Сон в заснеженном саду

6

На следующее утро Мэгги первым делом заглянула в комнату, где спали дети, и обнаружила на удивление аккуратно застеленные постели. Часы показывали полдень. Мэгги не могла поверить, что за крепким сном не расслышала, когда проснулись Лиззи и Крис. Со двора долетали громкие возгласы. Мэгги подошла к окну и открыла новую грань характера Дэвида Шелдона. Дэвид, весь в снегу, пугливо жался к огромной сосне, а на него с грозным видом наступали Крис и Лиззи, осыпающие его снежками.

Мэгги вспомнила об обещании Дэвида показать картины его тетушки и очень рассчитывала убедить наследника продавать картины через принадлежащую ей галерею. Взволнованная предстоящей миссией, Мэгги нашла в доме телефон и позвонила Сандре. Опуская подробности, Мэгги рассказала о симпатичном племяннике почившей в бозе миссис Фаринтош и своем твердом намерении пробыть в его доме ровно столько времени, сколько потребуется Дэвиду, чтобы принять судьбоносное для Мэгги решение.

Первое, что услышала Мэгги от Дэвида, едва они столкнулись на лестнице, несколько озадачило ее.

– Мисс Тидвелл, вы уже вызвали такси? – спросил он так же холодно, как накануне вечером.

– Нет, – опешила Мэгги. – Но если надо, я сейчас же… Крис! Лиззи! – Она спрятала смятенный взгляд и заспешила вниз, чтобы позвать детей, но Дэвид преградил ей дорогу.

– Это отвратительная привычка, Маргарет, уходить, не дослушав. Я не собираюсь вас выгонять.

– Что изменилось со вчерашнего вечера? – вызывающе спросила она, намеренно игнорируя их ночной танец.

Дэвид усмехнулся и указал рукой на ее детей и своего пса, радостно визжащехохочущелающим комом вкатившихся в дом со двора.

– Сегодня ваши дети не кажутся мне такими уж чудовищами.

– Несмотря на то что они обстреляли вас снежками?

Дэвид не ответил. Если бы он знал, что Мэгги наблюдает за ними из окна, то скорее усадил бы детей играть в монополию, чем позволил увидеть себя в столь нелепом положении. Мэгги обладала странной, неодолимой притягательностью, и, хотя в его жизни было достаточно красивых и даже великолепных женщин, ни одна из них не вызывала в нем такой страсти и желания овладеть ею после короткого соприкосновения тел во время танца.

– Кстати, хочу выразить вам свое восхищение.

Мэгги широко раскрыла глаза и улыбнулась. Чем же я так угодила вам? – спросили ее глаза.

– Очень рад, что вы без ненужного воодушевления и надежд отнеслись к нашему… танцу вчера в саду и не потеряли голову. Я считаю, когда женщина теряет голову, она теряет все.

– Я никогда не теряю головы. – Лицо Мэгги стало жестким, а улыбка превратилась в ироническую ухмылку. – Если я и забылась, кружась с вами на снегу, то, когда закончилась музыка, вспомнила о своих детях и спокойно проспала всю ночь. – Мэгги лгала, терзая свою душу, и была беспощадна.

– Завидую вашей выдержке, – вздохнул Дэвид, но Мэгги уже не желала слушать его извинений.

– Я найду вашу машину и попробую починить, – сказал Дэвид напоследок, натягивая меховую куртку. – Постарайтесь сберечь хотя бы стены к моему возвращению.

Мэгги фыркнула и ушла.

Однако Дэвид не вернулся ни через три, ни через пять часов. Крис весь день не отставал от матери, рассказывая о Дэвиде, который обещал прокатить их с Лиззи с горы и показать поваленную грозой сосну.

– Дэвид сказал, что мы можем оставаться у него сколько захотим, – сказал Крис.

– Снова фантазируешь? – не поверила Мэгги.

– Крис не врет, – подтвердила Лиззи. – Дэвид сказал, что ему с нами весело.

А Мэгги все прочнее овладевало беспокойство. Кругом были только леса, горы и замерзшие озера. Сейчас бы она ни за что не нашла место, где бросила машину. Мэгги взглянула на фотографию, на которой Дэвид обнимал девушку, высокую и стройную, как фотомодель. Лицо девушки показалось Мэгги отдаленно знакомым, но вспомнить, кто она, не удалось. В порыве неожиданной ревности Мэгги отвернула фото к стене. Нет, она не могла влюбиться в него!

Мэгги, приди в себя, это наваждение! Если мужчину и женщину на какое-то время изолировать от мира, физиология возьмет над ними верх. И ничего больше.

– Дэвид, сынок, ты дома? – вдруг услышала Мэгги.

