Союз воды и огня

Глава первая. Афира

Пробуждение было куда менее болезненным, чем можно было бы ожидать после того, как тебе переломали половину костей в теле. Афира открыла глаза и с минуту ждала, пока зрение прояснится. Она смотрела на потолок, украшенный лепниной и позолотой. Не очень похоже на тюрьму.

Она знала, что у лэтанов держать пленников и обвиняемых в преступлениях, пока их вина не доказана, было принято со всем уважением. Да и настоящие темницы сильно отличались от того, что описывал ей Ксавье. Но люди таким великодушием не страдали, в этом Афира была уверена.

Она на пробу пошевелила рукой и поморщилась. Было больно, но не так, как когда тебе ломают кости. А скорее, как если бы она перетрудила мышцы. Её подлечили. Но кто и как? Вряд ли среди некромантов и сторонников короля нашлись маги воды.

С некоторым трудом сев в кровати, Афира оглядела место, в котором оказалась. Настоящая роскошь – апартаменты, достойный утончённой дворянки, вроде Виктоир. Интересно, как она восприняла новость о её аресте?

На тумбочке рядом с двуспальной кроватью стоял поднос, накрытый крышкой. Афира с сомнением посмотрела на него. Травить её, скорее всего, не станут – иначе, почему не убили сразу? Но вот подсыпать что-то – вполне могут. Она знала всего двух ведьм, но этого ей хватило, чтобы понять их страсть к зельям. И то, что они могут создать зелье практически для всего. А большая часть некромантов, если не считать тех бедняг, которых наделали из людей, раньше были ведьмами.

С другой стороны, Афира не могла совсем не есть. И достать здесь другую еду было неоткуда. Она сняла с подноса крышку и заглянула внутрь. Вполне стандартный набор для завтрака. Во всяком случае, такие делала Дезире, когда они жили вместе. У неё не было служанки, потому что она боялась, что та застанет её практикующей магию воды. А уж когда начались их занятия, о прислуге и говорить было нечего.

Афира опустила крышку на место и решила есть как можно меньше, только когда по-настоящему проголодается, для поддержания сил. Если они действительно добавляют что-то в еду, то, может быть, так оно нанесёт меньший ущерб.

Она встала и подошла к окну. Медленно, неверной походкой. Мышцы ног тоже болели так, будто она бегала всё время, что провела без сознания. А сколько времени она провела без сознания? Неплохо бы выяснить. Афира выглянула в окно, забранное крепкой решёткой, такую не вырвешь, даже обладая силой хафани. Она увидела парк, засаженный лиственными деревьями. Всё здесь горело золотым и алым. Невероятно красивая картина. Афира могла бы смотреть на неё часами, пусть привычные сосны и были милее её сердцу и глазу, потому что не были такими яркими.

Она отошла к дивану и аккуратно опустилась на сиденье. Должно быть, понадобится несколько дней, чтобы полностью восстановиться. За это время у неё должны появиться хотя бы зачатки плана. Афира вздохнула. Проще сказать, чем сделать. Как в такой ситуации – и таком состоянии – что-то узнать?

Её взгляд переместился на поднос. Для начала, дождаться того, кто приносит еду. Вдруг она сможет узнать хоть что-нибудь. А как только Афире станет лучше, она внимательно осмотрит свою золотую клетку. Вряд ли это как-то поможет, но и такую возможность нельзя исключать.

Афира поискала глазами часы и действительно увидела одни на полке над растопленным камином. Половина второго дня. Значит, скоро должны принести обед. Если конечно тот поднос не еда на целый день. Вполне может быть, что их хорошее обращение с пленниками имеет границы.

Она услышала щелчок дверного замка ровно в два часа. Потом торопливые шаги и дверь её спальни открылась. Она не была заперта, а значит, апартаменты Афиры состоят больше, чем из одной комнаты. На пороге появилась девушка-некромантка, выглядевшая практически так же как Лулу, когда они впервые увидели её. За исключением того, что она была аккуратно одета и причёсана.

