Сон в заснеженном саду

5

Когда дети заснули, Мэгги отправилась в отведенную ей комнату. Со второго этажа открывался чарующий вид на окрестности. На многие мили простирался густой лес, изрезанный сетью тропинок. Не было видно ни одного дома: ни гостиницы, ни жилища какого-нибудь шумного семейства.

Полюбовавшись природой, Мэгги ни на йоту не приблизилась к разгадке своего местонахождения, и от мысли, что ее и детей судьба находится во власти не пожелавшего представиться грубияна и женоненавистника, ее била дрожь. Дом стоял в такой непролазной глуши, что, даже если бы Мэгги влезала на самую высокую сосну и начала вопить и размахивать флагом, ее вряд ли услышали бы. В то, что поблизости от дома живет какой-нибудь супермен, Мэгги не верила.

В коридоре горела тусклая лампочка, а весь нижний этаж был погружен во тьму. Оценив свои возможности, Мэгги пришла к выводу, что лучше момента выяснить, в чей дом она привела своих крошек, не найти.

Где обычно люди хранят документы и оружие? – рассуждала она, беззвучно ступая босыми ступнями по мягкой ковровой дорожке на лестнице. В кухне, в спальне, в кабинете?

Кабинет, по ее мнению, был лучшим местом, где можно спрятать все, от пистолета до денег. Если хозяин поймает ее за руку, можно сказать, что она страдает бессонницей и искала книгу для чтения.

Из-под двери кабинета лился свет, но внутри было тихо. Мэгги приоткрыла дверь и проскользнула в кабинет. Но тотчас пожалела о своем поступке.

В противоположном конце комнаты спиной к ней стоял хозяин. Опустив голову, он смотрел на ярко потрескивающий в камине огонь. Руки в карманах, под тонкой белой рубашкой проступают мышцы. Мощный разворот плеч, длинные сильные ноги, густые, чуть волнистые темно-каштановые волосы… Неожиданно для себя Мэгги открыла, что мужчина необыкновенно хорош собой. Он был в гораздо большей степени привлекательным, чем вежливым, но Мэгги чувствовала, что готова простить ему грубость. Если только… Это было очень смешное желание, но Мэгги мучительно жаждала вновь услышать его низкий, бархатный голос.

Ей казалось, что она стоит в комнате уже несколько минут, когда спина его напряглась, словно он ощутил ее присутствие. Мэгги отпустила дыхание, которое невольно затаила, и этот тихий звук заставил его резко вскинуть голову. Лицо его выражало крайнее неудовольствие то ли тем, что ему помешали, то ли тем, что он знал, кто стоит за его спиной.

Мэгги едва не поддалась малодушному желанию убежать обратно в свою комнату, но, нечаянно столкнувшись с ним смущенным взглядом, замерла, остановленная золотистой вспышкой в его глазах, окинувших ее фигуру, просвечивающую сквозь тонкую ткань ночной рубашки, которую Мэгги нашла в комоде в своей комнате.

Белизна ее кожи имела перламутровый оттенок, а волосы напоминали своим блеском старинное полированное дерево с золотистым отливом.

Мэгги по-прежнему хотелось придумать какую-нибудь отговорку и скрыться, но лгать Мэгги не любила и меньше всего она могла бы решиться на это сейчас – под этим прямым и безотрывным взглядом.

– Добрый вечер!

Мэгги, которая считала себя достаточно искушенной в мужской красоте, была поражена цветом его отчаянно пронзительных глаз. Они имели цвет янтаря, глубокого и светящегося изнутри. И голос! Низкий, богатый оттенками и переливами голос вызвал странный прилив жара к ее лопаткам.

– Простудиться не боитесь? – спросил он, сардонически улыбаясь незваной гостье. – Ночные прогулки по моему дому небезопасны для женщин с тонкой душевной организацией, как у вас.

Мэгги небрежно усмехнулась.

– Вы более чем ясно выразили свое отношение. Могу ли и я сказать, что о вас думаю?

Он слегка наклонился и взглянул на нее с насмешливым вниманием.

– Только неопытный игрок рискует на первом же ходу.

– Если вы выставите меня на улицу голой, завтра утром будете в одиночку одевать и кормить двоих детей, – предупредила Мэгги. – Но сперва вам придется их изловить.

Он приложил руку к груди и с покорнейшим видом произнес:

– Благодарю за предупреждение, но, будьте уверены, дорогая, если вы окажетесь за порогом моего дома, детки отправятся вслед за вами.

– Чудовище! – фыркнула Мэгги.

Она видела, как в его глазах искрятся смешинки, но он явно испытывал ее терпение. Мэгги чертовски сожалела, что покинула свою комнату, и лихорадочно подыскивала способ завершить беседу. Этот мистер, подумала она, слов на ветер не бросает, и, если его разозлить, он запросто отправит нас пешком до Берлингтона.

Ощутив неловкость от собственного молчания, Мэгги набрала воздуху и выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Не могу спать в чужой кровати! Метель, кажется, стихла, я хотела пройтись по вашему саду.

