номер. Кроме неодолимого желания слышать его голос, у нее была еще одна весомая причина напомнить Дэвиду о себе. Пару дней назад кто-то припарковал ее «форд» рядом с галереей. Записки не было, но Мэгги знала, кого следует благодарить.

Заговорить с Дэвидом ей, конечно, не хватит смелости, но его мягкий хриплый голос в трубке был бы лучшей наградой за все эти мучительные дни и ночи. По крайней мере, Мэгги бы знала, что он здоров. О большем она и не помышляла.

Жизнь с Эриком превратилась для нее настоящий кошмар. Больно уязвленный изменой, муж, как назло, простил ее и всячески, цветами и подарками, пытался вернуть на супружеское ложе. Он даже пообещал найти деньги на галерею, если Мэгги позволит ему вновь завоевать ее любовь. Мэгги не верила ни одному его слову, всей душой желая его ненависти и презрения. Если бы Эрик обрушил на нее свой гнев, ее вина не была столь огромна и явственна.

Промучившись неделю, Мэгги нашла номер телефона и отважно набрала заветные цифры. Трубку сняли быстро.

– Здравствуйте, Каролина, – поздоровалась Мэгги, узнав голос экономки Дэвида.

– Маргарет! Здравствуйте! – обрадовалась Каролина. – Рада слышать вас. Скажите, муж вас не сильно прибил после истории с моим хозяином?

Мэгги припомнила страшную гримасу, исказившую лицо Эрика, когда он запихнул ее в машину и увез из дома Дэвида Шелдона, и усмехнулась.

– Нет, Каролина, он меня и пальцем не тронул.

– А я очень переживала за вас. А как Дэвид переживает, лучше вам не знать. – Из трубки донесся грохот, и Мэгги догадалась, что экономка куда-то села. – Первые дни он очень злился и постоянно швырял об стену разные предметы. Потом перестал. Я иногда остаюсь здесь ночевать, так вот: хозяин все ходит ночами по кабинету, взад-вперед, взад-вперед. До самого утра свет жжет.

– А почему вы думаете, что он переживает из-за меня? – спросила Мэгги.

– Да о ком ему еще думать?! Я не видела, чтобы он смотрел на кого-то так, как на вас.

– Как его рука?

– Зажила с божьей помощью, – вновь затараторила Каролина. – Он же не станет стонать и жаловаться, но я вижу, как мучают его боли. Спасибо Господу, что они тогда вовсе не поубивали друг дружку.

– Да уж, – согласилась Мэгги.

Разговор с Каролиной не только не излечил ее душу от беспокойства, но и прибавил новых переживаний и сомнений. Из слов экономки следовало, что Дэвид тоскует по Мэгги или просто волнуется, что невольно внес сумятицу в ее отношения с мужем. Первое предположение Мэгги нравилось больше, и тем упорнее она отказывалась в него верить.

Неизъяснимая тоска охватила ее.

Теперь, когда имя Дэвида Шелдона вновь коснулось ее судьбы, уютная гостиная показалась ей жестокой пустыней, а мир и тишина, в которой не звучал его нежный глубокий голос, – проклятием.

Перед ее мысленным взором возникла картина: Дэвид медленно, очень медленно простирает к ней руки, обнимает за плечи и притягивает к себе…

Истерический смешок вырвался из груди Мэгги.

Принять домыслы экономки за подлинные чувства Дэвида! Это смешно и наивно! Для женщины ее возраста еще и глупо.

Вернувшись из супермаркета, Мэгги увидела в прихожей чемодан Эрика, с которым он обычно отправлялся на гастроли. Радость едва не задушила ее. Возможно, за то время, пока Эрик будет отсутствовать, ей удастся принять решение и гармонизировать свои желания с истинным положением вещей.

За ланчем, пока Эрик ел, Мэгги безотрывно изучала его лицо, честно стараясь отыскать хотя бы одну любимую черточку, которая могла бы оправдать наличие обручального кольца на ее безымянном пальце.

– Ты никогда не будешь счастлива, – разжевывая бифштекс, сказал Эрик.

Мэгги взглянула на него с удивлением. Об этом она давно знала, только до сих пор никто не затрагивал в разговоре с ней эту тему.

– Почему?

Эрик встал из-за стола и открыл бутылку пива. Из телевизора томным голосом призывала к любви молодая поп-дива. Эрик сделал несколько глотков, и с его лицом произошла метаморфоза. Мэгги показалось, что Эрик выглядит несколько странно и непривычно взволнован.

– В тебе, Мэгги, есть что-то такое, о чем ты сама не подозреваешь. Что-то, что заставляет страдать тебя и всех, кто касается тебя. Кто бы мог подумать! Когда я познакомился с тобой, ты казалась мне беспечным ребенком, способным лишь дурачиться. А сейчас я не могу найти в тебе эту милую девочку.

– Я ее убила, – спокойно ответила Мэгги, чувствуя, что начинает потихоньку заводиться. – Чтобы заботиться о наших детях. Кому-то из нас нужно это делать.

– Нет, Мэгги, не обвиняй меня и в этом. Я скажу тебе почему. Ты меня не любишь. И никогда не любила. Когда ты вырастешь, ты поймешь.

В его голосе звучала грусть, и это почему-то огорчило Мэгги. Эрик сказал правду. Несмотря на то что она когда-то гордилась его маленькими успехами, и многое в нем ей нравилось, она не любила его.

– Наверное, я никого никогда не полюблю, – сказала, чуть не плача, Мэгги и сама устрашилась своей откровенности.

Эрик потрепал ее по голове, словно перед ним была малышка Лиззи.

– Прости меня, детка. Придет день, и ты найдешь то, что ищешь, но тогда…

Мэгги тревожно посмотрела на него:

– Что? Что тогда?..

– Тогда твои страдания увеличатся во сто крат, и ты поймешь, что была гораздо счаст-ливее со мной, когда не знала подлинной любви.

В комнате повисла тишина. За спиной неподвижно сидящего Эрика в квадрате окна вырисовывался город, погруженный в туман.

Спустя час Эрик, на прощание запечатлев поцелуй на лбу Мэгги, выкатил на лестницу чемодан и сказал:

– Не плачь, когда продадут твою галерею, детка, и обними за меня Лиззи и Криса.

Только вечером, собираясь на прогулку с детьми, Мэгги обнаружила платяной шкаф Эрика полупустым. С полок исчезли все зимние вещи, словно муж собирался не в Калифорнию, как говорил, а в горы покататься на лыжах. Чуть позже выяснилось, что с их общего счета была снята половина сбережений.

Зачем ему понадобилось столько денег? – встревожилась Мэгги. И теплая одежда…

Страшная мысль пронзила ее мозг. А вдруг Эрик решил отомстить Дэвиду?! Деньги, чтобы купить краденое оружие, а теплые вещи, чтобы выследить и застрелить соперника.

Нет! Мэгги даже рассмеялась над силой своего воображения. Это похоже на дешевую оперетту. Эрик не бьет из-за угла. Ни за что не поверю, что ему хватит духа задумать и воплотить такое ужасное преступление.

Чтобы наверняка избавиться от сомнений, Мэгги позвонила жене барабанщика из группы Эрика и между делом спросила, в каком отеле будут жить мужчины. Джессика с нескрываемой гордостью назвала один из лучших отелей Сан-Франциско. Впервые их мужей нанял известный продюсер, у них появились деньги, и они могут позволить себе жить в приличном месте.

Мэгги успокоилась. Значит, Эрик действительно укатил в Калифорнию. Но все-таки к чему все эти свитера и куртки?