Увидев, что пленница очнулась, девушка замерла, но быстро взяла себя в руки и сделала лёгкий реверанс.

– Добрый день. Я принесла вам обед.

По тому, как она косилась на неё всё время, что ставила один поднос на тумбочку и поднимала другой, Афира заключила, что девушка её побаивается.

Она могла бы попробовать выбраться отсюда прямо сейчас. Афира определённо не слышала второго щелчка, так что дверь девушка за собой не закрыла. Вот только что она будет делать потом? В таком состоянии? Допустим, магия поможет ей справиться с некроманткой, та явно не отличалась избытком силы. Но что если встретится кто-то из охотников? Афира может добиться только того, что её переведут в настоящую камеру и выбраться оттуда будет сложнее.

Так что она позволила девушке уйти. Разговаривать с ней было бесполезно. Когда Афира прочистила горло, чтобы задать вопрос, та подскочила и вылетела из комнаты с такой скоростью, что ей осталось только растерянно смотреть служанке вслед.

Прошло ещё несколько дней, прежде чем ей подвернулась неожиданная возможность. Афира, которая двигалась теперь куда свободнее, как раз села чтобы перекусить – от голода начала кружиться голова, а значит, пора что-нибудь съесть. Звук ключа, поворачивающего в двери, застал её врасплох. Ужин ей принесли буквально только что, так кто это мог быть?

Афира ненавидела то, что любой незваный гость может зайти к ней, а она до последнего не заметит. Скорее всего, на её комнаты было наложено какое-то заклятие – слух хафани не работал, она не могла расслышать ничего дальше собственной гостиной. Ощущение было неприятное, и она всё ещё к нему привыкала.

Шаги не принадлежали несчастной девушке (Афира действительно надеялась, что скоро та станет бояться её меньше) – они были куда увереннее и не такими лёгкими. Однако создавалось впечатление, что человек идёт слишком настороженно, словно ожидая нападения. Или так, будто он не должен быть здесь.

Афира отставила поднос с едой и поднялась на ноги. В дверь спальни постучали. Это было необычно – служанка никогда не стучала. Она даже растерялась на секунду, а потом, чувствуя себя немного глупо, сказала:

– Входите.

Стоило ей увидеть гостя, и она вскочила на ноги. В дверях, с неожиданно неуверенным видом, стоял принц Базиль. Афира повела пальцами, проверяя, насколько ей подчиняется вода. Творить магию здесь было в несколько раз сложнее, чем обычно. Зачем он пришёл? Не похоже, что это был запланированный визит.

– Базиль. – Настороженно произнесла она. – Что ты здесь делаешь?

Он усмехнулся.

– Не переживай, я просто хочу поговорить. И по-моему, в твоих интересах меня выслушать. Тебе бы сейчас пригодилась любая помощь, верно?

Афира окинула его недоверчивым взглядом. После того, что сделал Себастьян, она во всём подозревала ловушку. Что ж, пожалуй, так и надо было делать с самого начала. Некроманты не будут играть по правилам.

– Что случилось с верностью Ордену Охотников?

– Они что-то скрывают от меня, – ответил он, садясь в кресло напротив неё. – И я устал пытаться доказать свою преданность и полезность. Дело не в них. Есть что-то, что мешает им открыться мне. И единственное, что приходит мне в голову – они знают, что я не стану поддерживать их, если узнаю, что они скрывают. Так что расскажи мне.

Афира долго смотрела на него, раздумывая. Базиль ждал. Как ей проверить, говорит ли он правду? Она вспомнила слова Ксавье о том, что принц так сильно хотел выслужиться перед тем, кого считал своим отцом, что отправил его в тюрьму. Может быть, и это было призвано доказать королю, который командовал и Орденом Всадников и Орденом Охотников, его полезность. Но не сработало.