Медленно смерив ее ошалелым взглядом, особо остановившись на босых ногах, он сказал:

– Пора и мне навестить Берлингтон. У меня такое чувство, что жизнь прошла мимо меня.

Улыбаясь ему, Мэгги увидела, что в его глазах тоже заиграл смех, и вдруг ее нервозность и напряженность куда-то исчезли. Пора, в конце концов, представиться своему вынужденному благодетелю и узнать его имя!

– Мы не успели познакомиться. Меня зовут Маргарет Тидвелл. – На случай, если ему была известна ее нынешняя фамилия, Мэгги решила воспользоваться девичьей. – А вас?

– Дэвид Шелдон. – Он слегка поклонился, и в этом почти незаметном кивке головы Мэгги отчего-то уловила насмешку.

– Как поживаете? – Она протянула ему руку.

Этот жест неожиданно вызвал у него улыбку, обворожительную белозубую улыбку, которая непроизвольно появилась на его губах, когда он шагнул к Мэгги и пожал протянутую ему руку.

Рука была так холодна, что Дэвид не на шутку забеспокоился о здоровье Мэгги.

Холодные янтарные вдруг потеплели, теперь в них появилось сочувствие, и в его низком голосе прозвучало добродушие, когда Дэвид сказал:

– Если вы накинете халат, я сам покажу вам сад.

Бледный свет фонаря падал на ступеньки, слабо освещая заснеженный сад. От легкого мороза щекотало щеки, но Мэгги теперь ни за что не променяла бы уединение этого уснувшего рая на тепло шумных гостиных.

Надев первое, что попалось в шкафу под руку – попалось длинное красное бархатное платье, – она накинула на плечи меховую куртку, висевшую у входной двери, и, решив не дожидаться, когда к ней присоединится Дэвид, выскользнула из дома. Мэгги неспешно побрела по дорожкам сада, вслушиваясь в ночные звуки.

Через раскрытую дверь на крыльце из дома плыли нежные переливы музыки. Мэгги застыла, стараясь запечатлеть в памяти прекрасное мгновение, когда позади нее раздался низкий бархатный голос:

– Вы не откажете мне, Маргарет?

Испуганная бесшумным появлением Дэвида, Мэгги посмотрела на него огромными глазами и машинально отступила в сторону.

– Кажется, я позволил себе любоваться вами без разрешения. Я виноват. Но мы могли бы все исправить.

Дэвид раскрыл ей объятия. Мэгги зачарованно, словно все происходило во сне, посмотрела на него, а потом несмело шагнула в круг его сильных рук.

Ей не пришло в голову, каким смешным и нелепым мог показаться этот танец со стороны. Вместо фрака на нем были свитер и джинсы, вместо зала – узкая тропка в заваленном снегом саду. Но Мэгги давно не танцевала и потому старалась не думать о том, что его рука, охватившая ее талию, прижимает ее гораздо крепче, чем принято между чужими людьми.

Сейчас, в его объятиях, все для нее было второстепенно по сравнению с его завораживающим голосом:

– Так о чем мы говорили, Маргарет?

– Честно говоря, я не помню, о чем мы говорили.

По большому счету это было правдой. Единственное, что Мэгги могла удерживать в памяти, это то, как у нее обрывалось сердце при каждом взгляде на Дэвида.

– Я вижу, как вы злитесь на меня, миссис Тидвелл, но, если ваш муж позволяет вам с детьми околачиваться ночами в лесу, вы вправе злиться на него не меньше, чем на меня.

– У меня нет мужа, – солгала Мэгги.

Она не хотела, чтобы тень Эрика встала между ними в этот удивительный момент.

– Что вы делали в лесу одна с двумя детьми, если не секрет?

– Я искала дом Элисон Фаринтош, художницы. Вы не знаете?

Дэвид покачал головой, ни на мгновение не отпуская ее взволнованных изумрудных глаз.

– Никто не знает, – вздохнула Мэгги, – она ведет довольно замкнутый образ жизни. Чтобы заполучить хотя бы направление, в каком следует искать ее дом, по пути сюда я флиртовала с пятью мужчинами. И в итоге наша машина сломалась, дети легли спать без любимых игрушек, а я…

– А вы танцуете со мной в зимнем саду, – закончил за нее Дэвид.

– Ради этого стоило броситься на поиски загадочной миссис Фаринтош, – не веря своим словам, в каком-то необузданном приливе счастья прошептала Мэгги.

Она почувствовала, как кровь быстрее потекла по венам и прилила к щекам, когда она посмотрела в красивое лицо Дэвида и немедленно была обласкана улыбкой, так странно преобразившей и смягчившей его чеканные черты.

Он обладал удивительным магнетизмом, который притягивал к нему Мэгги независимо от ее воли.

– Я хорошо знаю миссис Фаринтош, – неожиданно сказал Дэвид.

Мэгги остановилась и обнаружила, что музыка закончилась, а они по-прежнему обнимаются и покачиваются в такт только что звучавшей мелодии.

– Вы знаете миссис Фаринтош? – блаженным шепотом опалила его щеку Мэгги. – Откуда?