Она обернулась к двери. Ей улыбалась высокая женщина лет шестидесяти, прямая, как ствол старого дерева, с жесткими седыми волосами. В обеих руках у нее были увесистые пакеты.

– Здравствуйте, дорогая! Мы напугали вас? Ну конечно, наш малыш рассказывает своим друзьям обо всем, кроме своих родителей. Меня зовут Дороти Шелдон. Я мать Дэвида. – Дружелюбно улыбаясь, Дороти протягивала ей руку для пожатия.

– А я Маргарет Тидвелл. Не могу причислить себя к друзьям вашего сына. У меня сломалась машина неподалеку от дома, и Дэвид был столь любезен, что приютил меня с детьми.

Дороти изумленно вскинула бровь.

– Дэвид впустил в дом детей? О, это великолепная новость! – Она повернула голову к двери и прокричала: – Гарри, ты слышал?! Эта девушка сказала, что наш Дэйв был добр к детям! – Вновь повернувшись к Мэгги, миссис Шелдон, улыбаясь, уточнила: – Они у вас совсем маленькие? Вы сами очень молоды.

– Да, сыну шесть лет, а дочке почти три года.

– Совсем крошки! – умилилась Дороти.

– Вам помочь?

– А, – махнула рукой Дороти, – здесь продукты, новые шторы, пара галстуков. Мой сын ненавидит галстуки и, наверное, не выносит и меня, ведь это я их ему привожу. Но сегодня такой день…

– Какой?

– Рождество, конечно. – Дороти слегка нахмурилась, словно Мэгги забыла о ее дне рождения.

Мэгги всплеснула руками. Это настоящая катастрофа: на Рождество в доме за одним столом собираются все родственники. Вот почему Дэвид вызвался починить ее машину. Они были нежелательными гостями. Возможно, на ужин приглашена и та девушка с фотографии. Все это пронеслось в голове Мэгги за считанные секунды.

Вслед за матерью в дом вошел отец Дэвида. Он не отличался высоким ростом и стройной фигурой, а сняв шапку, обнаружил на голове огромную плешь. Но когда Мэгги посмотрела ему в лицо, тотчас поняла, откуда у Дэвида удивительно теплые золотистые глаза.

– И куда девался наш безрассудный сын? – спросил Гарри Шелдон, поздоровавшись с Мэгги и представившись.

– Поехал чинить мой «форд». Машина заглохла примерно в полукилометре отсюда.

– Что?! – воскликнул Гарри. – Но Дэвид ничего не смыслит в машинах! Я уже десять лет бьюсь над тем, чтобы он запомнил, где расположен карданный вал…

Дороти погладила мужа по плечу и объяснила Мэгги:

– Нашего сына не привлекает в жизни ничего, кроме его картин. Он специально построил дом в этом богом забытом месте, чтобы ему не мешали работать.

– Работать? – переспросила Мэгги.

– Ах, ну конечно. Он не рассказал и вам. Мой сын – художник. Рисует с раннего детства…

Гарри насупился и недовольно вставил:

– Но только в последние восемь лет его картины наконец начали покупать.

Дороти взяла Мэгги под руку и доверительно сообщила:

– Мы с Гарри даже не можем похвастать, что наш сын известный художник.

Мэгги впервые слышала о художнике Дэвиде Шелдоне.

– Я немного разбираюсь в современной живописи, но имя вашего сына…

– Вот-вот! – эмоционально перебила ее Дороти. – Славу нашего сына стяжает проклятая Элисон Фаринтош!

Мэгги не знала, как реагировать на такое заявление. Еще вчера Дэвид сокрушался о кончине любимой тетушки, а сегодня его мать не жалеет выражений.

– Но ведь она ваша родственница… Дэвид сказал, она была его тетей и недавно скончалась.

– Нет, вы только послушайте эту чушь! – вспыхнула Дороти. – Гарри, ты слышал?! Наш сын перешел всякие границы! – Обернувшись к Мэгги, она покачала головой. – Элисон Фаринтош – плод воображения Дэвида. Такой женщины никогда не существовало, во всяком случае, в том виде, как о ней пишут в газетах. Сын придумал этот псевдоним, чтобы избавить себя от назойливых поклонников. Вести свои дела он поручил агенту, а сам заперся здесь, и я… я не знаю, что с ним делать.

Голос ее пресекся, и миссис Шелдон, склонив голову на плечо Мэгги, горько заплакала. Зеленоглазая красавица, осветившая чистой улыбкой мрачный дом сына, до того понравилась матери Дэвида, что она решила непременно подольше задержать ее здесь.

Он пытался обвести меня вокруг пальца! – кипела гневом Мэгги, пытаясь успокоить миссис Шелдон. Он еще поплатится! Да, я обязательно придумаю, как ему отомстить…