Должно быть, были и другие попытки, ведь с тех пор прошло больше полугода. Не удивительно, что пройдя через всё это и не получив ничего, Базиль отчаялся. Он считал короля своим отцом, а кого не обидит, что родной отец больше доверяет каким-то сомнительным личностям, чем своему сыну?

Ксавье. Афира вспомнила об истории с письмом и Ру-де-Лу и подняла глаза на Базиля. Действительно ли принц к этому непричастен или он прекрасно знал о том, что Ксавье жив, написал письмо, а теперь сидит и разыгрывает перед ней невинность? Потому что, если он это сделал, ни о каком снисхождении и уж тем более объединение усилий не может быть и речи. Афира найдёт другой способ получить информацию и выбраться отсюда.

Но сначала нужно проверить.

– Ты знаешь, что Ксавье жив?

Она задала этот вопрос без особой надежды, но реакция Базиля превзошла все ожидания. Принц вскочил, смотря на неё так, как будто она воткнула отравленный клинок ему в сердце.

– Не знаю, откуда ты узнала, но не смей смеяться надо мной.Не так.

Афира смотрела на него, оценивая, раздумывая. Можно ли подделать такое чувство? На ум невольно пришли её с Себастьяном поцелуи и она, не удержавшись, поморщилась. И при этом что-то тёплое шевельнулось в животе. Афира ненавидела себя за это, но в её сердце всё ещё теплились чувства к нему.

Тем не менее Себастьян обманывал её всё это время. Разыгрывая любовь и заботу. Что мешает Базилю сделать так же?

– Афира, – дрожащим голосом прервал её размышления принц – теперь в нём была не боль, но и надежда, – ты говоришь правду?

Смешной вопрос, учитывая, что все кругом только и делали, что врали. Но она говорила правду. А Базиль?

– В Морской Звезде мне сказали, – продолжил тот, не дождавшись ответа, – что он погиб при попытке побега. Что он был смертельно ранен и на море был шторм. Что он никак не мог выжить.

С каждым словом его голос всё больше дрожал, и Афира задалась вопросом, думает ли принц сейчас о том, что всего этого можно было избежать? И что для этого нужно было всего лишь его слово?

– Они сказали правду. – Ответила она наконец и увидела, как в глазах Базиля гаснет надежда и он обессиленно опускается обратно в кресло.

Афира ожидала вспышки ярости и обвинений в жестокости, но принц молча сидел, закрыв лицо руками. Наконец, он произнёс невероятно усталым голосом:

– Может, и не мне об этом говорить, но это было невероятно жестоко с твоей стороны.

– Они сказали правду, – повторила она, – потому что не смогли учесть ещё кое-что. Никто бы не смог. Я тоже была там в тот день. Моя лодка начала тонуть, и тут вдалеке я увидела другую, куда больше и устойчивее. Это была лодка Ксавье.

Её голос невольно сорвался. Когда Афира думала об этом дне сейчас, её переполняли чувства.

– Я перебралась из своей лодки в его и увидела Ксавье – смертельно раненного. Когда мы достигли берега, я бросила его, думая, что он всё равно умрёт. Тогда все люди приставлялись мне врагами. Я спряталась и переждала ураган, а потом вернулась к лодке, думая, что смогу найти там что-нибудь полезное. И Ксавье всё ещё был жив. У меня не получилось просто отвернуться и уйти от него ещё раз, хотя всё говорило мне, что именно так я и должна поступить. – Она выдержала паузу. – Я вылечила его с помощью магии воды. И он обещал помогать мне. Если бы не он… Ну, я оказалась бы здесь на полгода раньше. Я ведь ничего не знала о мире людей и легко бы себя выдала.

Базиль отнял руку от лица, и Афира увидела, что он плачет – совершенно бесшумно.

– Ты не представляешь, как мне хочется тебе поверить, – прошептал он.