– Она была моей тетушкой.

– Была? Неужто она от вас отреклась?

– Старушка преставилась пару месяцев назад. Вы немного опоздали, – трагическим тоном произнес Дэвид.

Мэгги мысленно обругала себя. Зачем она спрашивала? Ну разумеется, когда говорят «была» или «был», в особенности о немолодых людях, значит, речь идет о смерти.

Удача была так близко…

Дэвид почувствовал, как Мэгги напряглась в его руках.

– Я расскажу вам о ней, мы были очень близки, – пообещал он, задыхаясь от нежности и страсти. – В моем кабинете есть несколько ее картин. Не хотите ли завтра с утра взглянуть на них?

– Я буду счастлива.

У Мэгги вдруг возникло необъяснимое ощущение, будто они обмениваются мнениями по теме, не касающейся живописи, но к которой оба относятся с одинаковым воодушевлением, только он высказывается открыто, а она пытается завуалировать свое отношение.

Дэвид подумал, что Маргарет обладает той опасной и трудно поддающейся определению привлекательностью, которой обладают лишь немногие женщины. Мужчина, увлекшийся такой женщиной, теряет голову и все, что имеет, но редко бывает счастлив.

– Дэвид, у меня к вам не совсем обычная просьба, – сдавленным шепотом сказала Мэгги. – Поцелуйте меня, прежде чем я уйду.

Он не выглядел ни шокированным, ни польщенным ее смелым предложением. Мэгги напряженно всматривалось в его лицо, и наконец его красивые губы шевельнулись. С сожалеющей улыбкой он покачал головой и запечатлел нежный поцелуй у нее на лбу.

Изо всех сил она боролась с охватившей ее предательской слабостью, а когда она предприняла попытку высвободиться, его руки только сильнее охватили ее.

– Мы можем больше никогда не встретиться, – прошептал Дэвид в ее пульсирующий висок.

Мэгги подняла голову, и взгляд ее проследовал от его четко очерченного рта к глазам, смотревшим прямо на нее.

– До свидания, – сказала она, удивившись собственному спокойствию.

Его глаза скользили по ее лицу так, словно он желал вдохнуть ее целиком. Неожиданно он отпустил ее и сделал шаг назад.

– Доброй ночи, Маргарет.

Подавив непонятное разочарование, Мэгги отвернулась и пошла к дому, но мольба, которую она услышала в его словах, заставила ее остановиться и посмотреть на него. Хотя, возможно, она оглянулась, чтобы позвать свою душу, которая по-прежнему танцевала с ним.

Она хотела остаться с Дэвидом еще немного, хотела и страшилась своего желания. Облачко пара вылетело из ее рта, Мэгги попыталась объяснить Дэвиду, почему должна немедленно, без раздумий уйти в дом.

– Я не знаю, что сказать, чтобы не показаться глупой и смешной, но если мы еще немного…

– Маргарет, – оборвал он ее шепотом, – идите ко мне.

В его глазах вдруг загорелся огонь, и Дэвид протянул к ней руку.

Нет, Мэгги, ты не сделаешь ни шага, если не хочешь погибнуть! – сказала она себе.

Загипнотизированная неподвижным взглядом его янтарных глаз, Мэгги утратила способность мыслить ясно и рассудительно. Она сделала шаг. Потом еще… и еще… И наконец две руки как стальные обручи сжали ее, и она почувствовала на своих холодных губах нежные ищущие губы Дэвида. Они ласкали ее, становясь все крепче и настойчивее. Мэгги почувствовала, что вот-вот лишится сознания. Но это не имело значения. Ничто не было важно, кроме губ Дэвида, целовавших ее так сильно и страстно, словно он умирал от желания.

Когда Дэвид перестал терзать ее губы, Мэгги издала долгий, протяжный стон.

– Какого черта вас занесло в мой дом! – сказал он так, будто признавался в своем бессилии против воли ее глаз.

– Кажется, Лиззи плачет, – сказала Мэгги, упрямо глядя на снег под ногами. – Мне нужно проверить.

Но Дэвид продолжал держать ее в своих объятиях.

– Если можете, бегите от меня, Маргарет, бегите со всех ног. Но я все равно найду вас.

Она высвободилась из его рук и, не помня себя, убежала в дом.

Всю ночь Мэгги не сомкнула глаз. Даже теперь, когда она лежала одна в полной темноте, воспоминание о том, как Дэвид улыбался и разглядывал ее из-под полуопущенных век, вызывало давно забытое ею ощущение интимности, от которого бросало то в жар, то в холод. Кто он, этот лесной отшельник с манерами лорда и глазами цвета янтаря? Почему он целовал ее с неистовой страстью, как будто изнывал от жажды любви? Мэгги даже не была уверена, запомнил ли он имена ее детей и захочет ли через несколько часов пожелать им доброго утра…

Перед тем как провалиться в короткий и глубокий сон, Мэгги во избежание неприятностей дала слово быть осторожной с Дэвидом.

Несмотря на то что я поддалась его чарам, впредь все же буду умнее.