– Почему бы тебе не спросить об этом Орели? Она использовала письмо, написанное якобы тобой, чтобы заманить Ксавье в ловушку. Он сказал, что уверял себя, что не должен идти, но не смог, потому что письмо былоот тебя.

Принц поднял на неё глаза, и Афира увидела, что выглядит он совершенно шокированным и сбитым с толку. Пожалуй, хватит с него информации на сегодня. Базиль, похоже, решил так же. Он с трудом поднялся с кресла, напомнив ей её саму несколько дней назад, и нетвёрдым шагом направился к двери.

– Мне… нужно подумать обо всём этом. И поговорить с Орели. Вообще-то, она запретила мне сюда приходить… Я знал, что здесь что-то нечисто, но это… – У самой двери он остановился и обернулся. – Я ещё приду, обещаю. Чем бы ни закончилась наша с Орели встреча.

Афира слушала, как его шаги раздаются в гостиной. Стоило ему выйти за дверь, и она больше не могла почувствовать его присутствие. Словно принц шагнул в бездну, словно дверь её темницы располагалась на высоком утёсе и все шли прямиком в пенящиеся у его подножия волны.

Базиль вернулся следующим вечером. Афира едва не вздрогнула, когда он вошёл в гостиную. Было такое чувство, что принц за сутки постарел лет на пять. Похоже, Орели подтвердила её рассказ.

Афире очень хотелось спросить, что она ему сказала, но она дала Базилю время подготовиться к разговору. Было видно, что ему это нужно. Он запустил руки в волосы, пытаясь успокоиться, тяжело вздохнул.

– Орели посмеялась надо мной. Сказала, что знала, что я не выдержу и прибегу к тебе. – Горькая усмешка. – Велела забыть о Ксавье, сказала, что теперь он враг. И что она прощает меня только на этот раз, а следующий мой визит к тебе будет расценён как предательство.

– Но ты всё равно здесь.

Базиль поднял голову и посмотрел прямо ей в глаза.

– Да. Орели – да и все остальные – уверены, что я никогда не пойду против отца. В конце концов, я столько пытался заслужить его уважение и доверие. Я принял то, что он привёл в Орден Охотников ведьму и перевёртыша, но то, что происходит сейчас… Все эти дела с некромантами. Мне это не нравится. И никто ничего мне не объясняет. А теперь ещё и эта история, – он вздохнул так, будто у него внезапно закончился воздух, – с письмом. Орели знала, что Ксавье жив, а значит, знали и все остальные, включая отца. И никто даже не подумал о том, чтобы сказать мне… Зато использовали мои записи, чтобы скопировать мой почерк и отправить то письмо!

Принц перевёл дыхание и голосом, от которого у Афиры мурашки побежали по шее, произнёс:

– С меня достаточно.

«Пусть скажет это сам».

– И что ты теперь собираешься делать?

Он вздохнул.

– Я помогу тебе выбраться отсюда. И разобраться с некромантами. Хотя это, скорее всего, значит, что мне придётся пойти против собственного отца. Но если я хочу помочь тебе сбежать, то пути назад нет.

– А ты хочешь?

– Да и… Мне надо увидеть Ксавье. Поговорить с ним.

Афира медленно кивнула, раздумывая, что сказать. Ей не хотелось быть той, кто нанесёт принцу второе потрясение за два дня. И это, пожалуй, будет посильнее первого.

– Насчёт короля… Ты знаешь историю герцога Аркура? Первого герцога Аркура.

Базиль нахмурился.

– Да, но какое отношение это имеет… – Он замолчал, явно начиная осознавать, но точно не готовый принять то, что пришло ему в голову.

– Мы уверены, что это правда.

Базиль закрыл лицо руками.

– Я знал, что происходит что-то, что от меня скрывают, но это… Это уже слишком, чёрт возьми! За два дня я узнал, что мой возлюбленный, которого я больше полгода считал мёртвым, жив, а мой настоящий отец, скорее всего, погиб, когда мне и пяти лет не было! И всё это время я…

Его голос сорвался, он опустил голову. Прошло несколько минут, пока Афира не поняла, что принц изо всех сил старается не заплакать. Ей стало неловко. Она встала и вышла в спальню, давая ему возможность выплакаться.

Стоя у окна и созерцая пылающий всеми оттенками жёлтого, оранжевого и красного сад, Афира думала. Базиль, похоже, действительно на их стороне. Конечно, нельзя отрицать, что это может быть искусная игра, но она решила рискнуть и довериться ему. Не могут же все быть такими, как Себастьян. Даже на стороне врага.

Спустя, наверное, минут десять или пятнадцать, принц вошёл в спальню. При этом опять постучав, будто она могла делать что-то, кроме как ждать его. Похоже, поняв, о чём она думает, Базиль слегка улыбнулся.

– Прости, привычка. Хорошие манеры, знаешь ли. Нельзя врываться в спальню леди, не постучав и не дождавшись приглашения войти.

Афира качнула головой.

– Я не леди – я пленница.

– Ненадолго. – Уверенно заявил принц. – Дай мне пару дней.

– Смотри, чтобы никто не узнал, что ты ходишь ко мне. – Она обвела спальню взглядом. – Уверен, что за тобой не следят?

Базиль усмехнулся. Глаза у него были красные.

– Следят, конечно. Но не переживай, я не настолько безнадёжен. Всё будет в порядке. На этот раз я сделаю всё правильно, обещаю.

И Афира поверила ему.

Когда раздался стук в дверь спальни, Афира чуть не уронила книгу, которую читала. При ней не было никакого оружия, а магия подчинялась с трудом. И тот факт, что она не услышала щелчок замка и шагов, когда визитёр пересекал гостиную, откровенно пугал.

Она замерла, ожидая, что последует дальше. Это не мог быть Базиль или служанка, а Орели или король вряд ли стали бы стучать. Дверь не была заперта, она вообще не запиралась. Тем не менее тот, кто стоял с другой стороны, входить не спешил. Интересно, уйдёт ли он, если она промолчит? Нет, слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Кто там?

Спросила Афира, вставая с дивана и готовясь ко всему, что могло произойти в следующий момент. И всё-таки оказалась не готова.

– Афира? Могу я войти?

Она едва удержалась от того, чтобы сразу ответить нет. Сердце забилось быстрее, и она не была уверена в том, какие именно чувства испытала, услышав голос Себастьяна. Из него исчезли все знакомые ей эмоции – да и все эмоции вообще. От этого он стал почти пугающим, таким холодным и неживым. И всё равно где-то глубоко у Афиры внутри что-то отзывалось на этот голос.

Но тут она вспомнила, как Себастьян ломал ей кости, и это чувство уступило место ярости. Словно догадавшись, о чём она думает – сделать это было несложно – он снова заговорил:

– Я знаю, что ты сейчас с большим удовольствием приняла бы у себя короля, чем меня. Поэтому как насчёт сделки? Ты выслушаешь меня в обмен на информацию.

Афира тихо вздохнула. Все сторонники короля готовы предать его так легко? Валла любила говорить о том, что страх – плохая мотивация, что бы там ни думали люди. Если его сторонники делали всё только из страха перед ним, то неудивительно, что они готовы продавать информацию направо и налево, чтобы достичь своих собственных целей.

– Ладно, – она, наконец, нашла в себе силы ответить, и её голос не дрожал, как она боялась, он будет, – входи.

В конце концов, информация Себастьяна может ей действительно пригодиться, а выслушать, что он хочет сказать – не такая уж большая цена за неё.

Он зашёл, и Афира не могла перестать смотреть на него. Она сама не была уверена, хочет ли она разглядеть что-то знакомое в этом новом Себастьяне или надеется, что ничто в нём не будет напоминать о том, кого она любила.

Прежде всего, был один вопрос, который ей очень хотелось прояснить.

– Кто ты такой? Ты ведь не человек. По крайней мере, не полностью.

Ни один человек не может быть настолько безэмоциональным. Иногда создавалось такое чувство, что лицо Себастьяна парализовано.

Он кивнул.

– Ты права, я на четверть оборотень. Перевёртыш. Ты ведь жила с лэтанами, наверняка слышала о таких.

Да, Афира слышала. Оборотни могли принять абсолютно любой облик, будь то человек или животное. Мало того, они полностью копировали характер, привычки, манеру ходить и говорить и всё остальное. Идеальная копия. Но при этом сами они, их истинный облик, напоминал, по словам Валлы, кукол. Бледная кожа, светлые волосы и светлые глаза – они казались бесцветными.

Оборотней любили. Благодаря своим способностям они были по-настоящему прекрасными актёрами и актрисами. Больше половины актёров каждого театра в то время были оборотнями. Они сияли на театральных подмостках, а уходя со сцены, снова становились бледными куклами с лишёнными эмоций лицами.

– Ты не можешь менять свою внешность, верно?

Если бы мог, наверняка бы сделал это. Себастьян снова кивнул.

– Не могу. Но, увы, все внешние черты оборотня у меня присутствуют. Кое-что от родственников мне перепало – я выдающийся актёр. Или был выдающимся актёром, до того как за мной явились Охотники. Их не особо волновало, есть у меня способности или нет – я не был до конца человеком, а значит, меня нужно было уничтожить.

Афира взглянула на него с подозрением.

– В это время Орден Охотников уже должна была возглавлять Орели, верно? И король-некромант был уже несколько лет как на троне.

Ещё один кивок.

– Так зачем им уничтожать представителей других рас?

– Ты не понимаешь, – ответил Себастьян, – некроманты считают себя преданными дважды, если так можно выразиться. Сначала они были изгоями в Королевстве Водяных Лилий: всех ужасала их магия и даже их ближайшие «родственники» ведьмаки в большинстве своём старались держаться от них подальше. Они думали, что нашли в людях союзников, но как только надобность в помощи некромантов отпала, их предали. В живых осталась жалкая кучка. Тебе знакомо имя Кристиана Бодлера?

– Алоиз говорил, что он был последним некромантом при дворе.

– Да. Тогда некроманты уже несколько столетий как перешли из разряда близких друзей даже не в разряд слуг, а скорее в разряд рабов. Кристиан терпел, вынашивая планы мести. И вот ему подвернулся Валентин Вьен. Мягкосердечный наследник жестокого короля. Кристиан произвёл на принца впечатление, когда тот ещё был подростком, и со временем они подружились. Это была возможность Кристиана вернуть себе свободу. Валентин лелеял титанические планы по признанию всех остальных рас гражданами Сосновых Островов, равными в правах с людьми. Также он хотел упразднить оба Ордена и отпустить драконов, когда узнал от Кристиана, что они тоже представители развитой расы.

У Афиры ёкнуло сердце. Если бы Валентин Вьен преуспел, она могла бы попасть на совсем другие Сосновые Острова. Нет… Она могла бы родиться здесь, в полной семье. Знала бы своих родителей. Познакомилась бы с другими хафани. И с самого своего первого дня видела бы драконов.

– Что случилось? Почему у него не получилось? – Спросила она, не до конца сумев подавить эмоции.

– Их с Кристианом мнения на то, что делать дальше, разошлись, – размеренным, искусственным тоном продолжил Себастьян. – Кристиан жаждал мести, жаждал публичных экзекуций для дворян и особенно для бывших охотников и приближённых короля. Он требовал, чтобы, когда всё необходимое будет сделано, Валентин отрёкся от престола.

– Почему?

– Не уверен. Может потому что он тоже был частью династии монархов, которые предали его род. Не знаю, что Кристиан собирался делать дальше, но, понятное дело, Валентину его планы не понравились. И тогда Кристиан сделал то же, что люди много лет назад – предал короля. Он убил его, а сам занял его место. Украл его трон, его королевство, его семью.

Афира некоторое время раздумывала над тем, что услышала. Некоторые моменты она всё ещё не понимала.

– Но если Кристиан захватил власть так давно, почему он не сделал то, что хотел? Почему начал исполнять свой план только сейчас? Зачем столько ждать?

– Этого я не знаю. Может быть, убив Валентина, он лишился части необходимой ему поддержки. Возможно, не всех ему удалось обмануть. Прошлый герцог Аркур был лучшим другом короля, он участвовал в их с Кристианом планах и узнал, что тот сделал. Кристиану пришлось казнить его. Они втроём были ключевыми фигурами. Оставшись один, он должен был найти себе новых союзников. Или Кристиан переиграл все планы после того как отпала необходимость искать компромисс с Валентином, и времени на подготовку потребовалось больше. Тут мы можем только гадать.

Но ей не особо хотелось гадать о причинах, по которым Кристиан отложил свой план почти на двадцать лет, пусть она и признавала, что это может быть важно. Куда больше Афиру волновало другое.

– Ты знаешь что-нибудь о его планах? О том, что он собирается делать дальше?

– Каждую зиму в замке дают бал. В честь Нового года, в ночь с двадцать первого на двадцать второе декабря. Кристиан собирается объявить о себе и дать аристократам выбор: или они признают его власть, или будут убиты. Больше я сказать не могу, прости.

Сожаления в его голосе не звучало, как и любых других чувств, но за этот долгий разговор Афира начала привыкать к монотонному звучанию голоса Себастьяна.

Двадцать первое декабря. Она успокаивала себя, говоря, что времени ещё достаточно. Но на самом деле два месяца – это совсем мало, когда надо подготовиться к свержению могущественного некроманта с его пугающе сильными куклами и маленькой, но устрашающей армией некромантов рангом пониже.

И драконы. Одна только мысль о драконах заставляла сердце Афиры сжиматься от боли, досады и вины. Она приплыла на Сосновые Острова в первую очередь, чтобы освободить их, и так и не успела это сделать.

И тут она вспомнила кое-что ещё. Маленькую деталь, которая забылась за рассказом о прошлом Кристиана и его планах.

– Ты сказал, что за тобой пришли охотники. Если они хотели тебя убить, то как ты в итоге оказался в их ордене?

– Мы с Клодин и Тео были странствующими актёрами. Работали в весьма скромном балагане, который переезжал с места на место. Там и познакомились ещё когда были детьми. Из детей в нашей труппе был ещё брат Клодин и парочка других актёров. Мы быстро прикипели друг к другу и подружились. Через год уже считали друг друга братьями и сёстрами. Такое редко бывает, что никто не остаётся за бортом, никого не задирают – нам повезло. Сошлись характерами. – Себастьян замолчал и, несмотря на полное отсутствие эмоций, было нетрудно догадаться, что он вспоминает эти времена. – Жизнь была тяжёлая и опасная. Брат Клодин и ещё двое детей погибли один за другим на протяжении нескольких лет. Остались только мы втроём и моя младшая сестра – Сибил. Моя родословная обеспечила мне выдающиеся актёрские способности. Когда мы выросли, Клодин убедила нас, что нужно идти в Мертон – с моим талантом мы можем жить гораздо лучше. Охотники застали нас в дороге. Клодин и Тео пытались с ними сражаться. Я сразу понял, что мы обречены. Они убьют не только меня, но и их. А Сибил останется одна. По крайней мере, тогда она была слишком юной и слишком испуганной, чтобы сражаться, и смерть за препятствование правосудию ей не грозила.

Пока он говорил, Афира вдруг заметила, что монотонный голос Себастьяна больше не кажется ей странным или неприятным.

– Тогда я использовал все свои актёрские способности, чтобы убедить охотников, что живым я могу быть им полезен. Они согласились оставить в живых всех нас, но с условием, что мы будем на пожизненной службе у короля. По сути, станем рабами, как Кристиан был при дворе предыдущего короля. А чтобы мы не вздумали взбунтоваться и не попытались бежать – в плен взяли Сибил. Король объявил, что за все наши ошибки расплачиваться будет она. Когда кто-то из нас проваливал задание, её нещадно секли. Поэтому мы изо всех сил старались – и до сих пор стараемся – быть самыми преданными и исполнительными слугами короля.

Себастьян замолчал, а Афира почувствовала, как в груди огненным цветком разгорается надежда. Желание оправдать его было слишком велико. Разве он не заложник обстоятельств? Поступила бы она иначе, будь в ответе за её ошибки Лэ, Валла, Цан, Ксавье или Алоиз?

Но она задавила эти ростки надежды. Себастьян ничего не сказал о том, что ему жаль, что он был вынужден и что, не будь его сестра в заложниках, он бы не поступил так, как поступил. Пока Афира не услышит это от него, она запрещает себе надеяться. Да и на что надеяться? Разве не были его чувства просто игрой?

– На самом деле об этом я и хотел поговорить, – прервал молчание Себастьян, – объясниться. Конечно, я виноват перед тобой и мне жаль, что пришлось так поступить. Знаю, это меня не оправдывает, но я не хочу и не буду рисковать жизнью сестры. Я сделаю всё, чтобы она была в порядке, не важно, насколько ужасные поступки придётся для этого совершить.

Афира кивнула, чувствуя, как внутреннее напряжение, которое она старалась не замечать, немного ослабло. Это она могла понять. Это было куда лучше, чем считать Себастьяна бессердечным предателем, истинным сторонником короля. У него была причина. И Афира решила, что эта причина его более чем оправдывала. Себастьян был таким же инструментом в руках Кристиана, как его марионетки.

– Прошу, не говори никому, что я приходил сюда. Я постарался помочь тебе, чем могу, но я не собираюсь предавать Кристиана. – Он поднялся. – Спасибо, что выслушала. Не знаю, сможешь ли ты меня простить, но я бы хотел…

Себастьян замер, похоже, осознав, что сказал лишнее.

– Нет, извини, забудь. Мы в любом случае будем на разных сторонах, так что…

Однако он не спешил уходить. Афира долго смотрела на него, прислушиваясь к себе. Сможет ли она простить его? Она больше не чувствовала ярости и даже злости, но всё-таки… Всё-таки когда она смотрела на Себастьяна, то слышала хруст ломающихся костей. И если кости срослись, то сердечной ране понадобится для этого куда больше времени. Подумать только, чем обернулась её первая любовь. Цан бы понравилась эта история.

И если с сердечной раной Афира ничего не могла поделать, то, кажется, знала, что делать с воспоминанием, от которого её каждый раз пробирала дрожь.

Она встала с дивана и сказала Себастьяну:

– Подойди.

Если он и был удивлён, то на его лице, само собой, это не отразилось. Он послушно подошёл и встал перед ней, на некотором отдалении.

– Ближе, – приказала она.

Себастьян сделал шаг.

– Ещё один шаг. Да, вот так, отлично.

И, размахнувшись, Афира со всей силы ударила его в лицо, с удовлетворением услышав звук ломающихся костей. Второй рукой она ударила его в солнечное сплетение. Себастьян покачнулся, согнулся пополам и сделал шаг назад, одной рукой обхватив живот, а другой зажимая нос, из которого хлынула кровь. Сделав ещё один шаг назад, он упал на колени. Глядя на него, Афира ощутила прекрасное чувство освобождения. Она знала, что хруст собственных костей больше не будет преследовать её во снах и воспоминаниях.

Она помогла Себастьяну подняться, усадила его на диван и искренне сказала:

– Вот теперь я, пожалуй, могу тебя простить.